Паша спал и видел уже не первый по счету сон. Во сне он был еще маленьким – лет пяти. И во сне он отжимался.
- Две тысячи один, - пыхтел себе под нос маленький сонный Паша. – Две тысячи два, две тысячи три.
 Вдруг в дверь позвонили.
- Две тысячи семь, - Паша решил не обращать на звонок внимания и отжиматься дальше.
Тогда вдруг в дверь постучали.
- Две тысячи восемнадцать, - практически залаял запыхавшийся и злой Паша.
В дверь стали долбить крайне настойчиво и нетерпеливо.
- Две тысячи девятнадцать, - завизжал свиньей Паша и пошел открывать дверь. – Все равно я больше не могу.
 Открыв дверь, Паша удивился, потому что на пороге стояли вампиры. Их было несколько. Все они были большого роста, среднего возраста и, скорее всего, определенного рода занятий. Среди них выделялся самый главный и уважаемый вампир. Он был немного лохматым и непричесанным, будто бы только что проснулся. Глаза его насмешливо смотрели на Пашу. А остальные вампиры периодически извинялись перед ним. От этого он, видно, становился еще главнее и сильнее.
- Ты молодец, - сказал главный вампир.
- Спасибо, - ответил маленький, пятилетний Паша. – А почему?
- Хорошо отжимался. Вернее, не хорошо, а много.
- А откуда вы узнали, что я отжимался? – удивился Паша. – Тем более много.
- Мы все про тебя знаем, - с гордостью сказал главный вампир.
- А еще ты не заклеил камеру на ноутбуке, - встрял вампир попроще и сразу же получил по лицу от главного.
- Извиняйся! – приказал главный.
- Извините, - жалобно проблеял вампир.
  Паша стоял в дверях и на всякий случай помалкивал.  Судя по всему, мамин совет – не открывать дверь незнакомцам, был не таким уж вредным.
- Выходи на улицу, - приказал Паше главный вампир.
  Паша хотел было сначала закрыть дверь, но вместо этого подчинился и вышел из квартиры.
 Прямо перед подъездом стоял новый мерседес S600.
- Хочешь себе такой? – спросил главный вампир.
- Хочу, – честно ответил Паша.
- Тогда отжимайся, - сказал главный.
- Но я больше не могу, я и так отжался уже две тысячи раз.
- Две тысячи девятнадцать, - встрял простой вампир. – Мы всё через камеру видели и всё при всё  подсчитали. Извините.
 Извинения, судя по всему, были приняты. Потому что по лицу в этот раз вампир  не получил. Но был смерен таким взглядом, от которого хотелось извиняться и извиняться. Что он и делал, но вполголоса, чтобы не мешать.
- Отжимайся, кому сказал. Ты можешь больше, - главный вампир выхватил пистолет, стал стрелять в воздух, а рядом, кажется, проехал свадебный кортеж.
  Паша понял, что спорить бесполезно, и стал отжиматься. Отжиматься долго. Отжиматься не покладая рук. И отжиматься не жалея сил. День сменялся ночью, а Паша все отжимался. Зима сменяла лето, а Паша отжимался все равно. Вокруг рождались и умирали люди, но Пашу это не сильно волновало. Потому что Паша отжимался. Более того, он даже перешел на отжимания с хлопками.
- Все отжимаешься? – спросил у него главный вампир, наклонившись почти вплотную.
- Отжимаюсь, - ответил Паша, не глядя на него.
- Так ведь всю жизнь и проотжимаешься. Завязывай.
 И Паша завязал. Он поднялся на ноги и первым делом почему-то потрогал себя за щеки. Они были покрыты густой и брутальной щетиной. Паша огляделся. Вокруг стояло много вампиров. А так же большое количество девушек, которые хотели от них детей. Все смотрели на Пашу с одобрением и улыбались.
- С днем рождения! – кричали все вокруг. – С возрастом согласия!
- Ты ведь согласен? – спросил у него главный вампир.
- Согласен, - ответил Паша.
- Тогда ведите, - отдал приказ главарь.
Тут же привели закованного в золотую цепь человека.
- Кто ты? – спросил у человека Паша.
- Я твой первый русский, - ответил человек. – Убей меня.
Паша оторопел. Он еще никогда никого не убивал.
- Но я не хочу тебя убивать.
- Это такая традиция, так все делают, - сказал первый русский. – Убивай, все равно это не жизнь.
- Убивай, - подтвердил главный вампир. – Первый русский хуйни не посоветует.
- Ну, хорошо, - согласился Паша и без особых эмоций задушил первого русского голыми руками.
- Молодец, - закричали со всех сторон вампиры. – Теперь ты один из нас.
- Отныне звать тебя будут Бисмиллях ибн Шихаб! – торжественно объявил главный вампир.
 Паша обрадовался как ребенок, достал перочинный ножик и на всякий случай стал добивать им мертвого первого русского. На землю потекла кровь.
- А вот этого делать было не нужно, - с грустью сказал главный вампир.
- Я хочу себе еще русского, - свирепо закричал на него Паша. – Я хочу себе нового русского! Я хочу себе много русских! Много новых русских!
- Да, да, - почти плакали вампиры. – Да будет так!
Вдруг первый русский, которого убил Паша, вскочил на ноги и заорал:
- Да буги крю! Я должна сказать…  Да буги крю! Я уверена, что…  Да буги крю! Прекрасные ребята…
 Затем первый русский закукарекал и побежал прочь.
  Занималась заря. Вампиры, видимо согласно какому-то внутреннему регламенту,  стали понемногу исчезать. Но почему-то оставались девушки.
- Лучше бы ты дальше, сука, отжимался, - сказал Паше главный вампир
  Насмешливо улыбаясь, он тоже куда-то исчез.
- Извините, - сказал Паша уже не понятно кому и осмотрелся.
  Возле подъезда стоял его шестисотый мерседес битком набитый красивыми девушками. Кругом ездили такие же точно мерседесы, в которых сидели новые русские. На улицах было полно девушек, которые хотели от них то ли детей, то ли просто денег.
  Паша сел в машину и включил магнитолу, чтобы хоть как-то заглушить восторженные визги девушек. Но вместо музыки он услышал резкий и противный петушиный крик. Поморщившись, Паша закрыл глаза. И проснулся.
  Он лежал в своей комнате, на кровати. Было всего лишь начало пятого. За окном занималась заря и истошно орал петух. Вставать было еще рано.
- Чтоб тебя мамка на суп пустила, сука крикливая, - злобно сказал Паша, закрылся подушкой и провалился дальше в сон.
  Теперь Паше снилось, что он директор. На самом деле во сне директором Паша себя не считал. Так же, как не считал себя, например, татарин русским, не смотря на то, что в графе национальность, в паспорте, у него было написано, что он русский, а не татарин. Так же и Паша - был, согласно официальным документам, директором какой-то маленькой фирмы на полтора человека, со всеми вытекающими для директора последствиями. Которые, как бы пускай и теоретически, но все равно могли понемногу подтекать и, не дай бог, прорваться наружу. Паша понимал, что теория неотделима от практики, поэтому был в последнее время не доволен. Вернее, доволен, но не всем.
  Сон был достаточно многомерным и позволял вспомнить, что раньше такое положение вещей Пашу устраивало. А перестало устраивать только в последнее время, которое наступило незаметно. Сон как бы навевал ощущение, что наступали последние времена. Паша не понимал, что это такое, но на всякий случай, как и все нормальные люди, опасался их. Вернее, их последствий. Об их причине, Паша старался не думать.
- Здорова, - поздоровался через проходную человек по имени Виталик. – Как доехали?
- Как бы нормально, - ответил Савелий.
 Савелий был как бы пашиным подчиненным, но в последние времена, как того они и требовали, все меньше и меньше ему подчинялся.
- Ну, тогда заходите, - пригласил Виталик. – И поменьше “как бы” в тексте.
- Это… - шепнул Паша Савелию. – Может, я вас тут подожду, а вы там сами все утрясете?
-  Нет! – не подчинился Савелий. – Пошли вместе, вместе же приехали.
- Ну, ладно, - вздохнул Паша и посмотрел на себя в зеркало, которое зачем-то висело на заводской проходной.
 Из зеркала на Пашу смотрел Безликий Оборотень из мультфильма “Унесенные призраками”. Это был единственный анимешный мультфильм, который Паша досмотрел до конца. Видимо, поэтому сон принимал такие причудливые очертания.
- Иди, хули теперь делать-то, раз приехал, - сказал Безликий из зеркала и заплакал.
И они вместе с Савелием зашли на территорию завода.
- Вот тут у нас цех по производству автоматов, - рассказывал Виталий, идя по территории завода и прихлебывая какую-то прозрачную жидкость из трехлитровой банки. – А вот тут цех по производству пулеметов.
- Ясно, - обреченно сказал Паша. – А пистолеты собираете?
- Конечно, - обрадовался Виталий, протягивая Паше трехлитровую банку. – Пистолеты у нас вон там. Пить будешь?
- Пить? – зачем-то переспросил Паша. – Пить буду. Там водка?
- Помилуйте, какая нахуй водка? Чистый спирт! – Виталий опять приложился к банке.
- Чё, я тебе, блять, королева чистый спирт пить, - подумал Паша и вежливо отказался.
- А здесь у нас собирают установки залпового огня “Ураган”, - продолжал свою экскурсию Виталик. – Вот здесь ракетный комплекс стратегического назначения Тополь-М, а вот здесь советский стратегический ракетный комплекс третьего поколения Сатана!
- Аццкий Сатана? – пошутил Савелий. – Так их же, кажется, давно сняли с вооружения.
- Тсссс! – вытаращил глаза Виталик. – Это секретная информация. Это их как бы сняли. А на самом деле никто никакую Сатану никуда ни откуда не снимал.
- Ну, да, - согласился Паша. – Куда бы это он вдруг делся-то… А самолеты тоже собираете? Истребители там, бомбардировщики всякие?
- Ясен хуй, - ответил Виталий. – Вон там у нас собираются истребители рода человеческого, вот здесь бомбардировщики рода человеческого. Гранаты РГД-5 рода человеческого вон в том цехе.
 Виталий показал рукой куда-то очень далеко. Паша успокоился – вряд ли подорванная РГД-5 оттуда до них бы достала.
- А подлодки? – спросил Савелий.
- А что подлодки? – переспросил Виталий, достал из кармана две таблетки и запил их несколькими глотками спирта.
- Аспирин пьешь? – перевел тему Паша, которому надоело слушать про оружие. – Плохо? Бухал вчера?
- Вчера бухал, - согласился Виталик. – Но это не аспирин, это тарен.
- Зачем? – удивился Паша.
- На случай химической атаки. Будешь тарен?
- Я подумаю, - ответил Паша.
- А вот здесь у нас секретный цех по разработке новейшего оружия, которое работает на основе имитации мысленного процесса пьяных российских политиков, - с гордостью заявил Виталик. – Как-нибудь ночью наши ученые изменят магнитное поле земли, и вся Америка будет под водой.
- Где-то я уже это слышал, - сказал Савелий.
- Быстро же действует тарен, - подумал Паша.
   Наконец они дошли до нужного здания и вошли в цех. Кругом все шумело и скрежетало, кипело и булькало. По цеху ходили обреченные люди и страдали. Страдали и, видимо, собирали какое-то оружие. Когда Паша смотрел на них, то у него появлялись мысли о самоубийстве. Настолько это все выглядело нерадостно.
- Это у нас специальный цех для тех, кому все надоело, - сказал Виталий, допил спирт и со всего размаху разбил банку об пол. – На счастье!
- Это как? – спросил Савелий.
- А здесь стоят ванные для гальванизации как бы снарядных гильз, но на самом деле  люди, которым стало все невыносимо, прыгают в них и погибают. Как бы сами.
- Интересное решение, - сказал Паша. – И что, каждый может прыгнуть в такую ванную?
- Нет, только сотрудник нашего завода.
Паша приуныл, сотрудником завода ему становиться не хотелось.
- Здравствуйте, - гаркнули ему прямо в ухо.
 Паша испугался, развернулся и увидел человека, очень сильно похожего на того, кто написал “Ночной Дозор”.
- Сергей, - представился человек. – Начальник цеха гальванизации отчаявшихся  людей.
- Здравствуйте, - хором поздоровались с ним Савелий и Паша.
- Пройдемте ко мне в кабинет, обсудим все вопросы по поставке любого, какого только можете, оборудования ко мне в цех.
- Вы идите, а я вас догоню, - сказал Виталий и с разбегу бросился в ванную, немного напомнив Паше Иванушку-дурачка из сказки “Конёк-Горбунок”.
  Савелий с Пашей вытаращили на него глаза. Вернее, Савелий вытаращил, а Паша выпучил.
- Да не бойтесь, - сказал Сергей. – Она еще не запущена, Виталя поспит в ней немного и придет. Наш завод же еще с советских времен работает. Здесь можно все: бухать, спать, ебать страшных баб и брать откаты.
 Сергей подмигнул ребятам, и они все проследовали в его кабинет.
  В кабинете было накурено. Под столом валялась пьяная секретарша, на полке стояли грамоты, кубки, кубики-рубики, вазы с цветами и вазы без цветов. Лежали цветы без ваз и несколько старых порнографических игральных карт. Карты были настолько старые, что женщины, на них запечатлённые, все поголовно обладали небритыми лобками. На стене висел огромный потрет, на котором немного похудевший Сергей был запечатлен, видимо со своими сыном и женой. Как только все они уселись за стол переговоров, в кабинет забежал заметно выспавшийся Виталик, уселся на подоконник и закурил.
- Фу, бля, - сказал Виталик. – Чёта хуёво после вчерашнего. А есть спирт?
- Только метиловый, - ответил Сергей.
- Тогда я тарена выпью, чтобы голова прошла.
- Ну, и зря, - сказал Сергей. – Метиловый же можно, если зрение нормальное, и если совсем по чуть-чуть.
 Виталик отрицательно замотал головой, закинул горсть таблеток себе в рот и захрустел ими. Вдруг заорала сирена, и Сергей, последовав примеру Виталика, съел тоже несколько таблеток тарена.
- Учебная тревога, - подмигнул он Савелию с Пашей и достал из заднего кармана джинсов листок бумаги, а из нагрудного кармана пиджака карандаш.
  Озираясь по сторонам, Сергей нарисовал на бумажке астрономическую сумму.
- До конца года, - сказал Сергей. – Нам нужно освоить все эти, выделенные нам, деньги.
Паша и Савелий посмотрели на листок. Савелий обрадовался, а Паша почему-то нет.
- Но! – продолжал Сергей. – Это сумма на весь завод, а по нам конкретно вот эту.
После этих слов Сергей нарисовал сумму  гораздо более скромную, но все равно достаточно крупную. Теперь уже обрадовался Паша, а приуныл Савелий.
- Понятно, - сказал Паша.
- Ясно, - сказал Савелий.
- А как насчет вот этого? – спросил Сергей, озираясь по сторонам, и сделал пальцами такой жест, как будто он катает козявку.
 Паша с Савелием  тоже непроизвольно заозирались по сторонам. Сидящий на подоконнике Виталий вдруг тоже начал озираться по сторонам и с кем-то оживленно разговаривать. Пьяная секретарша приподняла голову и тоже начала озираться. Первым взял себя в руки Паша.
- В принципе, все решаемо, - сказал он не очень уверенным тоном.
- А НДС? – сумничал Савелий с таким видом, как будто он знает, что это такое.
- Заткнись нахуй, - сказал Паша, озираясь. – Пока не подняли до 30 процентов как во всем цивилизованном мире.
- Это ты кому? – насторожился с подоконника Виталий.
- Это я ей, - сказал Паша, указывая на все еще озирающуюся по сторонам секретаршу.
 Виталий слез с подоконника, лег рядом с секретаршей и стал имитировать половой акт. Секретарша при этом стала озираться еще сильнее.
- Заебала озираться! - прикрикнул на нее Виталий. – За что я тебе деньги плачу? За озирания?
 Сергей разорвал листочек с нарисованными на нем суммами на множество мелких частей и проглотил их.
- На всякий случай, - пояснил он.
- Мы все всё прекрасно понимаем, - сказал Савелий. – А сколько денег себе вы хотите?
- Тихо, - зашипел на него Паша. – Вдруг кабинет прослушивается.
- Два миллиона рублей, - сказал Сергей и нарисовал на листочке сумму в два миллиона, видимо, чтобы было понятнее.
- А может три? – спросил имитирующий половой акт  Виталий. – Я себе квадрик хотел купить.
- Или четыре? – спросила секретарша. – Я себе гидрик хотела купить.
- В принципе, я себе тоже дохуя чего хотел купить, - призадумался Сергей. – Маме шубу, папе дубленку, сыну денег на обучение на вклад положить, жене машину, маме шубу, квадрик, гидрик, шлюху снять. Много всего. Дом, дачу, отдохнуть слетать, а то устал. Еще ремонт в квартире. Дело свое хотел открыть – не все же тут на заводе этом ебаном работать. Жене еще машину купить. Баню построить, затопить ее. Потом опять построить. Сжечь. И так далее. Всего, чего хотел, так сразу и не упомнишь. Автобусы хотел у нас в городе все выкупить, чтобы в троллейбусы переделать. Чтобы загазованности было меньше. ТЭЦ построить, угольную, чтобы троллейбусы от нее электричеством запитывались. Чтобы на работу народ возили бесплатно. Часы себе хотел купить. Ролекс. Но Ролекс это пошло. А других марок я не знаю. Пивоварню открыть. Ночной клуб. Детский сад. Жена шубу просила. Цигейковую. Цигеек развести, чтобы шуба подешевле вышла. Перстень с камнем. Зубы вставить. Лошадь купить племенную, чтобы самому на ней в скачках участвовать и побеждать. Ставки делать на самого себя. Хочу всего добиваться сам. Майбах еще хочу праворукий из Владика пригнать – леворукий дорого больно, и на учет не поставишь.
- Тогда берите сразу пять, - посоветовал Савелий. – Три сейчас, два потом, а один после предоплаты.
- Какой там нахуй пять, - разбушевался Сергей и нарисовал на листочке сумму, близкую к астрономической, при этом ни сколько уже не озираясь. – Вот сколько, и это еще даже не половина того, что мне требуется для полного счастья!
  Паша посмотрел на листочек, потом в зеркало, висящее напротив него в кабинете. В зеркале отразился всё тот же Безликий Оборотень из мультфильма. В этом не было ничего необычного, все-таки Паше снился сон. А во снах бывает и не такое. И Паша задумался.
  Почему-то получалось, что откаты, которые они с Савелием раздавали людям, с кем работали – всегда в несколько раз превышали их доход. Раньше он успокаивал себя тем, что, мол, пускай – им и этого с Савелием хватит. Хотя, конечно же, периодически он брал себе немного больше, чем выдавал Савелию. Все-таки тот был его подчиненным. Но сейчас Паша вдруг понял, что тоже хотел себе квадрик, жене шубу, ночной клуб и погасить ипотеку. Хотел, просто врал себе, что не хочет. И боялся в некоторых случаях взять себе побольше, а других обломать. Но сейчас время было упущено, и вообще ничего уже не хотелось. Максимум – проститутку. Максимум – одну. И максимум – на два часа. И в душу к нему забралась черная зависть и злость. Паша даже грешным делом сравнил себя с Маяковским, который пишет стихотворение “Вам!” После этого сравнения ему захотелось побежать в цех, где собирают пистолеты, самому собрать себе пистолет и застрелиться. Паша еще раз посмотрел в зеркало. На него все так же с грустью смотрел Безликий. Паша открыл рюкзак, достал оттуда толстую пачку оранжевых банкнот и кинул их в имитирующего оргазм Виталика.
- Вот! Держи! – сказал Паша заискивающим тоном.
 Виталик, не поверив своему счастью, схватил деньги и убрал их в трусы озирающейся по сторонам секретарше.
- На! Это тебе! – Паша достал еще одну пачку денег и протянул её своему партнеру Савелию.
 Савелий, хорошо зная Пашу, почуял неладное и резко встал со стула.
- Это… У меня билет на поезд. В плацкарт. Новый вагон. Без ящиков. Пидарасы. Сэкономили на ящиках. Спасибо за биотуалеты, а за ящики – пидарасы!
После этих слов Савелий выбежал из кабинета. Денег не взял.
- Тогда ты держи, - Паша протянул деньги Сергею.
Тот охотно взял и стал кропотливо пересчитывать. Досчитав до половины, Сергей заявил:
- Не густо!
- Еще держи, - Паша достал еще три пачки и дал их Сергею. – Теперь густо?
Сергей внимательно осмотрел банкноты:
- Все равно не густо.
- И мне тогда тоже не густо! – заявил имитирующий второй половой акт Виталий.
- И мне! – заозиралась секретарша.
- Ну, хорошо, - злобно прошептал Паша.
 Он вышел в центр кабинета и высыпал на пол из рюкзака огромную кучу денег. Рубли, доллары, евро. Если бы действие происходило не во сне, а наяву, вряд ли бы такая большая куча смогла уместиться у него в рюкзаке. Паша немного подумал и отсчитал себе из кучи некоторое количество тысяч рублей на проститутку и накладные расходы.
- Нате! – объявил Паша, опять втихаря сравнив себя с Маяковским.
 После этого он отошел в угол и принял позу ебанутой с ног до головы кобры, готовящейся к прыжку. Паша почувствовал рептильной частью своего мозга какой-то древний голод, и на полном серьезе собрался съесть всех троих.
  Сергей, Виталий и секретарша набросились на кучу денег и стали распихивать пачки себе по карманам. При этом они озирались по сторонам. Паша в свою очередь наблюдал за ними из угла, готовясь к прыжку. Теперь, с рюкзаком за спиной, он был похож не столько на кобру, сколько на парашютиста.
  Внезапно дверь в кабинет открылась, и в дверном проеме показалась голова.
- Сергей Виталич, - сказала голова. – Вернее, Виталий Сергеич. А вы Геену Ивановну не видели? Может она в столовой на обеде? Говорят, там сегодня гречку с меконием подают. Вы не будете? Я тогда вашу порцию съем!
  В тот же миг Виталий Сергеич и Сергей Виталич синхронично выхватили из-за пояса пистолеты и выстрелили в вопрошающую голову. Было не понятно, кто из них попал, а кто промазал, но голова разлетелась в разные стороны на тысячи разноцветных конфеток Скитлз, чем всех очень порадовала.
- Свидетели в таком деле нам ни к чему, - сказала секретарша, озираясь по сторонам и сжимая в руках пачки оранжевых банкнот. – Тем более лишние!
- Ну, вот, - подумал Паша. – И завалили жреца. Раз говорил про жрачку, значит это и был жрец!
  Рядом с Пашей упало несколько разноцветных конфет, которые он рефлекторно съел. С помощью языка, примерно как лягушка ест комара. Древний голод сразу куда-то пропал, и захотелось спать. Он вышел из кабинета. Проходя мимо зеркала, Паша увидел, что вместо Безликого Оборотня на него смотрят негр с жирафом из рекламы Скитлз.
 Проходя через цех по гальванизации отчаявшихся людей, он увидел ванную, в которой некоторое время назад отдыхал Виталий. Паша залез в нее и закрыл глаза. Было неплохо, но чего-то не хватало. Вдруг у него зазвенел мобильный телефон. Звонил Савелий.
- Да, привет, - ответил Паша. – Как добрался?
- Нормально, - ответил Савелий. – И чего же тебе не хватает?
- Не знаю.
- Может ванная не работает?
- Наверное.
- Так это, потому что мы еще оборудование для нее не поставили.
- Так ставьте, ёбаный в рот! – заорал Паша, включив начальника. – Я за что вам такие деньги плачу?!
  В тот же миг перед ванной с Пашей появился скорый поезд, и из плацкартного вагона вышел Савелий с оборудованием для гальванических ванн. Следом за ним на квадроцикле приехал Виталий. На гидроцикле – секретарша. А на коне, в цигейковой шубе, прискакал Сергей. Все они начали устанавливать оборудование и проводить пуско-наладочные работы, которые были включены в стоимость.
  Паша открыл кран, и в ванную начала набираться вода. Сразу же стало тепло и хорошо, а глаза непроизвольно стали закрываться. Он увидел, как к нему в ванную периодически прыгают отчаявшиеся люди, но его это совсем не волновало. Приоткрыв один глаз, он заметил, что ванная вдруг стала совсем большой. Большой, настолько, что на огромной скорости по воде на своем гидроцикле носилась пьяная секретарша в цигейковой шубе и никак ему не мешала. Паша окончательно провалился в сон.
 В самом центре арены разнузданно разгуливал конферансье. В одной руке  у него был микрофон, а в другой старый револьвер, подозрительно похожий на Наган. В зубах тлела папироса, придавая вид еще более бандитский.
- Почему вы мне не хлопаете? – обиженно спросил конферансье  в микрофон. – Это потому что я клоун?
 После этой фразы он нацепил себе на лицо клоунский нос, поднес микрофон к своему заду и с громким звуком испустил газы. Зал сразу же засмеялся и зааплодировал.
- Только над всякой ерундой смеяться и можете, - с досадой сказал конферансье, убрал пистолет за пояс и проглотил папиросу.
  Зал засмеялся еще сильнее. Тогда ведущий достал пистолет и выстрелил два раза вверх. Из-под купола упал воздушный гимнаст в костюме ворона. Зал ахнул.
- Странно, - сказал ведущий и посмотрел в ствол Нагана. – Вроде бы патроны холостые. Может быть, в стволе была заглушка? Как-то так и погиб Брендон  Ли, когда снимался в фильме “Ворон”.
 В зале кто-то громко хохотнул. Ведущий посмотрел в сторону смеющегося и с осуждением  сказал:
- Как вам не стыдно? Случилось горе, а вы смеетесь.
  После этого он подошел к телу и, что есть силы, пнул его по голове. А затем разрядил в гимнаста остатки обоймы. При попадании пуль в тело, гимнаст натуралистично задергался.
- А теперь фокус, - сказал конферансье, достал свой пенис и, слегка прикрывая его ладонью, стал мочиться на гимнаста.
  Как следует вымокнув, гимнаст начал приподниматься.  Поднявшись на ноги, гимнаст в костюме ворона стал бегать кругами по арене и размахивать своими руками-крыльями, разбрызгивая в разные стороны мочу. Набегавшись, он скрылся с арены под хохот публики и аплодисменты.
- Я же говорю, - засмеялся ведущий. – Вы больные. Над таким смеяться могут только больные.
 Он откинул барабан своего револьвера и стал заряжать его патронами. Закончив, он убрал его за пояс и снова закурил папиросу. Зал все еще аплодировал и смеялся.
- Ну, хватит! Довольно! Заткнитесь! – приказал конферансье. – Как известно наш Солнечный Цирк известен своим принципиальным отказом от участия животных в своих представлениях. Мы на полном серьезе считаем, что заставлять животных делать то, что они не хотят – крайне бесчеловечно. И уж тем более, насиловать их мы не собираемся. Если кто-то имеет мнение по этому вопросу, отличное от нашего, пускай поднимет свою руку.
   Над залом поднялось несколько рук. Конферансье тут же вынул револьвер из-за пояса и, не целясь, выстрелил в первую попавшуюся. Раздался крик, и из руки во все стороны разлетелись кровавые брызги. Со своего места соскочил подстреленный мужчина и, прижимая руку к телу, направился в сторону выхода, морщась не то от боли не то от удивления.
- Кто-то еще имеет мнение отличное от нашего? – спросил конферансье. – Поднимайте руки, не стесняйтесь…
Смельчаков в этот раз не оказалось.
- На самом деле это такой номер, - начал оправдываться конферансье. – Подстреленный является участником нашей труппы, и получает львиную долю вырученных средств за свое ранение. Поэтому жалеть его не стоит. Плюс ко всему бесплатные обеды и мобильная связь.
  Над залом пронесся вздох облегчения.
- Три джи интернет, - продолжал ведущий. – Амортизация автомобиля, компенсация расходов на бензин. Это, учитывая, что автомобиля у него нет, никогда не было и вряд ли когда-либо будет.  Так же условиями контракта ему положено бесплатное медицинское обслуживание, повышенная пенсия, пониженный подоходный налог. Проездной на трамвай, на троллейбус и даже на метро. Бесплатные проходки в лучшие ночные клубы Москвы и Парижа. Выступление Басты и Элджея на день рождения. Причем Баста выступает в костюме католического священника, а Элджей в костюме человека, который запивает циклодол метиловым спиртом. Еще ему положен личный водитель. Секретарь. Причем не птица-секретарь, а самый настоящий секретарь-референт!  Компенсация коммунальных расходов. Оплата железнодорожных и авиабилетов. Массаж простаты в подарок. Стрижка бороды и укладка волос. Триста тысяч рублей от государства за второго ребенка. И четыреста пятьдесят за первого. Возврат НДС, а НДС, как мы знаем, сейчас ощутимо вырос. Повышение ключевой ставки, а так же минимального размера оплаты труда. Кодовый замок на подъездной двери. Автозапуск, подогрев руля, зеркал, лобового стекла и дворников. Кожаный салон. В салоне не курили. Не бит, не крашен, пробег не скручен, ездила девушка. Отпуск три месяца как у работников промышленных предприятий Норильска, а пенсия в сорок пять лет как у военного. Усы как у военного, осанка как у военного, закалка как у военного и автомобиль УАЗ с черными номерами тоже как у военного.
 Зал присвистнул от зависти и удивления.
- Да и бабам этот мудак всегда нравился непонятно за что, - с досадой заключил ведущий. – Нужно было ему не руку, а кое-что другое прострелить.
 Зал опять хором засмеялся и зааплодировал.  А кто-то крикнул:
- Лицо нужно было прострелить! Чтобы как у Губина! С серыми полосками!
- Какие же вы все-таки дауны, - закатил глаза конферансье. – Хотя, что это я? Дауны над такой глупостью никогда в жизни бы смеяться не стали.
  После этого ведущий хлопнул два раза в ладоши и на арену выскочили сорок семь девушек в блестящих нарядах. В руках у них почему-то были милицейские дубинки. Девушки повернулись к публике, и зал увидел, что абсолютно все девушки обладают внешними признаками синдрома Дауна. Зал сначала зашептался, а потом вдруг взорвался хохотом.
- Смотрите! – кричал кто-то из середины зала, смеялся и показывал на девушек пальцами. – Дауны! Дауны! Мамой клянусь – дауны! Блядью буду – дауны! Чтобы мне самому дауном стать, если это не дауны, а кто-то другой!
- Ой, бляха муха! Я не могу! – ухохатывалась женщина с первого ряда, очень похожая на Елену Степаненко в старости. – Дауны! Смотрите! Смотрите! Самые настоящие дауны! А оделись-то! Оделись! Вы посмотрите на них. Как будто не дауны никакие, а самые настоящие принцессы!
- Ха-ха-ха! – ржал как конь с последнего ряда мужчина, похожий на лошадь. – Рассмешили, не могу! Никогда живьем дауна не видел. Только мертвого. Только в Кунсткамере консервированного, в стеклянной банке между тушеной говядиной, курицей гриль и членом Петра Великого. А тут на тебе – и сразу несколько. И что характерно – все девушки. Мерзость какая!
  После этого он запустил в девушек огрызком от яблока, но попал в конферансье. Тот, впрочем, ничуть не обиделся, поднял огрызок и съел его целиком. Зал стал смеяться пуще прежнего.
- Вы же ебанутые, - снисходительно заявил ведущий, сплевывая семечки от яблока себе под ноги.  – Это ж витамины! Цэ, бэ, е, жэ в конце концов. И микроэлементы. Железо, марганец, магний, кобальт, калий, кальций, иридий, палладий, хром, уран, урал. Чего там только нет. А вы разбрасываетесь. Привыкли жить на всем готовом. Ну, ничего – ничего… Будет вам всем представление.

  Паша открыл свои глаза и осмотрелся. Вокруг него была металлическая клетка. Расстояние между прутьями позволяли покинуть клетку даже верхом на лошади, но он лишь обреченно вздохнул и оглядел себя. Паша был абсолютно голый, только на поясе болталась короткая набедренная повязка в виде искусственной тигриной шкуры, слегка прикрывающая съёжившийся член и небольшие яички. Всё это утопало в густой и непроглядной лобковой волосне.
- Котопашный! – раздалось откуда-то из-за угла. – Приготовься, скоро твой выход.
   Паша Котопашный ущипнул себя за руку. В этот раз он не спал. Как следует проснувшись, он вспомнил, что с малых лет работает в Солнечном цирке заменителем тигра. Много лет назад руководство цирка решило отказаться от использования животных в своих представлениях. А для того, чтобы не терять зрителя вместо тигров взяли на работу нескольких мальчиков. Одним из которых был Паша. За много лет все мальчики подевались кто куда. Кто-то убежал, кто-то просто уволился, а кого-то усыпили, чтобы не кусался. Паша же набрал кредитов, залез в ипотеку, женился и родил симпатичных тройняшек. Затем развелся и родил симпатичных двойняшек. Но за тройняшек приходилось выплачивать алименты, поэтому прямо сейчас работу поменять Паша не мог. Кто его знает, что на другой работе будут за условия. А здесь предоставляли жилье и бесплатную еду  – мясо свиней, погибших естественной смертью. Немного напрягало то, что на ночь запирали в клетку. Но это, как объясняло руководство цирка, делалось исключительно в интересах Пашиной безопасности. Тем более Паша верил, что это не навсегда. Он планировал подкопить немного денег, подзанять у матери, взять еще один кредит и открыть свое небольшое дело. Свой цирк. Нанять мальчиков и устраивать свои представления. А лучше девочек. И переехать из серого Сыктывкара в солнечную Канаду - работать там. Вернее – зарабатывать.
  Возле клетки появился маленький одноглазый китаец с полной миской сырой свинины.
- Котопашный, - сказал китаец совсем без акцента и протянул Паше через прутья клетки советскую эмалированную миску. – Ешь свинину и готовься на выход. И быстрее – зритель тебя ждет.
  Паша покорно взял миску в руки и стал есть мясо. Мясо было теплым и, как уверяло руководство цирка, прошло все этапы строжайшего ветеринарного контроля. Поэтому глистной инвазии можно было не бояться. Паша считал это еще одним небольшим бонусом от работодателя.
- Дорогие зрители! – услышал Паша голос ведущего с арены. – Прежде чем мы продемонстрируем вам наш следующий номер, я бы хотел задать пару вопросов.
  Ведущий нацепил на себя красную ленточку с надписью “Свидетель” и нервно закурил.
- Верите ли вы в Бога? – спросил он у Паши.
 Паша огляделся и увидел, что он сидит за партой в пустом классе.
- Я не знаю, что вам ответить, - ответил Паша ведущему.
- Ответьте хоть что-нибудь, - потребовал ведущий.
- Ну, не знаю, - сказал Паша, немного подумав. – Идите в пизду с такими вопросами.
- И это правильный ответ, - раздалось откуда-то сверху.
  Ведущий вдруг превратился в облезлого пса, сел на метлу и вылетел в окно. А Паша подошел к фикусу, который стоял в самом конце класса, стал методично в него отливать и хрюкать.
  С Новым Годом, дрррузья!!!