Петрович

После тяжелого рабочего дня, Петрович пришёл в ячейку чуть раньше обычного. Пробормотав что-то насчёт духоты, он оставил герму открытой, пока готовил свой незамысловатый ужин из сублимата, размешанного и разогретого в дезактивированной массе. С полной тарелкой, холостяк уселся перед телевизором, и остановился на одном из немногих работающих телеканалов. С голубого экрана вещал седой, бойкий старичок, как всегда повествующий о фауне гигахруща, ослепляя зрителей доброй, до боли знакомой улыбкой, контрастирующей с тёмной студией:
  "Сегодня мы увидим один из примеров природы самосбора, удивительную экосистему Диких этажей Гигахруща. Она формируется здесь, на нижних этажах, где оседают остатки детритной пыли, родом с жилых этажей, постсамосборные отходы и продукты жизнедеятельности которых сбрасываются вниз, в мусоропровод ликвидационной службой. Пройдя дезобработку и термообработку, опускаясь на сотни этажей ниже, они иссыхаются и расслаиваются, сбрасываясь в отвальные этажи. Огромные клубы плодородной, биологически опасной пыли, раздувает сквозняками вентиляции верхних этажей, и, она проникает всё ниже и ниже, изрядно дополняя биомассу, формирующуюся самосбором.
   Там, на диких этажах, детритная пыль в межсамосборный период либо фильтруется губкарями и щёточниками, либо, её со стен слизывают слизневики, такие, как эта группа. Слизевики не являются в привычном смысле постсамосборными организмами. Это симбиоз человеческого организма и слизевика, симбиотического моллюска, который даёт человеческому организму устойчивость к вирусам, бактериям и грибкам, в обмен на высшую нервную деятельность хозяина. Поэтому, как вы можете видеть, они сохраняют анатомию, близкую к человеческой. За хрустом бетонной пыли, они не слышат приближения своего главного врага -  хищной нелюди обыкновенной. Едва дыша, боясь вспугнуть беззащитных слизневиков, она прячется в зарослях губкарей. Один молодой и неосторожный слизевик, пробрался в бывшую ячейку, жадно прильнул к стене, покрытой слизью и плесенью. А за форсифицирующими щеточниками уже притаилась нелюдь. Тихо, едва слышно, она крадётся к нему, скрытая полумраком…"
  Чёрно-белая картинка, не самого лучшего качества, зарябила. Петрович негодующе забурчал, потянулся к телевизору, и аккуратно стукнул по нему.
"…она не заметила, как сама стала добычей! Незамеченный потолкоид, свалился на неё, крепко схватив своими острыми рёбрами. Обычно они привлекают местную живность своими свисающими внутренними органами, но тут обед сам оказался прямо под ним! Вспуганный слизевик в ужасе убегает, оглашая блок предупредительным гортанным рёвом. Целое стадо снимается со слизевого стойбища, и несётся вниз по лестнице, сшибая со ступенек колонию мирных автономных кишок."
  Постепенно камеру начинает трясти. Стена, в кадре, начинает обрастать сетью трещин, и обрушается. Из дыры вываливается огромное тело, с ненасытным ртом, которое заполонило собой полкоридора. Ведущий, тряся остатками седины, продолжил взахлёб комментировать:
  "Из глубин блока нам показывается красавец-бетоноед. Эта особь ещё не достигла своих максимальных размеров, но ей уже не может грозить ни один хищник Гигахруща. Посмотрите, как размеренно работают хелицеры этого вечного труженика! Он прогрызает стенку ячейки вместе с наросшей на ней биомассой, оставляя наружу лишь зад, выделяющий изобетонную пену, смешанную с экскрементами. Через несколько минут она схватится в густышную пробку, чтобы защитить его от самосбора, который начнётся скоро, с минуты на минуту.
  К сожалению, наши дорогие зрители, директива Е-65 запрещает нам показывать самосбор. До новых встреч!"
  Экран на две секунды показал темноту, но тут же сменил свой лик на шипение помех. Через несколько минут этот самосбор донесётся и до Петровича. Однако, он об этом так никогда и не узнает, из-за дремоты, вызванной убаюкивающим рассказом ведущего.