2ch-izd-mar19

Легкая часть пути - если семь дней перехода по заболоченной местности между холмами, по колено в грязи, и по горло в собственном поту можно было так назвать - подошла к концу. Хуже всего пришлось Альберту: полковник был в ярости. Кровавый “подарок”, поставленный кем-то на пути экспедиции, Карвиль считал ничем иным, как насмешкой.
- Я не знаю, Берти, зачем твои проводники привели нас к этой мерзости. Что это, по их мнению, должно означать. Но думаю, что двадцать палок помогут все прояснить.
- Сэр. С виду этого не скажешь, но всю дорогу мы идем по тропам. Во всяком случае, по меркам туземцев. Эти двое никуда нас не приводили. Кто-то просто оставил это на нашем пути. Они знали, что мы здесь пройдем.
С помощью Соренсена и профессора полковника удалось остудить, но лейтенант понимал, что это только начало неприятностей. Носильщиков находка ощутимо обеспокоила, и Альберту пришлось проинструктировать сержанта, чтобы тот приставил к туземцам часового: ему совершенно не хотелось, чтобы туземцы сбежали посреди ночи.
- Любопытная традиция! Мистер…
- Не мистер. Просто Кохаве.
- Кохаве. Это что-то означает? Мы вступаем на границу какого-то племени? Это должно нас отпугнуть? Если не возражаете, я сделаю заметки для… - бормоча себе под нос, Абрахам Линк выудил из сумки толстый блокнот в кожаной обложке.
- Нет. Колдовство.
- О, еще любопытнее! Вы разбираетесь в колдовстве? Колдуете?
- Нет.
- Тогда откуда знаете, что это колдовство?
Черноглазый туземец молча указал на цепочку кровавых следов, ведущих к алтарю.
- Не уверен, что я понимаю. Не могли бы вы прояснить…
- Не человек. Если бы был человек, то как ушел?
- Ах! - Профессор быстро делал пометки карандашом. - Он подошел к алтарю, и улетел как птица, при помощи колдовства! Теперь понятно…
- Нет. Нельзя летать, невозможно. - Кохаве приходилось объяснять простые вещи, но он делал это спокойно и терпеливо. - Это не следы как человек пришел. Это следы как шаман ушел. У человека нога вот так.
Туземец продемонстрировал босую ногу, почти до колена покрытую красной грязью.
- У шамана нога вот так, - продолжал туземец, выгнув ногу назад. - Шаман может менять это. Колдовством.
- Теперь все гораздо понятнее! А шаман, выходит, не человек? - Со стороны могло показаться, что Абрахам Линк относится к словам Кохаве совершенно серьезно.
- Ягуар не зверь, шаман не человек. Был человек, а потом уже нет.
Полковник нарочито громко сплюнул на окровавленные камни, и Альберт поспешил отослать проводника. Экспедиция снова тронулась с места, и профессору осталось лишь посетовать на то, что ему не хватило времени зарисовать тот порядок, в котором были уложены камни.
Такой случай, впрочем, ему представился, и не раз. В течении двух дней экспедиция наталкивалась на такие же сооружения на своем пути: всякий раз внутренности были свежими, и всякий раз вокруг никого не было. Даже Альберту стало интересно, каким образом неизвестный туземец провернул этот трюк на плато, обеспечивавшего хорошую видимость на все четыре стороны.
В целом, от алтарей была и польза: это помогало держаться в тонусе. Морские пехотинцы держали себя наготове, ожидая нападения дикарей в любой момент - но ничего не происходило. Вокруг были только насекомые, ящерицы всех мастей и окрасок, толстые жабы, о которых Кохаве предупредил отдельно: яд. К недовольству Карвиля, Соренсен несколько раз говорил с туземцем, выспрашивая про местных животных и том, как их выслеживают аборигены. На привале перед заходом в джунгли, Вилфред с Кохаве растворились в зарослях. От выстрела с верхушек деревьев поднялось столько птиц, что небо будто потемнело: Альберт помнил стаи ворон и дроздов, круживших в белом, бессолнечном небе над Мисендорским поместьем, но они не шли ни в какое сравнение с этим морем хлопающих крыльев.
В тот день Соренсен впервые поохотился в джунглях Замбара, добыв к ужину экспедиции существо, напоминавшее кабана с коротким, покрытым жесткими волосками, хоботом. И в тот же день они впервые услышали барабаны.
Поначалу это был далекий, монотонный бой. Одинокий барабанщик, отбивающий ритм, наверняка обращавшийся за помощью к своим божкам - возможно, рогатым - моливший их о помощи. Одинокий, бессильный перед организованным и неумолимым приближением отряда Гартендского отдельного корпуса королевской морской пехоты. Перед белыми людьми, которые не боятся окровавленной требухи на камнях. Перед винтовками, которым наплевать, с какой стороны растут ступни этого дикаря.
Так Карвилю - да и остальным солдатам, включая лейтенанта - казалось поначалу. А потом экспедиция вошла в джунгли, и все изменилось.
Барабаны были повсюду. Большие и маленькие, с быстрым и медленным ритмом, они затихали только для того, чтобы зазвучать в другом месте. Низкий бой того самого, первого барабана не стихал ни на минуту, задавая ритм всем остальным. Лейтенант не имел ни малейшего понятия, как далеко может разноситься подобный звук среди деревьев, но казалось, что невидимые в зеленой чаще барабанщики окружают отряд, то подходя поближе, то отдаляясь. Хэнк Роджерс, сержант королевской морской пехоты, разрядил свою винтовку в кусты рядом с тропой - и Альберт был готов ручиться, что звук доносился именно оттуда. Что на этот раз один из дикарей доигрался.
Только вот за кустами никого не было, а невидимый барабанщик продолжал выбивать свой ритм.