В их первую брачную ночь, он попросил её надеть на голову противогаз. Она подчинилась ему. Майк достал его из-под кровати: он давно готовился к этому, на противогазе не было кассеты, чтобы Луиза могла беспрепятственно дышать; по бокам были вручную прилажены два больших серо-зелёных уха из папье-маше и пластилина.

«Кричи как слон!» — повторял Майк. Луиза кричала, силы покидали её, противогаз давил на лицо, дышать через трубку становилось всё труднее и труднее, она ничего не видела, только редкие звуки пробивались к её ушам, то были стоны, а ближе к финалу — странный скрежет. В кульминации сего действа Майк испустил не только своё семя, но и дух. Луиза не сразу поняла, что произошло. Она лежала рядом с его холоднеющим телом, боясь снять противогаз, так и задремала. Спустя несколько часов, когда тело Майка стало совсем холодным, Луиза всё-таки сняла с себя эту самодельную слоновью голову. В диком липком ужасе она отскочила от постели, закрыв обеими руками рот. Майк лежал мёртвый с пакетом на голове. Вокруг шеи пакет был обтянут скотчем (то и был странный скрежет) и крепко-накрепко закручен — Майк убил себя.

Прошло несколько месяцев, минули тяжелые недели следственных разбирательств (дело было громкое, Майк был известным композитором), и вот, наконец, все подозрения с Луизы были полностью сняты. Спустя ещё пару месяцев, когда живот уже нельзя было спрятать, она объявила о беременности — то, безусловно, был ребёнок Майка.

Роды были крайне неспокойными, ребёнок запутался в пуповине, и врачам пришлось резать. Но пуповина была слишком близко к горлу малыша, поэтому акушер принял невероятное и очень рискованное решение — рвать руками. Несколько часов продолжалось мучение невинной девушки: с разрезанным животом она лежала на кушетке, истекая кровью, пока врачи отчаянно боролись за жизнь ребёнка. Луиза потеряла много крови, но, к счастью, смогла выжить, правда, иметь детей она больше не смогла бы. Но девушка была счастлива, они с малышом переехали в новый дом неподалёку от набережной, где, существуя на оставшиеся после Майка деньги, начали новую жизнь.

Мальчик был как две капли воды похож на отца: такие же большие голубые глаза, острый носик и загадочная улыбка, будто он знал какую-то сокровенную тайну, которой никак не мог поделиться.

Шло время, мальчик начал произносить свои первые звуки, Луиза не могла ничего разобрать и всё время глупо улыбалась ему на каждую попытку что-то сказать. А затем случилось ужасное — мальчика словно подменили. Он отказывался от еды, постоянно плакал и громко кричал, стуча маленькими кулачками. Несчастная Луиза ничего не могла с ним поделать, она брала его на руки, а он бил её по груди и спине, не переставая кричать. В панике девушка вызвала доктора, но во время его визита, малыш вёл себя как ни в чём не бывало, подобно обычному здоровому ребёнку. Врач лишь развёл руками и выписал какие-то бесполезные витамины, желая побыстрее отделаться от Луизы и покинуть её мрачный дом. Стоило ему шагнуть за порог и захлопнуть за собой дверь, как малыш вновь принялся кричать и дёргаться на месте, размахивая ручками.

Всю ночь Луиза провела у его колыбели, ни на секунду не сомкнув глаз, а под утро, когда младенец наконец устал кричать и задремал, она нависла над ним и, со слезами на глазах прошептала: «совсем как Майк». Малыш распахнул широкие голубые глаза и устало, но очень жутко улыбнулся: у него были все тридцать два зуба, которые заполняли весь рот. О, как же она не заметила этого во мраки ночи! Луиза отпрянула от кровати, пытаясь прийти в себя. Списав всё на сильную усталость, девушка приняла решение вновь заглянуть в колыбельную.
Медленно приближаясь к постели ребёнка, она всё отчётливее и отчётливее различала звуки, которые издавал малыш: «Иди... иди… иди..и…». Но куда же ей идти, размышляла она. Колыбель была всё ближе и ближе, а страх не угасал, наоборот, всё больше и больше клокотало в её робком материнском сердце.

«Иди… иди…» — и вот она уже рядом с ним. Он смотрит в потолок, улыбаясь во все зубы, а потом переводит взгляд на неё.

«Иди!» — это был не его голос, слишком грубый, словно принадлежавший взрослому мужчине.
Дрожащей рукой она гладит его по голове.

«Иди!» — оскалившись, кричит он грубым басом.

— Голос совсем как у Майка! — качая головой и захлёбываясь в слезах говорит Луиза, в ужасе отдёрнув руку.

— Иди... Идиотка! — проревел малыш и резко вскочил, ухватившись рукой за бортик колыбели. — Я и есть Майк!

2019