1)	Цыпе не нравилось это всё. Не нравилось то, что, когда будет следующий самосбор – они не знали, а этот сектор, как и все, где недавно прошел бетоноед, был изломан. Не нравилось быть на стреме, почти без света. Стой себе и думай - есть ли тут хоть одна ячейка без трещин и с нормальной гермодверью?
Где-то впереди эхом раздался приглушенный голос: «Иди сюда!»
Цыпа нехотя вздохнул, и перешагивая через лужи разлившейся водопроводной воды, побрел к коридору. Было видно, что оставшиеся в живых жители ушли относительно недавно: чистые стены, ячейки, забитые не разворованным хламом, а чем-то получше. Он жадно вздохнул, представляя, сколько здесь пайков, одежды, инфракассет, может найтись даже красный концентрат. Благо, ликвидаторы пути сюда заварили, а про ход в центральной вентиляции они не знают. Впереди, кверху задом на коленях, в засаленном комбезе сидел Бошка, и что-то зачарованно разглядывал через щель между нижними плитами, поворачивая голову на разный лад.
- Ты герму нашел?
- Пошли, я тебе покажу кое-что
-Ты дебил? Если ты опять какого-то таракана не той расцветки увидел, то иди нафиг, я обратно вернусь. Зачем я с тобой вообще пошел? Такие дегенераты как ты вообще долго не живут. Давай назад пройдем, я тут отсек жирный приметил, и гермодверь открыта…
-Я кое-что поинтереснее ячейки зама управэтажа нашел, хватит психовать. Короче, надо 2 коридора пройти, и по лестнице спустимся - заплетающимся языком, словно про себя, сказал приятель.
-Туда зачем?
-Всего 3-4 этажа. Потом обратно.
Бошка почти бежал. Перепрыгнул через труп женщины, будто его там и не было, и зашлепал пластиковыми подошвами по пожелтевшей плитке на лестничной клетке. На второй площадке запахло чем-то вроде лощеной обертки от ТТШ-34А. Спустившись на четвертый этаж они прошли через ржавый КПП отдела. Из открытой гнилой двери был виден коридор, в конце которого Цыпа разглядел вместо противоположной стены пролом, из которого шел слабый молочно-мягкий свет. Бошка, своей странной походкой подбежал к ей краю, и встал, как вкопанный. Цыпа, хрустя влажной бетонной крошкой, подошел вытянув голову, и обомлел: «Это что?»
От вида захватывало дух. Вместо привычных коридоров, ячеек, была какая-то огромная полость, формой напоминающая юлу, высотой - этажей в 10. Стенки – бывшие ячейки с проломленными стенами, как дырки в решетке вентиляции. На них, цепляясь короткими толстыми ножками, извился бронированный червь, что-то сосредоточенно жующий. Вверху – бывший потолок, и какая-то невообразимая воронка на нем.
«Протяни руку вперед!» - на руку снизу подул теплый, невесомый сквознячок.
Бетоноед тихо заныл, поворчал, повернулся и блеванул из переднего отверстия вниз, где уже образовался форсифицирующий округлый бассейн, из слизи, пыли и бетона.
«Он нас не сожрет?» - теребя потными пальцами амулет бабки-сектантки, прошептал Цыпа.
- Высоко мы, да и если подумать, ему не до нас сейчас. Лучше на верх посмотри. Видишь, там, в воронке, шары с бородавками?
- Думаешь, яйца?
- Всё может быть. Смотри, комнаты верхних отсеков какой-то дрянью залеплены, как стенки трубы. А внизу дыры.
- Глубоко под нами где-то котельная должна быть.
- Воооот. Видимо теплый влажный воздух яйки-то и обдувает - шмыгнув горбатым носом, пояснил Бошка.
Цыпа хмыкнул: -Круто устроился. Личинки-то уже в теплый концентрат упадут. Что делать будем?
- Спускаться будем?
- К нему? Говна пожри!
Бошка почесал рыжую голову, и огласил план:
-Берем веревку подлиннее, небольшое ведро. Видишь ту дыру в потолке, побольше которая? Просунем через неё ведерко, спустим, осуществим забор проб. Будем это дерьмо отдавать в НИИ слизи. Гляди, младшими лаборантами сделают.


2)	– Посвети мне!
Бошка уже осторожно начал было снимать решетку вентиляции с ржавых петель, как вдруг послышался лязг открываемых дверей лифта. Цыпа замер, боясь закашлять или чихнуть в этой пропитанной пылью трубе, и выключил фонарик. Послышались гулкие шаги с характерным коцанием, и через решетку наискось показался свет. Человек с фонарем прошел мимо и до конца коридора, шурша защитным костюмом, в тишине раздался смачный харчок, и ликвидатор прошел обратно, напевая себе что-то под нос. Лишь когда двери лифта снова лязгнули, напарники выдохнули. Бошка приподнял решетку, отчего она тут же с жутким грохотом рухнула на пол.
- Чуть не попались. Если бы заметил? На пыли следы наших ног есть!
- Чвствуешь запах? – похлопывая по запыленному комбезу прошепелявил Бошка.
- Думаешь они каждый день тебе бухие будут заброшенные этажи будут осматривать?
- Главное, что самосбор будет не скоро, раз они тут прогуливаются. Но не будем рисковать, пойдем по лестнице. За 3 этажа до нашего этажа – ты сначала на лифте поднимешься, а я уже позже по противоположной лестничной клетке пройду.

На следующую смену, как всегда, Цыпа постучал в соседнюю дверь. Открыл взлохмаченный Бошка, расчесывая красные глаза, и приглашая жестом пройти.  В маленькой темной каморке слева громко храпела разбитая инсультом старуха. Цыпа прошел вслед за рыжей шевелюрой друга в комнату побольше, со стенкой, набитой старыми книгами, а домосед между тем достал откуда-то старый матрас, набитый вываливающимся кусками монтажной пены и наполнителя.
- Для звукоизоляции – пояснил он, и повесил за петли к гермодвери.
Через 20 минут начался самосбор. Нечеловеческий вой, крики, стоны, и подозрительно четкое и знакомое постукивание, успешно заглушались матрасом, храпом, и свистом эмалированного чайника.
Пока Бошка разливал кипяток, и задумчиво раскладывал обжаренные куски углеводного сублимата, посыпанные усилителем вкуса, покрасивее, и, принялся в очередной раз лепетать всякий нудный бред, про то что зря ты, перчатку порвал, и что лучше не зашивать, а склеивать, и что вчера у кого-то на нижнем этаже черную слизь нашли, и он испугался так…  Цыпа, почесал голову, и не вытерпел:
- Ладно, к делу. Бутылок разных у нас дофига, но где брать веревку?
- А что такого? Придем к Крысику, скажем вот веревка нужна...
- Он просто так ничего не продает. Спросит нафига, зачем, кому.
- Для хозяйственных целей!
- Это ты своей бабке будешь говорить.
- Ммм… Давай просто кабель попросим? Тоже сойдет. Если что, я у него на хорошем счету, правда, наверное, всё равно задаток вперед придется заплатить.
-  Охренеть. Кабель. Отдадим ли?
- Ой, блядб, ЭТО СЛИЗЬ… - Тут он повернулся в сторону бывшей кладовки: бабка особенно громко всхрапнула, перестала дышать на минуту, после чего засопела опять, всё громче. Бошка повернулся обратно:
- Это слизь бетоноеда!
- Обосраться какая ценность! И кстати, что с НИИ?
-Мой двоюродный дядя Веня из НИИПОИЛ обещал всё устроить. Главное – образцы. У тебя мелки есть?
Цыпа презрительно хмыкнул: - ну и нахрена они тебе? В «сборку» играть? Ладно, но учти – у Крысика рот открывать буду я.


Ну что, вперед? – помялся Цыпа, и постучал 5 раз, как учили, в новую, блестящую гермодверь.
Дверь открылась бесшумно. За ней показался Крысик, небритый мужчина средних лет, неожиданно худой для человека своего заработка. Высунув тонкую, цыплячью шею, он быстро осмотрелся, и втолкнул Цыпу и Бошку в свою нору, густо заполненную паром, коробками, мешками, просто хламьем и тряпьем, что никак не удастся продать.
-Вижу торговля идет бойко, и ликвидаторы прикормлены- заискивающе спросил Цыпа.
- Не только они, кровопийцы хреновы. За чем пришли?
- Кабель ОШК 11.5-ПВ, 30 метров.
- Понятно. А зачем вдвоем приперлись? И да, что насчет цены вопроса?
«Началось» - тоскливо подумал Бошка. Следующий час, он просто пялился на диковинные штуковины в квартире Крысика, под препирательства и крики. Вот разобранная камера, защитные костюмы, со знакомыми инвентаризационными номерами, вот эту штуку скорее всего самосбор заново сварганил, настолько она нечеловеческая, несколько трубок и лаборантских сосудов, спаянных вместе, коробочка, с надписью «ШЕЛКОПРЯДЫ», а вот кабель питания от гравижера. В пластмассовом аквариуме мирно паслись особо жирные, гермафродитные тараканы перламутрово-синей породы, рядом – желто-зеленый, специальный, «бодристый» чайный гриб. Бошка уже приценился к некоторым книгам, и рассматривал нечто заспиртованное, в банке, похожее на помесь человеческого младенца и того гриба, когда вконец охрипшие собеседники пожали друг другу руки.
- Итак, я тебе кабель, 28 метров, мелок, трех тараканов и гепариновую мазь. Ты мне – микросхему СТВ, разобьёшь, сломаешь или украдешь лампу Риты, (мразь, самую долговечную выпросила, а вторую мне куда девать?), и 200 грамм белкового сублимата. Отдай сублимат вместе с микросхемой сегодня-завтра. Мой срок –10 смен. Всё.
- Мда, товара у него столько, а настроение не очень – вздохнув, заметил Бошка, когда они уже спускались вниз.
- Да понимаешь, он же его реализовать не может. Тут банда Сивого дань с таких, как он, со 17 этажей собирал. Когда партия и местные советы срач устроили, Крысик подумал: «Ага, в мутной воде-то сейчас заживу!». А оказалось, что местному секторальному совету на его выкрутасы насрать, какой-то посредник им для обмена с другими секторами не нужен, благо с ними мы всегда в одном сральном сливе плещемся, да и Сивого придавить так и не смогли, сам же знаешь.  Эх, так и живем…


3)	На следующий день, после комбината, Цыпа встретил Бошку у лифта:
– Я тут проконсультировался с Михой, ну и вот: нужно просто лаком цоколь покрыть. Делов-то. Просто вывинтил, легонько мазнул, ввернул обратно. Лучше решить эту проблему пораньше, а то вдруг Рита поленится сразу к Крысику бежать? Вот: - Бошка показал небольшой пузырек с надписью БЛОКЛЕГКОХИМПРОМПИЩЕТОВАР с желтоватой жидкостью и коричневатым осадком внутри.
-Да какая нам разница? Уговор был только про лампу, забей.
Лампа у Риты, как оказалось, была светодиодная. На дело, как более тертый, пошел Цыпа.

-Что? Соли (Дебил?Дебил! Можно было что-то поумнее придумать!)? Сейчас, проходи, а то плохая примета через порог передавать.
Цыпа перешагнув через порог, услышал крик новорожденного. Рита сняла фартук, и на ходу устало сказала:
- Я сейчас, подожди в комнате.
Удача! Как раз посреди неё светила лампочка. Цыпа зажал фонарик между ног, дрожащими руками достал лак, смазал им цоколь, ввинтил лампу на место. С чувством выполненного долга, он сел на ближайший стульчак, обитый чем-то мягким, и выключил фонарик. Цыпа уже было подумал свалить по-тихому, как вдруг, дверь в коридоре раскрылась, и показался силуэт с заветным кульком.
- Рита, тут эта, лампочка погасла.
- Надо же! А я думала, ты просто как дурак в темноте тут сидишь! – Цыпе показалось, что даже в темноте, он видит новые морщины на её лице. Он быстро взял
- Ладно, я пошел, дела.
 - Мне Ира рассказывала, что тебя с Бошкой видели у Крысика. Зачем ты с ним трешься? Это не у него с тобой дела?
- С кем, Бошкой или Крысиком?
- Обоими. Что с барыгой этим, что с долбаёбом твоим соседским.  Кстати, мог бы и у него попросить.
- Его дома нет.
- Опять, наверное, с тараканами своими таскается. Ладно, бывай.
Обратно, Цыпа шел с невесёлыми, путаными мыслями. Во-первых, какая-то крыса уже что-то растрепала раньше времени, это плохо. Может образоваться хвост, будут разнюхивать, может даже шантажировать. Ладно, это уже от страха крыша едет, мы просто заказали дешёвенький кабелёк у Крысика, так многие делают… Ага. Вдвоём. Ладно, это уже паранойя. Во-вторых – Рита как-то уж слишком изменилась. Рита сильная, кремень, это да, но… Всё равно, тяжело ей одной ребенка тащить, без Кирюхи, пусть и её отец ликвидатор. Хех, а что самое забавное, на месте Кирилла мог быть и он.
   Цыпа, пытаясь отогнать сумбурные думы о чужих проблемах, украдкой, через одежду, потрогал отогревшийся от тела амулет. Таскал он его просто так, больше в память о немного поехавшей головой, но доброй бабке. Помочь - врят ли поможет, но сбыть за солидную цену можно всегда, и в любой момент, благо спрос на такие вещички в трудные времена только растет. Цыпа уже задумался о своём, как вдруг резко прозвучал первый сигнал самосбора, благо бежать осталось всего несколько десятков метров. Немного запыхавшись, он плотно закрылся, и, как был, рухнул без сил на кровать, провалившись в тяжелый сон с кошмарами.

4)	 - Ну, самосбора теперь ещё минимум четверть квартала не будет. Кабель получил?
Да, вот – Цыпа показал темно-серый моток.
- Отлично. Смотри, что я придумал.
Бошка достал из-за шкафа две странно скрученных проволоки от вешалок, и подошел к белой тряпке, на которой валялось похожее барахло. Он взял их за держатели, обмотанные синей изолентой, и быстро взял импровизированными щипцами бутылку без горлышка.
-Это чтобы перчатками не брать, а то, кто его знает, что там за гадость плавает. Я и пробирки взял, и воронку, чтобы переливать.
- Мелки ты тоже взял, чтобы переливать? – сонно пробормотал Цыпа.
- Ты чего хмурый такой? Сегодня же за слизью идем! Наша жизнь после этого дня поменяется, я тебе обещаю!
- Да пошли уже, просто у меня третий день бессонница, задрал по ушам ездить. Ладно. Респираторы взял? Может лучше изолирующие противогазы надо было брать?
- Зачем? Там же его яйца, там должно быть чисто, как в операционной – усмехнулся Бошка, открывая гермодверь.

Они тихо проползли до первой развилки, когда Бошка попросил остановиться, и взять конец кабеля.
- Крепче держи!
- Ты офигел? Ты куда?
- Сейчас!
 Он достал мелок и легонько поскрипывая им, нарисовал стрелку на левый ход, затем протиснулся в него, и прошел ещё куда-то. Через некоторое время шнур резко дернулся, отчего у Цыпы душа ушла в пятки.
- Ты охренел, дегенерат! Сейчас же сюда! -  закричал Цыпа, то ли от злости, то ли от страха.
Послышалось шуршание, и показался пыльный и довольный Бошка.
- Помнишь, ты сказал, что о нашем дельце кто-то проболтал? Если кто-то захочет пройти за нами, он придёт немного не туда. Ну, например, к консервированным этажам. Здорово я, а?
- Пошел нахер со своими выкрутасами – огрызнулся Цыпа.
Пока напарники пробирались через хитросплетения ходов, Цыпу в очередной раз начали терзать смутные сомнения. А если личинки вылупились? Или их мамаша ушла? Хотя, добежать до вентиляционной решетки они успеют, благо бетоноеды пока что не замечены в способности уменьшаться в размерах. Риска, наверное, всё равно меньше, чем у ликвидатора, так что жаловаться смысла нет.
 Бошка аккуратно снял решетку с петель и встал в полный рост. На первый взгляд мало что изменилось. Те же чистые стены, пол, хотя трещины определенно стали больше. Воду, видимо, уже перекрыли, но на полу до сих пор остались зацветшие лужи. В воздухе стоял легкий трупный запах.
- Слышишь?
- Звук катящегося шарика? – шаркая ногами по лестнице спросил Бошка.
 Всем в школе рассказывали о феномене «катающегося шара». Иногда, из-за повышения температуры конструкции здания нагреваются и расширяются, в арматурном каркасе плит возникают напряжения. При охлаждении же, происходит релаксация арматуры, с последующим колебательным возвращением арматуры в исходное положение, которое и порождает специфический звук – кажется, что этажом выше перекатывается металлический шар. Обычно воспитатель, после этого запутанного пояснения, настойчиво просил сообщать куда следует о тех, кто говорил о «Храпе Богини Тиамат».
-  Ага. Тебе не кажется, что он громче?
- Может котельная накрылась? О, смотри, та ячейка!
- Странно. Я же только вчера Серегу оттуда видел.
- Вот это место!
Бошка вприпрыжку подбежал к щели между разъехавшимися бетонными плитами, посреди коридора, и посмотрел в неё. Впервые Цыпа увидел на его лице смятение.
- Бетоноеда нет!
- А слизь эта на месте?
- Да.
- Ну и хрен с ним. Или хочешь спуститься, чтобы проверить?
 Недолго думая, Бошка расстелил клеёнку в цветочек, на которую начал складывать в ряд воронку, щипцы, пробирки и прочее барахло. Его напарник, посмотрел в щель, из которой шел теплый, душноватый воздух. Слизи как будто стало ещё больше, все проемы, кроме самых верхних и нижних, были залеплены какой-то пакостью. Самого бетоноеда не было.
  Однако Цыпу беспокоило не это… Что-то тонко касалось сознания, словно назойливая муха… Точно! Звук. Он продолжал усиливаться, к тому же к нему скоро присоединился другой, оглушающий шум, с сильным дребезжанием.
- Быстрее, слышишь же, держи, будешь осторожно подавать. - Бошка тем временем привязал к другому концу кабеля полбутылки. – Начали?
- Давай уже.
Послышался плеск упавшей в серую муть пластиковой бутылки. Цыпа аккуратно, чтобы не пролить не одной капли драгоценной жижи, тянул бутыль вверх, между краями проема
- Так, теперь осторожнее. – Бошка захватил щипцами бутыль. – Теперь вставляй воронку в пробирки и заливай.
  Они заполнили уже 2 пробирки, и набирали материал в третью, когда послышался страшный грохот, отовсюду посыпались пыль и бетонная крошка, кое-где обнажив зубья арматуры. Огромная масса зубов и брони, рухнула через образовавшуюся дыру в потолке на пол, отчего тот пошел трещинами, и просел на несколько сантиметров. Бетоноед, который был ещё больше, чем казался при первой встрече, еле влез в коридор. Он заревел, наверное, громче сирены, затрясся, и толчками, как гусеница, сквозь клубы пыли начал продвигаться к ним.  Бошка тем временем пялился на происходящее, но упрямо продолжал настойчиво лить слизь в сосуд.
- ББЛЯТЬ! БЕЖИМ! ИДИОТ, ЧТО ТЫ ТАМ КОПАЕШЬСЯ! – Закричал Цыпа, и бросил пробирку, отчего её содержимое брызнуло во все стороны.
  Цыпа вскочил и побежал до заветного вентиляционного отверстия во весь дух, не оглядываясь на пыхтящего идиота сзади. Он был уже на следующем этаже, как вдруг раздался грохот – оглянувшись, он увидел, что бетоноед, разрушив лестничный пролет, ломится через дверной проем.
  Напарники буквально влетели в вентиляционный ход, и начали продвигаться, пинаясь и цепляясь руками за холодные стенки изнутри. Они свернули в первый поворот, как послышался сильный толчок, с металлическим гулом: проржавевшие стальные листы со скрипом ходили ходуном, то сминаясь и наслаиваясь как чешуя, то обнажая щели, в которые можно просунуть руку по локоть. Зверь замычал, и толкнул ещё раз, а потом ещё.  Цыпу кидало из стороны в сторону, но он по-прежнему полз вперед, стукая острыми коленками по шаткой конструкции.
 - Быстрее, ногами шевели! Сейчас направо, или как?
 Так, пройдя ползком 50-60 метров, они поняли, что их противник явно потерял к ним интерес.
- Так, погоди, посвети фонариком на свою левую руку.
- Это зачем?
- По-моему, ты на неё немного пролил, когда драпал.
- Блять, массаракш, я похоже на шов попал. Тряпку, спирт, быстрее!
- Попало на кожу? Или может просто вспотел?
- Хрен его знает.
- Надо было для пробирок держатели сделать.
- Ну охуеть, умник херов, а о чем раньше ты думал? И зачем мы вообще пошли, всё зря…
- Как зачем? Вот: – в темноте блеснули 3 полные пробирки.
 Цыпа снял перчатки, приложил чистую ладонь к лицу, и принялся долго тереть его. Затем положил другую на локоть, всхлипывая, как будто собрался кормить дистрофичного младенца.


5)	 Бетоножор БЕ,1.ТГ,0.ВШ,3.ОК,1.ЖТ,1.
   Цыпа еле встал с несвежей кровати. По выпирающим ребрам лился холодный липкий пот, сердце билось часто-часто, а тяжелое, хриплое дыхание вторило ему в ответ.  Сон был долгим и тяжелым.  Тяжелее чем обычно, ведь Цыпа уже несколько дней впервые за много кварталов увидел сны. Но это не был тот заурядный серо-серый калейдоскоп ничем не запоминающихся нелогичных событий. Было чувство, что экранизировались его ощущения, словно мозг пытался сделать их понятными и привычными.
   Сюжетов было несколько, и он начал запоминать их. Первый – увеличение и уменьшение частей тела. То его большой палец ноги становился крупнее грудной клетки, то уменьшалась голова. Затем, при попытке проснуться, он отчетливо почувствовал, что имеет вторую левую ногу и ягодицу. То чувствовал жар в легких, то бездумно ощущал мир, как амеба, или слизень, или ещё какая тварь. Последнее -  страх перед огромной тенью, бесплотной, что вдзымалась над огромным пространством. Она медленно пронеслась, захватывая окружающих людей. Цыпа умер в этом сне, вдохнув мрак, которым тень пожирала окружающий мир.
  Он сблевал в пожелтевший унитаз, попил воды из-под крана, машинально посмотрел на левую руку, помассировал отекшие веки. «Это после самосбора я такой кислый. В этот раз он бушевал целую смену, любой тут как нелюдь будет выглядеть. Через часика два будет лучше» - повторил Цыпа себе уже третий раз за утро, посидел в полудреме на краю кровати и встал. Надел отцовскую поглаженную рубашку, просушенный комбез, и достал из-под стекла, рядом с пожелтевшей фотографией, заветный билет, белый, с красно-синей маркировкой. Через несколько минут из-за гермодвери послышался тихий стук.
- Ну, чего ждём, пошли- прошепелявил Бошка, потупив взгляд, и потрогав свои причесанные вирхы. – С дядей ещё раз созвонился, он вот пропуски достал.
- Серьёзный у них институт.
- Ага. НИИ Патологических Организмов Имени Ленина-старшего! Это тебе не сифилитики из Вернадковского ГУММа. Слышал, кстати, у них какие-то махинации с талонами на воспроизведение обнаружились, скандал был бы на весь сектор, если бы не эта кутерьма. Хоть бы наши уже с верхами о чем-нибудь договорились.
- Да ты знаешь, как с этими партийцами всё проходит. Петрович, наш депутат, вроде как говорил, что за автономность, но мне кажется ничего мы не добьемся. Бесполезное ж дело. Ты им про концентраты, он тебе со стеклянными глазами орет про ОГАС, и «Реконкиста, реконкиста, освободим ещё два сектора, а там посмотрим!». Ладно, давай заткнемся, а то к лифту почти подошли.
  В лифте было всё как обычно. Две бабы с авоськами, визжащих на всю кабину, три рабочих, которые бездумно пялились на скандал, возникший из-за очередной чуши. Так, они проехали на 3 лифтах вверх. Двери последнего раскрылись, и путники вдохнули душный, пропитанный запахом машинных масел воздух.
  Станция была выдолблена на месте когда-то жилых ячеек. Лампы равномерно и слабо освещали бетонный пол, покрытый на кой-то черт нужными водосточными канавками, сидя на котором, ждали своего поезда пассажиры. Повсюду раздавались человеческие голоса и топот. Через каждые 15 метров располагались потрескавшиеся колонны, у некоторых стояли дежурные ликвидаторы, почему-то с пулеметами. Послышался гул, и в левом тоннеле, показался поезд, сверкающий номером А-233, блистая сверкающей свинцовой броней, торчащими лампами, датчиками. Цыпе, из-за его сходства с бетоноедом, даже стало не по себе. Сквозь гомон толпы, он услышал протяжное шипение и визг тормозов.
- Скоро?
- Сейчас наш будет, B-321(б). Посмотри осторожно направо.
  Справа стоял и трусливо озирался правительственный курьер, весь в красном, с желто-черным пластиковым контейнером, по обе руки от него – ликвидаторы ЛОНа. Цыпа кинул взгляд на колонны, и чуть не прыснул от смеха: вооруженные местные ликвидаторы стояли мордой строго вперед, никого не замечая, как будто их собратья из центра не стояли в 20 шагах от них.
- Как их ещё на поезд пустили. Эх, наверное, с нами поедут. Давай, в другой вагон сядем, даже если он дальний будет, хорошо?

 Ржавые бронедвери раскрылись на удивление плавно и тихо, и, напором толпы Бошку и Цыпу буквально выжало внутрь. Внутри не было ни сидений, ни чего-то похожего, лишь поручни. Вагон был наполнен тошнотворной вонью, из-за немытых тел, тухнущей еды, отходов жизнедеятельности, что скопились по углам. Многие стояли, некоторые предусмотрительные старожилы расположились на тюках. Двое доходяг пытались поджарить кусок крысы на импровизированной горелке, какие-то умники поглядывали на них из самодельных гамаков, натянутых между поручнями, и почесывали голые пятки. Внутренности вагона выстланы полисиликатом, на котором были выцарапаны целые пласты настенной культуры -  можно было запросто изучить нравы Гигахруща с самого возникновения путей сообщения.
  Цыпа хмыкнул, и повел глазами. Напарники встали неподалеку от трех попутчиков, с замотанными лицами, одетых в огнеупорную ликвидаторскую форму, со складными граблями в прозрачном футляре, и, держащих в руках объемные баулы. У одного он заметил повидавшую свои лучшие времена шашку.
- Как ты думаешь, это они? – едва слышно спросил Бошка.
- А как же. Учебник вспомни. Как пить дать – фронтиристы.
- Почему не на дрезине? За снаряжением отправились?
- Всё может быть.
 Большую часть информации о них Цыпа, к своему стыду, вычитал из роман-газеты, а не нужного параграфа из учебника, или рассказов отца. Его воображение, как и всех ребят из общего коридора, в своё время всегда поражали ликвидаторы - «поселенцы фронтира» (что бы это не значило), которые, передвигаясь с помощью дрезин, на огромных скоростях борются с последствиями продольных самосборов. Транспортные маршруты тянутся на десятки километров, зачастую брошенных, многократно пораженных самосбором, и даже если кто-то там когда-то жил, это уже не представляется возможным узнать. Просто есть огромные по длине тоннели, выдолбленные, как и станции, из бывших ячеек, наглухо забетонированные в радиусе 10-20 метров, построенные на костях проходчиков. Каждые несколько километров расположены маленькие боковые ответвления постов ликвидаторов-фронтиристов, которые живут без всякой связи с цивилизацией на десятки километров, если не считать станции, которыми они снабжаются. Туда идут много кто – командированные на одну декаду, некоторые срочники, группы из артелей, ликвидаторы-вахтовики, умирающие ликвидаторы, те ликвидаторы, которые нажили себе проблем дома, или, надеющиеся на быструю карьеру уже по возвращению.
  На очередном повороте загорелось и мерзко запищало тревоги.
- Сохранять спокойствие! Сводок сегодня не поступало, скорее всего это поперечный пробой зараженного блока! - заверещал пропавшим голосом фронтирист, что был выше. – Мы можем просто проскочить его насквозь! Помните, каждый законсервированный вагон, в случае разгерметизации, должен бороться с проявлениями самосбора самостоятельно!
 Его уже никто не слушал. Раздавались женские крики, плач младенца, сектантские мольбы, один беззубый детина просто вопил во весь голос, что-то про ханку и освобождение. Долговязый, тем временем, незаметно рассмотрел молившихся, затем вместе с остальными надел противогаз и начал продвигаться к дверям.
  Послышался один стук, второй, и вот, как будто тысячи ладоней равномерно стучали со всех сторон по корпусу вагона, затем к ним присоединился равномерный гул, близкий по звучанию то ли на мольбы, то ли на шепот сотен голосов.
- Не пробьет броню, не должно. – Полушёпотом уговаривал себя Цыпа, нащупав бабкин амулет.  - Сто раз по гермодверям стучало, и тут выдержим. Цыпа оглянулся – Бошка уже успел забиться между баулами, и свернуться там калачиком, сипя:
-Такого не случится, такого не бывает, такого не случится, такого не бывает…
Напор прекратился так же быстро, как и начался. Прежде прервался хор голосов, а потом и стук. Со всех сторон послышались вздохи облегчения, молитвы, лозунги.
Ликвидаторы о чем-то меж собой переговорили, и долговязый, не снимая противогаза, подошел к скопившимся сектантам, и начал методично пинать тяжелыми кирзачами каждого, одного за другим.



6)
Глаза Цыпы невольно жмурились от яркого света. После выхода из душного вагона, казалось, что легкие задышали в полную силу, а в ногах раздалась прыгучая легкость. Топая ботинками по керамической плитке, они вышли из ворот вокзала, обрамленных грязно-желтой краской, и завернули около приемника в боковой проход, к лифтам. Там, проехали этажей 100-120, и начали углубляться внутрь массива по побочным коридорам, «дублёрам». Их состояние желает оставлять лучшего – граблями проскоблены до бетона, покрыты плохо стертыми сектантскими и уклонисткими надписями, а редкие гермодвери резервных ячеек, казалось, проржавели насквозь. Поговаривают, что в таких местах и обитают собратья Сивого.
- Вообще уверен, что мы туда идем?
- Я тут уже ходил несколько раз, не сцы, здесь всегда так всё запущено. Просто такие заведения всегда располагаются на отшибе, смекаешь?
- Больно из них всякой дряни лезет?
- Сам же знаешь, институт поблизости – плохая примета.
- Нахуя эти слизняки в халатах паек свой жрут… Правильно все-таки сделали, что бучу подняли…
- Хех, опрометчиво слушать такое от человека, пытающегося с помощью «слизняков» что-то поиметь. Тут Бошка, бегая глазами, почесал затылок, и продолжил: - Да не, польза есть, просто она…  Эээ, как сказать… Долгоиграющая, что ли. Новая вакцина, ВГД,  например, гравижернова на аккумуляторах, а не шнуре питания, или не дай боже «рогах». И не только изобретения – многие из них заодно и центры снабжения таких дефицитных товаров. Но это всё стоит ресурсов, и самое главное – времени, на которое самосбор не щедрится. Вот! Перемены, которые они создают, слишком длинные по времени, а сотрудники жрут пайки прямо сейчас. – досформулировал мысль Бошка.
- Тогда почему ты наших поддерживаешь?
- Если люди не будут понимать, как важны институты, сектора рано или поздно загнутся, друг без друга.
- А этот не загнется?
- Ну, наши же не пошли громить их, как это было в Самойловках? Не додумались взорвать тоннель.
- И неплохо бы, знали бы как с нами шутить! Отделили бы несколько секторов, чтобы хоть как-то жизнеспособными быть, и усё!
 - Не, просто дело в том, что Руководство, со своими Институтами, само должно понимать, что обычные бело-зеленые работяжные сектора нужны не меньше, чем что-то ещё, ведь держится всё на нас.
- Всё равно, самосбор никогда не кончится…
- О, а вот и наш санпропускник!
Около массивных бронедверей, в полубудке, скучали три ликвидатора, видимо, отбывающих срок дожития. Цыпа, вслед за сощурившимся Бошкой протянул в окошко допуск. Бумажку схватила сальная рука, покрытая татуировкой, где изображалась сигарета прикуривающаяся от огнемета, и Цыпа мельком разглядел револьверный гранатомет с зарядами, заполненными огнегорючей жижей. Уважительно хмыкнул: как-никак объект.

В комнате для посещений сотрудников, казалось, что даже воздух простерилизован. И сколько уже можно ждать этого старого хрыча? Цыпу смущало, что встречают здесь: для таких целей, нужно боксированное помещение, а не комната для передачи грибных заготовок.  Напарники сидели на растрескавшихся скамейках, побелевших от частой обработки.  Бошка рядом ещё раз чихнул, пытаясь высморкать дезслизь из хлюпающих и свербящих ноздрей.
- Да ладно тебе, могли и не только мирамистином обмыть, но и ….
В комнату, тихо впорхнул, тряся белым халатом и кудрями с проседью, мужчина лет 50.
-Даня, привет! Как там тетя Сара? А это тот твой друг? Оче приятно иметь дела с такими инициативными ребятами!
- Здравствуйте, дядь Веня, всё есть! Бошка одним движением достал из-за пазухи 3 запаянные пробирки, и исписанные листы бумаги.
- Хорошо, а почему только три? Ладно, понимаю, нам и этого хватит- сонно пробормотал он, и аккуратно положил ухватом сосуды в желтый контейнер. Так-с отчеты…- тут надолго замолчал, и присел рядом, бегая глазами по изжелтевшей бумаге. Он мельком глянул на Цыпу, и всего лишь сказал: Даня, пошли со мной.

  Цыпа уже смог разболтать местных, и даже покемарить, когда Бошка вернулся один.
- Слушай, я тут у охранников подслушал, слушок один, видимо тоннель собираются взрывать! Надеюсь не к нам…. Ты меня слушаешь вообще?
- Ага? – просипел Бошка пряча глаза.
- Не в институт! Не мы межсекторный тоннель, а конкретно к нам! Вдруг эти скоты хотят нас изолировать. Понимаешь?
- Не хочу даже знать, кто будет первым… Всё это - отвратительно.
Всю обратную дорогу он ехал молча, со взглядом в конец коридора.

7)
Бошка проснулся от тихого, но настойчивого стука. Казалось, что стучат прямо по тяжелым, тормозящим мозгам.
- Открывай давай!
Цыпа, сопя, протиснулся через груду одежды, тихо прошел мимо вечноспящей бабыСары, сам включил настольную лампу.
- Смотри!
На бледной ладони виднелось серое пятно. Бошка сел рядом, и, было протянул руку, чтобы потрогать, но быстро передумал.
- Давно это у тебя?
- Только сейчас заметил!
- Черная слизь была?
- Нет
- Точно?
 Он подбежал шкафу, и начал рыться в его содержимом, посыпались тетради с записями, записанными непонятным почерком, пожелтевшие газеты, монографии и прочий старый хлам. Из-за возни, еле было слышно усердное сверчание декоративного таракана. Наконец, напарник, разогнулся.
- Офтальмоскоп! – Высоко подняв его над головой, показал Бошка- Садись давай, смотри сюда.
В комнате ненадолго воцарилась тишина, прерываемая музыкальными потугами насекомого.
- Ну?
- Ну, вроде как чист, хм…
- Охренеть – вроде!  Что я от него подцепил?
 - А я почем знаю? Давай думать
- Может отрезать?
- Только если с рукой. И то, не факт, что оно уже в тебе корни не пустило.  Слушай, а давай ты метотрексата с чем-нибудь противогрибковым бахнешь? Чтобы оно хотя бы медленнее развивалось? Я ещё про Молоковский протокол слышал – известно, что выжило как минимум 5 человек!  Там просто человека в кому вводят, и теоретически, дельта-волны мозга не взаимодействуют с самосборными…
-А что дальше? Твою мать, мне насрать кто объяснит, что со мной происходит, я не хочу умирать! Ты мне готов отвечать, что я буду шестым?
-Тише! Сейчас в секторе всё равно будут обходы, рано или поздно, обстановка такая. Местные власти всегда любят вздрючить местное население, особенно во время такой мути, типо чтобы показать, что мы вас за яйца держим, ну или просто так. В любом случае, тебе надо бежать. Давай так: я куплю билеты на ближайшую смену, до того переждёшь в дублёре, неподалёку от станции. Или… Может пойдем в НИИ?
- Нужно взять побольше жрачки и вещей, возьму всё в долг, один хрен отдавать не нужно будет. Выбегу сегодня. А я к яйцеголовым ни на метр.


До окончания смены оставалось 2 часа. На этаже было тихо, за исключением приглушенной стенами возни, готовящихся ко сну жителей.
- Готов? – спросил Бошка.
- А куда я денусь? Ладно пошли. Где мой баул оставил?
- В нашем старом месте. В вентиляции.
Цыпа осторожно открыл скрипучую дверь лестницы.
- Ну вот и всё, прощай дом. Не думаешь просто сдаться в НИИ?
- Чтоб меня живьём резали? Или заморозили, как экспонат? Херни не говори, да я лучше с нелюдями буду жить, чем такое признаю.
- Кстати, а упрблок что? Комендантский час всё-таки.
- Напился до зеленых соплей. Благодаря мне, естественно.
- Эх, ну давай, удачи. Будешь меня искать – знай, я отсюда перееду скоро, не всё же мне в НИИ кататься.
Цыпа посмотрел на себя в зеркало. Смурной вид, 2 слоя грязно-серых свитеров, объёмные штаны, хорошие отцовские ботинки. На руках – дрянного вида перчатки без пальцев, закрывающие искомое. Даже если и увидит кто, не подумает, что далеко отправился.
Маховик двинулся плавно, без скрипа. Цыпа махнул рукой, и, не оглядываясь, прокрался к концу коридора, повернул к лестнице, и спустился на 5 этажей ниже.
  Патруля сегодня даже не было. Он тихо, по-хозяйски достал вещмешок и пошел дальше. Вот мелькнул склад, родной пищевой комбинат, и фасовочный при нём. Лифт пронёс его тихо и легко, наверное, сказалось отсутствие обычного веса. Цыпа выкинул, уже ставший бесполезным амулет, прошмыгнул мимо Центросклада и Топки, и направился к побочным коридорам.
  Он начал замерзать, одежда начала липнуть к коже: опять прошиб холодный ночной пот, уже не вспомнить, которую ночь. Цыпа постарался не думать об этом, прислушиваясь к ритму шагов, но начал тяжелые мысли всё равно нагоняли его. Куда идти? Как долго он сможет сохранять своё состояние в тайне? И надо ли? Хотя может, местный костоправ подумает на простой грибок, и только? Или вообще, весь остаток жизни скитаться, как таракан? Всё было зря. Сомнительные связи, самоубийственные вылазки… Затраченный риск не соответствовал оплате. Хотел вырваться из этого удушающего смрада, а в итоге увяз ещё больше. Жаль, нет такой отдушины, как у Бошки…
О, подходящая гермодверь!

8)
Цыпа уже несколько смен мотался по относительно зажиточному мультиблоку МБ-225, куда он приехал, на этот раз без происшествий. Существовал он как ассоциированный с Конгломератом, и имел даже не автономию, а связанную кучей договорённостей независимость, хоть и на бумаге.  Но всё равно, различия хозяйствования были заметны даже для Цыпы. Предсказывали самосбор они явно хуже – он едва смог добежать до заветного дублёра, прежде чем всё накрыло. Однако ликвидаторы работали пошустрее, хоть и выглядели беднее – морально устаревшие каски-морионки, сапоги из низкокачественной резины. Всем было плевать на Цыпу, пришлого народу и без него всегда хватало, ведь мультиблок был по сути перевалочным пунктом – рядом располагался транспортный путь и несколько довольно крупных складов, неплохо оснащенная и организованная сортировочная. Он, шаркая ногами, болтал об этом с местным, квёлого вида, ведя нить разговора к наличию рабочих мест, когда заметил, что хилый дедок, узловатыми иссохшими пальцами начал привязывать сеть к крючьям, торчащим из стены.
- Дедушка, а что вы делаете?
- Передают, что к нам целофанки летять, в соседних блоках уже собирают!
-Это плохо?
-Мда, сразу видно, не местный. Такое раз в несколько циклов бывает. Их же и жарить можно, и запекать. Варить не надо – всё в кисель какой-то уходит, выворачивает от него всех. И сырыми есть не надо – доктора запрещают – пояснил он, прикрепляя к нитям разноцветный бант.
Цыпа не стал расспрашивать дальше, а почувствовав позыв, быстро завернул за угол, и гулко прокашлялся.
К середине следующей смены, все коридоры были заполонены сетями, верёвками. Везде деловито сновали взрослые и дети, размахивая в воздухе рогатинами и сетками, натянутыми меж палок, нагибаясь и спотыкаясь из-за натянутых неводов. В воздухе медленно парили тонкие, лёгкие, полупрозрачные ошмётки, из-за их обилия, нельзя было разглядеть конец коридора. Повсюду были раскрыты настежь гермодвери, слышалось шкворчание масла, а воздух стал удушливо-теплым из-за пара. Цыпа шатался по блокам, снуя между дверей, расселся на полу, и просто пялился, как дурак, на их танец. Кто-то вдалеке зычно прокричал, что объявлено 3 выходных дня.  Цыпа почувствовал щемящее чувство, когда он, как чужак, глядел на местный праздник жизни.
На следующий день, вчерашний паренёк дал ему увесистый мешок лепёшек, пояснив, что «Всё равно девать некуда, а портятся быстро». Затем, немного потоптавшись, добавил:
- Поторопись в ячейку.
- А что?
- После этого поветрия самосборы бывают очень лютые, и по несколько дней длятся. Запасы у тебя есть?
- Немного
- Ну вот и иди, где ты там засел.

Парень не обманул. Самосбор начался на 2 смене выходных, и длился уже 3. Сидя на ворохе своих вещей, Цыпа в который раз оглядел голые стены ячейки, и прикрыл глаза. Чередуя лепёхи и запасы концентрата, можно дотянуть ещё 6 смен, хотя его больше беспокоили более чем скромные запасы воды, и собственное состояние. К отхаркивающейся мутно-серой мокроте добавились сгустки крови, еженочная лихорадка стала привычной, а муторные сны просто доканывали. Про ощущение свободы, про разрастание разума вне пределов гермодвери. После таких видений восприятие Цыпой закрытой двери, как чего-то обязательного, изменилось. Как будто можно взять, и открыть, и ничего плохого в этом нет. Всё-же спать во время самосбора – дурная идея.
  Сквозь дремоту Цыпа расслышал сигнал окончания самосбора. Он нехотя начал собираться. Работы тут всё равно нет, а расхаживать тут, и вызывать подозрения ликвидаторов он не собирался. Вот, послышались даже звуки пары выстрелов, а затем – методичные скребки граблями по стене. Значит, по жилому блоку они прошлись, и нужно лишь подождать, пока они обработают твою дверь, и можно направляться к выходу. Скребущие звуки равномерно приблизились к двери, прошли её саму, затем – обработка химией. Только ликвидаторы закончили с ней – Цыпа ринулся крутить маховик, который, как назло, проржавел. Дверь двинулась с места. Рывком руки схватили вещевой мешок, и в лицо ударил яркий свет и запах местной едкой дряни.
Рядом, как бы невзначай, в одиночестве стоял ликвидатор. Что-то в его внешности было не так – как будто… Точно, он же не ликвидировал. Абсолютно чистенький, не помятый, одышки нет. Цыпа рванул было обратно, но ликвидатор метко зацепился за одежду граблями, и вытянул в коридор. Не успел он оглянуться, как на его шее сцепились зубьями две грабли, и придавили за горло к стене. Вторая принадлежала ликвидатору ЛОНа, в продвинутом бронированном ОЗК, таких Цыпа ещё не видел. Из-за его спины высунулся уставший и потрепанный службист, с огромными мешками под покрасневшими глазами:
- Ууу, засранец, я тебя нашёл, всё-таки – радостно прохрипел он, махая ксивой.
- Чуть не удрал, стервец. Зря ты тут так долго шатался, да.
- Кто меня сдал?
Службист грустно оскалился, поморщившись от запаха палёных волос - у входа в жилблок местные ликвидаторы жгли труп, которому не повезло - он запутался в неводе, не успев добежать до двери.
- Хех, здесь, или вообще?

9)
- Я с вами не согласен. Да, вся эта политическая ситуация не пошла на пользу снабжению, да и качество образования в секторах просело. Но посмотрите!  Сколько материала у нас образовалось! Можно до конца жизни монографии писать.
- Даня, тебе с такими рассуждениями надо в НИИ диамата, тот что имени Жижека идти, если они в живых остались ещё. Резня всё-таки случилась, причём необыкновенная. Порушила многие из наших планов… Кстати, насчет плана. Как мне сказали, наш объект тебе был знаком, причём ещё до работы…
- Ну, скажем так, благодаря ему, я сюда и устроился. – отвёл глаза кучерявый аспирант. Я за ним всегда приглядывал и в нерабочее время, и очень жаль, что он смог сбежать…
- Проев дыру в стене! Ликвидаторы 12 часов последствия устраняли.
- Да, ну что поделать, такая у них природа.
- Можно на него посмотреть?
- Мм, да пожалуйста.
Две фигуры в белых халатах небрежно закрыли гермодверь, и, гулко шлёпая туфлями по инертному линолеуму, подошли к небольшому прямоугольному оконцу на противоположном конце комнаты. За бронестеклом виднелась ворочаяся на тонких, коротких конечностях червеобразная фигура, которая безуспешно грызла пол.
- Тазовый пояс сохранился лучше. Всё ещё контурируются ости и гребни подвздошных костей.
- Обратите внимание на зубы – это новые, но они сохранили деление на резцы, клыки, коренные… И ещё: видите заслонки с двух сторон? Мы их заранее смонтировали, этот куб находится прямо на пути у нашего коридора.
- Ага, понял. Биопсию делали?
- Только что.
- Ну чтож, посмотрим, переживёт ли он самосбор. Когда будем проверять?
- С ближайшим самосбором.