Последние солдаты Третьего Рейха

-Почему они не сдаются?
-А вы бы сдались? (с) Ярость

Кристиан вышел из здания министерства пропаганды держа в руках маленький желтоватый листок бумаги с указанием прибыть на вербовочный пункт, расположенный на улице Вейрштрассе. Теперь даже работа в государственном учреждении, куда Крис попал сразу из художественного училища, не спасала от воинской повинности.
Путь был неблизкий, но ни о каком общественном транспорте весной 45 года в Берлине и речи уже не было. Так и шел этот чересчур длинный каждой частью тела молодой человек по серым пыльным улицам, по разбитым тротуарам, где еще несколько лет назад чеканили шаг стройные колонны его ровесников. Воистину, многие из них не узнали бы нынешний Берлин!
То здесь то там группы престарелых людей пытались разобрать завалы, и каждый камень, что передавали их руки, весил во сто крат больше, чем когда его закладывали в строящийся дом. Но не боги обрекают теперь людей на бессмысленный тяжкий труд, а союзные бомбардировщики, гордо реющие в облаках и щедрой рукой расплескивающие смерть и разрушения по немецкой земле. Как и древние боги, наказанию они подвергали целый народ, без разбору, без жалости. Возмездие было соразмерно преступлению, но выжженный лес людских судеб достаточно страшная картина, чтобы всеми силами пытаться забыть о ней.
Той же нескладной своей походкой Кристиан вошел в кабинет начальника призывного пункта. Лысоватый майор сидел, уткнувшись в бумаги и слегка дерганно перебирая листы. По скрипу двери он поднял голову на Кристиана, потом тут же опустил ее обратно к бумагам и ровным голосом произнес:
-Молодое пополнение? Отправляйтесь к лейтенанту Рихтеру на Александрплац, поступаете под его командование. Сейчас подпишу вам направление.
Глаза Кристиана слегка расширились от столь стремительного развития событий.
-Герр майор, возможно мне стоит сначала пройти медицинское освидетельствование?
-Какое к черту освидетельствование? Молодой человек, вы, видимо, не до конца понимаете всю отчаянность положения. Русские уже почти на улицах Берлина, рвутся отхватить себе еще немного Европы. Чертовы Союзники никак не поймут, что им нужно помогать нам, а не добивать в спину. И тут вы входите на своих двоих в мой кабинет, держите в здоровых руках повестку, и спрашиваете о медицинском освидетельствовании? Да скажите спасибо, что я не вдаюсь в подробности почему такой молодой и здоровый лоб до сих пор не на фронте. А теперь отправляйтесь выполнять свой долг, и постарайтесь служить Германии достойно!
По дороге к Александрплац Кристиан пытался вспомнить, когда пропали все сомнения в поражении. Конечно, он был не бог весть какой фигурой в министерстве пропаганды, подающий надежды молодой художник, никаким статусом и доступом не обладающий, но информация так и витала в кабинетах и коридорах министерства. Всегда можно было услышать обрывки фраз, почувствовать подавленность начальства когда составляются сообщения о новых незначительных проблемах на фронте. Зимой 41 никто еще и думать не смел о поражении, да и лето опять принесло свои успехи. Но вот после Сталинграда тяжелые мысли регулярно начали посещать умы немцев, особенно по ночам и во время бомбардировок. Но понять в какой миг последние надежды на победу обратились в прах не было никакой возможности.
С такими мыслями Кристиан и добрался до пункта назначения. Там его встретил лейтенант Рихтер в потрепанном пыльном мундире.
-Прямиком с курсов ускоренной подготовки, солдат? Уже и там форму перестали выдавать?
-Нет, герр лейтенант, меня сюда отправили с призывного пункта.
Рихтер оперся на крупный булыжник и, положив голову на руку, глубоко вздохнул. Затем подошел к стойке, где стояло оружие и поманил Кристиана.
-Иди сюда, парень. Эта винтовка вроде как никому уже не принадлежит, так что бери. Все просто, вставляешь обойму, передергиваешь затвор, наводишь в сторону противника стреляешь. Главное, задержать врага. Может, в это время остатки настоящих солдат сделают свое дело. Сколько тебе лет?
-Шестнадцать, герр лейтенант.
-Мой брат был чуть младше тебя. Погиб при бомбежке. Черт, в России я совершал много дурного, но хотя бы видел результаты, мы с парнями часто не спали ночами после очередного участия в ССовских делишках. А эти небесные гады небось мнят себя великими героями, уничтожая пачками обычных людей. Будут потом все в белом, а слово немец станет клеймом, от которого не отмоешься, будь ты хоть трижды святым. Ладно, к черту. Бери винтовку и отправляйся на Мольштрассе, увидишь там солдат рядом с баррикадами. Доложишь о прибытии сержанту Фишеру.
-Есть, герр лейтенант!
От тяжелой винтовки, бьющей то по плечу, то по ноге, походка Кристиана стала еще дерганей чем обычно, он шел как будто марионетка, управляемая неопытными, резкими движениями. Стоило ему приноровиться к новой ноше, забыться, как винтовка напоминала, что он теперь солдат великой Германии, а не какой-то там никому не нужный художник. Такой вот походкой доблестный воин Кристиан и направлялся к первому месту своей боевой службы.


Завернув на Молльштрассе Кристиан почти сразу увидел небольшой костер с дымящимся над ним котлом и нескольких солдат вокруг него. До него донесся голос одного из бойцов:
-...И пошел ты к черту со своей справедливостью, Уве. Посмотрите на него, почувствовал себя  виноватым на шестой год войны. Такие как ты все время боялись замарать ручки, рыцари без страха и упрека, новый тевтонский орден. Думали принести свет цивилизации в дикие восточные земли? Все ваши мечты зарыли еще под Киевом вместе с горой трупов. Зарыли такие как я, кто уже понял, что либо ты мараешь руки, либо потом зарывать будут тебя.  А ты сиди тут и думай, как же справедливо то, русские сейчас делаю в наших городах.
Спорщик провернулся на месте, скрипя сапогами об землю и быстро удалился в сторону баррикады, выбивая пыль из мостовой.
Молодой человек с сержантскими погонами смотрел ему вслед, не обращая внимания на Кристиана.  Потом тряхнул головой и впервые взглянул на новобранца, переминающегося с ноги на ногу.
-Пополнение? - голос сержанта был полон оптимизма, столь несвойственного немцам в последнее время.-Курс ускоренной подготовки?
-Никак нет, сержант. Я к вам прямо с призывного пункта.
-Кхм, и обмундирования никакого кроме винтовки не выдали. Ну, лучше, чем ничего. Пойдем, навестим наш "полевой склад".
Сержант подошел к стене дома, около которой валялась какая-то одежда и полезные в быту солдата мелочи. Порылся в тряпье, нашел нарукавную повязку фольксшутрма и нацепил ее Кристану на плечо.
-Ну все, ты настоящий солдат. Ах да, еще одно!- сержант достал небольшой котелок.-Теперь точно все. Думаю наша похлебка как раз готова, возьми порцию себе и отнеси одну к баррикаде, для Бруно. Может, еда немного успокоит его.
-Бруно это тот, кто сейчас повышал на вас голос, сержант?
-Да. Не предавай этому большого значения, мы с ним давно вместе служим. Иногда надежно прикрытая спина важнее субординации.
Кристиан с двумя котелками подошел к котлу. Немолодой мужчина в пальто и с такой же повязкой на плече помешивал аппетитно пахнущее варево.
-Профессор Кляйн? Здравствуйте!
-Добрый день, молодой человек. Что то я не припомню вас среди моих студентов,- профессор отложил ложку в сторону, встал, достал не слишком свежий носовой платок и начал протирать им очки.
-Я приходил к вам в академию на день открытых дверей. Поступить не успел, ну, вы понимаете. Отправили в министерство пропаганды работать. Я Кристиан.
Профессор убрал платок в карман, протянул руку для приветствия и только тут увидел котелки.
-Ах, ну что же вы, молодой Кристиан! Давайте обеспечим вас довольствием. Решили сразу начать есть за двоих?- на лице Кляйна появилась дружеская улыбка.
-Нет нет, сержан попросил меня отнести еду для Бруно.
-Ах, вас отправили к нашему пламенному оратору! Ну ничего, не бойтесь, он уже выпустил пар, на вас вряд ли набросится. Идите, идите, не заставляйте его ждать! А то еще проголодается и вернеться в недоброе расположение духа.
С двумя дымящимися котелками Кристиан направился в сторону баррикады, где сидел у насыпи бунтарь Бруно. Ефрейтор подогнул одну ногу и неторопясь снаряжал магазин для автомата.
-Сержант попросил передать вам обед. Кстати, я Кристиан.
-Да это никак пополнение? Где служил, парень?- еврейтор отложил магазин в сторону, встал и деловито отряхнул штаны от пыли. Результат этого действия был заметен только самому обладателю штанов. Кристиан протянул ему один из котелков с едой.
-Я только с призывного пункта. Сразу к вам отправили.
Бруно недоверчиво посмотрел на вытирающего освободившейся рукой лицо солдата:
-Чем же это ваша милость была занята раньше, раз только сейчас соизволила присоединиться к нашей возне?
-Я служил в министерстве пропаганды, оттуда не призывали.
Кристиан резко оторвал руку от лица и слегка вытянулся.
-Ну ладно, ладно, не напрягайся ты так! Тоже значит служил стране как мог. Все дамы наверно твои были. Обхаживал честных немок пока я раздавал шоколадки француженкам и русским девкам, а?- сказал Бруно, широко улыбаясь.
Кристиан почувствовал как щеки защипало и задрал голову, будто внезапно заинтересовавшись облаками.
-Да ладно тебе, парень, не стесняйся так. Или может у тебя и девушки нет?
-Есть!
-И где же она тогда? Проводила доблестного героя на фронт?
-Нет, они с семьей уехали из Берлина несколько месяцев назад.
-А ты чего с ними не отправился?
-У меня здесь родители, работа.
-У всех своя служба, это правильно. Ладно, давай, присаживайся, надо подкрепиться.
Оба солдата опустились на землю у баррикады и начали есть. Бруно сразу делал это с большим аппетитом, тщательно вылизываю ложку каждый раз как она покидала котелок. Кристиан сначала аккуратно зачерпнул немного сверху, осторожно попробовал, и, ощутив как притная теплота опускается вниз по телу, тоже заработал ложкой энергичнее.
Когда котелки сильно потеряли в весе, а ложки стали замедлили свой бег, Кристиан счел уместным продолжить разговор:
-А о чем вы спорили с сержантом?
-О, это у нас больная тема. С тех пор как мы отступили обратно на территорию Германии Уве все чаще заводит разговор о так называемой "справедливости". Немецкий народ мол заслужил наказание за все свои преступления, и русские вправе делать на нашей земле все что захотят. Дерьмо собачье! Запомни, малец, на войне не место справедливости. Только на секунду задумался о какой нибудь человеколюбивой херне- все, ты труп, можно отправлять  похоронку. Поэтому если хочешь еще увидеть свою девушку- забудь о жалости. Черт, мне иногда кажется, что русские себя меньше жалеют, чем наш доблестный лейтенант! Помню, зимой 41го они обстреливали собственные деревни, лишь бы оставить нас без укрытия. Слушай, у тебя случайно нет сигаретки?
-Нет, я не курю.
-Эх, молодой ты еще совсем. Когда во Франции воевали с янки, у тех вечно было по пачке курева при себе, а то и по две. Вот скажи мне, как можно победить врага, у которого даже сигарет в достатке? Так и остались мы между сытыми амриканцами и голодными русскими. Народ то наш выбор сделал в какую сторону бежать, а вот воевать что с теми, что с другими не сладко. Ладно, недолго уже осталось. Даже если сейчас Союзники сцепяться с русскими на руинах Германии, нам уже оружие никто не даст, мы же сплошь убийцы и палачи. Ладно, Кристиан, заболтались мы с тобой, возвращайся к сержанту. Может он успеет тебя научить чему-нибудь полезному в бою. Главное не давай ему запудрить тебе голову.