Кодекс

По крутому склону холма неслась рыцарская конница. Доспехи блестели на солнце, зубы лошадей оскалены, знамена протянуты по ветру.
Вася битый час пытался перерисовать эта картинку из иллюстрированной энциклопедии. За окнами библиотеки уже стемнело, снег с его сапожек натек грязной лужей. Мальчик высунул язык от усердия. Лучше было бы, конечно, сразу рисовать фломастерами, но он боялся испачкать книжку. Дома разукрасит, лишь бы цвета знамен не забыть.

В дверях читального зала показалась сонная библиотекарша.
- Вася, мы закрываемся уже, поздно совсем, иди домой.
Под мышкой она держала свернутый сборник скванвордов. До закрытия библиотеки оставался ещё час, но Вася был её единственным посетителем. Судя же по заспанному выражению библиотекаря – спорить она была не намерена.
- Можно я ещё немножко посижу? - как можно жалостливее протянул он.
Библиотекарь вздохнула.
- Бог с тобой, ладно, бери энциклопедию с собой, завтра вернешь. Смотри только, не помни страницы. Давай, собирайся и домой ступай.
- Спасибо!

Вася спрыгнул со стула, и пока она не успела передумать, стал торопливо собирать вещи. Убрал в черный пакет карандаши, в припасенную газету завернул энциклопедию про рыцарей. Самым важным была его тетрадь, куда он и копировал рисунок. Большая записная книжка, в твердом переплете, на котором заглавными буквами по трафарету было выведено «КОДЕКС». Его святое писание. Самая важная книга в мире, куда он кропотливо, как летописец, вносил все самые важные и мудрые вещи мира.

Вася аккуратно сдул резиновые катышки от стерки, смахнул рукой. Закрыл «Кодекс» и засунул под ремень джинс, спрятав под свитером. Натянул куртку, шапку с помпоном и пошел домой. На выходе он галантно поклонился библиотекарше. Та смерила его взглядом, состоящим процентов на девяносто из удивления. Вася только недавно решил, что перед дамами положено кланяться. Но то ли он что-то делает неправильно, то ли не все дамы были достойны оценить его познания в этикете. Над этим вопросом следовало ещё поработать.

До дома было идти минут десять, не больше. Но уже стемнело, и Вася заспешил, предвкушая перерисовывание новых батальных эпизодов.
- Э, ты, сюда подошел, - окликнул его кто-то.
Вася замер как вкопанный. Сердце похолодело. Он оглянулся. Неподалеку, возле труб, стояли несколько взрослых парней, лет пятнадцати-шестнадцати. Васе остро захотелось убежать, но такое поведение было неподобающим для настоящего рыцаря, и он подошел к ним, стараясь шагать как можно уверенней.
- Чем могу помочь? – спросил он со всем достоинством, положенным благородному ноблю в общении с грязными пейзанами.
Парни заржали.
- Слышь, малой, сиги есть? – спросил самый высокий из них, чья рожа даже в темноте горела пятнами больших прыщей.
- Прошу прощения – что?

Голос Васи предательски дрогнул.
Разбойники снова заржали.

- Сиги, бля. Сигареты есть?
- Нету.
- А ну не пизди мне, бля. А если найду?
Прыщавый ловко выхватил у Вас пакет.
- Отдайте!
- Засохни, бля.
Гопник натянул ему шапку с помпоном до подбородка и толкнул ладонью в лицо так, что Вася осел в сугроб. Прыщавый вытряхнул пакет. Карандаши и энциклопедия посыпались в снег. Горло рыцаря сдавило от подступающих рыданий. Ему уже приходилось драться. Но тогда они просто фехтовали с одноклассником на линейках, а Вася представлял, что он Жан ле Менгр Бусико, штурмующий стены замка Мон-сен-Мишель. Сейчас все было совсем не так благородно.
- Хуйня какая, - сказал прыщавый и поднял Васю за шкирку.
Курточка затрещала по швам.
- Так, бля, че тут у нас ещё.
Он привычно зашуровал по карман.
- Опа, червонец. И все бля?
Десять рублей Васе дала утром мама на булочку. Но он их приберег. Потому что, во-первых голод укрощает плоть, а во-вторых можно было немного насобирать и купить в магазине металлическую фигурку рыцаря Тевтонского ордена.
- Отдайте, - совсем униженно пискнул Вася.
- Завали ебало.
- Господи Иисусе, пресвятая Дева Мария, защити меня.
- Ты че, больной бля, - сказал прыщавый и дал ему пинка.
- Пиздуй отсюда, пока я добрый.

Вася упал на карачки, схватил книжку и бросился прочь. В спину ему несся шакалий хохот. Он бежал не останавливаясь до самого дома. Мать уже спала, на кухонном столе стояла завернутая в полотенце кастрюля с кашей. Вася скинул мокрые сапоги и заперся в комнате.
 Энциклопедия про рыцарей порвалась в корешке. Страницы намокли и измялись. Рыдая, Вася сунул книгу под батарею, надеясь, что она сумеет просохнуть. Дрожащими руками, глотая слёзы и сопли, он вынул из-под ремня «Кодекс». Он долгие годы копил в него всю мудрость, что видел в умных книжках. Если где-то и есть ответ, что ему делать – то только здесь.

Он стал торопливо перелистывать страницы. Рисунки рыцарей, сменялись записанными цитатами и мудрыми изречениями. Схемы замков соседствовали с рецептами пороха и нитроглицерина. Цитаты из «Песнь Роланда» и «Сказание о Короле Артуре» вперемешку с планами битв тринадцатого века. Всё было не то. Наконец, он увидел что-то подходящее.

«Божий суд – разновидность судебного поединка, когда между спорящими назначалась дуэль. Каждая сторона могла выставить вместо себя специального бойца, чемпиона. Считалось, что Бог одарит победой праведную сторону спора».

- Вариант, - сказал Вася.
Он начал перебирать, кого можно найти, как своего чемпиона. Череп, из десятого бэ? Лёха Смирнов из девятого? Но они же не будут сражаться за него просто потому, что он прав? Что они захотят? Деньги? У Васи была его сокровищница, куда он прятал деньги, но их было мало и жалко. Сколько вообще положено платить чемпиону? «Кодекс» на этот вопрос ответов не давал. А даже если и так, наймет он их раз, а что потом? Эти подонки найдут Васю и отлупят его ещё раз.

Что делать? «Кодекс» молчал. Все познания Васи о рыцарях говорили, что в неравной битве остается только храбро броситься на превосходящего врага и героически погибнуть, чтобы быть потом воспетым в балладах. Но умирать не хотелось. Вася пошарил глазами по полке. Вытянул одну из книг, в черной обложке, подаренную дядей на день рождения. Вася никогда прежде не открывал её. Потому что самурай никогда не мог бы победить настоящего рыцаря, а, следовательно, и незачем читать о таких тщедушных воинах. Развернул наугад.

«Война это пусть обмана».

- Что за бред, - разозлился он.
Война это благородная битва, лицом к лицу, когда вы с противником один на один решаете, кто сильнее и достойнее. Даже в «божьем суде» поединщики сражаются один на один, а не правый вдесятером лупит виновного.
- Но разве в этом есть справедливость? - тут же одернул он сам себя.
Ведь я был прав, но я проиграл, потому что мой соперник сильнее. Почему Бог не помог мне? Почему он не пришел мне на помощь? Как это работает? Как может слабый победить сильного? Неужели Бог ниспошлет на время ему силы, как у Супермена? Бред какой-то.
Но в ту же секунду, как Вася отвернул свою душу от лика божьего, ему снизошло озарение.
- Ну конечно! В божьем суде побеждает правый, потому что он лучше! Он добрее, честнее. Зло наказывает себя своими руками, как жадная бабка из «Золотой рыбки» или французская знать в бите при Креси. Они проиграли, потому что сами их моральные качества привели к поражению. Глупость, жадность, самоуверенность. А я лучше этих бандитов. Поэтому они сами себе могилы выроют. Так помогает Бог – ниспосылает праведным ум и расчет, а псам – слепоту.

Он закончил мысль на довольно пафосной ноте, но не видел в своих рассуждениях никаких изъянов, поэтому остался крайне доволен. Успокоившись, он лёг спать.

Весь следующий день Вася провел в подготовке. Пришлось прогулять школу, но мать его не спалила. Когда за окнами наконец-таки стемнело, он аккуратно положил книгу в пакет и двинулся в путь. Были опасения, что эта компания изменит поле для грядущей битвы, но место оказалось прикормленным. Снова те же четверо, все там же.

Вася опустился на одно колено в снег и вознес короткую молитву Деве Марии с просьбой о заступничестве. Достал из кармана зажигалку, поджег, сунул огонек вглубь пакета. Вася выпрямил спину и гордо, медленно ступая, подошел к гопникам.
- Я вызываю вас на суд божий! – как можно громче крикнул он.
Прыщавый повернулся, выпуская струйку сигаретного дыма.
- Чё бля? Ты кто, нахуй?
- Я вызываю вас…

Вася осекся, он вспомнил, что хотел бросить варежку, но совсем вылетело из головы. Сейчас ещё можно, или уже поздно? Размышления были прерваны ударом в нос. Вася упал, зажимая руками лицо, уронил пакет. Лежа на земле, Вася видел, как на уровне глаз утопала в снегу пара грязных кроссовок прыщавого.
Тот сунул руку в пакет и достал энциклопедию.
- Это моя книга, будьте столь любезны вернуть её мне! – прогундосил Вася, не поднимаясь.
- Ебанат, блядь, больной, - сказал прыщавый.
- Ну а теперь она моя, нахуй, на самокрутки, бля, пойдет. Пиздуй, нахуй, отсюда, поехавший.

Он поднял Васю за шкирку, как котенка, и пинком отправил в полет. Он плюхнулся в сугроб, гордо поднялся и зашагал прочь. Со всем присущим моменту величием. Все же, видимо, он немного перестраховался в расчетах, потому что пришлось ждать почти на тридцать секунд дольше планируемого. В пустом дворе прокатилось эхо взрыва. Сработали сигнализации машин, которые все равно не могли перекрыть, дикий, звериный вой.

Васе не нужно было оглядываться, чтобы представить, как его бомба, замаскированная оторванной обложкой энциклопедии, разлетелась смертельным дождем из сотни мелких гвоздиков.
- Война – это путь обмана, - прошептал Вася новые строки, внесенные в «Кодекс».
- Аве Мария.