Рик уставился во все глаза. Для него остался только живой, пляшущий, визжащий факел. Все остальное отошло во мрак заднего плана. Подергивалась обожженная в детстве щека. Да и вспомнилось детство.
	Радостное предвкушение. Недовольство – в последний момент отправили потрудиться в амбаре. Спешка. Масляная лампа, упавшая в стог сена, разбилась о вилы. Дрожащие руки поднимают ведро, выплескивают воду – но без толку, стена огня даже не замечает. Треск, в щеку влетает горящая доска. Спустя какое-то время свистит отцовский ремень.
	Прошлое промелькнуло в мгновение ока. Рик заскрипел зубами. Бедолага катался по дну оврага, но пламя, как прилипшее, не собиралось гаснуть. Все вокруг смотрели в ошалелом непонимании – дед уже был наверху и, все той же спокойной походкой скрылся из поля зрения. Затем солдаты зашевелились.
	Скинули куртки, начали бить ими по факелу, пытаясь сбить огонь. Тщетно. Рик и еще несколько опустошили фляги. Притухнув, огонь наконец-то поддался, начал ослабевать и, вскоре, исчез совсем. Поздно – новобранец мертв. Может, оно и к лучшему.
	Он страдал бы куда сильнее, останься жить.
	Рик огляделся, чувствуя, как бьется жилка на виске. Он всякого успел повидать, но это… это как следует прошлось по струнам его души.
	— Эта тварь должна сдохнуть, — сказал он, удивляясь, насколько обыденно звучит. — Но сперва нужно вывести вас.
	Ответом стали напряженное безмолвие и запах подгоревшего мяса.