Грег

(Предисловие?)

Григорий Гришин, 26 лет по паспорту, 20 на вид, лежал на старом ватном матраце, его руки и ноги были привязаны тряпьём к железному каркасу кровати. Лида придерживала руку, чтобы игла не вошла глубже и не выскочила из вены. Григорий лежал под капельницей после успокоительного укола, молчал и смотрел в потолок.

Несмотря на довольно спокойный нрав, Григорий чуть ли не каждый день порывался сбежать, и приходилось звать санитаров. Восемь человек с лёгкостью скручивали больного.

Лида часто замечала, что во время поимки больных, как минимум двое санитаров стараются сверх меры. Словно им нравится причинять бедолагам боль. Она была против, но ничего не могла сделать: начальство крепко держалось за них - сейчас мало желающих работать в психушке за гроши.

Вдруг Григорий встрепенулся, словно ото сна, и позвал Лиду. Конечно у неё было минимум тридцать человек и она не могла уделить каждой потерянной душе достаточно времени, но Григорий хотя бы не вызывал у Лиды отвращения. Лида придвинулась и немного наклонила голову.

- Что такое, Гриша?

- Лида, я сейчас понял одну вещь. Мне нужно выговориться. Знаю, скорее всего, моя история покажется бредом, может быть, бредом она и является, но прошу меня выслушать.

- Хорошо, я тебя внимательно слушаю.

- Представь, что я рассказываю тебе сказку, и слушай. Ты любишь сказки?

Лида неопределенно кивнула головой.

- Это хорошо. Моя история начинается очень давно. И когда я говорю "очень давно", я не имею в виду события второй мировой, первой мировой или время польской интервенции. Время о котором я говорю, так далеко затеряно в прошлом, что сложно передать. Тогда ещё не было ни Египетской цивилизации, ни даже Междуречья. Представь, себе, тогда ещё даже Пангея не сошлась вместе, не то что разошлась на известные всем сейчас континенты. Да и по глазам вижу, не веришь. Ладно, начнем по-другому.

1

Один маленький мальчик жил в лесу, в большом лесу. Не зная ничего о существовании мира за его пределами. Он попросту не догадывался о том, что есть что-то кроме бесконечных деревьев, смыкающих кроны плотным потолком. Он не мог и догадываться, что есть другие люди. Он не знал ничего ни о своих родителях ни о цивилизованной жизни. Для него лес был и домом, и его охотничьими угодьями и полем сражений со всевозможными хищниками. Проблема была в том, что зверья, готового разорвать мальчика в клочья, было очень и очень много. А мальчик был один. Звери всегда были быстрее, сильнее их всегда было больше. У них были когти, шипы, клыки. Но у него тоже было преимущество - он был бессмертным. Но умирать ему не нравилось. Умирать больно.

Но умирать приходилось. Часто.

Несмотря на то что вокруг был лес, иногда мальчик умирал от голода, иногда от лихорадки. Но чаще всего он терял голову или большое количество крови или конечности или внутренние органы. Или всё сразу.

Убей или умри сам. День за днём длилась эта бесконечная борьба за существование, но другой жизни мальчик и не мог себе представить. Однако время шло, мальчик рос, креп, мужал. Постепенно, количество смертей становилось меньше, мальчик становился сильнее и быстрее, и что немаловажно, хитрее.

У хищников были когти, клыки, шипы и их было очень много, но теперь у мальчика были острые палки и опыт. Положение дел постепенно менялось, и поражение сегодня ложилось в основу победы завтра.

Спустя неизвестное количество времени (нет, правда, никто не знает как долго, - календаря-то у мальчика не было), мальчик перестал меняться. Он вырос. Звери теперь были не больше, чем источником питания. Даже самые свирепые, они не могли тягаться с нашим героем ни в чём. Где не хватало проворства, он брал силой, где не хватало силы, он брал хитростью, а смышлёнее самого себя, он ещё не встречал зверя в лесу.

Из палок и листьев он соорудил себе убежище и перестал ночевать где придётся. Охота из необходимости стала приятным занятием. Со временем, он придумал множество способов использовать острые палки, стал применять в обиходе, строительстве, охоте длинные, упругие растения плюща. Научился вялить мясо добычи, использовать камни и многое другое.

Однажды, преследуя добычу, он наткнулся на необычных зверей. Вся живность, с которой он сталкивался до этого, бегала и прыгала в основном на четырёх ногах и была покрыта шерстью. Эти звери ходили на двух. Наш герой столкнулся с людьми.

Их было не так уж и много, и они не предоставили нашему герою хлопот. Он не сильно задумался о схожести с ними, поэтому поступил стандартно.

Потом пришли ещё. Их было больше, но и они остались висеть на ветках, точнее, их части.

Правда, один убежал, но юноша даже не обратил внимания.

А вот следующая стычка с людьми прошла весьма неприятно. Противники были готовы к схватке. Его семь раз убили, а потом связали и кинули в клетку. И вывезли из леса.

Он впервые был за его пределами, впервые видел что-то кроме бесконечных деревьев. Он был поражён красотой мира, многообразием формы и цвета, какие он до этого никогда не знал. И даже не подозревал об их существовании.

Ему было интересно всё вокруг - даже то, что его захватили в плен отодвинулось на второй план. Он не замечал что происходит вокруг, куда его тащат - он весь был поглощен этим дивным миром.

Люди мелькали тут и там не переставая, дни сменялись ночами, а он всё не мог оторвать глаз от невероятных красот, окружавших его.

Всё изменилось с приходом боли. Били его хлыстом, били нещадно, забивали до смерти. Снова.

Снова.

И снова.

Вид предзакатной деревни и каменистой местности резко сменился пыльным тряпьём со всех сторон.

Он ничего не мог сделать обидчикам, каждое его движение предупреждалось ударом хлыста. Его не били, только когда он смотрел на противника в упор и обдумывал как успеть вцепиться ему в глотку.

Он не понимал повадок людей, их язык, чего они хотят, и он не мог понять как они могут быть умнее его. Как могут быть сильнее. Быстрее.

Он больше не мог видеть ни неба, ни солнца - ночь наступала, когда его, ударами хлыста, загоняли в клетку. День - когда выгоняли из неё, для дрессировки.

Однажды ночью его погнали на ярко освещённую круглую арену. На середину вышел его главный враг, дрессировщик. Юношу вытолкнули на середину, под громкие аплодисменты публики.

Он тут же бросился на дрессировщика, но хлыст сбил его с ног. Сначала враг игрался с ним, то не давая ему подойти ближе, то нападая резкими точными ударами.

Толпа, наблюдавшая за представлением после каждого щелчка хлыста взрывалась аплодисментами. Удары становились всё сильнее, разрезали плоть до костей. Пока юноша не упал замертво. Когда он пришёл в себя, толпа оголтело кричала и кидала его мучителю цветы, а тот кланялся в ответ. После выступления его снова посадили в клетку.

Каждый день его избивали кнутом на пустой арене, а ночью - на потеху публике. Постепенно он начал понимать что от него требовал дрессировщик. Разные удары: по полу, по телу, по воздуху, - требовали от юноши разных движений. Когда он понял это, днём его бить перестали. Даже стали кормить.

Когда цирк переезжал, он снова увидел мир, во всём его великолепии. Во время переезда у его клетки крутилась маленькая девчушка с россыпью веснушек на лице. Она сначала крутилась неподалёку, но потом стала подходить даже вплотную к стальным прутьям.

Когда обосновались на новом месте, девчонка появлялась реже, всё также о чём -то без устали болтая.

Время шло, цирк переезжал из города в город, девчушка росла, но каждый день навещала юношу в клетке. За что ей порой попадало от дрессировщика.

Однажды она пришла к клетке с листом бумаги. И начала деловито что-то объяснять. Так началось его обучение.

Спустя несколько лет он уже мог понимать речь людей и говорить, но это была их тайна. Эйни (Æîñí), которая к тому времени уже была почти взрослой, и грега, который ничуть не изменился.

Ночью было очередное представление, где "Последний грег" как всегда, был главным зрелищем. От Эйни грег слышал легенды и слухи, о былых временах, когда греги были хозяевами лесов. Редко те, кто их видел, возвращались из леса живыми, поэтому информации очень мало, но по слухам, они были только внешне схожи с людьми, и то не всегда. В легендах же они описывались как отвратительные карлики, уродливые люди, которые когда-то отреклись от всего человеческого в угоду бессмертию. Обычно главный герой мифа побеждал грега хитростью, сбросив в глубокое ущелье или волчью яму.

Сравнение с такими отвратительными существами совсем не нравилось грегу, и било по его самолюбию сильнее любого хлыста. Поэтому он попросил Эйни дать ему имя. Она назвала его Сэш (Sæç).

Эйни знала, что когда придет время, она займёт место отца и станет дрессировщиком Сэша. Он тоже знал, но они пообещали друг другу, что это не помешает их дружбе.

Ожидая дебюта Эйни на арене цирка, они проводили много времени и придумывали программу для шоу. Однако то обстоятельство, что они дружили делало репетиции несколько сложнее. Для Эйниры. Ей было сложно убивать Сэша. Рука не поднималась, как говорится.

В итоге её отстранили от работы с грегом и она так и осталась одной из семи близнецов-гимнасток на трапеции. Сестёр, правда у неё никогда не было, но во время выступления похожи они все были как капли воды. Однако участие, а то и руководство в проектировании новых номеров грега ей удалось выбить.

Дрессировщиком стал Нэл, паренёк, который неопытность и неуверенность компенсировал жестокостью.

Неопытность сказывалась. Если бы он не был братом Эйни, Сэш мог бы убить его на первой же репетиции. Но так как Сэш уже понимал в каком положении находится и почему его бьют, он не спешил ухудшать условия проживания, а понемногу дрессировал самого Нэла.

Когда новая грандиозная программа выступления была почти готова, после выступления, Эйни, как обычно, пришла навестить Сэша. Обсудить последние детали, да и просто поболтать. Неожиданно рядом появился Пий Веназ, клоун, который умел только две вещи - танцевать на арене и пить за её пределами. Эйни замолчала, Сэш сделал вид, что грызёт кость, но клоун что-то заподозрил. Он подошёл к ней вплотную и сказал, что уже давно

наблюдает за ней и знает что она разговаривает с грегом. А также, что её отец такое поведение не одобрит. Но если она хочет, чтобы он молчал, то ей придётся хорошо поработать. Языком, губками и всем телом.

Через полчаса Эйни вернулась. Она была подавлена, по щекам текли слёзы. Руки и ноги сплошь в синяках и кровоподтёках. Она еле дошла до клетки Сэша, покачиваясь из стороны в сторону. Вслед за ней вошёл клоун с синяком под левым глазом. Заметив его, Эйни сказала Сэшу хриплым шепотом, чтобы он вспомнил все их тренировки к новому шоу и убил чёртового клоуна.

Сэш кинулся на решетку, и с разбега попытался просунуть голову между прутьев всем своим весом. Проломил голову, но вытащил её наружу. Клоун был занят Эйни, и не видел, как Сэш, умирая раз за разом, вылез из клетки. Он только успел почувствовать как пальцы грега с неимоверной силой вдавливаются в его поясницу и заорал от боли.

Прежде чем весь остальной цирк сбежался на крик клоуна, Сэш успел вгрызться в горло Пия. Сэша убили раз пятнадцать, самыми жестокими способами, на какие были способны циркачи и кинули в железный ящик.

Однако этой же ночью им пришлось выпустить его на арену - "Последний грег" был гвоздём программы вот уже несколько лет, с самого появления завоевав интерес и овации публики.

Но на это выступление у Сэша были несколько иные планы, чем обычно.

Упав замертво от первого же удара хлыстом Нэла, он сконцентрировался на своём состоянии. Он видел и арену, и публику, и своё тело - как бы со стороны. Нэл, хлыстал его тело с неподдельной яростью. Мстил за сестру.

Все в цирке были уверены, что грег вылез из клетки, напал на Эйни, изнасиловал и замучил её, а потом убил клоуна, который стал свидетелем зверства.

Ему было жаль Эйни, жаль что она больше его не навестит, не улыбнётся ему, не расскажет какую-нибудь шутку. С её смертью, его больше ничто не держало в цирке. План побега был прост до безобразия. Ждать пока о нем забудут и его тело выкинут.

Правда, он никогда раньше не оставался в этом состоянии дольше, чем на пару минут, но был уверен, что сможет без проблем продержаться в этом состоянии даже день, если понадобится.

Этот трюк, наравне с вылезанием из клетки через прутья, придумала Эйни для нового выступления. Жаль, что оно так и не состоялось.

Публика замерла в ожидании, а Нэл в замешательстве. Сэш отсчитал две минуты. Пребывание в этом состоянии не вызывало проблем. Вскоре публика негодовала, в Нэла летел разного рода мусор и тухлые помидоры, которые продавались снаружи и обычно приходились на долю грустного клоуна-неудачника Эфа.

После провального представления, моё тело выволокли со сцены и запихнули всё тот же ящик.

Сначала в него заглядывали каждый день. Потом всё реже и реже. Моё тело постепенно полностью истлело. Порой мне становилось страшно, что я не смогу вернуться к нормальному состоянию или мне придётся управлять скелетом вместо нормального тела. Порой мне казалось, что я потерял счёт времени. Потом, что время вовсе замерло. Тогда я начал считать.

Я считал до миллиона. Иногда сбивался, и приходилось начинать сначала. Впрочем, когда я всё же досчитал, я начал заново. Только так я мог быть уверен, что время идёт. Потом я попытался отдалиться от своих останков чуть дальше, но у меня ничего не вышло. Я не знаю, то ли это было из-за ящика, в котором я находился, то ли по каким-то другим причинам.

А потом, спустя наверное очень много времени крышку ящика открыли.

Открыла. Сначала я подумал, что это Эйни. Но это не могла быть она. Слишком молода. Ещё ребёнок. Но так похожа.

Она увидела мой скелет и вскрикнула. Поспешно закрыла крышку и убежала, судя по звукам. Потом ящик открыл коренастый мужик, пристально посмотрел, пробормотал что-то вроде "Что ещё за грег?" И потащил ящик на улицу, где вытряхнул всё содержимое, то есть, всё что осталось от меня.

А потом, словно мне не хватало проблем, мои кости растащили бездомные и собаки. Моё сознание, как выяснилось, путешествует с наибольшей частью останков. Сначала это была грудная клетка, потом - единственное целое ребро, которое закопала псина.

Дождавшись ночи, я попытался вернуться в своё живое состояние. С первой попытки не удалось, мне это даже показалось болезненным. Однако вторая попытка была более

удачной. Очнулся я у кого-то на заднем дворе. Меня очень сильно волновал вопрос - кто эта девочка?

Итак, я снова был живым. И не смотря на свою наготу, я отправился к месту, где расположились циркачи.

Я осторожно пробрался к палаткам. Обойдя шесть я нашёл её. Она была так похожа на Эйни. Так похожа.

Она единственная увидела во мне человека. Она дала мне имя. Всё, что я умею, чем обладаю сейчас, я обязан ей. Я человек благодаря ей. Эйни.

Я стоял и смотрел на девочку. Почти всю ночь. Я смотрел на неё и думал. О чём с ней разговаривать, когда она проснётся? Ведь она меня даже не знает. А что если я только напугаю её? Но ведь вот она, прямо здесь, передо мной! Эйни.

Я забылся и протянул руку. Хотел лишь едва коснуться её, убедиться, что это не мираж. Сильный удар по голове проломил череп и я рухнул на землю, так и не коснувшись её.

Как я понял потом, меня убил кто-то из труппы, может её отец, может кто-то ещё. Девочка проснулась, заверещала, убежала. А моё тело потыкали ножом, видимо чтобы удостовериться, а потом закопали.

Когда я решил выкопаться, ни шатра ни труппы уже не было. В спешке уехали на следующую стоянку, как я потом выяснил.