Сквозь нарастающую тьму был виден слабый свет, и он был настолько тусклый, что, казалось, сию секунду угаснет навсегда, уступив место мраку ночи. То была видавшая виды вывеска паба, в окнах которого можно было разглядеть двух мужчин, усердно споривших о чём-то невнятном. Их возгласы разрывали пустоту и тишину безлюдных улиц, словно создавая некую трещину в обыденном и повседневном мире. У самого входа сидел мужчина в изрядно потрёпанном фартуке, докуривая дешёвую сигарету. Ему было безразлично, что сейчас происходит в его заведении, со временем это стало чем-то обычным, нормальным, пьяные драки и глупые рассуждения за прогнившим столиком уже не удивляли. Куда более странными были весьма порядочные люди – чистое пятно на грязном полу. Они портят идиллию, портят всё то, что создавалось годами, веками существования человечества – грязь. Хотя, как правило, долго они таковыми не остаются. Реальность загрязняет, заставляет подчиняться правилам её игры, в иных же случаях – убивает. Хозяин заведения, заслышав пьяные вопли людей, сидящих внутри, быстро потушил сигарету, встал и, не отряхиваясь, зашёл в заведение. Чуть поморщившись от запаха дешёвого алкоголя, он подошёл к стойке и с негодованием (которое он, конечно же, выказывать не стал) подал по стакану тёплого пива посетителям. Ему не нужно было знать, чего хотят клиенты, они покупают всегда то, на что хватает. И им неважны качество и вкус, каждый зашедший должен показать, что он действительно может себе это позволить, даже если то, что он покупает, просто отвратительно, даже если ему это попросту ненужно. Но он не жаловался. Потребительство достигло своего пика, своей вершины, — максимума. Роскошь стала чем-то необходимым чуть ли не каждому человеку, но даже когда есть всё, люди хотят больше. Больше денег, больше вещей, больше новых и необычных ощущений, больше, больше, больше. И даже те, кто всё это осуждает, точно так же потребляют, только обманывают сами себя. Мужчина отошёл в служебное помещение и с досадой пересчитал прибыль за сегодняшний день. И в его голове пронеслась лишь одна мысль: «Мало». Он не любил эту работу, более того – просто ненавидел. Ненавидел эту серость и обыденность дней, ненавидел пьяные лица посетителей, ненавидел себя за то, что всё это терпит. Настоящим праздником были дни, когда приходили «странные» люди. Они брали только то, что хотят, более того, — они знали, чего хотят. Но стоит им напиться, как те сразу же уподобляются «обычным». И так происходит ото дня в день. За несколько лет работы здесь начинает тошнить от речей пьянствующих и излишней нормальности трезвых, тошнит от того, сколько денег позволяют себе сливать люди за час, тошнит от выражения их лиц в момент покупки спиртного. Всё это больше походит на конкурс, негласным правилом которого является потратить больше денег, чем все остальные. И даже после всей этой грязи, что ежедневно выливается на него, бармен с негодованием расфасовывает выручку по отделам в кассе и понимает, что нужно больше.