После очередного, какого-то из сотен или тысяч шага, краем глаза Рик увидел что-то необычное. Оно не пряталось в тумане, не отодвигалось, вместе с краем пелены – стояло на месте. Переменившийся ветер принес с собой тошнотворную вонь, от которой заслезились глаза. Дуло в лицо.
	— Какого… — застыв, шепнул Рик и прибавил голосу, вскинув оружие. — К ружью! Глядеть в оба, во все стороны!
	За его спиной кого-то стошнило. Не одного, судя по звукам. Он сам едва сдерживал желание вывернуться наизнанку и расплескать по земле остатки завтрака.
	На дороге лежали двое в чертовски знакомой форме. Ощетинившись штыками винтовок, к ним медленно, боязливо двинулись остатки роты и почти сразу остановились – запах был невыносим. Как газ.
	Рик торопливо натянул маску. Неудобная, душная, сквозь которую не видно ни зги, она вдруг приняла как родная, уютно обняв голову и словно отрезав все лишнее. Вонь пропала. Проморгавшись, Рик смог нормально взглянуть на тела сквозь круглые, немного запотевшие стеклышки.
	Это связные.
	Они лежали так, будто их гибель достойна расследования хорошего детектива, один на другом. Солдат с простреленными щеками был сверху. Из спины, где-то меж ребер, торчал окровавленный штык, а руки крепко вцепились в шею второго. Закатанные рукава обнажали кучу непонятных символов, мелких и больших, вырезанных на предплечье, запястьях – всюду. Вдоль вен тянулись толстые, запекшиеся порезы.
	Второй солдат, похоже, сопротивлялся до последнего. Под его левой рукой дорога пропиталась кровью из содранных ногтей – скреб, не жалея себя. Правая, перевязанная рука, была вывернута под неестественным углом и сжимала противогаз.
	— Что за х… — пробубнил Рик, обходя погибших. — Черт возьми, как это случилось?
	Задушенный все еще пытался вдохнуть. Из распахнутого рта торчал кончик языка. Посеревший, поеденный, словно сгнивший. Приглядевшись, Рик понял, что оба тела лежат не первый день. Четыре-пять, не больше и не меньше.
	Что произошло? Снова эти… Их проделки? Может, тот дед тоже… из Них?
	— Влипли парни, — констатировал кто-то из новобранцев. Остатки роты подавленно перекидывались мнениями, на удивление разборчиво бубня в масках. — Не-ет, не могли они свихнуться и сцепиться.
	— Только Господь знает, чего они навидались по пути, — Джейкоб, дрожащими руками, целил в туман. — А я знать не хочу.
	Еще двое. Потащить с собой? Как ни крути, но их следует похоронить. Подумав с полминуты, не обращая внимания на почти незаметные силуэты в тумане, Рик решился.
	— Здесь, — сказал он и поднял взгляд. — Закопаем их у обочины. Вы четверо! Берите лопаты, подыщите место. Остальным охранять! Смотреть в оба!
	— Я их, блять, даже касаться не хочу! — нервно воскликнул Джейкоб. — Ну ты погляди только, а!
	— Тогда захлопни пасть и стой на посту! — зарычал Рик. — Чем быстрее похороним, тем быстрее уйдем!
	Раздраженный, он вычертил на дороге грубую стрелку, чтобы помнить, в какую сторону потом идти.
	Солдаты принялись за дело. Сойти с дороги оказалось нелегко – будто с дредноута ступить на крохотную лодочку. Грунтовка была чем-то надежным. Ниточкой, по которой отряд пришел и мог уйти. Рик пересилил себя лишь закрыв глаза и словно шагнув в пропасть. Сердце пропустило удар. Но… все в порядке. Земля как земля – влажная, липкая, чавкает под ботинком. Такую несложно копать.
	Вскоре у обочины появились три могилы. Вместо крестов – винтовки с касками. На прикладах вырезали инициалы и даты смерти. Август 1916, третьего года войны, одни из сотен тысяч.
	— Огонь! — скомандовал Рик.
	Остатки роты дали салют. В тумане, без всякого эха, растворились глухие хлопки выстрелов. Почести отданы. После долгой минуты молчания, отряд вернулся на дорогу и отправился дальше – сам не зная куда.
	Но что-то изменилось. В тумане будто наметился просвет, там, где в него вливалась дорога. Маячащие на краю взгляда силуэты стали четче, агрессивнее. Они толпились, двигались, но все так же пропадали, стоило обратить внимание.
	Опустилась тьма. Рота, должно быть, бездумно шагала целые часы, до самого позднего вечера. И шла дальше. Рика манил тот небольшой лунный просвет, хотелось дойти и, наконец-то, выбраться под звездное небо близ Соммы.
	Дохнуло теплом.
	Еще немного. Еще чуть-чуть. Чертова пелена рассеивалась прямо на глазах. Пропали мертвые деревья, уступив место редкой травке. Где-то впереди застрекотали кузнечики. Выход близко, еще десяток ярдов и…
	Понемногу ускоряясь, отряд перешел на бег. Лишь сейчас Рик заметил, что не снял противогаз – дышалось чуть труднее обычного.
	Левой-правой, левой-правой… туман вдруг лопнул и выпустил людей на свежий воздух, под полное звезд небо. Серость осталась позади, вокруг расцвели приглушенные ночью цвета. Сухая, потрескавшаяся грунтовка шла меж холмов, поросших небольшими деревцами. Она была усыпана телами. Между ними, иногда наступая на погибших, пугливо возились люди в характерных широкополых касках.
	Что-то знакомое.
	Рик огляделся и смог только усмехнуться, безвольно свесив руки. Они вернулись! Вернулись, черт возьми, к месту гребаной засады! Весь путь понапрасну! Те трое – погибли зря! Он что, направление перепутал!? Да быть того не может!
	Он рывком, от гнева и обиды, сорвал газовую маску. В нос ударил отвратительный запах смерти – все эти тела целый день лежали под палящим солнцем, вздулись, на них обжились целые тучи насекомых. С непокрытым лицом было неуютно.
	— Вот и погуляли! — злобно усмехнулся Рик, глядя на бродивших среди мертвецов соотечественников.
	Один из них вскинул голову, встал, положив оружие на плечо. Силуэт не винтовки, но дробовика.
	— Так вот где ты шляешься, Салливан! — крикнул Купер.
	— А ты, сукин сын, обошелся без лишних дыр в теле! — весело ответил Рик, шагая навстречу. — Черт, я-то думал, тебя убило!
	— Не дождешься!
	А хватка-то у Купера была медвежья.