Темнота впереди становилась все осязаемее. Вращающееся ничто, содержащее в себе при этом следы поглощенных вещей. Невидимые всполохи цвета в черном тумане за деревьями. Хотелось подойти поближе. Посмотреть. Прикоснуться.

Под ногу попал камень. Бредущая с трудом удержала равновесие, а когда справилась с этим - впереди не было ничего, кроме обычного дожливого сумрака. Чертова простуда. Дорога с каждым километром становилась все более размокшей, но хуже этого было наплывающее волнами забытье. А если свернет в лес, ведомая своим лихорадочным мозгом? Страшно было даже подумать. Глина налипала на ботинки с каждым шагом, и когда думалось же, что совсем завязла, вдалеке показались огни. Задушенно всхлипнула и попыталась бежать, но вновь едва не упала. Пришлось ковылять дальше, чертыхаясь и утирая с лица воду - дождь затекал даже под капюшон.
Надпись на вывеске было не разглядеть из-за льющихся струй, но ничем кроме таверны это быть не могло. В последнем поселении отказались даже пустить ее переночевать, хоть и указали дорогу сюда.  Это было едва ли не полтора дня назад, и ночевать тогда пришлось в стоге сена, окончательно заболев, и вот, наконец, удалось дойти до хоть какого-то здания. Не раздумывая, странница толкнула дверь.

Попадание в теплое помещение ошеломило. Нужно потереть глаза. Осмотреться. Светильники не горели. Неясные фигуры выхватывали из темноты только тлеющий огонь в каминах и свечи на столах. Люди за дальним столом сгрудились, переставляя фигурки по многоярусной доске. Некоторые пили в одиночестве. Наконец, удалось разглядеть барную стойку и неуверенным шагом подойти к ней.

Смуглый трактирщик, едва не дремавший, оперевшись на стойку, тут же спохватился, заметив посетительницу. Глядя на него снизу вверх, она вдруг поняла, что понятия не имеет, что сказеть. Горячка снова начинала застилать разум. Однако он заговорил первым, неожиданно низким, но, определенно, женским голосом.
- Выглядишь неважно. Могу налить настойки, но комнаты дорогие. Вряд ли сможешь надолго  остаться.
- Да, пожалуйста. Хочу поесть. Тут есть работа?  Мне почти нечем заплатить. Девушка села и только теперь сняла мокрый капюшон и полезла в поясной кошель. Монет, на самом деле, было достаточно, но не стоило говорить об этом первому встречному. На стойке звякнули несколько медяков.
Увидев ее лицо, трактирщица нахмурилась, но налила в стакан вязкой коричневой жидкости. Пахнуло сыростью и древесиной. В качестве еды женщина достала из под стойки корзинку с маленькими круглыми булками.
Рука потянулась к еде сразу же. Булки оказались с начинкой - хрустящие мясистые листья, приправленные чем-то острым. Неужели здесь только их и едят?  Жидкость же в стакане оказалась ужасно горькой, и даже без привкуса алкоголя, но, неожиданно стало теплее.
- Это лечебное. Из болотного мха. Почему не ищешь работу в городе?
- Я... паломница. Боги сказали идти на север, не останавливаясь надолго в пути.
Пытаясь скрыть заминку, она отхлебнула еще раз. На этот раз горечь дотекла, казалось, до кончиков пальцев,  схлестнувшись с туманом в мозгу. Лицо вопрошающей казалось, стало дальше, а сумрак вокруг начал сгущаться.
- И привели тебя сюда? Не слишком намоленный тракт, как по мне. Дальше на север есть пара городов, но с религией там... своеобразно. Ничего хорошего не найдешь тут, милая. - на последних словах лже-паломница уже сползла на стойку, а после и вовсе рухнула на пол. Мир раскололся.

Руки натыкалются на плоть. На металл. На тонкую смятую ткань. Проходят сквозь  них, становились ими, растекаются по ним. Это больница. Все хорошо. Хорошо-хорошо-хорошо. Меня пожурили, вылечили, и сегодня заберет домой мама. В последнее время снятся плохие сны, в них холодно и не знаешь, куда идти, у меня не работает навигатор...
- Навигатор не работает потому, что нет спутников. Ломаются. Открой глаза.
Врач красивый. Почему он без маски? Маска... Где моя маска? Произошла разгерметизация...

Тык. Кто-то трогает за лицо. Говорит, но слов расслышать не получается. Пальцы твердые. Раздражает. Тык. Давят на кончик носа. Уйди ты уже!  Глаза открываются. Взгляд фокусируется на склонившейся над ней девчонке.
- Я говорю, почти как настоящее, - будто бы у нее что-то спрашивали, - хорошо что ты уже проснулась. Скучно жить с полутрупом который только и делает, что бормочет. Тебя еле донесли сюда, знаешь?
Больная резко села. Кулаки сжались сами собой и металл щелкнул о металл. Опустив глаза, увидела протез.  Обнаженный протез с развороченным корпусом и торчащими наружу сервоприводами. Похолодела.
- Да, как настоящие. Контрабандные технологии. В Иде делают, если знать людей.
- Не делают. Забей, я сняла примечательную обшивку и чуть поменяла, чтоб похоже было на кустарщину. Но речь не о железках. Посмотри.
Собеседница взяла с тумбочки небольшое зеркальце и протянула поближе. На девушку из него смотрело лицо, примечательное разве что парой рубцов и доволно дурацкой формой носа. Совсем не ее лицо. Волосы же почему-то рвано кончались на высоте плеч, как будто их долго пытались резать тупыми ножницами.
- Здорово, правда? И на ощупь такое же.
Девчонка убрала зеркало, посерьезнела и оказалось, что она на самом деле всего на пару лет младше.
- Никто не знает, что твой корабль разбился, Юв. Но ты сильно ошиблась, думая, что тебя не будут тут искать. Сейчас, - она бросила на кровать лежавшие у нее на коленях бумаги - ты собственность компании Ууринг. Если по-простому - проститутка. Зато сможешь скрываться, хоть какое-то время. Вопросы есть?
У Юв вопросов была масса, но сказать она не смогла ничего