После такой работы можно и отдохнуть. Не отходя далеко, Рик устроился на куче выкопанной земли, закурил и расслабленно уставился в небо. С зенита потихоньку скатывалось солнце. Ни единого самолета. Синеву неба и белизну редких облаков нарушали только уродливые сардельки аэростатов заграждения.
	Тепло – словно кот, солдат щурился от прямых лучей, но лица не отводил. Вокруг, то и дело косясь, негромко болтали сослуживцы, делились впечатлениями и вволю курили спасенные из блиндажа. Воняло грязью и взрывчаткой. Очередной день.
	Слово за слово… Вдруг, Рик услышал, как по траншеям растекаются возбужденные шепотки. Офицеры! Вернулись! Идут! Что-то они странноваты! Навострив уши, он встал на ноги и поторопился к своим позициям. Все вокруг уже обсуждали слух или новость, многие вслух гадали о том, что будет дальше.
	И он тоже. Чего уходили, да так надолго? С чем вернулись? И о чем же таком странном говорит солдатский телеграф?
	Вернувшись ко взводу, Рик застал сослуживцев. Они пытались спрятать друг перед другом свое нервозное любопытство, но то прорывалось в резких фразах и постоянных взглядах на ходы. Все сходились в одном – наступление. Командование всегда радо потерять тысячи и десятки тысяч ради мили или двух, а фрицы отступили заметно дальше.
	— Завтра утром пойдем, — предположил Купер, прочищая ствол дробовика. — Отсюда и до упора. Где пулеметы начнут нас бить, там и закопаемся по новой.
	— С этой-то дрянью? Как бы гули не стали резвиться у нас в тылу, — Рик скривился, припомнив позавчерашнюю ночь. — Если уже не резвятся.
	Сплюнув, Купер погладил оружие. Шесть ночных тварей. Похожи на человека, уважают мертвечину – только вот не всегда ждут, пока их добыча умрет. Той ночью вовремя закричал часовой, каким-то чудом разглядев гулей в темноте, поднял остальных, а уж винтовки поработали на славу. Тела спалили, от греха подальше. Уже утром недосчитались двоих солдат.
	— Ублюдская дрянь, — процедил Купер и, чуть наклонившись к Рику, понизил голос. — Я слышал, шептуны в кучки сбиваются. Крыс хвостами связывают, еще чем-то занимаются.
	— Ну хоть не приманивают никого, — тихо ответил солдат. — А то глядишь, весь тот бред, который про нас болтают, вдруг правдой станет.
	Новая волна шепотков. Подходит! Лейтенант идет! Помятый какой-то, в противогазе!
	Спустя минуту офицер показался собственной персоной. И впрямь – помятый. На форме грязь и бурые пятна, из-под рукавов выглядывают чернильные следы, пальцы чуть подрагивают. А противогаз надет по полной форме, подогнан к голове, трубка уходит в фильтр на поясе. За линзами не видно глаз, слишком там темно. Но Рик нутром почуял, когда офицер бросил на него взгляд – да и каждый во взводе тоже. Некоторые вздрогнули.
	А молчание затягивалось. Лейтенант осматривал солдат, те, чуть привыкнув и вспомнив муштру, смотрели в ответ. На солнце поблескивали штыки. И тут… над головами засвистели снаряды!