Анару «Кактус» Итами

Ты, Моко и Кэйне подошли к дверям дома старосты. Как и положено постучали два раза. Из-за двери послышался хриплый голос:
— Вам чего?
— Как чего? Мы пришли к старосте.
— Его нет!
— У нас к нему важное дело!
— А мне похуй!
— Слышь, козёл, открывай по-хорошему!
— Ты чё сказал? Зубы не прочистить?
— Давай выходи, попробуй.
Из-за двери раздался выстрел, тебя согнуло пополам и отбросило на пару метров.
— Сука!!! Убью падлу!!!
— Вы чё творите? — внезапно вокруг Моко вспыхнуло пламя. — Да я щас вам...
Раздался второй выстрел, но Моко и Кейне успели уйти с линии огня.
— Ну всё, гандоны штопанные, вы огребаете! — с этими словами дверь окутало пламя. Из-за неё послышался страшный вопль.
Дверь сгорала на глазах, щепки стреляли во все стороны, кто-то изнутри добавлял выстрелами из томми-гана.
Ты наконец-то смог подняться, вынул из-под рубашки погнутую сковородку и кинул ее в кусты. Из кустов раздался детский вопль:
— Блять! Сука, урод! Ты что делаешь?
Вдруг кусты потемнели, как будто солнце на них вообще не светило. Из них медленно вышла маленькая девочка в черном платьице. Ее окружала аура тьмы. Девочка схаркнула на землю кровью.
— Ты мне в челюсть попал, пидор!
Теряя всякое чувство реальности от происходящего, ты достал вторую сковородку — на сей раз из штанов и кинул в направлении девочки. Случайный бросок получился очень удачным — ручка сковороды попала девочке в глаз, и она, матерясь, убежала прочь, впечатываясь лицом в дома и деревья.
Кейне крикнула:
— За сковородки заплатишь!
Тем временем дверь сгорела дотла и взору предстало абсолютно неземное зрелище — на пороге, объятый дымом и огнем, стоял толстый мужик с раскрашенным лицом, в шипах, косухе и без штанов. Ты с отвращением посмотрел на давно не мытые семейные трусы в горошек. Мужик держал в руках гитару с корпусом в форме топора.
— А это еще что за клоун ебанический? — Моко подпрыгнула на месте, крутанулась на 360 градусов и врезала мужику в щеку носком ботинка.
Мужик проревел что-то неразборчивое и с размаху ударил гитарой, целясь в Моко. Та вовремя отскочила и корпус адского инструмента с плашмя ударил Кейне по лицу. Учительница истории рассвирепела.
— Слышь ты, патлач! — мужик еще раз получил с вертушки по щам.
Еле стоя на ногах, он взял гитару поудобнее и проорал:
— Одиннадцать трахов в секунду!!! Трах! Трах! Трах! Трах! Трах! Трах! Трах! Трах! Трах! Трах! Трах!
Он прокричал это, сопровождая лютым сверхзвуковым чесом по опущенным до состояния простудных сопель струнам.
Под конец этого пассажа у мужика ртом пошла кровь. Он рухнул на порог, на остатки горящей двери, хрипя и пытаясь выкрикнуть названия олдовых дэтовых групп.
Вы вошли в дом. Первое, что вы увидели — это Ринноске, с надетой сбруей. Он на четвереньках подошел к вам. Кляп во рту мешал ему говорить. Впрочем, вы не успели даже удивиться, как появился седой старичок. Моко ухмыльнулась.
— Уж этот стручок-то мне не страшен...
Старичок прошипел:
— Фас!
Ринноске с удивительной прытью воткнул шприц с какой-то гадостью Моко в бедро. Моко сделала вид, что ей все равно.
— Это самый сильный известный в мире афродизиак. Даже Якумо Юкари от него сразу...
Моко его прервала:
— Да я этим уже 1200 лет не занималась, что уж мне.
— Ах ты ж, старое бревно. Ну ладно, проходите, садитесь.
Идя следом за стариком, ты заметил, что у него из кожи растут самые натуральные шипы. Не заморачиваясь, ты стал оглядывать дом. Он был полон странных артефактов. Особенно твое внимание захватила одна установка. Кусок кожи размером с ладонь плавал на поверхности таза с кровью, к которому шли несколько гибких шлангов. Кожа освещалась чем-то вроде лазера. Точка, в которую попадал луч, горела, рассыпаясь на мелкую золу. Впрочем, кожа постоянно регенерировала снизу, там где она соприкасалась с кровью. Внизу была надпись: «Ремилия Скарлет».
Тем временем старик сел за низкий столик и жестом пригласил вас сесть туда же. На столе стояли бутылки и банки. Ты с изумлением узнал напитки из твоего прошлого — ты видел их в магазине. «Ягуар», «Ред Девил», «Зеленая Марка», «Вертолет», «Настойка Клюковка», «Отвертка», «Пшеничная Слеза», «777», «Три Топора»... Казалось, здесь было собрано все, чем травились бомжи из соседнего подъезда.
Старик глотнул дрянного портвейна и сказал:
— Меня зовут Анару Итами. Погоняло — Кактус. Я здесь главный, пахан. А вы из под какой шконки вылезли, петухи?
Моко рассматривала банку «Ягуара». Ты не успел ей ничего сказать, как она залпом выпила половину содержимого.
— Ммм, а забавно. Такой сладкий вкус, совсем не похоже на сакэ...
Ты со всей силы приложил ладонь к лицу. Шлепок, казалось, слышала сама Сатори в своем подземном дворце. Через пару секунд тебе пришлось это повторить — Кейне из горла, не переводя дух, хлестала «Пшеничную Слезу». Ты вспомнил — эта водка стоила дай бог 30 рублей за шкалик и ей было очень хорошо мыть окна и сортир. Правда, оставался жуткий химический запах, но что поделаешь.
— Я — Антон. Антон Городецкий. Иной...
— Хули ты мне тут лечишь. Сразу видно, конкурент, ебана. С полувзгляда понял, каким говном я тут торгую. Ну что, мать продашь, аль в жопу дашь?
Ты разозлился.
— Ну мать тебе жирно будет. Эй, старая!
В середине комнаты открылся портал. Из него послышались стоны.
— Ну ебаный насос, я же тебе говорил, чтобы не развращала Канако. Старая блядь, что ты делаешь? Самой не противно? Там же гнилое все, ряской пахнет аж...
— Цыц. Я устала, мне нужен отдых. Чё те надо, уебок?
— Мне вот предлагают тебя продать за сходную цену. Я вот думаю, мне сразу согласиться на двухкомнатку в деревне или поторговаться еще?
— Я те ща продам!
Из портала появилась голова Юкари. Посмотрела на всех, как на говно.
— Так, Кактус. Ты чё тут телегу на моего гонишь, а? Забылся?
— Не твое дело, старая шлюха...
Эти двое еще долго ругались, угрожая друг другу всякими непотребствами. Упоминались ОМОН (ты удивился — откуда ему здесь взяться), Нургалиев, какой-то Пархатый...
Тем временем с Кейне и Моко творилось что-то нехорошее. Они где-то нашли две косухи, две банданы и раздолбанную акустическую гитару.
— Если есть в кармане пааааачка сигареееет!!! — пели они в два голоса.
— Панки хой!!! Цой жив!!!
Моко допила пятую банку «Ягуара» и проорала, плохо артикулируя слова:
— Я козачка, ти козак! Жовто-блакитні попереду! Шахтар оле-оле!!!
Ты медленно сполз на пол. В голове раздался насмешливый голос: «А что, думал, в страну Оз попал? Нетушки, жизнь — она и в Африке говно...»