- Таниэль! Джабрил!
Женщина невольно поморщилась от слепящего неба и от того приложила руку козырьком ко лбу. Все что она могла рассмотреть, это несколько темных силуэтов, неуклюже машущих крыльями где-то вдалеке.
Она попробовала позвать детей еще раз. Разумеется, те не откликнулись.
- Светоносный, дай им больше единства - тяжело вздохнула женщина.
Быть может, тогда бы ей не пришлось драть глотку и проказные детишки почувствовали бы её недовольство. А ведь пора уже, Таниэль как никак девять лет, а Джибрил восемь. Мастема попыталась вспомнить, когда сама впервые почувствовала единство с другими гит. Это было очень давно и у неё практически не осталось воспоминаний с тех пор. Гит обретают единство практически с рождения, но оно начинает цвести лишь к восьми годам и впоследствии становится все сильнее. Сейчас, Мастема могла почувствовать настроение всей их общины, каждого ангела в каждом доме, соприкоснуться с ними разумами.
А вот с детьми была проблема. Может они её специально игнорируют?
Мастема расправила свои большие, пушистые крылья и тяжело ими взмахнула. Поднявшийся ветер разметал пыль на пороге хижины, женщина резко набрала высоту. Её рука крепко сжимала розгу. С единством или без, она как мать найдет способ воспитать своих отпрысков.

- И? Во что это вы такое играли, что ни черта рогатого не слышали?
Мастема ворчала, но беззлобно, накладывая детям кашу с бараниной.
- В налетчиков!
Мастема поперхнулась, чуть не уронив тарелку.
- Одни таскают с собой камешки - это самоцветы, а другие пытаются их отобрать.
- У кого больше осталось в конце игры - тот победил.
- Но чем больше камней держишь, тем тяжелее летать.
- И сумками нельзя пользоваться. Только руками.
Женщина неодобрительно покачала головой.
- Какая дурацкая игра.
- А Таниэль жульничала и набирала камни в юбку.
Джабрил хихикнул, довольный тем что сдал сестру, которой и так перепало за испачканную одежду.
- А ты вообще два раза ни с чем оставался, так то. Безрукий.
Таниэль показала брату язык.
- Вы оба паршивцы которые не слушают мать. Ешьте давайте. О Светоносный, играть в налетчиков когда ваш отец сам родом из Аккалара. Это небось Элерим придумал такую игру? Я вас просила не водиться с ним.
Родители Элерима были мрачными и немногословными людьми, ранее жившими в Грозовых Вершинах. Прошлое остается в прошлом, но поговаривают, что ранее они были из разбойничьей шайки и резали других гит как баранов. И сынок их был подстать слухам - задиристый и агрессивный. Такой как он может дурно повлиять на детей из общины. Для общины хуже всего, когда дети массово вырастают непохожими на родителей, образуя собственное единство. Такое не заканчивается обычными бытовыми ссорами, которые можно перетерпеть, пока юноши и девушки взрослеют.
- Не, - сказал Джабрил орудуя ложкой - Это не Элерим придумал.
- Его сегодня с нами не было - добавила Таниэль - он с утра овец стрижет.
Мастема закусила губу. Хоть и сын разбойников, а родителям помогает. Но не приводить же его в пример?
- Вот как. А ведь вас много там летало. Неужели был кто-то из соседних общин?
Джабрил начал считать загибая пальцы
- Камаэль, Пениэль, ээээ, Сабаот, сын мельника, Тагас, Уриэл, Паула и еще кто-то был...
- Чего? - воскликнула мать - Какой еще сын мельника, ты что, не можешь запомнить как зовут твоих друзей?
- Да он ни черта не помнит - махнула Таниэль ложкой.
- Таниэль, Не ругайся! О Люцифер, дай им больше единства - Мастема закатила глаза.

***

- Пошел вон, Сальто. Я с тобой не разговариваю.
- Почему!?
Голубые глаза маленького ангела жалостливо заслезились. Но Паула была жестока и непреклонна. Поджав губы, девочка в белой сорочке недовольно смотрела куда-то вдаль, раздраженно шлепая крыльями.
- Почему!? Скажи, что я тебе сделал!?
- Потому что ты тупой - отрезала Паула - Ты зачем сказал им что живешь на мельнице? Ты подумал что будет, если они сюда придут?
- Но, ты же сама сказала кто ты...
- Мое имя им ни о чем не скажет, идиот. А вот "сын мельника" прямо говорит где ты прячешься. Ты помнишь каких трудов нам стоило заполучить это место?
Заброшенная, полу-разрушенная мельница находилась у северного края Туманных Холмов, где земля приобретала относительную плоскость. Ангелы пытались садить там зерновые культуры, но холодный ветер дующий с океана не давал взойти хорошему урожаю. В итоге, мельница оказалась бесполезна.
Прямо сейчас они сидели на одной из её крыльев. Паула Инноченти покачивала босыми ногами и ругала своего товарища за неосмотрительность.
- Смотри Сальто, может так получиться что мельник потеряет сына - хихикнула Моцарелла, что примостилась на самом верху сооружения.
- Сальто талантище, так играть глупого плаксу, это надо уметь - сказал ангелочек на соседнем крыле - Особенно когда ты расплакался, в очередной раз оставшись без камней. Они тебя искренне жалели и успокаивали!
- Мы больше не будем играть в эту игру - неожиданно рявкнула Паула - Пармеджано, твоя идея была дерьмом. Меня несколько раз чуть не развеяли. Один из ублюдков кинул в меня камень.
Подобные игры для них действительно опасны. Лишь один неосторожный удар и холодный туман, из которого соткана их форма - разлетится по ветру, а они сами отправятся в астрал... в виде кусков эфира.
- Лидер права - сказала Моцарелла - Пармеджано, тут никто из нас не переживет разрушения формы. Как говорят у гит, "овчинка выделки не стоит".
- Скажите спасибо что я нашел чем нам заниматься днем!
- Спасибо Пармеджано - застенчиво сказал Сальто.
- На здоровье.
- И все-таки, это никуда не годится - Моцарелла медленно опустилась вниз и зависла на одном уровне с товарищами - За весь день ничего достойного не удалось выдоить.
Паула повернулась к Моцарелле, недовольно собрав светлые бровки на переносице. Моцарелла висела сама по себе, безвольно опустив крылья, забыв или поленившись ими махать. Но как можно забывать о таких важных вещах? Вот поэтому они не берут её с собой, когда надо появляться перед смертными. Она же выдаст себя с головой за пару минут.
- Ах, что такое, Моцарелла - Паула насмешливо мотнула мягким золотым волосом - Детский радостный смех тебе больше не по вкусу?
- Да бездна с ним со вкусом, я уже давно не привередничаю. Этого просто мало. Я голодаю черт тебя дери.
- Мы все здесь голодаем, Моца - осудил её Пармеджано - Если хочешь больше есть, надо больше работать, а не ныть и попрошайничать.
- Если бы я работала, то делала бы это с толком - съязвила Моцарелла - А не так, чтобы добычи едва хватало чтобы окупить затраты на её поимку. Интересно с детишками в догонялки играть? Пустая ты калоша.
- Да ты сама пустая как твоя болтовня - съязвил Пармеджано в ответ - Ты себе даже образ постоянный выбрать не можешь, не говоря о том, чтобы поддерживать его.
- У меня множество различных амплуа и кроме того, девушке моего статуса положено преображаться каждый день. А эта рыжая обезьяна, которую ты изображал даже в Сарваране, выдает твой дурной вкус.
- О, мы заговорили о статусе. Ах, этот сладкий вкус негаснущей надежды, эти отрицающие реальность фантазии. Я почти чувствую их вкус. Слушай, Моца, быть может нам удастся тебя подоить? Давай, тащи сюда эти мешки которые ты выдаешь за сиськи.
- Моцарелла, тебе действительно стоит убрать это позорище - заметила Паула - У девочек гит в таком возрасте еще не растет грудь.
- Да что вы ко мне прицепились?! Это мой образ, ясно?! Он мне нравится! Все равно кроме вас его никто не видит!
- Сиськи кочующие из образа в образ. Прямо краеугольный камень сущности. Лидер, ты слышала о таком?
- Ребята, давайте не будем ссориться - взмолился Сальто - Скоро ночь и возможно нам еще удастся что-то достать. У Моцареллы хорошо получается влезать в сны, правда же?
Моцарелла, слегка успокоившись, хмыкнула, распрямляя и накручивая кудряшки на палец.
"А вот это неплохой жест" - оценила Паула.
- Ну, этого у меня не отнять. Но боюсь что детишки слишком маленькие для моих услуг. Они просто не поймут, что я с ними делаю. А доить со смертного во сне что-то кроме похоти бесполезно.
"Это верно. Во сне эмоции приглушены и похоть работает именно потому, что она как эмоция очень сильна - Паула призадумалась, подперев рукой подбородок - Но что если поэкспериментировать?"
- Как на счет любопытства? Дети обычно очень любопытны.
- Я думала над этим - вздохнула Моцарелла - Некоторые западные кланы разжигают любопытство в целых общинах. В перспективе это очень выгодно, но у отдельных гит излишний энтузиазм будет задавлен общим сознанием.
- Даже у детей?
- К сожалению. Едва они станут неспокойными и начнут слишком выделяться - родители их приструнят. А еще это вызовет подозрения. В некоторых общинах уже есть свои экзорцисты, за нами просто придут. И уж тем более придут, если чей-то ребенок вдруг станет озабоченным.
Сальто грустно повесил голову.
- А мы даже в астрал не сможем сбежать.
- Так!
Паула спрыгнула и часто хлопая крыльями разместила себя в поле зрения всех товарищей.
- Солнце уже зашло. А это значит хватит ныть, пора выжать из мелких засранцев чего-нибудь вкусного. Придумаем на месте как. Атакуем этой ночью Элерима. Есть возражения?
Возражений не последовало.

***

Ночь опустилась над Туманными Холмами и одна за другой, общины дружно отошли ко сну. Кое-где еще остались напоминания о резвом и разудалом вечере, в виде тлеющих углей костров, брошенных кувшинов с кумысом и вином, и лежащих под звездным небом пьяных ангелов. Не была исключением и семья Элерима. Отец семейства громко храпел, развалившись на ложе и придерживая рукой жену, на спящем лице которой отпечаталось отчего-то разочарованное выражение.
В этот, определенно уязвимый момент, сквозь стену хижины незримо и бесшумно проникли четыре фигуры. Влетев внутрь, они сделали несколько кругов по комнате, пока наконец не остановились над маленьким горбиком, прикрытым шерстяным одеялом.
- Ну, Моцарелла, твой выход.
Кудрявая девочка картинно кашлянула и хрустнула пальцами. Разумеется, этот хруст никто не мог слышать, кроме четверки вторженцев. Их голоса, звуки и видимость были только для своих.
- Для начала посмотрим, с чем здесь можно поработать. Лидер, ты ведь его не просто так выбрала?
Паула кивнула с мрачным видом.
Входить в сон к смертному проще через астрал, но если приноровиться, то и через материальный мир это не составит труда. Становится лишь сложнее контролировать свое присутствие одновременно там и здесь. Поэтому желательно чтобы кто-то оставался снаружи и наблюдал.
Руки Моцареллы мягко прогрузились в тело мальчика и она повела ими, словно ощупывая его и гладя изнутри. Элерим от того немного дернулся, однако не проснулся.
- Хм, интересно, - Моцарелла усмехнулась краем рта - Похоже у паршивца выдался не самый удачный день. Взгляните-ка на это.
Пармеджано, Сальто и Паула потянулись к телу Элерима, заглядывая в его сон.
Фигура матери, большая и грозная, нависла над мальчиков, издавая несвязные вопли и рычание. Она активно жестикулировала и постоянно заносила руку, отчего её сын пригибал голову. Однако удары не следовали. Поразительно, ведь что мать, что отец, наверняка неоднократно били Элерима.
- Попали прямо на кошмар, как повезло - завороженно прошептал Сальто - А почему она его не бьет?
- А бездна их знает - ответила Моцарелла с ленцой - Смертным редко снится как их кто-то бьет или они кого-то. Наверное, для этого нужны ощущения от живого тела, которого во сне нет. Здесь если бьют, то почти всегда понарошку и медленно. Ты что, ни разу во снах не гулял?
- Это... а заострить ему ощущения не можешь? А то я пока не вижу здесь ничего съедобного.
Моцарелла цыкнула, закатив глаза.
- Я все могу, Пармеджано. Только тогда сон быстро закончится, сечешь?
Тем временем, неприятное сновидение набирало обороты. В поле зрения Элерима появился его отец. Огромный, бородатый, с налитыми кровью глазами и кнутом в руке. Отец зверски заревел и мальчик, не выдержав давления, выбежал из хижины.
Словно вторя событиям во сне, настоящий отец издал особо громкий храп и перевалился на бок, чмокая губами. Может попробовать вторгнуться и в его сон?
"Ну уж нет - усмехнулась Паула сама себе - Только идиот полезет к гит под защитой единства. И не важно что он пьяный".
- Лидер, это нормально или ты в курсе почему у него кошмар?
Паула, помедлив, негромко пояснила:
- Сегодня он должен был стричь овец, вместо того чтобы играть с друзьями. Он попытался бросить работу и сбежать, но был наказан. Его даже вечером погулять не отпустили. Он напуган родителями и затаил на них обиду.
- Вот он наш лидер, всегда в курсе всех событий - обрадовался Сальто.
- Сальто, выйди из сна и стой настороже - приказала Паула.
- Нууу...
- Немедленно. Я позову когда будет что пожрать.
Это несколько жестоко, но Сальто надо наказать. Пусть в следующий раз думает, когда треплет языком.
Неожиданно, сцена во сне сменилась полем, поросшим сухой, мерзлой травой. Мальчик бежал, со злым и решительным выражением на лице, крепко держа в руках небольшой топорик. Впереди него был лес. Абсурдный поворот, учитывая что до фиолетовой Рощи Грез много дней полета, а проходы к Призрачному Лесу стерегут жучиные культисты. Иными словами, в реальности мальчик не мог здесь оказаться.
- Ого! Наш приятель решил заглянуть в гробницу! - восхитился Пармеджано - А почему он бежит от опасности сюда? Он совсем тю-тю?
- О Безымянный Брат, поделись с ним своей мудростью... - Моцарелла простонала, прикладывая ладонь к лицу - Он бежит в лес, потому что туда нельзя, тупица.
- Почему ты Сальто нормально отвечаешь, а мне нет!?
- Ребенок решил сбежать из дома в запретный лес, чтобы жить там в одиночестве - проговорила Паула - Дети часто поступают на зло родителям.
- Ну, будем считать что негодник вторгся на нашу территорию - хохотнула Моцарелла - За это его надо проучить.
- Нам самим уже давно туда нельзя.
- Пармеджано, прошу тебя, просто заткнись.
Поскольку сон был кошмарным, то они могли бы и не вмешиваться, дождавшись естественного развития событий. Но если они вступят в игру, то Элирим эту ночь сможет запомнить на всю жизнь. Такая возможность повлиять на одиночного гит выпадает крайне редко. Ребенок с заведомо слабым единством, ментально покинутый родителями, да еще и видящий страшный сон. Сверх-уязвимая цель, обдирай - не хочу.
- Итак, чем будем пугать? Предупреждаю, я в этом не спец.
- Мы все знаем что ты суккуб, а не умертвие - успокоила Паула - Все нормально. Резкий испуг его наверняка разбудит и с него мы много не получим. Надо попытаться вызвать отчаяние.
- Кстати, а вы знали что слово суккуб означает "подстилка"? Моца, ты подстилка.
- Закрой пасть!
Поскрежетав зубами, Моцарелла поджала губы и принялась за работу. Для начала, нужно сделать сновидение более осознанным, чтобы у клиента... у жертвы была иллюзия выбора. Все что было до этого - лишь череда картинок проносящихся перед сознанием. Теперь же, Элерим стал не просто зрителем, а участником своего кошмара. Запретный лес который он наблюдал раньше - был лишь его детскими домыслами, а теперь постановкой сцены занялись настоящие, хоть и бывшие обитатели этого леса.
Мальчик озирался, прижимая топорик к груди, из его рта вываливались клубы пара, а сам он мелко дрожал. Деревья, голые и ветвистые, отбрасывали кривые тени на припорошенной снегом земле. В этих тенях Элирим видел уродливых, покалеченных животных, медленно тянущихся к нему, то ли просящих сочувствия, то ли желающих уподобить его своему убогому состоянию, сделать калекой, вечно растущим в холодном лесу. Страх, смешанный с жалостью и омерзением, наполнил Элерима и тот, сделав несколько шагов назад, развернулся и побежал прочь.
- Очень неплохо Моцарелла.
- Это только начало - девочка горделиво задрала нос - Приятного аппетита.
Пармеджано испил поток негативных эмоций и поморщился.
- Какая гадость.
- Жри что дают! Вы посмотрите, и этот тип меня еще в чем-то упрекал.
Паула причастилась к смеси, которая, несмотря на специфический вкус, оказалась гораздо питательней примитивной детской радости.
Надо бы позвать Сальто.
Покинув сон, Паула дотронулась до подчиненного, который грустно смотрел на кислое лицо матери Элерима.
- Иди поешь. Моя очередь следить.
Обрадовавшись, Сальто немедленно засунул иллюзорную руку сквозь шерстяное одеяло, под которым лежал несчастный сновидец.
Паула же села подобрав колени и задумчиво уставилась на спящую женщину. Как её там звали? Зуфиэль? Гитские имена благозвучные, но на её вкус однообразные. Несмотря на то, что она прочно и ладно продумала свою внешность гитской девочки, менять себе имя пока не хотелось. В конце-концов, это имя особенное. Сможет ли она так просто от него отказаться?
Пустота ответила Пауле неприятным, сосущим чувством.
Ну уж нет. Её имя - последнее что осталось от того драгоценного образа Сарваранской аристократки. Возможно, она, как и Моцарелла, питает ложные надежды на возвращение в королевский Двор. А может быть, причина куда глубже.
Ведь Паула - крещенная Богом.
Безымянный её не предавал, а значит и она не станет отвергать его дар. Пока этот дар при ней - она никогда не опустеет.
Для ангелов имя "Паула" тоже вполне естественно звучит. По крайней мере, она не заметила чтобы тот мальчишка, Джабрил, сильно удивился. Не иначе как бездна дернула её проговориться, но теперь она знает, что все можно оставить как есть. А вот соклановцам придется подобрать что-то менее вычурное. Здесь Паула могла винить только себя, ибо это она стала их крестной матерью. Выпросить у Безымянного названия сыров для имен своих подчиненных казалось тогда отличной шуткой.
Паула моргнула и повернулась к троице. У тех застыло на лицах блаженное выражение. Лидер клана Инноченти предпочла бы, чтобы те корчили кислые гримасы. Вы же бывшие аристократы, в конце-концов, не теряйте гордость. Перестаньте наслаждаться этими помоями! Ах, но Паула чувствовала, что сама бы не отказалась от добавки.
- Пармеджано, твоя очередь.
- Лады.
Тем временем, мальчик продолжал погружаться вглубь леса, то ли Призрачного, то ли Грезного. Паула не знала, что с Элеримом вытворяли пока она дежурила, но сейчас из него буквально хлестал поток самых разных эмоций. Преимущественно негативных, но к ним было примешано любопытство, упрямство и даже храбрость. Моцарелла ловко балансировала и играла с его душой, позволяя той то воспарять духом, то погружаться еще глубже в липкую безысходность. Наверное, Пауле следует забрать назад свои слова о помоях. Ангел, отключенный от общего сознания, превращается в идеально восприимчивую цель. А хороший повар и хороший ингридиент всегда дадут хорошее блюдо.
- После этого замечательного создания, мне тоскливо вспоминать о детенышах Тра'Ха - пропела Моцарелла.
- Незачем вспоминать о животных. Кстати говоря, что это за чудище?
Оно смотрело на Элерима. Долговязое и гибкое, с лиловой кожей и покрытое мягкой фиолетовой шерстью. Длинный хвост с кисточкой на конце оплетал ветвь, на которой существо распласталось, подложив когтистые руки под бороду. Лицом оно было похоже на Тха-Ырг, но в то же время у него не было крыльев и чешуи. Вместо этого у фиолетового демона были некие кошачьи признаки. Вертиальные зрачки в золотых глазах и острые клыки, выглядывающие из-под краев довольной улыбки. Чудовище урчало и терлось рогами о ствол дерева.
- Хммм? Оно забавное, но... Сальто, это твоя выдумка?
Сальто стеснительно потупил взор.
- Очень неплохо. Детей иногда пугают рогатыми, которые унесут их, если те будут плохо себя вести.
- Ангелы и демоны не спешат дружить, несмотря на заветы их богов - проворковала Моцарелла.
- Может быть потому-что они слишком разные?
- Нет Сальто, это не причина. - Паула качнула головой, сложив руки на груди - Я слышала жуки в свое время хорошо сошлись с каракатицами, а часть наших сумела найти общий язык с червями. Если обе стороны желают найти компромисс, то они его найдут.
- Лидер права. У меня есть знакомые из кланов которые обосновались в Храмах Творения. Трехликое божество назвало нас врагами, но некоторые тха-ырг все равно с нами дружат, вопреки предостережниям и запретам.
- А... - Сальто глупо открыл рот - То есть ангелы просто никому не доверяют?
- Умница. Поразительно, но даже с их Единством, они умудряются враждовать друг с другом по поводу и без.
- Поэтому с ними так тяжело работать. Если бы не их дети, мы бы уже вернулись в Пустоту. К счастью, дети почти везде одинаковы.
Пока они перешептывались, Элерим медленно подходил к улыбающемуся черту на дереве, подтверждая слова Паулы о детской наивности и доверчивости. Фиолетовый Тха-Ырг ответил на дружелюбие ангела и достав из дупла оторванную голову - протянул её Элериму. Мальчик резко попятился и шлепнулся задом на камень.
Это была голова его матери.
Черт пожал плечами и потеряв к Элериму интерес, начал есть голову сам, обгрызая лицо и засовывая длинный, пятнистый язык в пустые глазницы.
- Да ладно, это что было сейчас, злорадство? Это же твоя мать, мелкий ублюдок.
- Мне очень жаль.
- Ты все правильно сделал Сальто, просто эти пернатые редкие сволочи.
- Действительно, неожиданно. Пускай, немного страха и отвращения мы получили. Моцарелла, твоя очередь дежурить. Позови Парме...
Звать Пармеджано не пришлось. Он, рыжеволосый и веснушчатый, явился сам, с радостным и даже восхищенным выражением.
- Ты чего это?
- Ребята, тут соседняя община налетела и дома жжёт! Резня, резня!
- Провались они - ругнулась Паула.
Вся четверка немедленно покинула сон и вылетела сквозь стену во двор. Там пьяный отец семейства с ревом размахивал дубиной, пытаясь отбиться от двоих гит с кинжалами и факелами. Чертов Пармеджано должен был разбудить их раньше, но похоже этот идиот засмотрелся на творящийся беспорядок. Удивительно что Элерим не проснулся, видать они загнали его в сон слишком глубоко.
- Круто то как...
Моцарелла от всей души двинула призрачной ладонью по затылку Пармеджано. За показным и безвредным жестом скрывалась настоящая энергетическая атака.
- Ай, ты чего, убить меня хочешь?
- Тебя стоит утопить в бездне, кусок дерьма.
- Нам надо бежать, немедленно. - сказала Паула холодно.
По всему селению начали вспыхивать огоньки факелов и более крупные огни начинающихся пожаров. Слышались крики, яростные и отчаянные, а также глухие хлопки падающих с высоты тел.
- Но почему? - недоумевал Пармеджано, что есть силы несясь вперед - Столько эмоций: гнев, боль, ненависть. Это же пир!
- Вот именно поэтому мы и уходим. Сейчас сюда слетятся наши дорогие собратья.
Четверка миражей летела над селением, провожая взглядом плывущие в воздухе окровавленные и горящие перья.
- Надеюсь мальчонка выживет - грустно мотала кудряшки на палец Моцарелла - Мне он понравился.
Пармеджано заулыбался и открыл было рот, но тут же получил тумак от Паулы.
- Лидер, мы до утра больше никуда пойдем? - робко спросил Сальто.
- Нет. И утром тоже. И днем. Нам придется затаиться на пару дней, пока ближайшие общины не успокоятся.
- Ууу...
Внезапно, все они резко остановились. В пяти метрах от них, над землей парила фигура, плотно запахнутая в ярко-оранжевую мантию с остроконечным капюшоном. Незнакомец держал в руке факел и явно не иллюзорный. Пламя освещало под капюшоном лицо молодой девушки - маниакальную улыбку, больше похожую на трещину в скале и нездорово блестящие черные глаза.
Паула смотрела исподлобья, сама готовясь материализоваться в любой момент.
Несколько тихих секунд, прерываемых криками где-то вдали, они смотрели друг на друга. Затем, мираж в оранжевой мантии поднес палец к губам.
- Тссс.
Быстрее чем четверка успела бы ахнуть, миражиха пролетела мимо них, подняв столб пыли и унесясь к селению из которого они бежали. Пармеджано, Моцарелла и Сальто облегченно выдохнули.
- Ну и что это значит?
- Она молчит про нас - мы молчим про неё.
Паула Инноченти позволила себе расслабиться и устало закончила:
- Все, возвращаемся прямым курсом домой. Никаких остановок.
Несколько километров полета и на их пути встретилось еще одно селение, также ставшее жертвой ночного нападения. Они привычно пролетели мимо обугленных останков хижин и вернулись к стоявшей на отшибе мельнице. Так прошел голодный день и опасная ночь клана Инноченти. Здесь, в Туманных Холмах, опальному клану придется провести много таких дней и ночей, пока они не канут в небытие или пока им не позволят вновь вернуться в астрал. И гложущая пустота внутри Паулы подсказывала ей, что скорее случится первое, чем второе.