Семинар по налоговому

Я опоздал на учебу (все троллейбусы встали в прямом смысле слова, и мне пришлось молиться в счет будущих платежей; я добрался, только когда поверил в чудо - что ножом можно освежевать океан, т.е. снять с него миллиметровый слой воды, и тогда объем этого слоя даст море или даже суперморе - такое как озеро Байкал, но оно будет самым неглубоким и очень широким - его будет невозможно переплыть, или перейти, или переждать, это самое бессмысленное море на свете, но разве это не чудо?) и сейчас опасливо гляжу в дверную щель 14 аудитории. Я слышу голос Марины Владимировны. Мне трудно разобрать из-за трактора, пашущего коридор, но по-моему она говорит, что если я сейчас же не войду в кабинет, она меня четвертует на 60 минут. Мне надо подумать. Устроившие соты в стенах пчелы жужжат все настойчивей. Думаю, мне все же лучше зайти.
Захожу и здороваюсь, говорю, что верю в чудо. Марина Владимировна меня не видит, как будто меня совсем нет. Пользуясь этим, я подхожу к списку и делаю отметку напротив своей фамилии - 5. Подумав, я добавляю еще тридцать три пятерки и ставлю отлично за экзамен, затем встаю в левый угол за доску и смотрю, что будет дальше. Марина Владимировна пинает свой стол и на нем появляется красный диплом. Она направляется ко мне в угол, но по-прежнему не видит меня. Она протягивает мне диплом. Я забираю его. Она отходит обратно к своему столу и, глядя на одногруппников, спрашивает, очевидно, у меня:
- Что, и на чай не останешься?
- Когда увидим налог? - спрашивает кто-то с передних парт.
Это еще что за чушь? Я со злостью бью дипломом по стене.
- Я уже чувствую его приближение, - не моргая, отвечает Марина Владимировна.
- А то наше общество не имеет печати, - ни с того, ни с сего говорит тот же голос, что спросил про налог.
Такой глупости я уже не могу стерпеть. Я открываю свой красный диплом и, тыкая в него пальцем, кричу:
- В римском праве общества не имели печати без рабских эмблем. Если бы хоть один из вас соизволил позвонить по телефону, указанному на экране, сезон враз бы прекратился! Вы понимаете? Вррраз! Далее, - более мирно продолжаю я, перелистывая страницу, - где в автомате указано на неподсудность силы скорби суду присяжных? По-моему, это расслабляет, - заключаю я.
Марина Владимировна, так ни разу и не моргнувшая, смотрит в аудиторию на одногруппников и смеется.
- Чай варишь, варишь чай, - говорит она, отсмеявшись. Потом она вдруг стала серьезной, как грозовое облако. - Первый налоговый период. Александр.
Саша обреченно, но послушно выходит к доске.
- Налоговый период...Ветер северный, - пытается шутить Саша, на что Марина Владимировна бьет его кулаком в живот.
Сашу едва не стошнило, но он продолжает:
- Налоговым периодом признается такой срок, который когда выходит, тогда надо платить налоги, - тут он получает серию ударов в живот. - Ой-Ой! Налоговый период - срок времени.
Марина Владимировна одобрительно кивает.
- Первый налоговый период? - спрашивает она после некоторого молчания.
- Первый налоговый период - это такой срок времени, который начинается, - следует удар в живот, от которого Саша сгибается пополам. - ой, который кончается первым.
Марина Владимировна достает из стола календарь и красный маркер.
- Готов? - спрашивает Марина Владимировна.
- Марина Владимировна! Простите, пожалуйста! - заревел Саша. - Пожалуйста, отпустите хотя бы с мамой попрощаться!
- Ну, уж расплакался. - хладнокровно сказала Марина Владимировна.
Марина Владимировна обвела кровавым маркером какое-то число, Саша подвис в воздухе, и его левую ногу затянуло в календарь, переломав в пыль пальцы, кости и колено. Он истошно заорал от боли. Марина Владимировна последовательно откинула один за другим все месяцы и обвела еще одну дату. Вторую ногу Саши втянуло в календарь, и его разорвало, растянуло в липкую кровавую ленту из кожи. Бедный Саша был превращен Мариной Владимировной в налоговый период. Она бросила календарь на стол. В его глянцевом отблеске я увидел Сашин застывший жалобный взгляд.
Марина Владимировна прильнула ухом к Налоговому кодексу.
- Объект налогообложения, ребята.
Она взяла в руки список и стала искать, кого вызвать отвечать про объект налогообложения.
- ...Анна!
Анна не двинулась с места. Она всегда была невозмутимой, как камень, и как бы не принадлежала к реальному миру. Она сидела молча, устремив невидящий взгляд вперед, сжав пухлые губы, - она, можно сказать, зависла.
- Анна! Объект налогообложения, - повторила Марина Владимировна в нетерпении.
Анна не пошевелилась.
- Даа, ребята, застряли мы. - сказала Марина Владимировна.
Внезапно пол под Анной почернел, открылся портал, откуда доносился страшный смрад разложившейся плоти и тысячилетиями не чищенных зубов, и она с тем же невозмутимым видом провалилась в мясную пучину ада.
- Иван! В чем измеряется налоговая база?
- В килограммах, Марин Владимировна! - ответствовал подхалим.
- Умница, Ваня! Звони в телефон, пусть пришлют весы.
- Продиктуйте цифры, Марин Владимировна!
Марина Владимировна подошла к окну и пошевелила угли, потому что вместо подоконника был установлен крематорский железный ящик для сжигания. От углей, коими служили снятые с паровозов штаны, исходил такой жар, что стекла в здании плавились и водопадом обрушивались вниз. Марина Владимировна вытащила из ящика стола калькулятор и выбросила пасшимся около водопада свиньям с камнедробилками вместо морд. Свиньи накинулись на калькулятор и разломали его на отдельные цифры. Из калькулятор со вздохом вышла память о всех произведенных вычислениях, свиньи испугались ее и убежали к забору. Марина Владимировна высунулась из окна и поглядела на крышу. Там на лошадях стояли шесть средневековых рыцарей с пиками. Марина Владимировна дала отмашку, и все шесть рыцарей устремились по стене к земле, выставив перед собой обоюдоострые пики размером с иголку. Достигнув земли, они прокололи рассыпанные клавиши калькулятора. Марина Владимировна подозвала к себе Ивана. Она снова выглянула в окно, запомнив, как расположены клавиши, потом приказала Ване застыть и стала двигать его руки. Ваня был похож на мима. Марина Владимировна схватила Ваню за волосы и выкинула в окно. Ваня шлепнулся об асфальт, подняв брызги жидкого стекла. Через минуту, он постучался в дверь и спросил:
- Можно войти?
- Ты кто? - спросила Марина Владимировна.
- Фотография, - ответил Ваня.
- Заходи, будешь учиться у нас, - радостно сказала Марина Владимировна. - Иди сюда.
Когда Ваня к ней подошел, мы увидели, во-первых, что его волосы превратились в стеклянные ниточки, а во-вторых, что руки его были пронзены иголками, и в сантиметре от ладоней, на концах иголок, держались клавиши калькулятора - телефонный номер. Марина Владимировна взяла его за руки и вдавила кнопки в ладони.
- Алло? - донеслось из Ваниных ушей.
Марина Владимировна крикнула Ване в рот:
- Пришлите весы.
- Миллиметр, - послышалось из ушей. Это значило  - сейчас будут.
Марина Владимировна повесила трубку, свернув Ване шею. Ваня дошел до своей парты и только там умер.
В телефоне были чертовски пунктуальны. Спустя миллиметр в кабинет, проломив стену и раздавив добрую половину студентов, въехал грузовик из предновогодней рекламы кока-колы. Останавливаться он не собирался, но этого и не нужно было - Марина Владимировна выставила перед собой, как торреро, лист с написанными условиями задачи, и грузовик скрылся в нем. Марина Владимировна предусмотрительно прищемила носком туфли тянущиеся под колесами грузовика весы, которые обычно используются на дорогах. Из листа бумаги донесся грохот, взрыв, и он смялся в гармошку: согласно условиям задачи два грузовика одновременно выехали навстречу друг-другу из пункта А в пункт Б и встретились через 10 секунд. Гармошку потом отправили с баянистом в Поле чудес, где во время игры она неожиданно развернулась, став причиной утопления в кока-коле всего зрительного зала, кроме Якубовича, у которого только окрасились усы.
Марина Владимировна положила весы на пол и поцеловала их. В месте поцелуя открылся портал из из него столбом вылетел целый рой мух в форме Анны. Портал закрылся, и мушиная Анна легла на весы, ее новое тело шевелилось, тысячи мух жужжали и роились.
- Вот, ребята, объект налогообложения. Смотрим налоговую базу, ребята. Сколько?
- 50 килограммов, Марин Владимировна! - сказал оживший после первой смерти Иван. Теперь в ЗАГСе он официально был записан как "Иван-2 (прлм шеи)", некоторые сделки он больше не мог заключать.
- Что теперь нужно знать?
- Налоговую ставку, - прохрипел налоговый кодекс.
- Сколько желаете? - тихо спросила Марина Владимировна, прислонившись ухом к кодексу.
- Тут только физические лица?
- Да, мой господин.
- Тогда 13%.
В коридоре раздалось пение, и в кабинет вошел учитель логики Сан Саныч.
- Ты-то мне и нужен, - сказала Марина Владимировна.
- Марина Владимировна, там фортепьяно на инсулине пришло, пойдемте слушать.
- Вези его сюда, Саша.
- Зачем везти, вот же оно.
Пианино сидело за партой. Марина Владимировна осмотрела его.
- Нужно 13 процентов, Саш.
- Без маятника тяжело будет. У вас тут никто не умеет?
- Сейчас научим. Сукинсынслав, подойди сюда.
Сукинсынслав, единственный в нашей группе индеец, встал около преподавателей. Марина Владимировна забралась указательным пальцем под верхнее веко Сан Саныча и выковыряла оттуда темно-синюю крупицу ночи.
- Дай горб, Слава.
Сукинсынслав напрягся и выдавил у себя из спины горб. Ничего не объясняя, в кабинет вбежала группа хирургов в зеленых одеждах и моментально прооперировала Сукинсынслава. Горба как не бывало. Лишние куски позвоночника, мышц и мяса валялись на полу в луже крови.
- Еще раз, - приказала Марина Владимировна.
Сукинсынслав снова выдавил горб, и тотчас же появились хирурги. Однако Сан Саныч последовательно извлек из пианино 7 нот, и на всех семерых хирургов оказались пожирающие мешки. Когда мешки сожрали хирургов, они отправились на войну между лягушками и мышами. Острым, как лезвие, ногтем Марина Владимировна разрезала натянутую кожу на горбе Сукинсынслава и поместила туда крупицу ночи. Затем мы всей группой набросились на него и хорошенько избили. Сукинсынслав пискнул, горб его очень сильно раздулся. Марина Владимировна разорвала шов на месте нарыва и запустила руки в спину Сукинсынслава. В это время Сан Саныч стоял перед его носом и распекал, материл, бил по щекам, плевал в рот, кусал за нос и брови, бил коленом по лицу. Сукинсынслав упал и превратился в дождевого червя. Марина Владимировна держала в руках его плод - луну, точнее, миниатюрный, но идентичный ее вариант.
Сан Саныч взял луну, закусил зубами жевательную резинку, прилепил к луне один ее конец, и забрался на пианино. Затем он стал размахивать висящей луной влево-вправо и приговаривать:
- Предикатов не боимся, суждения ложные, суждения истинные, кругов не боимся, суждения ложные, суждения истинные. Даю установку: модусы прекратить, мазурки отставить, суждения двусложные, истинные, предикатов не боимся. Шопен, давай, мой хороший.
Сан Саныч спрыгнул с пианино, и оно тотчас заиграло похоронный марш Шопена.
- Вон один уже вылез! - Сан Саныч показал на стену.
Разбуженные музыкой, из стен стали вылезали проценты - мелкие (потому что 13%) насекомые-паразиты, похожие сразу и на комаров, и на отверстия в ножницах. Проценты набросились на моих товарищей и принялись высасывать из них пропорции. Когда они закончили, Марина Владимировна сопроводила их к весам, на которых лежала мушиная Анна, и они вонзили свои тонкие трубки-носы в ее тело. Пропорции лились медленно, по капле, но в конце концов проценты выдавили из себя их всех и полезли обратно в свои гнезда внутри стен. Мушиная Анна резко посветлела, весы под ней пропали. В кабинете возник затхлый, как обшарпанные стены советских зданий, запах финансов. Мушиная Анна металличествовала в агонии. Когда все прекратилось, на полу лежали безналичные деньги. Как и следовало ожидать, с третьего этажа сбежались цивилисты и, сев около денег, начали обсуждать их природу. Даже мертвые преподаватели, портреты которых висели на стене в коридоре, вышли из своих рамок и гробов, отряхиваясь и вытаскивая землю из рукавов костюмов и из-за шиворота.
- Кыш! Кыш! - махала танцевальным костюмом Майкла Джексона Марина Владимировна. - Это публичное право, мое, мое, не тронь!
- Аааа - занудил один из цивилистов.
- Пошли отсюда, не средство платежа, публичное право, пошли вон.
Деньги лежали на полу, а на столе пульсировал налоговый кодекс.
- Сколько там? - спросил он.
- Порядок исчисления налога, ребята. Кто желает?
Наши ребята к тому времени представляли собой бесформенную одетую плоть. Проценты высосали из них пропорции, отчего какие-то части тела у них раздулись, какие-то уменьшились. Метаморфозы были крайне интересными, но ребятам было неловко, они задевали друг-друга огромными языками, не слыша из-за редуцированных ушей недовольства сидящих впереди. Описывать, что у кого изменилось, не хватит времени. Пропорции повлияли и на их душевное самочувствие. Сразу стало ясно, кто маньяк, кто таксист, кто истеричка, кто червь (кроме Сукинсынслава). Один из них, по-видимому, ощущал себя домом на улице Советской, 18.
Марина Владимировна нервничала - осталось всего два элемента налоговой обязанности, а никто не желал определить сумму налога. Она зарычала как лев сквозь сопло самолета, и наугад вытащила за плечо одного из студентов - Пашу.
- Что нужно делать? - спросил Павел.
Марина Владимировна собралась было его прихлопнуть бронзовым сапогом Ленина, но времени не было - кодекс страдал.
- Дотронься до них.
Паша прикоснулся к безналичным деньгам, и его дернуло током.
- Еще раз, - приказала Марина Владимировна.
Паша схватил безналичные деньги и отбросил, они обожгли его. Паша упал и покрылся дырами. За окном загремела земля и из нее стали вырастать вулканы.
- Один, два, три, четыре, - считала Марина Владимировна, настраивая у себя в руках будильник. - Пять, шесть, семь..восемь.
Будильник зазвенел, показывая 800 рублей.
- 800 рублей налога! - закричала Марина Владимировна.
- Отлично, - произнес кодекс и распахнул свою пасть.
Последний этап - порядок и сроки уплаты налога - зависел от Марины Владимировны. Она стала ходить по кабинету и когда набрала необходимую скорость, побежала по стенам, выдавливая углы, делая кабинет круглым. Рука ее становилась все длиннее. Она схватила безналичные деньги, прижала их к себе и на полной скорости бросилась в пасть налогового кодекса. Синяя вспышка озарила кабинет.
Я устремил взгляд на кодекс. Он лежал неподвижно, но вдруг задергался и стал увеличиваться. Вскоре уже можно было различить синюю ногу - она занимала четверть кабинета, затем вылезла вторая нога, рука, вторая рука, и наконец мы увидели, как с пола поднялось огромное синее тело высотой метров двадцать и шириной метров пять.
- Налоговое право - это я, - прогремела Марина Владимировна.