LUPUS EST

LUPUS EST
Черный дым. Паутина трещин на лобовом стекле. "Спасибо тебе ,"пятерочка", - сказала Василиса останкам автомобиля. Баварский седан спас ей жизнь, но откуда опять эти "ежи" на подмосковных трассах, про которые уже все забыли со времен "банды ГТА"?
"Люди сходят с ума. Так мы думали, когда все только началось...".
Что-то мелькнуло в зарослях крапивы, заставив сорокалетнюю Василису проявить девичье проворство, хватаясь за наградой ОЦ-27. На отдел по связям с общественностью Администрации Президента не хватило ликвидных CZ75 и" глоков". До недавних пор полковник внутренней службы Василиса Кривец любовалась на массивный пистолет дома, и стреляла из него в тире. "Но теперь полковник Сергеев вместо того, чтобы стать генералом ФСБ, сидит под домашним арестом, вместе со всей страной".
Оторвав от разбитого лобового стекла остатки спецпропуска с триколором, Василиса бросила прощальный взгляд в целое зеркало BMW, и постаралась как можно более незаметно пристроить громоздкий пистолет под джинсовую курточку.
- Ну пойдем, что ли, - сказала она сама себе.
Живописная тропинка вела в перелесок неподалёку от Барвихи. За ним - остатки еще доперестроечного частного сектора, чудом уцелевшего среди специальных дач и элитной застройки. Обычные дома на длинном клинышке сверхъестественно дорогой земли вдоль дороги казались чужеродной деталью пейзажа.
Обдавая Василису солярочной вонью и пылью, мимо прошелестел БТР Росгвардии, взрыкивая двигателем.
***
- Кого это к нам принесло...
- Шлюха московская
- Тю, а дамочка-то со стволом.
Три пары глаз обшаривали Василису с головы до ног.
"Старый еврей, но удивительно совковой наружности. Обычная девка лет двадцати пяти. И бомж в костюме и тельняшке. Все пьют водку натурально под забором, не носят маски и нарушают карантин", - отметила Василиса.
- Штрафовать нас будете? - спросил старый еврей.
- Не буду. Как мне быстрее пройти к правительственным дачам ФСО? - спросила Василиса.
Бомж в костюме дернулся с удивительным проворством, и попытался удрать в лес.
- Стоять!!! - рявкнула Василиса, наводя оружие.
- Какая экзотика, - ощерился бородатый. - Последняя конструкция Игоря Яковлевича Стечкина. Только на картинках такой видел.
- Милая дама, не надо в нас стрелять, - примиряющим жестом поднял руки старый еврей. Меня зовут Семен Семенович Робинсон, наша спутница - Люба, а этого молодого человека зовут Джон. Если он нужен вам то арестуйте его. Он в розыске.
- Сука жидовская!!! Пидорас! - завопил Джон.
- Мне плевать, кто из вас в розыске, - сплюнула Василиса. - Мне надо пройти к генеральским дачам, и все. Пейте дальше свою водку, только имейте в виду... Какая-то тварь угробила мою машину, и скоро здесь будет очень много сотрудников. Ежи на трассе... Это не случайность.
Люба переглянулась с Джоном, как будто что-то хотела сказать, но промолчала.
- Идите прямо через лес, и никуда не сворачивайте, - миролюбиво произнес Семен Семёнович.
- Спасибо!

***
"Все-таки не просто так люди две тысячи лет ненавидели жидов", - нетолерантно думала Василиса. Еврейский совет привел ее сначала в болото, а потом в тупик из колючей проволоки. Проблуждав около трех часов, Василиса так и не нашла проход в "американке", и когда стемнело, решила вернуться обратно.
"Целый день насмарку. Жаль, что не стала брать с собой смартфон. Но теперь мы все параноики: никакой электроники, и даже часы механические". Стрелки и три метки стального "мильгаусса" начинали светиться в темноте. "Через два часа полночь...".
Она вышла к забору, возле которого троица пила водку. Остатки костра. Пустая бутылка. Темное пятно, и какой-то мусор.
Из крапивы на неё смотрела отрезанная голова Семена Семёновича. От темной лужи, в которой она лежала, вел след. Прямо в частный сектор.
- Люди звереют, - произнесла Василиса вслух. - "Идти, или не идти по кровавому следу?".
Она сделала шаг вперед, и по щеке хлопнуло оперение стрелы, пролетевшей мимо. Задевшей светлые волосы, и унесшей острый наконечник в темноту.
Василиса перекатилась по земле, рванула пистолет, и бегом бросилась туда, куда вел кровавый след. Инстинкты подсказывали ей, что среди тесных заборов от пистолета толку больше, а в темном лесу опаснее лук или арбалет.
Приоткрытая калитка. Сделав шаг вперёд, Василиса сначала выстрелила, а потом поняла, в кого. Белобрысый парнишка лет двадцати. На крюке под навесом - освежеванная туша Семена Семёновича. Она стреляла с близкого расстояния, и сплит в солнечное сплетение заставил его упасть навзничь. На шум выскочил второй - с луком в руке. От изолоновых мишеней.
Серия выстрелов. Василиса нервничала, и нажимала на спуск до тех пор, пока не кончились патроны, а цель не скрючилась на земле. Засунула руку в сумочку, перебирая содержимое. "Клинекс", ключи, косметичка, удостоверение, ключи... Запасной магазин.
- Шлюха московская!!! - услышала она знакомый вопль совсем вблизи. - Паша! Тут она!
Сильный удар по руке заставил ее уронить оружие. Опять скрипнула калитка.
Люба еще раз ударила железным прутом, и наклонилась за упавшим пистолетом. Схватила, дернула затвор, остановленный в заднем положении. Со второй попытки отпустила его вперед, подавая несуществующий патрон. Щелчок. Пусто. Этой паузы Василисе хватило для того, чтобы вцепиться Любе в волосы, и утащить в партер. Ощушая вблизи дешёвые духи, Люба бросила взгляд через ее плечо.
В калитку вошёл еще один парень, с арбалетом, одетый в чёрное.
- Паша, прикончи ее, - взвизгнула Люба, барахтаясь в захвате. - Шлюха!!!
Василиса прижимала ее крепче, закрывая "гард", и про себя благодарила ведомственную моду на грэпплинг. Неизвестный попытался прицелиться, но на пути полета стрелы оказывалась Люба. Он захотел что-то сказать, но не успел. Захрипел, и повалился вперед. Люба взвыла в руках Василисы. Ей было отлично видно, как бородатый тип в деловом костюме и тельняшки добивал ее брата. После подлого удара навахой в спину последовала серия уколов в горло.
Он шагнул вперед, откровенно любуясь собой. Острие навахи покачивалось из стороны в сторону - "мартинез", Василиса видела такие в Испании. "Кажется, его зовут Джон...". Он удерживал нож кинжальным хватом, развернув плоскость лезвия с хищно оттянутым шипом параллельно земле. И ударил силовым порезом, скручивая бедра. Визг Любы перешел в бульканье, а на Василису полилось теплое из перерезанного горла.
Она наконец-то перезарядила пистолет.
Джон протянул руку, помогая встать. Они зашли в дом.
На плите выкипала кастрюля, в которой плавали хинкали. Остро пахло мясом, луком, варёным жиром и большим количеством специй.
- Так я и думал, - хихикнул Джон, заглянув в подпол. - Выживают "самозанятые". Мясо половоззрелых самцов пованивает, так что в фарш. Три.. нет, четыре тушки! И одна, судя по остаткам штанов, бывший участковый. А самочку почти целиком сожрали...
Василиса согнулась в порыве жестокой рвоты. Проблевавшись, сделала глоток протянутой Джоном водки.
- А ты неплоха, элитная мадам в "ролексе" - усмехнулся Джон. - Счет два-два.
- Ты тоже, человек в розыске, - фыркнула Василиса.
- Твои были здесь. Забрали машину. Наши самозанятые знакомые подождали отъезда машин с мигалками... И решили, что мы с Семёном Семеновичем сойдём хотя бы на хинкали.
- Звереет народ.
- Звереет.
- Не просто так говорят: "Человек человеку волк".
- Овцы. Оружие отняли, все сидят по углам. Пару митингов собрали, поорали, да разогнали всех.
- Зато с голоду не пропадут. Вон, хинкали жирные какие.
... И будет ночь, будет голод, будет вечный карантин, в мутном объятии комнат обреченными ходить, и в темноте четко вижу смерти бледное лицо.
Плотно Москву зажимает камуфляжное кольцо.