Чёрное солнце

В моем состоянии важно составить биографию, связать воспоминания в историю, которую мог бы назвать своей жизнью. Понемногу, концентрируя пульсирующую во мне волю, я освоился с управлением мелкими предметами. Пусть же этот текст будет моей памятью.

Пастор говорил, мы - всё что осталось от ордена. Свет чёрного солнца всегда защитит нас. Белое солнце сожгло в людях всё хорошее, поэтому мы живем в катакомбах, среди плесени и костей. Он говорил что в прежние времена был целый подземный город, полный праведной жизни и нам предстоит возродить его. Однажды я спросил его о темном силуэте, который проявляется от меня когда кто-то зажигает свечу. Пастор ответил что это моя душа и я должен научиться общаться с ней.
Мы жили небольшой общиной, укрывались в стенах заброшенного монастыря под Екатеринбургом. Пастор учил меня читать священное наречие, мама - считать и писать. Когда взрослые уходили, я забивался в угол откуда узким лучом падал свет и было видно мою душу. Учился с ней дружить, украдкой играл с ней. Во время одной из таких игр дверь подвала открыли чужие люди чтобы увести меня в детский дом. Оказалось что деревенские нас заметили и сообщили куда следует. Оказалось что нельзя украдкой жить в стенах заброшенного монастыря.
Смутно помню детский дом. Я, кажется, плакал и просил чтобы люди закрыли окна. Учёба давалась мне лучше чем общение с другими детьми, видимо солнце сожгло в них всё хорошее. Через какое-то время мне, впрочем, надоели приставания и я неловко ткнул задиру кулаком в нос. Мальчик отстал, а я кое-что понял об этом мире. Кулаками я заработал себе на спокойствие и через какое-то время старшой заметил: "Ты ёбнутый конечно, но по всему вижу, свойский парень". И отвесил дружеский подзатыльник.
Помню как наставница Вера Степановна справила мне квартиру на отшибе. Она же помогла найти работу ночным сторожем на пустующем заводе "Черемсталь". Директор довольно хмыкнул, узнав что я не пью водки, выдал мне фонарь и наказал обходить завод каждый час. В остальное время можно было заниматься чем угодно. Мрачный остов металлургического комбината пустовал уже три десятилетия и, кажется, не нуждался в моей защите. Между обходами я листал книги, доставшиеся после смерти матери. Немало времени прошло с тех пор, как меня учили священному наречию, потому чтение давалось с трудом.
В тусклом огне шестидесятиваттной лампочки я читал о мудрой Тьме и Слове, которое создало порядок из огненного хаоса, о семи сферах и драконах охраняющих баланс. В свете дрожащего пламени я читал о черном солнце и один вопрос занимал меня в то время: что это за Слово, которым можно создавать желаемое? Как бы его выкрасть, обмануть семь драконов, вернуть изначальный порядок? В этих поисках я продирался сквозь ткань текста, подбирая нужные слова и метафоры, пока наконец не нашел нужный мне ритуал. Текст гласил: "представь свет черного солнца, погаси семь огней и беспрерывно читай песнь, так вспомнишь себя и сольешься с желаемым". Всё исполнил шаг за шагом, дрожала моя тень в гаснущих огнях. Вибрирующим голосом, как учил Пастор, я читал песнь и воображал себе свет черного солнца.
"Отброшены его лучи на землю, так была создана душа" - гласил текст.
"Мой лучший друг ли луч солнечной тьмы?"" - промелькнуло в моей голове и с последним огоньком все кончилось.

Силился открыть глаза - они не открывались. Я видел окружающий мир, но не глазами, а всем собой. Хотел потрогать, осязать, обонять - увы. Я скольжу в свете огней, чтобы исчезнуть когда они погаснут. И появиться с восходом. Мог бы - рассмеялся, всегда так остерегался света и теперь от него зависит все мое существование. Черное солнце ли сыграло со мной злую шутку, или скверное знание священного наречия, уже неважно. Нечем даже расстроиться или сойти с ума, я лишь ровная мысль изначальной тьмы, плутающая по стенам города.