c1p4

Помывшись, я позвал слуг, которые вынесли ванну из гостиной. Когда я остался в одиночестве, то со вздохом откинулся на диване, прикидывая, что делать теперь. Даларанское мыло было в лучшем случае сносным: на коже даже после тщательного ополаскивания сохранялось чувство стянутости, как будто на тело налипла плёнка, при движении неприятно скользившая о ткань.
— Словно и не мылся, — констатировал я, пригладив ещё влажные волосы.
В голову от безделья полезли дурные, бесполезные мысли: об оставленном мире, школе, занятия в которой должны были вот-вот начаться, родителях… девушке, ради подарка которой я копил деньги, прокачивая персонажей. Лица знакомых одно за другим вставали перед мысленным взором. Друзья, враги… и Атсуко, снова и снова, как бы ни старался я прогнать её образ. Спокойные, чуть грустные глаза девушки, которую я любил, въедались в душу, наполняя проделанные дыры запоздалыми сожалениями. Сейчас нельзя было сказать, было ли решение признаться в любви в день её рождения удачным. То, что не попробуешь на практике, так и останется навечно теорией. Я прикинул по времени: получалось, что роковой день наступит завтра. Возможно, на этот раз мне достало бы смелости рассказать Атсуко о своих чувствах… в отличие от прошлых двух попыток.
В свете недавних событий, однако, нерешительность сыграла на руку. Меньше одним человеком на той стороне, что будет скучать по исчезнувшему Такуми Накагаве, шестнадцатилетнему старшекласснику родом из Аракавы. Интересно, что скажут родители, когда вернутся из очередной затянувшейся командировки. Произойдёт это не раньше начала осени: запаникуют ли они, когда на очередной дежурный звонок никто не ответит?
Я заёрзал на месте, стараясь стряхнуть с себя чувство вины. С другой стороны, кого винить в сложившейся ситуации, если не Веронику с её таинственными ритуалами? Я закрыл глаза и представил огонёк тьмы вроде того, что возник в ладонях во время проверки магического потенциала.
— Дыши ровно… сосредоточься…
Ничего не произошло, как не происходило десятки раз до этого. Магия отказывалась повиноваться, сколько бы я ни бился над её освоением, придумывая различные техники медитации и транса. Когда я услышал о трудностях создания стихиальных заклятий, то сразу подумал, что мой талант заключался в лёгкости использовании магии стихий. Однако это предположение оказалось ошибкой. По крайней мере, силой мысли вызвать огненный шторм у меня не получилось.
 Как известно, у любого уважающего себя попаданца должен иметься как минимум один навык, что ломает представления аборигенов об устоях их мира. За время пути в Новую Литецию я проработал множество вариантов и даже чуть не утопился, проверяя, могу ли я дышать под водой. От прыжков с обрывов я после длительных размышлений отказался, ибо сомнительный шанс обрести левитацию проиграл реальному шансу сломать ноги.  Навыков фехтования тоже не прибавилось: после нескольких взмахов боевым мечом, одолженным у одного из солдат, связки до сих пор ныли остаточной болью.
Хотелось вскинуть руки к небесами и горестно возопить: почему, ну почему здесь нет системы прокачки, как в играх? Как легко было бы понять, что делать дальше, если бы я видел свой уровень и доступные навыки! Степень схожести этого мира с Землёй в этом аспекте оставляла гадкий привкус во рту.
Так, терзаясь пустыми размышлениями, незаметно я уснул.
Следующий день начался скучно. Слуги принесли воду для умывания, заменили ночной горшок. Завтрак состоял из каши и красного сока, по вкусу напоминавшего брусничный. Закончив с утренним туалетом, я поймал себя на том, что делать мне совершенно нечего. Ради приличия я вежливо наехал на стражника, вынудив того пообещать, что он поговорит с начальством насчёт разрешения прогулок. В конце концов, я не был преступником и бежать больше не собирался. Чутьё подсказывало, что без помощи в средневековой стране протянуть ноги с голоду было легче лёгкого. А раз так, оставалось смирно сидеть на месте в надежде, что меня возьмут в какой-нибудь орден магии, где скрытые способности раскроются в полной мере. Первоочередной задачей, несомненно, стояло возвращение домой, а лучшего места для поиска заклинания перемещения между мирами, чем магическая академия, было не найти.
После обеда беседа с охранником принесла плоды: он сообщил, что поступило распоряжение не мешать мне ходить по палисаднику и западному крылу дворца. Из этих слов логически вытекало, что находились мои покои как раз в западной стороне. Я радостно кивнул стражнику и проскользнул мимо него, рассчитывая как следует облазать все доступные места. Однако раздавшиеся за спиной шаги, сопровождаемые слабым бряцанием доспехов, намекнули, что в нашем с дворцом рандеву затесался третий лишний. С другой стороны, этого следовало ожидать. Отпускать незнакомца без сопровождения бродить по дому царствующих особ было бы в высшей степени неразумно. И всё же сам факт, что за мной будут присматривать, подпортил настроение.
Так началась моя прогулка. Доступный для изучения участок дворца закончился быстро. В нём не было ничего впечатляющего, особенно для того, кто видел фотографии внутреннего убранства земных дворцов (и любой из них мог дать сто очков форы бывшему баронскому поместью). Внимание привлекли лишь расставленные на пьедесталах вазы, рыцарские доспехи, прятавшиеся в нишах, и висевшие в коридорах картины. Вазы были интересны прихотливой золотой вязью на крутых фарфоровых боках, а картины — попадавшимися откровенными сценами, которые выходили далеко за рамки обнажённой груди. При желании легко было представить, как художник, что рисовал их, не раз отрывался от работы, чтобы принять участие в развернувшихся перед ним оргиях.
Стражник за спиной насмешливо фыркал. Мне пришлось объяснить ему, что отличает искусство от порнографии, а взор эстета — от налитого похотью взгляда юнца. Звучало не слишком убедительно, но он хотя бы перестал донимать меня, и я спокойно сохранил запечатлённые образы на подкорке мозга, чтобы как-нибудь ночью вернуться к ним. Суровые времена требовали решительных действий.
Остаток вечера я провёл, праздно шатаясь в саду.
Так протянулись два длинных дня. На исходе третьего я готов был лезть на стену от всепоглощающей скуки, развеять которую уже не помогали картины. На все расспросы о том, когда соберётся комиссия, стражник пожимал плечами. Это было явно вне его компетенции. Айра тоже не знала этого. Наши отношения с ней успешно преодолели стадию неловкости, но в глубинах её зрачков я ещё видел отблески давнишнего гнева. Тем не менее она не отказалась от прогулки почти вдвоём (охранника я решил считать своей тенью), хотя и отнекивалась сперва, ссылаясь на срочные дела. Однако по ней было видно, что она была не прочь спихнуть обязанности на кого-нибудь и расслабиться под предлогом королевского гостеприимства.
За болтовнёй ни о чём время летело значительно быстрее, да и бродить по запутанным гравийным дорожкам в компании симпатичной служанки  было интереснее. Не то чтобы у меня были на неё планы… Но проводить дни с гремевшим кирасой солдафоном, который на все вопросы отвечал по-военному кратко, предпочитая ограничиваться «Да» и «Нет», если возможно, наскучило до чёртиков.
Повинуясь импульсу, я сорвал с клумбы фиалку. Айра поджала губы.
— Господин не знает, что порча королевского имущества карается смертью?
Сердце ёкнуло, и я почувствовал, как слабеют ноги. Но что сделано, то сделано, и я придал лицу уверенное выражение.
— Уверен, когда садовники ухаживают за цветами, они могут помять и оборвать куда больше. К тому же здесь не найдётся никого, кто донёс бы на меня, не так ли?
Я всей душой понадеялся, что мой страж не упомянёт в вечернем рапорте об этом случае. По виду он напоминал именно тех, кто скрупулёзно обсасывают любую, даже самую незначительную деталь в составляемом отчёте. Но внешний вид обманчив… правда?
Айра улыбнулась.
— Его Величество не держит при дворе профанов. Но, пожалуй, потеря одного маленького цветка не такой уж ущерб саду.
Я преподнёс фиалку Айре.
— Мне кажется, она бы замечательно смотрелась в твоих волосах.
Горничная чуть покраснела и заложила цветок за ухо. Я паршиво разбирался в совместимости цветов, однако сочетание нежно-фиолетовой фиалки и рыжих волос Айры выглядело милым. Служанка сложила руки на груди и поклонилась.
— Благодарю, господин.
На моей памяти это был первый раз, когда она обратилась ко мне напрямую. Было ли это хорошим знаком, я затруднялся сказать, особенно если вспомнить, что соблазнение в планы не входило. Я мысленно дал себе пощёчину: видеть в каждой улыбке призыв к действию было немудрено, учитывая возраст, но глупости самих размышлений это не отменяло. К тому же… Атсуко.
Мы вышли на небольшую площадку с фонтаном в центре. Это было моё любимое место. Поблизости не росли деревья, и слабое солнце достаточно нагревало скамейки, так что сидеть на них было приятно. От лишних взглядов место защищала живая изгородь, полукругом обнимавшая выложенный мозаичным камнем круг. По нему цепочками сновали сонные муравьи. С каждым днём их становилось всё меньше, и мне стало интересно, что случится раньше: решится моя судьба или они уйдут в спячку.
Сегодня в тайное святилище вторгся посторонний. На облюбованной мной скамейке сидел подтянутый мужчина лет двадцати пяти. Он был чисто выбрит, а нос горбинкой в профиль роднил его с орлом. Орлиными были и глаза: хищное выражение в них контрастировало с дружелюбной ухмылкой компанейского парня. Выбеленные волосы и выставленный вперёд подбородок вкупе с линией скул напоминали о Ланде.
— Какая встреча! Такуми, если не ошибаюсь? Не присоединишься?
Мужчина поманил меня к себе. Я повернулся к Айре и увидел, как она оцепенела: все эмоции ушли из неё, заменённые профессиональной отстранённостью слуги.
Я приблизился к нему, но садиться рядом не стал.
— Нависать над собеседником во время разговора — верх бестактности, — сказал парень с прищуром.
— И всё же я постою.
Он не производил впечатления могущественного человека. Простой чёрный кафтан с длинными рукавами оставлял кисти открытыми, и на ладонях были видны многочисленные мозоли, вероятно, от упражнений с мечом. Ссориться с ним я не хотел, но раздражение от нежданной встречи дало о себе знать.
Парень пошевелил пальцами, меж которых пробежала белёсая вспышка, и меня буквально вжало в скамью. К сожалению, развернуться я не успел и въехал лбом в её спинку. Маг терпеливо дождался, пока я закончу ругаться и сяду — на изрядном расстоянии от него.
— На твоём месте я бы не был таким несговорчивым. Неофитам следует выполнять то, что им прикажут старшие. Меня зовут Аладиларий, для краткости — Ал.
Я сделал пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
— Что это было? На тво… ваших пальцах. Магия?
— Аспект Подавления и аспект Перемещения. Подавление — чтобы твоя воля не помешала заклинанию, Перемещение — чтобы пригласить тебя для разговора.
Выглядело это отнюдь не как приглашение, но я воздержался от комментариев. Столкновение со скамьёй болезненно отдавалось в шее, и повторять материал для закрепления в ближайшее время не требовалось.
Ал почесал щёку.
— Хорошо, что ты это увидел, ещё лучше, что спросил. Любопытство — первый шаг к знанию. А наблюдательность необходима для того, кто хочет жить долго. Однако, если ты задаёшь такие вопросы, Вероника ещё не начала заниматься тобой.
— В каком это смысле?
— В прямом. В отношениях между мастером и учеником каждый приобретает бесценный опыт, и Веронике наставничество помогло бы перейти на новый уровень — если не силы, то общения с людьми.
— Я не это имел в виду. С какой стати ей меня учить?
Ал выглядел пойманным врасплох. Какое-то время он моргал, словно не понимая сути вопроса, затем ответил:
— Ты думаешь, что стать полноценным рыцарем Владыки можно без тренировок? Поверь, тебя ждёт немало открытий на этой стезе. Лично я советую загодя приготовить тазик или ведро, когда вы перейдёте к практической части.
— Я ещё не подданный Владыки. Это должна решить комиссия.
Ал поднял палец. Я с подозрением посмотрел на него, ожидая новой вспышки.
— Именно! И слушание состоится завтра в полдень. Все члены в сборе, включая меня. В сущности, дело уже улажено, остаются формальности. И вот о формальностях я хочу поговорить с тобой.
Он доверительно понизил голос.
— Дело в том, что на слушании тебя спросят, выдвигаешь ли ты претензии Веронике из-за нападения на тебя. Я прошу, чтобы ты ответил отрицательно. Это сэкономит нам всем немного времени и позволит тебе быстрее попасть в замок Владыки для полноценного обряда инициации. В вопросах обучения невозможно начать слишком рано. К тому же твои способности, увы, находятся на посредственном уровне, а каждая секунда, потраченная впустую, уменьшает их ещё больше. Чем раньше маг раскроет свой дар, тем сильнее он будет. С возрастом искра таланта затухает, если вовремя не раздуть её в яркое пламя. Я слышал, идея стать неупокоенным тебя не привлекает, а значит, смысла доводить до этого нет. В конечном счёте, рыцари — намного более гибкие инструменты Владыки, чем остальные подданные, а гибкость подразумевает изрядную степень свободы в своих действиях.
Ал доверительно хлопнул меня по плечу. Для этого ему пришлось вытянуться, потому что за время диалога я отодвинулся ещё дальше, уткнувшись в подлокотник скамьи.
— Даже если ты предпочтёшь не выполнять мою просьбу, мало что изменится. Конечно, Вероника может обидеться… Хотя она не такой человек, чтобы обижаться на мелочи. Но как её куратор я попросту не могу проигнорировать возможность облегчить ей жизнь. Бесцельные страдания огорчают любого, кто знает цену боли.
Он поднялся на ноги.
— Подумай над моими словами, Такуми. И хорошей прогулке тебе и твоей спутнице.
С этими словами он беспечно удалился. Я подошёл к Айре, которая заметно расслабилась, превратившись из застывшей куклы обратно в человека. Но в глубине её глаз прятался страх. Скорее всего, она услышала разговор целиком или хотя бы его часть. С учётом того, какими представлялись рыцари Владыки жителям Даларана, я мог выглядеть для неё монстром, готовящимся вылупиться.
— Кто это был?
Служанка отвела взгляд.
— Один из проклятых. Высокопоставленный… и у него сложное имя. Прошу господина простить меня, это всё, что я знаю.
Вот мы и вернулись к тому, с чего начали. Дальнейшее общение не задалось, и через час я отпустил Айру, чтобы вернуться в свои покои. Мне было над чем подумать. В груди зрел комок тревоги.