Начался новый две тысячи пятьдесят седьмой год. Я шел по проспекту Путина, украдкой оглядываясь по сторонам.

Неоновые вывески пускали волны мерцающего света. Темное небо падало на крыши толкающих друг друга многоэтажек.

Вчера я изрядно напился, и теперь похмелье било меня по голове невидимой стеклянной бутылкой. Я иду, вернее даже, скольжу, потому как мои потрепанные ботинки не годятся для Сибирского гололёда.

Пройдя уже сотню кварталов, я дошел до Центра Интернет Технологий. Ночью он, конечно же, закрыт. Отдающие капризным голубым блеском окна этого здания не выдавали внутри никаких признаков жизни. Это мне и нужно. Если я войду внутрь, то пути обратно уже не будет. РусКорп вряд ли такое простит. Пытаясь успокоится и сосредоточиться на деле, я попытался вспомнить вчерашний вечер и Мэй.

Вчера я пил. Это был тухлый бар, давно уже не злачное место. Я выпил семь бокалов пива, мог бы выпить ещё, хотя пришёл сюда не за этим. Сидел и вглядывался в глаза заходящим людям, - могу подолгу сидеть так и ждать чего-то, что натолкнет меня на хорошую мысль, а может и кого-то, кто мне её подскажет. Игривый неоновый свет россыпью падал на скользкие от сырости пластиковые стены. Холодный был вечер. Мутная голова тяжелела от полифонии тарабанящих нервы звуков.

Просиживая штаны в этом гадюшнике, думал о своей гадкой судьбе, - уже давно я в бегах, с тех пор, как сумел уйти от закона, скрыв в черный архив все свои репосты. Теперь сотрудники РусКорп, в частности, полицейские, не смогут до них добраться. Да и зачем? В этом городе полно проходимцев, которых можно легко поймать на крючок и получить свою жалкую премию за удачное дело.

В прошлой жизни моя работа наделала много шуму - репосты не давали простым обывателям уснуть. Мало кто может проникнуть в Тёмный Интернет, островок информационной свободы, для этого требуются сноровка и годы опыта. Эти немногие отчаянные занимаются тем, что репостят записи тёмных блогеров прямо в РусКорп-Интернет, легальную сеть, которой пользуются все жители этой страны. Кто эти блогеры такие, где они находятся, черт его знает. Важно то, что они говорят правду, и эту правду нужно донести. По крайней мере, раньше я был твердо в этом убежден.

Уже не надеясь увидеть сегодня что-либо интересное, я собирался допить последний бокал и отправиться домой, но в тот самый момент зашла она. Кажется, японка. Весьма удивительно было встретить здесь азиатку, ведь обычно они бывают лишь в самых лучших заведениях, где можно потратить много денег, которых у них всегда предостаточно, с тех пор, как двадцать семь лет назад Сибирь стала «Зоной открытой азиатской добычи ископаемых».

Она подсела ко мне.

- Здесь не занято?

- Нет

Вдоль всей левой руки у неё была татуировка в форме змеи, от плеча до запястья, и мне показалось, что эта татуировка скрывает длинный шрам, будто раньше её руку до крови затянули крепким жгутом. Белые волосы непослушно падали на щеки. На запястье правой руки у неё было нечто вроде гирлянды – забавное новогоднее украшение. Древесный запах её дорогих духов бросил меня в дрожь.

- Я тебя узнала. Ты делал репосты, - сказала она, слегка улыбнувшись. - Жаль, что ты уже давно не используешь свой талант.

- Это давно уже в прошлом.

- Почему?

- Это слишком опасно, да и не стоит оно того. Людям не нужна правда. Им нужны развлечения.

- Это странно, ты мог бы стать великим блогером. – Она внимательно посмотрела мне в глаза. Почему-то, мне стало не по себе.

- И что потом? Что мне это даст?

Она сказала, что её зовут Мэй и начала рассказывать о новом блогере в Темной Сети, о том, как он рассказывает о рабочих забастовках, о том, что нужно продвигать эту тему, чтобы информация о забастовках получила огласку, иначе всё будет напрасно. А мне что с того? Я давно уже нигде не работаю, сижу дома, меня никто не трогает, и я никого не трогаю. Это ли не есть счастливая жизнь? Наверняка, сама эта дамочка ничего не знает о нужде, нищете, о том, как живут бедняки. Она приехала из Азии, чтобы зарабатывать деньги, с чего вдруг я должен сорваться и идти куда-то, делать какие-то репосты? В прочем, раньше меня ничего не останавливало. Сердце сжалось. Я постарел.

Еще она рассказала, что старый Интернет-Центр на площади Сечина всё еще работает, и что туда легко можно пробраться ночью.

Под конец беседы она улыбнулась, взяла салфетку и написала на ней свой номер.

Я вышел из бара и дошёл до своей квартиры. Телефонный номер. Вряд ли это приглашение на свидание, хотя кто её знает. В любом случае, этот номер явно должен указывать на блогера. Но чтобы разобраться, кто он и откуда, мне нужно подключиться к точке доступа в Интернет, а их за последние десять лет стало гораздо меньше. Теперь выйти в сеть можно лишь в специально отведенных для этого местах, не говоря уже о местах доступа, где можно было бы подключиться к Темной Сети. Интернет-Центр на площади Сечина, о котором она упомянула, должен был подойти в самый раз.

Я сидел и думал об этой Мэй. О том, как её губы переливались оттенками фиолетового цвета. Какого хрена? Я сидел так пол часа, взгляд мёртво упёрся в стену.

Поставил будильник на три часа ночи. Глаза смыкались.

Поспав и умывшись, с больной головой, я вышел на улицу.

Сто кварталов до старого полузаброшенного Интернет-Центра, такси заказывать, конечно же, рискованно, да и нет у меня таких денег.

Наконец, дошел, стряхнул свежий снег с шапки. Пробраться ночью туда не так просто, в прочем, моих скромных навыков должно было хватить. Достаточно было банального брут форса, две минуты, и моя давно отточенная программа перебора паролей открыла дверь. Войдя вовнутрь, у меня было не так много времени, от силы десять минут, а пока что устаревшая система распознавания лиц наверняка будет считать меня охранником.

Обойдя помещение, я нашел и включил терминал. Осталось только прогрузить цепочку прокси серверов. Быстро печатая, мгновенно реагируя на возникающие на экране предупреждения безопасности, я пытался выстроить достаточно крепкую прокси цепь, настолько крепкую, чтобы мне хватило времени сделать репост, хотя бы один. То одно, то другое прокси-звено падало и приходилось делать новое. Я провозился с этим три минуты, раньше у меня получалось гораздо быстрее.

Отлично, это оно, Темный Интернет. По номеру телефона, который дала мне Мэй, можно найти записи, которые она делала в Тёмной Сети. Введя её номер в поисковик, нашёл совпадения. Никаких данных о её личности, только новостные записи. Тонкая работа. Кажется, она далеко не дилетант. Сделать репост – самая простая часть дела. Опаснее могут быть разве что последствия, тем не менее, мне давно уже нечего терять. Я нажал на кнопку и получил желанный результат. Теперь пользователи Корпорационной Сети смогут увидеть репост.

Вдруг, из отверстия терминала выскочил гибкий металлический шланг. Он начал странно и мерзко извиваться и неожиданно схватил меня за руку. Шланг быстро обвил мою руку, от запястья до плеча, так, что я не мог ей даже пошевелить. Сцепив меня своей железной хваткой и не давая вырваться, шланг начал скручиваться и сжиматься сильнее и сильнее. По руке потекла кровь, казалось, что эта хрень собирается держать меня, пока не треснут кости. Тем временем осталось всего лишь две минуты. Сейчас за мной приедут полицейские РусКорпа.

Мэй…

Что-ж, кажется, теперь я точно сяду за репост.