Сад её

Сад её

Сад — гарант ее постоянного ребяческого исступления. Снова она гналась за мной. Ощущение свободы позволяло топтать нам все эти новые желтые цветы нашего Сада. Сад был совсем не против, ведь это всё, чего он и ожидал от нас. Она догнала меня и повалила на очередное сборище нарциссов. Сад позволял мне потворствовать любым её желаниям. Она долго обнимала меня и шептала что-то про любовь, эстетику неба, простоту добродетели, изящество Сада...

Сад санкционировал все наши аффекты. Мы по-прежнему лежали на уже мертвых нарциссах, однако мои руки добирались до всё более мягких частей её пятнадцатилетнего тела. Сидя на мне, она приподнимала свое длинное белое платье с полным осознанием возбуждения Сада. Однако меня Сад уже не интересовал. Я был сконцентрирован исключительно на порывах неудержимой радости, которые давал мне эротизм. Мне нравилось ощупывать ее большую теплую попу, не снимая при этом белых трусиков.

Сад делал из неё садистку. Она стала кусать мои закрытые глаза. Глазные яблоки вращались под веками, тем самым перемещая её язычок то в один край, то в другой. Неудержавшись, я сильно укусил её за язык. Кровь обильно полилась по моему носу. Она засмеялась, представляя, что разбила мне нос. Пока она смирно сидела на коленях, я быстро встал, достал свой эрегированный член и начал бить им ей по носу. Смазка, выделявшаяся из моего члена, стекала по её ноздрям. Я возбудился, представив, что это её сопли, а я её лечащий врач, облизывающий эти драгоценные жемчужины. Неожиданно она взяла член в свой слюнявый рот. Я кончил.

Сад был очень любим детьми. Мы их расчленяли. Трупы пожирали садоведы. Садоведов расчленял Сад. Трупы пожирали еноты. Оргия енотов возбуждала её. Мы впервые потрахались. Это был мой первый эксцесс.

Сад возбуждал её философию. Распутный образ жизни смешивался с её неутолимой жаждой жертвоприношения. Свои небольшие груди она отрезала еще в двенадцать. Свой клитор она оставила на съедение падальщикам. Мой член будоражил её воображение. Кастрация неизбежно настигала меня. В свой последний раз я помочился ей на глаза. Мочу облизывал Сад. Кровавый член больше мне не принадлежал.

Сад кончал, пока мы поджигали его. Огонь дошел до философии в будуаре. Она кончила.

Сад и его жертвоприношение послужило бесчисленным её будущим преступлениям. Вечная память тебе, маркиз де Сад! А нужно ли было аутодафе?

2022 Paul d. S.
/izd/