Solidnaya jizn

Жизнь подкосилась, когда невеста изменила мне. И не чья-то, а моя. И если не подкосилась, то всяком случае сломала себе ноги.
Это случилось, когда она пошла гулять с подружкой, но это она так сказала, а на самом деле пошла гулять со своим бывшим. Я ничего не подозревал, ибо тогда, наверно, запретил бы ей выходить из дома в тот день.
Обман вскрылся очень просто. Пузо у нее вздулось, а я решил, что она заболела, и записал её к врачу. К врачу-то она пошла, да не к тому. И принесла узи-снимок.
– У нас будет мальчик, - сказала она и мотнула перед носом снимком. Перед моим носом.
Конечно, известие меня ошеломило.
– Это не твой мальчик, - сказала она и чихнула мне в лицо.
Конечно, этот чих меня не удивил. Удивило меня то обстоятельство, что половой жизнью с невестой я не жил больше года. Поскольку считал её существом высшим в самом прямом смысле. Я был поэт. И писал поэму. И всю свою волю к жизни отдавал творческому процессу.
– Мы расстаемся, - немедленно сказал я.
Она скривила брови и спросила, почему мы расстаемся.
– Извини, но я не вправе растить чужого ребенка, пусть и от любимой женщины.
– Ты не понимаешь. Мой бывший человек большой, и у него солидный генофонд.  У нас будет здоровый и крепкий мальчик. Чего тебе еще нужно?
Я подумал немного, пораженный её аргументом. Но потом возразил:
– Ты, конечно, права. Но не понимаю, причем здесь я. Почему мы не сделали своего мальчика?
– Потому, что ты плохо пахнешь.
Пораженный и этим аргументом, я совсем перестал думать. Но потом снова возразил, неосознанно:
– Ты, конечно, права. Но я еще пахну, следовательно существую.
И потом я прыгнул в окошко. И убежал.
Конечно, меня нашли. Бывший невесты настиг меня в подвале нашего дома через два часа. Мощное его тело заполнило пространство, так что я не смог ничего придумать для своего спасения. Я, конечно, хотел сопротивляться, но он не оставил мне места для маневра.
Он жевал губами, а по лицу было видно, что он еле сдерживается, чтобы не говорить матершиной.
– Значит так. Ты ведешь себя неправильно. Несуразно и неразумно для достойного человека.
– Ты, конечно, прав, но я не согласен, - сказал я, лишь бы что-то ответить.
– Я недавно сам женился. Разве я мог оставить твою невесту, не дав ей хорошего потомства? Сын ваш станет большим, толстым и солидным. Он будет кормить вас в старости.
– Я, конечно, не прав, но есть еще вопросы любви и верности.
Он немного пожевал губами и ответил:
– Это мы обсудим после свадьбы.
Так мы и женились. На свадьбе я мало кушал, а больше плакал. Впрочем не очень много. Жена за каждую пролитую слезу выпивала по рюмке водки. Я испугался, что мальчик появится на свет уродливым от выпитого.
Мальчик родился толстым, упитанным и солидным. Без лишних слов, он присосался к маминой груди. Без лишних же слов, ткнул меня ручкой в глаз, когда я замешкался, всматриваясь в его солидное лицо. Я искал сходства со своей матерью, а потом вспомнил, что мальчик не от меня. Странное, но неприятное чувство.
Первое слово было у него рано, и слово было: «папа». Но по его лицу я понял, что он хотел сматериться, но еле сдержал себя.
Жизнь во браке была сносная, но противная. Я спал на полу и питался шишками, если везло, то – чистым воздухом.
Но это ничего. Это сносно.
Потом жена завела привычку шептать что-то сыну на ухо, поглядывая на меня с умыслом. А мальчик улыбался, при чем тоже, кажется, умыслом.
А это уже что-то. Это уже несносно.
Потом я убил в себе поэта, чтобы начать мстить. А потом обиделся за убиенного и решил мстить вдвойне страшнее. За него и за себя.
Я скопил слюны полный рот и стал ждать жену в ванной. Когда она зашла, я высунул язык и вылизал её все лицо, а в особенности, уши. Уши – это символ моего падения.
Она стояла вся в моей слюне.
– Я болею лишаем, - сказал я.
Она не знает, что такое лишай. Впрочем, я тоже не знаю, но звучит солидно.
– Я все скажу бывшему. Он тебя вразумит.
И ушла в комнату. Мне стало страшно, но я пошел за ней.
В комнате я увидел, что жена что-то шепчет нашему сыну на ухо. Как всегда, с умыслом. Тот слушал серьезно.
Вдруг он раздулся до размеров комнаты, огрубел лицом и стал жевать губы. Тут он собою заполнил всё пространство, и мне стало некуда бежать. Затем он сказал, еле сдерживая матершину:
– Это недостойное поведение для мужа.
– А как же любовь и верность? - сделал я последнюю попытку остаться человеком.
– Это мы обсудим после смерти, - ответил он и пожевал губами.
Я немного подумал, пораженный этим солидным ответом, и повесился.