Комната Смеха

Комната Смеха
Франция, Хрустальная Свадьба, фрагмент

	В ее походке – цветение. Под ногами, запятнанными дешевым вином, умирали дикие ромашки. Трепетный туман асфиксии, чудесное путешествие к останкам сверхновой. Карта сновидений вдоль линии жизни, с обрывом. Там, где кончается сама рука. Водопад Себату, выплевывающий людей рвотой из пасти священного льва. Жизнь происходит из сна и кончается с его приходом, сон оканчивается Стеной.
Стена – меж мирами, где все виды и лица враждебны. Полярная ночь, вечная зима.
	В центре стены – врата, за ними – дорога. Завершив путь, приходишь в город, названный на языке, какового не знает ни один человек на земле, и город этот вымощен по всем правилам перспективы, но дома там – это не дома, а целые лабиринты из образов, и надписи там – иероглифы, человеку неведомые.
	Не стоит читать всё, что написано во сне, ибо рискуешь сойти с ума. Многие мудрецы говорят, что читать иероглифы во сне означает лезть не в свое дело. Наяву.
	Царство снов перевернуто с ног на голову, и вода течет из сточных труб в небо, из самого центра земли, тонкими струйками. В свете луны и звезд это похоже на тончайшие струны арфы. Иногда эта арфа играет, стоит Неведомому спуститься на великую гору, облачиться в черно-зеленые одеяния и завести свой повседневный диалог о смысле мироздания, об идентичности сна и яви.
	Это порождает музыку, и люди массово просыпаются от ужаса:  микрохроматика вселенной – чушь для их скудных умов.
	Мне трудно выражать всё, что я представлял себе, когда видел ее, ибо сама она невыразима. Не в этом времени, не в этом месте. Нас окружали цветы, повсюду, и мы лежали посреди поля, полного этих цветов, а поодаль роптало озеро, и небо было белым, белоснежным: облака забрали солнце. Старый дом, двое въехали.
	Молодой сын пастуха приносил свежую буженину каждую субботу, люди в соседней деревне не говорили по-русски. Мы жили на острове, который один известный поэт считал вратами в вечность.
	Стена, развалившаяся и покосившаяся, доживала свое невесть какое тысячелетие прямо близ дома.
	Ее заложили древние племена, современники императора Траяна. Ходячее (ходившее!) нарушение гальтоновского метода.
	Мох и листья; стена, больше живая, чем мертвая.
	За каждой стеной плача есть комната смеха, но в каждой комнате смеха есть маска скорби.
Крутой обрыв, разделявший море, землю и небо, тройная точка, шаткое равновесие температуры и давления. Там, где сходились состояния, мы и были. Между мирами, но не носили масок.
Noces de cristal, круглая дата.
Noches de los cristales, круглая дата.