Вечер в жопе судьи номер 3.
																													Автоэпиграф:
																				-О, что вам нужно?! В чём причина вашего злодейства?
																				-Причина в вашем отвратительном судействе!
																				-Что вы задумали, чего  хотите от меня?
																				-Хочу чтобы местами поменялись жертва и судья
																				-И что вы делать собрались, какая у вас цель?
																				-Моё орудие хуй, а целью будет ваша анусная щель.

-Ну ты опять разочаровываешь. Сам ругался на эпиграфы и сам их используешь.  Поступился своими же правилами и опять убил интригу в самом начале рассказа. – Высокий худой человек сидел на диване, закинув ногу на ногу.
-Плевать вообще.  – ответил Джеймс,  раскладывающий инструменты на металлическом складном столике в углу комнаты.  – Я не против эпиграфов, я против неуместных эпиграфов.
-Тебе также было плевать на написание собственной истории три месяца назад. – вздохнул Длинный. – Я за всё хорошее, против всего плохого. Скучно.
- Я тогда поторопился, накидал всё по-быстрому и отправил. С критикой согласен. Мои ошибки стали для меня очевидны. – Джеймс повернулся к третьему обитателю комнаты, расположившемуся в углу на стуле. Тот сидел смирно, почти не шевелясь, не издавая никаких звуков. Причиной тому было не его самообладание, а веревки, которыми он был крепко связан, и кляп во рту.
-И вот это всё – из-за того, что тебя даже во второй тур не взяли? – Длинный всплеснул руками.  – Похитил человека, привёз неизвестно куда, а сейчас еще и собираешься над ним надругаться.
-Не ради себя. Ради тех, кто потерял веру в конкурс из-за его гнилого судейства.
-И это стоит того, чтобы изнасиловать несчастного человека?
Джеймс повернулся к Длинному, посмотрел на него пару секунд молча, затем направился в сторону жертвы и резким движением выдернул у него изо рта кляп.
Пленник резко выдохнул, а затем протараторил на одном дыхании:
- Мне больше 18 лет, я добровольно согласен на пассивный анальный секс, я не имею претензий к Джеймсу! Товарищ майор может спать спокойно.
-Да-да – Длинный снова отмахнулся и поудобнее уселся на диване – условия конкурса соблюдены, будь я судьей - оправдал бы тебя.
Замешкавшийся пленник, казалось, лишь сейчас понял, что сказал, и начал плакать, всхлипывая и скуля.
Дабы заглушить этот звук Джеймс снова заткнул ему рот кляпом. Вернувшись к столу, Джеймс открыл стоящую рядом сумку и начал доставать оттуда различные инструменты. Зубило, стамеска, киянка, топор.
-Я не люблю русский реп, если честно.  – ответил Длинный.
-Я тоже, но в Кровостоке что-то есть.
Дальше на стол легла отвертка, а следом за ней гвоздь программы. Точнее даже два, и гвоздями ни один из них не был.  Два огромных резиновых члена с какими-то подписями легли на стол рядом с инструментами.  Длинный встал и подошел поближе и заглянул через плечо Джеймсу, чтобы разглядеть, что написано на фаллосах. На чёрным белыми буквами было написано «Диакритик», а на зеленом  виднелась красная надпись «Гринтекст». Чёрный казался чуть большим по размеру и весьма жестким. Он был тяжелым, судя по звуку, с которым он коснулся стола. Зеленый был более узким и упругим. Длинный развернулся и взглянул на жертву с сочувствием.
-Да, братишка, не повезло тебе.
Джеймс тоже повернулся и увидел расширившиеся от испуга глаза судьи номер три, затем двинулся в противоположный угол комнаты к холодильнику, открыл дрожащую дверцу старого советского «Витебска» и достал оттуда стеклянную бутылку Очакова.
-Ой, всё – простонал Длинный – достал уже со своей игрой слов. Витебск, Очаково. Выебу в очко. Все поняли уже.
-Витебск – хорошие холодильники. У моей бабушки вот новый «Zanussi». Уже раз ломался. - Джеймс открыл бутылку и задумчиво попивал.
Длинный лишь вздохнул, прикрыв лицо рукой.
- Кажется пора. – сказал Джеймс, оставив бутылку на столе.
- Конечно пора, до сих пор ничего не произошло, а уже три тыщи знаков. Сидишь тут кидаешься  какими-то отсылками, как герои «Диверсии».
- У Тарантино постоянно в фильмах герои пересказывают другие произведения.
- Ты, чёрт возьми, не Тарантино. Тарантино выиграл «оскар». А ты не можешь даже выиграть конкурс Издача.
- Мне просто нужны мои "бешеные псы". Я думаю это они. - Джеймс взял в каждую руку по фаллосу и направил их вверх, будто мечи, но через секунду бросил оба на стол. - Я надеюсь на Вас, мистер "зелёный".
Затем он подошел к стулу с пленником и начал отвязывать его. Судья номер три поскуливал, но без особого старания, ведь Джеймс убил интригу еще в эпиграфе. Отвязав судью от стула,  Джеймс перетащил его на кровать.  Руки и ноги судьи оставались связаны,  поэтому сам он идти не мог. Длинный категорически отказался помогать, сославшись на то, что он вообще не человек, а инструмент движения сюжета.  Длинный вышел на улицу, сел на крыльцо и закинул ногу на ногу. Он не слишком плотно закрыл дверь, поэтому  до него доносились крики судьи и Джеймса.
- Я теперь всегда буду прогонять через антиплагиат!  – визжал судья.
- Да, будешь. У вас уже в следующем конкурсе нашли одну спизженую работу. Ничего, «Гринтекст» заставит тебя учиться на ошибках.
- А-а-а! – раздался пронзительный крик. Его громкость соотносилась с предыдущими криками, как размеры «Гринтекста» с огурцом-корнишоном.
- Будешь писать развернутые рецензии на все рассказы? Или опять прочитаешь десять  от  силы?
- Ааа! Буду, пожалуйста!  - Громкость звука не изменилась, возможно это был всё еще «Гринтекст», а может уже и «Диакритик».
Крики не прекращались ещё двадцать минут, хотя стали чуть тише. Через двадцать минут визги сменились стонами.
Длинный удивился. В этих стонах он слышал… удовольствие? Прислушавшись, он разобрал в мычании судьи отдельные слова.
- Даа… я понял… ааа… я осознал ошибку. Войди в меня ещё раз. Накажи, накажи меня за мои проступки и я начну сначала.
-Это уже ни в какие ворота не лезет, - Длинный повернулся и крикнул в сторону двери. – Джеймс, ты давай еще Достоевского сюда вставь.
Джеймс не ответил.
-"Не лезет", "вставь", кажется это заразно... - пробормотал себе под  нос Длинный.
- Будешь… тщательно… читать? – рывками со сбитым дыханием доносился голос из дома.
- Дааа – растяжно застонал судья.
- Будешь… писать… развернутые рецензии? – вновь прерывисто спрашивал Джеймс.
- Конечноооо- – на выдохе прохрипела жертва. – Я буду самым лучшим судьё-ой-оооо-оооо-оооой!  - Посдедний протяжный стон затих, оставив после себя волшебную атмосферу. Её можно почувствовать, лишь после последнего раската короткой июльской грозы, когда ты уже надеешься, что она кончилась и сейчас пройдет освежающий дождик, но всё ещё боишься приглушенного грома вдалеке.
Джеймс вышел из дома и сел на крыльцо, рядом с Длинным. Оба достали сигареты и закурили. Сидели молча, наслаждаясь тишиной. Дым поднимался голубоватыми струйками к голубому небу.
-Ну не начинай опять…  - Длинный закатил глаза и выпустил дымное кольцо. Джеймс улыбнулся и разорвал это кольцо прямым указательным пальцем. Дым рассеялся. – Ты необучаемый.
-Конкурс покажет, кто необучаемый. – Джеймс затушил сигарету в пепельнице, встал и направился в дом. – Ну, что судья, номер у тебя третий и раундов будет три. Что выберешь в качестве игрушки на второй, отвертку или бутылку?
Длинный встал, захлопнул дверь поплотнее, поэтому не услышал ответ.  Затем затушил свою сигарету в узкой продолговатой пепельнице. Улыбнулся и посмотрел вдаль. Через несколько долгих секунд он заговорил, будто стоял на сцене перед многотысячной толпой.
-У нас всегда есть выбор. Между счастьем для себя и правдой для всех.

																										Автоэпилог:
																										Каким бы не был ты тираном
																										Как не губил бы свою жизнь
																										Покайся, брат, ты утром ранним
																										И впредь всё делай заебись
																										Как не корежил ты судьбу
																										Всегда замолишь ты грехи
																											P.S.
																										Судьи, я вас всех люблю
																										Верните в конкурсы стихи.