Ветер перемен

С годами люди меняются. Сколько бы мы ни говорили самим себе обратное. Порой, эти изменения и для нас самих проходят незаметно. Когда кто-то мне говорит: «Никита, ты так изменился», я понимаю, что человек-то по сути прав. Правда, не понимаю, в чём он прав. И, самое главное, не понимаю, был ли я лучше «тогда» или стал «сейчас». И, конечно же, все эти «тогда» и «сейчас» – понятия очень расплывчатые.
Чаще всего такие умозаключения я слышал от людей из своего прошлого, которых где-то внезапно встречал на улице. В основном, они касались моего внешнего вида – новой причёски, отращенной бородки или дизайнерских очков. Я ведь прекрасно понимал, что если человек не знал меня «тогда», то и «сейчас» он не увидит тех, настоящих изменений. Но слова всё равно западают в душу, над ними мне всё равно приходится задумываться. И в таких разговорах я сам, пытаясь подтвердить точку зрения случайно встреченного на улице человека, начинал подробно рассказывать о том, как именно и в чём я изменился. Говорил об университете, в котором я учился; как писал и защищал свою первую диссертацию; о своей бытности одним из самых известных рок-музыкантов Ташкента (хоть рок-музыка в нашем городе и была всегда «под землёй»). Я продолжал свой путь, получая слова одобрения и уважения от такого человека, а сам говорил себе в голове: «А ты ведь тот ещё поехавший. Скрываешь. Хотя ему знать об этом совсем не обязательно».
А есть такие люди, которые меняются не с годами. Перемены с ними случаются чаще, чем смена погоды в Ташкенте. Внешние изменения, конечно, в таких случаях имеют превосходство. Но знаю я и людей, постоянно (и, что удивительно, искренне) меняющих своё мировоззрение. Или, как минимум, очень часто его корректирующих. Яркий пример такого человека – Оксана. Если не считать последних нескольких месяцев, то за остальные чуть более, чем 3 года нашего знакомства, я видел её не так уж и часто. И каждый раз передо мною представал совершенно другой человек. Каюсь, я даже несколько раз не узнавал её на улице. А она уже и беседу со мной завела. И я, вроде, поддерживаю эту беседу. А в голове только один вопрос: «Кто это?» Педагогам средних школ, наверное, очень любопытно наблюдать за эволюцией своих учеников. Будь я таким педагогом, то в этой эволюции мне было бы интереснее всего наблюдать за переменами во внутренних суждениях учеников.
Оксана, конечно, ученицей моей не была. Но за годы знакомства с ней я наблюдал именно эти перемены. Я не знаю, в чём они заключались. Оглядываясь назад, я даже могу сказать, что в тот момент я отчасти потерял связь с реальностью. Но именно эта непонятная химия, именно этот дух эволюции, вот это всё тянуло меня к этой девушке.
Это была середина августа. Хотел бы я сказать, что «ничто не предвещало беды», но нет. Я предвещаю её постоянно. Моё нахождение в состоянии влюблённости – это буря, которая сочетает в себе одновременно эйфорию и катастрофу. Хочется постоянно быть рядом с любимым человеком. Времени, проведённого вместе, всегда мало. В голове чёрт знает, что творится – от детализированного вида совместного будущего до планов нахождения в депрессии на случай разрыва. Лёгкая шизофрения, если можно так выразиться.
Мне нужно было зайти в кафе «3000». Туда позвала меня Лена. Ноги не шли, душа не хотела. Хоть в августе в Ташкенте практически и не бывает плохой погоды, но тот самый «ветер перемен» я чувствовал внутри себя. Не знаю, почему, но я чётко осознавал, что настал тот момент, когда Оксане нужно будет снова измениться. Я не психолог и далеко не специалист по внутренним мирам людей, но ощущение складывалось одно – ведь если резюмировать всё время нашего с ней знакомства, то становится ясно, что побывал я только в одном витке её жизни. И рано или поздно (скорее, рано) настанет другой виток. Тот виток, в котором меня не будет.
В «3000» сидели Лена и Оксана. Вместе с ними присутствовали ещё какие-то люди, с которыми я даже иногда и виделся. Но мне было откровенно плевать на них и на их разговоры. Хотел бы я сказать, что в этот момент значение для имела только Оксана, но это будет не совсем правдой. Не помню уже, по каким признакам (скорее всего, по всё более охлаждающемуся общению, длившемуся в течение августа), но я понимал, что всё идёт к концу, хотя и тешил себя надеждами на светлое будущее. По крайней мере, раз уж я туда пришёл, я хотя бы получу ответы.
Пытаясь вспоминать детали того вечера, я не могу вспомнить практически ничего. «3000», Лена, её друзья. Мы с Оксаной, направляющиеся к метро. Мой вопрос «Мы вместе?» и её ответ «Нет». Наши, возможно, последние объятия и мой путь вперёд. Туда, куда глаза глядят. Расстроенные чувства, отчаяние и печаль, – всё это придёт позже. Но не в сам тот неуловимый момент.
За пару дней до этого я написал в своём блокноте: «Я буду здесь. Ты же понимаешь. Я буду стоять здесь, на этом асфальте, на этой земле. Я буду. Когда ты побежишь вперёд, я побегу за тобой. Когда ты будешь пятиться назад, я не дам тебе этого сделать. Я буду здесь. Пройдут годы, и я всё ещё буду здесь. Только ты будешь из плоти, а я буду каменным». Я прекрасно помнил все её мечты о Петербурге. На следующий день, уже в разговоре по интернету и в очень спокойных тонах, она обо всём этом мне напомнила. Фраза (не могу отвечать за дословность) «Я действительно хочу уехать и я не хочу, чтобы чувства держали меня здесь» звучала очень неубедительно, но я в неё хотя бы пытался верить. Ведь мы заранее об этом говорили, правда. Мне просто нельзя было влюбляться. Но уж такой я натуры человек, я не могу не влюбиться, если душа поёт, а сердце выскакивает из груди. Со стороны всё это смотрится так нелепо и напоминает скрытый стокгольмский синдром. Но ничего, совсем ничего поделать я с этим не мог. И вряд ли, если в будущем такая ситуация повторится (а прожитая часть жизни говорит, что повторится она обязательно), я поступлю по-другому. Нет, я поступлю именно так. Я умею создавать видимость того, что я отпускаю человека. Дурацкое и совершенно бесполезное качество. И именно его, к сожалению, за все прошедшие годы, ветер перемен из меня и не выдул.