Она принялась за дело резко, с очевидным нетерпением дорвавшегося человека. Харперу и Доновану оставалось лишь переглянуться и молча взяться за исполнение приказов, ожидая худшего от моряков. Напуганные увиденным люди быстро суетились, открывая ворота и встречая нагнавший их отряд повстанцев, то и дело отводя новоприбывших в сторону и что-то объясняя им, тыкая пальцами в сторону командиров.
	Веревки механизма лопнули, раскрыв створки на ширину едва больше обычной двери. Вот теперь дисциплина рухнула, подстегиваемая страхом перед девушкой и желанием как можно скорее вырваться из каменных джунглей. Они толпились в узком проходе, отчаянно стараясь протиснуться сквозь него, не обращая внимания на пару упавших и затоптанных в суматохе матросов. Альберт, Элизабет и Харпер лишь смотрели на эту картину и ничего не предпринимали.
	Сержант оперся плечом на стену и, слегка нахмурив брови, вслушивался в доносящийся из городских сплетений топот. Артиллерист просто сел на землю, глядя на паникующих людей и вспоминая, как затонул почти у самого причала его первый корабль, вусмерть избитый орудиями неприятеля. Тогда все было примерно так же, да чего таить – он и сам бежал, растеряв самообладание, едва не убитый сорванным водой орудием. Элизабет сложила руки на груди и уставилась будто в никуда, иногда переводя взгляд на поглаживающего рукоятку палаша Харпера.
	Толпа медленно уменьшалась, но на этой стороне все еще оставалась примерно половина. Задние ряды, видя, что люди постепенно уходят, успокоились и уже не так сильно давили на передние. Они смотрели только вперед, только на обещанную свободу, поэтому не сразу обернулись на прогремевший выстрел.
	Сержант удовлетворенно проследил за тем, как, оставив свои мозги на стене, медленно упал разодетый жрец, невольно остановив тем самым отряд местного ополчения. Как и стража у ворот, эти вооруженные чем попало краснокожие не походили на воинов и растерянно смотрели на неожиданно встреченного врага, с такой легкостью убившего командира. Теперь не требовалось отдавать приказы – несколько моряков сами вышли из толпы и, вставив багинеты, грозно выстроились поперек улицы.
	— Это уже лучше, — пробормотал Донован, перекрывая дыру между стеной здания и рабами.
	— Не торопись, — ответил Харпер и начал утрамбовывать пулю глубже в ствол. — Они уже дрогнули. Посмотрят да разбегутся по домам, если не встретят кого по пути.
	— Может тогда пострелять их? Чтобы никого за спиной не оставлять.
	— Не вижу здесь осадную батарею, — хмыкнул сержант. — Иначе как ты разнесешь целый город? Забудь о них, Альберт, и иди уже за стену. Пора навести порядок, а ты их знаешь куда лучше меня. Парни, отходим, штыки не опускать!
	Оглянувшись на Элизабет и увидев ее кивок, моряки принялись неспешно отступать, благо толпа практически растворилась. Альберт выскользнул в ворота, и с той стороны моментально начал доноситься грубый флотский мат, обильно перемешавший в себе ругательства из нескольких языков. Следом последних беглецов растолкала девушка, даже не потрудившаяся стереть кровавые потеки, струившиеся из ее рта.
	Как и предсказывал сержант, местные разошлись, даже видя отход врага. Оно и верно – зачем горожанам лично ловить бегущих рабов, рискуя собственными красными шкурами? Он вышел последним, держа винтовку наготове. Направив пару ближайших моряков следить за выходом, Харпер отправился искать остальных командиров, ориентируясь главным образом на отборные ругательства, произнесенные характерными голосами.
	Временный, стихийно образованный лагерь смотрелся не лучшим образом. Остатков морпехов, из тех, что не смогли бежать в прошлый раз, точно не хватало на всю территорию, но они могли поднять тревогу и несколько задержать врага. Уже неплохо. Командир у них, как помнил сержант, был опытный, успел прочувствовать всю прелесть неожиданных ночных атак во время войны на Полуострове, так что, по видимости, самолично взвалил на себя обязанности по караулу.
	В темноте, едва освещаемой полнолунием и отблесками городских пожаров, его никто не узнавал. Он принимал кое-какие меры, чтобы не показывать свое лицо, общаясь лишь с командирами группок рабов, и в открытую встречался лишь с пороховыми мартышками и группой Альберта, имея основания доверять лишь им.
	Громкие крики становились все ближе и ближе, медленно становясь отчетливее и разборчивее. То и дело обходя ездовых животных, бинтующих друг друга моряков, скопления мешков и прочие подготовленные им вещи, которые беглецы забрали из намеченных мест, Харпер приблизился к небольшой площадке, освещаемой факелами, в которой толпились командиры групп, а вокруг стоял караул из морпехов.
	— Стой, кто идет? — напряженно спросил один из них, перехватив поудобнее свой мушкет. — Эй, а что за форма у тебя?
	— Сержант Харпер, 86 Королевский полк. Были в экспедиции, одежду подобрали для нее, — расслабленно ответил стрелок, наконец-то ощутив себя в сравнительной безопасности.
	— Экспедиции? — морпехи переглянулись. — И откуда она тут взялась?
	— Девушку в крови видели? — спросил Харпер, опираясь на ствол винтовки.
	— Ага. Я таких злых баб видел только на Полуострове, когда мы нажрались перед уходом и бордель разгромили. Но даже та маман не 	такая жесткая была.
	— А в эту словно черти вселились! Бля, да Том все еще никак продышаться не может, хотя мужик крепкий! — вставил свою лепту другой караульный, услышав разговор. — Ему и поделом, конечно, полез без раздумий. Но пугает она чем-то, это да.
	— Словно стоишь перед пушками и молишься, чтобы тебя ядра минули?
	— Ага, что-то такое. Тоже?
	— Да, — морпех снова повернулся к сержанту. — Так что, она, выходит, из экспедиции?
	— Картограф она. До плена совсем другой была, а после, — Харпер вздохнул и махнул рукой. — Даже знать не хочу, чего там вытворяли, только вот мясником она стала тем еще.
	— Дела…
	— Так что, пропустите? Я вроде как ее сопровождающий. Мисс Винстон теперь и сама кому угодно голову оторвет, но, кажется, аристократку из нее выбить не смогли.
	— Да иди, чего уж тут. Только порох с полки убери и курки сбрось, — дождавшись, пока сержант частично разрядит оружие, морпех отошел в сторону, давая проход.
	А внутри тем временем выясняли, кто будет командовать остатками экипажа. Казалось бы, все должно быть достаточно просто и очевидно – эти люди знают друг друга, имеют какие-то свои посты на корабле, и поэтому достаточно найти старшего по званию, вручив ему управление беглецами. Но нет, сейчас каждый тянул одеяло на себя, кроме, разве что, вожака пороховых мартышек, артиллериста да морпеха. Прочие же вели бессмысленный спор, пока в него не вмешалась словно брошенный в тарелку камень Элизабет.
	Харпер подошел как раз вовремя, чтобы увидеть, как разъяренный офицер-плотник пытается ударить не в меру наглую девушку, заявившую о том, что ее положение в пирамиде аристократии выше, чем у всех присутствующих. Его совершенно не смутили следы крови и ледяной, рыскающий в поисках слабых мест взгляд. Отскочив, Элизабет выхватила ритуальный кинжал и уперла его в горло офицера, слегка наклонив голову на бок и широко улыбнувшись, обнажив острые клыки. Он аккуратно сглотнул слюну и медленно отстранился.
	— Полагаю, больше возражений не будет? — ее голос звучал будто она слегка пьяна, но относится к этому с безразличием. Все промолчали. — Отлично. Сержант? Проходи. Людей для тебя не найдется, но общее командование в бою на тебе.
	Харпер спокойно сел на какой-то мешок, положив винтовку на колени. Чувствуя, как на нем скрестились изучающие, а порой и испепеляющие взгляды, он лишь усмехнулся в уме и оглядел знакомые лица. Скоро они поймут, что разговаривали именно с ним, а пока… идти в плотном строю на плюющуюся картечью батарею было куда сложнее. Не струсил тогда, справится и сейчас. Главное – не облажаться с войсками. Впереди им наверняка предстоит решающий бой.