Прощай, Родина!

Привет, анон!

Сразу хочу заявить. Я не какой-то там зверь. Я довольно человеколюбив и исполнен самых гуманистических настроений. Я даже боевики по ящику особо не смотрю. Понимаю, что это всё понарошку, что там убивают-взрывают. Но всё равно не приятно видеть, когда люди даже в шутку гибнут. Скажу больше, я не вегетарианец, но мясо стараюсь есть по минимуму. Просто задался как-то вопросом. Вот вкусную свинюшку я ем? Вкусное у неё мясо? Вкусное. Но вот сам вот лично смог бы я её убить? И сам себе ответил, конечно не смог бы. Не то что бы зассал, не то что бы духу не хватило бы. Но просто свинюшка же тоже живое существо. Боль чувствует. Любить может. Как её тронуть-то? В общем, скажу короче, чтобы не размусоливать. Я - за мир во всём мире, и считаю жизнь самым важным богатством. Лишать её кого-либо без очень веской причины это низко и отвратительно. Такое вот у меня глубокое убеждение... Но... Иногда, на мой взгляд, даже такими глубокими убеждениями следует поступиться.

Произошёл вот со мной такой случай на прошлой неделе. Ехал я с работы в пригородный посёлок, где у меня свой частный дом. Всё тихо. Всё спокойно. Вообще, люблю ездить вечерами по этому шоссе. Разгоняешься до предельной разрешённой скорости. Ёлки, сосны, лиственницы, даже пихты порой мимо окна пролетают. А впереди брезжит слабенькими огоньками родное "село". А тут всё как - дорогу словно бы подменили! Нет той пустоты, той широты что обычно. Стоят машины. Сотни машин. Может быть даже под тысячу. Ну и я, конечно, встал, хоть по началу, пока не понял какая эта пробка массивная, думал по обочине объехать. Стою. Минуту. Полчаса. Час. Не двигаемся. Впереди мужик вообще двигатель заглушил. Выхожу. Рядом ГИБДДШник на мотоцикле. Спрашиваю
- От чего тут весь сыр-бор? Что происходит? Мне к семье вообще надо. Расскажите-ка.
- Как же? Не слышал? Ты откуда такой? Президентский кортеж же этим путём сегодня едет! Вот движение перекрыли. Говорят... - Тут мой собеседник приглушил голос. - Говорят Владимир Владимирович тот самый чемоданчик везёт... Сам знаешь какой...
- А куда он его везёт? - Спрашиваю я ГИБДДшника. - Ну то есть зачем? Что-то особое что ли происходит, или как там?

Отвечает.

- Не знаю. Да мне знать-то и не положено. Если так подумать, то и тебе знать не положено. И никому знать не положено. Владимир Владимирович он по-умней всё ж нас всех будет. Он наверное понимает как лучше. Он. И силовики.
- Хорошо - Говорю. - А как долго мы ещё здесь будем стоять?
- Да без понятия. Признаюсь честно - пробка уже третий час стоит. Как будто там не кортеж, а колонна военная на Украинку едет!
- Ладненько... - Отвечаю я.
В общем, ничего путного я их ГИБДДшника не вытащил. Вернулся в машину. Отключил тоже двигатель. Устроился по-удобнее. Ну и решил переждать. Думаю - раз третий час уже тут сидят, то наверное скоро уже и поедем. Но где-то через час такого сидения, захотелось мне в толчок. Причем так нормально захотелось. Не по малой нужде, если понимаете о чем я. Ладно. Выхожу из машины. Не в ней же гадить. Оглядываюсь по сторонам. С одной стороны дороги машины уходят вперёд далеко. С другой стороны, откуда я и приехал, из города, - тоже подъехали. Набралось их уже может даже больше если вперёд идти. По опушке леса наши бравые полисмены шныряют. Ну, делать нечего. Решил - чёрт с ним со всем этим! Пойду до дома пешком. Я, знаете ли, привык к небольшому, но комфорту. Лопухом подтираться не люблю, да и не умею. Подумал - до дома полчасика максимум идти. Там уж и присяду. А машина? Ну, хрен с ней. Близко к обочине поставлена. Как пробка пропадет, объедут наверное. А завтра я сюда же и вернусь. Ну и пошел я вперёд. Иду... Иду... Смотрю на машины... А там - кто спит, кто по мобильнику разговаривает, кто матюкается тихо, понятное дело.
Ну, ещё иду... Иду...

Тут кто-то из придорожных кустов мне посвистывает будто бы. Пожал плечами. Думаю дальше идти. А он всё не угомонится. Свистит да свистит! Ещё слышу приглушённый голос такой - "Мужик, а мужик! Подойди, а? Да ты не ссы!"... Голосок, честно скажу, такой тихенький, неуверенный. Ну... Чего там. Решил подойти. Проверить - кто же это меня зовёт?
Захожу за кусты... И вот те на! Хотите верьте - хотите нет! Вот кроме шуток! Не поверите! Но сидит там, в темноте, под старенькой сосной, мужик. Один в один - первое лицо государства! Ну, Путин в смысле. Но только Путина я в таком обличии не видел конечно ещё до этого.

Описываю: На ногах у него были женские сапоги, из которых торчали шпоры. И я вот на чём угодно готов поклясться, что шпоры те были костяными.
Выше сам Путин был одет в миниюбку. Причём реально мини. До бедра доходила. Но из под неё при этом ничего вообще не торчало! Будто бы у Владимира Владимировича под ней ничего то и не было!
На теле у него был старомодный такой, как в молодость мам нашего поколения, блузончик накрахмаленный с небольшим декольте. А на голове президента надет был яркий, в крапинки разные, цыганский платок.

Я, понятное дело, от такого зрелища немножечко обалдел. Стою, смотрю, вроде и опозориться перед этой травести-дивой стыдно, обратившись к ней как президенту... А что если правда президент? Что тогда говорить?
- Вы... Наверное... Смеяться будете. Но вы... Вы ведь?..
- Да. Именно так. Владимир Владимирович Путин. - Отвечает мне президент, садясь передо мной на корточки и ещё пуще обнажая зияющую дыру у себя между ног.
- А что... Что вы тут делаете?.. Вы же... Мне тут сказали... Вы же... Кортежем...
- А не захотел я кортежем. - Отвечает Владимир Владимирович, с таким лицом будто бы лимон разжевал. - А надоело мне с этими вонючими кортежами всюду ездить... А они может быть ограничивают меня... Не дают быть собой. Ты же. Холопчик. Ты же не такой? Ты же поможешь мне быть собой?
- К-к-к-к-конечно... я... - Тут меня пот прошиб. - Я с радостью помогу вам... Только эээ... А что вам, ну, нужно-то?
- Мне нужно чтобы ты меня немнооожко наказал. - Сказал Владимир Владимирович выдержав длительную паузу. - Я был плохиииим плохииим мальчиком. Я плохо себя вёл. Я очень плохо себя вёл. А мне за это ещё спасибо сказали.
- Да как же плохо, Владимир Владимирович? Вы же страну подняли! Я же при Ельцине никогда бы бизнес свой открыть не смог бы. Вы же разогнали всех воров, олигархов, которые дела людей крышевали. Освободили страну от оборотней и гоблинов в погонах и милицейских шинелях.
- Ну вот за это портки снимай и сри мне в рот. - Говорит Путин.
Тут я уже чуть было не грохнулся.
- Пок-пок-покок, сри Володе на ротан! Володя хочет ам ам ам! Поклевать говнеца РАБСКОГО!
- ЧТО?! ЧТО БЛЯДЬ?! - Я и в краску и бледнею. Руки задрожали. - Это же... Вы чего? Вы меня проверяете?
- Я не только президент. Я президент по выходным, когда в энту, в оперу, в ёпирный театр иду... На балет... К хуесосам этим ебаным... Ненавистным. Я по будням, я в свободное время, в лесополосах, я ещё туалет. Я туалет. Я - Владимир Владимирович начал плакать у меня на глазах потешно растирая кулачками раскраснелые веки. - Я туалет. Биотуалет. Я туалет.
- Блядь! - Я развернулся с чётким и ясным желанием оставить больного человека в покое.
- Юзернейм Юзерсёрнейм! - Рявкнул мне в спину с необычайной яростью президент, в точности назвав мои имя и фамилию.
- Вы... Вы откуда знаете как меня зовут?! - Вздрогнул я.
- А работа у меня такая. Знать как каждого моего холопа зовут. Каждого раба. Каждого Володиного какуна. Пердулио Володиного. - И с этими словами Владимир Владимирович выпустил из своей худощавой жопы тоненькое пердунство. Я даже не выдумываю. Завоняло так, как если бы укры наконец-то свой сраный сланцевый газ добывать бы начали. Вонизма просто до небес! Меня чуть не вырвало.

- Без штрафца - сказал Владимир Владимирович.
- Что-что?.. - Заикаясь ответил я, протирая слезящиеся от неизмеримой вони глаза.
- А ты занюююхался... А знаешь что с занюхавшимися делают? Их пятилетних сынишек похищают... прямо из детского садика... И... Трахают их в жопу.... И письки ножницами отрезают... И засовывают в ротик... Плебейский... Всегда любящий пососать. Как и я люблю. Но я люблю посасывать сигары. - Путин сделал паузу. - Сигары из говна...
Я оторопело слушал безумного президента, позабыв даже про безумную вонь от его пердуха.
- А ещё у занюхивающихся похищают их жён... Шлюх... Ведут к Володе-туалету и он кушает их... попы... Кушает... Их попы и кушает их какашки... Вонючие крепостные какашки... Которые у них в желудке прописались вместе с желудком... Потому что Туалет жестокий хозяин... Он любит есть какашки... С орешками, с кровью, если давно к примеру не срал. И знаешь как бывает? Когда не срал довольно давно и короче просрался хорошенько может даже без лишней боли, а потом протираешься и бумага реально вся в крови. Или жидкие какашки, например если ты кебаб какой-нибудь съел в переходе... Противные... Противные, но Володе нравятся... Он их как милкшейк пьёт... Вместе с президентом Ирана... И этим, как его... Аятоллой, мы втроём пьём жидкие какашки... Смешанные со спермой. Ты зря смеёшься... (На самом деле я даже не смеялся) Очень вкусно. Если ты туалет. Царственный туалет. Как Николай Второй. Его ж когда наши ребята расстреливали, святого, и его семью, реально из всей семьи вместо крови потекли золотые монеты... когда его сыну мелкому глаза выкалывали, ты не поверишь, я там сам конечно тоже не был, но мне рассказывали ребята из органов, ещё когда я в школе ГБ учился... Так вот, ему когда глаза выкалывали, у него под ними была вторая пара глаз. А в каждом глазу было по три зрачка. И когда ему вторую пару глаз стали выкалывать штыком, то он, хоть его вроде и расстреляли уже, завизжал как свиноматка!.. Солдаты понятное дело наложили в портки. - Тут Путин который всё ещё сидел подле меня на корточках, приобнял мои бёдра руками. - Я потом эти солдатские портки, они в музее КГБ кстати, в чане размачивал. В чане с отборной мочой. Возвращал массу калу, галдыхам заповедным, древним, историческим, корректным. Я выжимку потом из того кала делал. И делил между доченьками. Туалет же тоже папа. Туалет сделал двуууууух доченек. Они любили кал. Они всё ещё кал любят. Особенно старый, из старых попок. Которые уже даже не живые. А умершие. Смертью героев. Но возвращаясь к нашей предыдущей теме. Ты понимаешь, что ты теперь занюхался? Смерд? Ты понимаешь чем это тебе светит? Ты кавказ-центр читал?
- Нет!!! - Рефлекторно заверещал я.
- На Грани.ру заходил? Сука? Заходил же, по глазам вижу! Спорим, если тебе глаза выдавить, у тебя под каждым глазом монета будет? Пятишиллинговая? Сосила английский! Что? Русский туалет для тебя теперь слишком плох? Мы теперь в Джона Булля какаем? А может мы жидкам какаем? На серебряные тарелки? У Царской Семьи украденные? А может мы вообще не какаем? Или какаем, а сами свои какашки едим? А? Что это? Холоп, раб, думает что туалетом стал? У тебя дома вот туалет есть? - Спросил Путин.
- Д..да... - Мне показалось, что я в конец обезумел.
- Из чего сделан твой туалет?
- Я не знаю...
- Твой туалет сделан из мяса. Он перед тобой, педрила! Глиномес несчастный! Что? Заходишь на Двач?
- Что это вообще такое?!
- Это сайт для педиков вроде тебя!.. Реально! Толпа каких-то кретинов виртуально ебутся в жопу постоянно там! Да! Володька тоже любит поебаться в жопу! Но Володька же не заходит на этот... сайт! Володька лучше для этого твоего пятилетнего Ваньку похитит! Он то Володьку в жопу и поебёт! Ммм... А к твоему сведенью раз Володя туалет, то жопа Володи это канализация. А знаешь кто в канализации водится? Крокодилы...

И тут Владимир Владимирович резко повернулся ко мне спиной и оттопырил свой зад. Из анала всенародного избранника на меня смотрела хищная пасть африканского гавиала. Я на сто процентов был уверен, что либо сошел с ума, либо какой-то негодяй всадил в меня лошадинную дозу "веществ". Однако, крокодил обратился ко мне голосом Юрия Никулина.
- Ну привет тебе, белый попугай! Что же ты так с самим президентом подло обошёлся? На тебя бы Мухтарку натравить! А уж Ванькой твоим (моего сына и правда звали Ванечкой) я сам займусь! Как вставит свой короткоствол убогий, карлицкий, в очко Владимира Владимировича, я его сразу зубками своими острыми ухвачу! И потяну! Потяну так, что будет твой сынуля анальным ребёночком президента! В попу президентскую затяну сыночка твоего! А тут знаешь как всё плохо? Тут лезвия крутятся, перемалывают, кислотой прыскают, как старые батарейки, тут быстро разжижится твой ублюдок. Хочешь этого, раб?! Хочешь, холопья морда тупая?!
- Ты скажи ему! Ты скажи ему, Юрик! - Верещал чуть стишенный своей позицией "голова между колен" Владимир Владимирович.
- Нет! Нет! Не хочу! Как вы вообще узнали, что я тут пойду! Почему вы мне угрожаете... Что я сделал то? Что мне делать? Почему?!
- Сказал же тебе, холоп. Рабыня. Крепостная девка. - Используй туалет. Видно, что хочешь. Так давай. Давай! - Сказали хором и президент и торчащий из его жопы крокодил, словно бы между ними была установлена какая-то телепатия.
- Вы хотите чтобы я насрал вам в рот? Я всё правильно понимаю? - Спросил я с холодком в голосе. Всё же безумие ситуации безумием, но ощущение нависшей над моей семьёй угрозы всё перебороло.
До меня ведь тоже доходили слухи, как, допустим моего соседа справа, имя называть не буду, недавно замели.
- НЕТ! Я хочу, чтобы ты насрал мне в рот! Ты тупой или притворяешься?! Дебил! Умственно-отсталая макака! Сука!
Скажи, Юра! Сука же он? Ведь так? Сука же он?!
- Да, Володя. - Ответила ощерившаяся пасть земноводного. - Ещё какая сука. Он же пидор. Ты не видел, а я видел. Он посещает пидорские клубы.
- Не правда! - Запротестовал я. - Я гетеросексуал!
- Ты - Говно. А не гетеросексуал. - Отпарировал крокодил. - Я тебя насквозь вижу. Где у тебя сердце?
- Что?!
- Я, блядь, спрашиваю, где у тебя сердце, тупица?!
- Ну вот тут... слева... - Охеревая указал я...
- А вот мои рентгеновские глаза подсказывают мне, что твоё сердце сейчас с твоей семьёй. Ты же не хочешь, чтобы твоего пятилетнего сына трахнули чеченцы, а твою жену распяли на кресте?
- НА ЗВЕЗДЕ! - Взвизгнул Путин.
- Хорошо. На кресте. На звезде. Какая нахуй разница. Распяли как свинью, как Донецкого иисусиска, жида этого патлатого. Как распяли в своё время русский народ западные политтехнологи. Все эти якобы "либералы". Либерасты. Дерьмократы.
- Это ты тоооочно! - Прокричал Путька. - Дерьмократы! Власть дерьма! Власть дерьма! Власть дерьма! А дерьмо кто?! Кто, тебя спрашивают, тупой ты придурок?! Уёба?! Ты может блядь болгарин чтоли?! Мне может с тобой пердежами разговаривать?! Может ты только такой язык понимаешь?! Может ты понимаешь только язык избиения по ебалу?! ТРУС!
Боишься насрать мне в рот?! Так и скажи! Скажи! "Я трус"!!! И всё будет в порядке!
- Я ТРУС! - Закричал я. - Я БОЮСЬ НАСРАТЬ ВАМ В РОТ! ВЫ ЖЕ ПОЛНОСТЬЮ БОЛЬНОЙ! Я НЕ ХОЧУ ДАЛЬШЕ С ВАМИ РАЗГОВАРИВАТЬ!
- А ты не бойся... - Ответил мне крокодил Никулин. - Сри ты этому гондону в рот. Между нами с тобой... Он же конченный. Тупорылый псих. Ему давно пора в дурке лежать. Хуй знает как президентом стал.
- Поговориииии мнееее! Хихихихихихи! Бееееее! - Захихикал и заблеял Путин. - Поговори. А какашечку на язык я всё равно хочу! А то что я хочу, я получаю! Крым захотел? Крым получил! А ты визжишь... Гуцул! Может ты еврей? Твой дедушка случайно не служил в СС? Мой вот служил! Убивал русских свиней!
- Врёт он всё. - Ответил Юра-крокодил. - Он постоянно врёт. Он же ни капли правды за всю свою жизнь не сказал. Но за это он мне и нравится... Податливый как пластилин. Я из него что угодно могу слепить. Хочешь жирафу слеплю?! А? Хочешь?!
- Или пииисю например! Слепи пиииисю из Володи! Ты же хочешь увидеть большую пииииську?! - По-детски расхихикался Путин.
- Писю я слепить увы не смогу. - С огорчением ответил Путину анальный крокодил. - Нет в тебе такой программы, тряпка ты тупая.
- Ну так может... Вы меня отпустите? - Чуть не взмолился я, к показавшему себя более рассудительным и трезвомыслящим чем Путин торчащему из его сраки крокодилу с голосом солнечного клоуна Никулина.
- Куда это тебя отпустить? Ты... Ты падла... Сука блядь. Ты у меня попляешь. Как жук-комар на раскалённой сковородке. Подонок!
- П... Пожалуйста... - Опустился на колени. - Пожалуйста... Ну Владимир Владимирович... Ну не понимаю... Ну чего вы хотите от меня?
- Ты не плачь только. Мужики не плачут. В себе всё держут. Просто встань. Ну. Встань. Давай. Как большой мальчик. Вставай, и иди на горшочек. Пи-пи и ка-ка-ка. Вот сюда.

Владимир Владимирович уселся на задницу, запрокинул голову, и широко разинул рот. Давясь слезами выступившими у меня на глазах, я расстегнул с попытки двадцатой ремень, и спустил брюки. Точнее, брюки сами съехали, так колотились и вибрировали мои колени. Когда пришла очередь трусов, мне стало совсем неловко. Подвергнувшийся вечернему, зяблому ветру член моментально съёжился.

- Всё равно больше чем у этого подонка. - Пробурчал Крокодил. - У него вообще практически незаметный. Как блядь иголка. Я ему часто говорю. - Володька. Ты вот кто? Ты мужик или баба? Кто ты такой? Как ты вообще такой уродился? Ну да, мал членом русский народ. Но настолько? Это же какая-то аномалия ебаная. Тебе бы провериться. А он только огрызается в ответ. Противный вообще человек. Склочник. Только поругаться ему дай.

- Ть.. Ть... Теперь-то что?... Прямо чтоли.. сюда?... - Спросил я.

Путин кивнул. И пройдя пару шагов показавшиеся мне марафонской дистанцией, я осторожно, чтобы не повредить, опустил свой зад, на холодные и мокрые узкие губы Владимира Владимировича. И тут же подпрыгнул обратно! Ледяной червь путинского холодного, безжизненного языка пытался прорваться в мой девственный анус!

- Куда?! Куда блядь?! - Рявкнул крокодил, а мертвецкие руки президента ухватили меня за ляжки, насаживая очком на его ротик. - СРИ СУКА И ВСЁ! ДАВАЙ! ЗАСТРЕЛЮ БЛЯДЬ! В ВИСОК ВЫСТРЕЛЮ! ПОНЯЛ?! КАК ЧИКАТИЛЕ! Только ты падла ты чикатилиного говна не стоишь, сука... Чикатило был коммунистом номер один. А ты шестёрка. Шестак поганый. Горбатишься всю свою жизнь, наложки эти платишь которые всё равно этой гниде кремлёвской и его шлюхам в карман текут... Сука. Презираю тебя. - Крокодил замолчал, но в воздухе летней ночи повисло ледяной взвесью его ко мне отвращение.

Тем временем язык Путина уже хозяйничал в моей слепой кишке. В надежде, что я всё правильно понял из жутких, лсдшных бредней услышанных на опушке, я расслабил кишки и говно попёрло прямо в горлотан Президента сдобными, цельными галдыхинами болезненного даже для моей натруженной регулярными серунствами сраки диаметра.
- Глобо! Глобобо! - Забулькал Путин, когда первая порция экскрементов ударила ему в нёбо. При этом его левая рука освободилась и уже не сжимала мою ляжку, а нежно, заботливо поглаживала. Будто бы из благодарности. Я, раскрасневшись и выпучив глаза, продолжил срать.

Возможно в этот самый момент я понял, что за нами следят... Тысячи, сотни тысяч горящих в темноте глаз... Может даже миллионы. Ближайшие всего в паре метров, на шоссе. Самые дальние на линии горизонта. Каждый сконцентрирован на мне, и на том что я делаю. Каждый - человеческий. Но такой, такой чёрт возьми пустой...
Мои собственные глаза тем временем попривыкли к сумеркам и я стал разглядывать смотрящих. Тут, в первых рядах, я увидел знакомого по шоссейному диалогу ГИБДДшника. Водил, мимо которых я брёл всего минут двадцать назад. И мою семью... Жену... И маленького Ваньку. Они смотрели на меня почти безо всякого интереса, будто бы не узнавая. Бледные, растрёпанные, с посиневшими от холода, постылыми губами. И аккуратными пулевыми отверстиями между горящими глазницами.
- Не останавливайся сука, все смотрят, гадёныш! - Прохрипел крокодил из ануса Владимира Владимировича. Но то, что я продолжил срать, не было заслугой этого приказа... Я просто уже не мог остановиться со страху. От охватившего и сковавшего меня ужаса. Смотрящие люди... Они... Они дрочили. Дрочили и крестились, глядя на то, как моя жирная, расплывшаяся по президентскому лику жопка кормит его говняными котлетками.
- Слава... Слава... - Шептались между собой первые ряды. И передавали этот шёпот дальше. Пока весь воспринимаемый мною мир не погрузился в смутный, напоминающий белый шум, гул этого странного, неуместного слова, повторяемого сотнями миллионов губ.
- Слава... Вечная слава... Вечная слава... Слава... Слава... Слава России... - Гул голосов становился всё громче и громче. Он начинал напоминать раскаты грома, переливающиеся по всей нашей необъятной родине. Из далёкого города Тольятти, до солнечной Махачкалы.

- СЛАВА! - Гремел эвенкийский оленевод.
- СЛАВА! - Вторил ему старейшина села Центерой в Чечне.
- ВЕЧНАЯ СЛАВА! - Голосил лесной отшельник самоед.
- СЛАВА РОССИИ! - Ревел с ними в такт простой русский мужик из Серпухово.
Все их лица, морды, странные, изогнутые в изощрённых углах, напоминающие мандибулы челюсти, двигались, шамкали в едином порыве. - СЛАВА РОССИИ! СЛАВА! ВЕЧНАЯ СЛАВА! СЛАВА РОССИИ! ВЕЧНАЯ СЛАВА РОССИИ!

Мой взгляд, которому очевидно было допущено видеть больше, чем я за свою жизнь заслужил, сфокусировался без особого желания на фигурках моих родных - на жене и на сыне. Мой сын, непослушными, пухленькими пальчиками разросшегося младенца, теребил чуть ниже покрытого русым пушком лобка моей жёнушки, его матери. А она тем временем, надрачивала его постоянно опадающий, коротенький пеструн.
- Креститься надо вот так! - Шептала она ему при этом на ухо, сложив пальцы в троеперстие. - Вот так, а не как ты. Как ты - проклятые старообрядцы крестятся. Дикари. Вроде той дуры... Что в Сибирь жить поехала! Одна! С волками! Потому что Христианство не принимала, только свои старые, гнилые законы! Двоеперстие! Кощунница! Наказать! Наказать!
- Мама, но я уже, я её уже наказываю! - Верещит в ответ сынуля, демонстрируя матери отрезанную голову какой-то хлипкой, засохшей старухи.
- Тише, тише! Хватит не по делу! - Бурчат на моих изобретательных родственников из толпы. - Славить надо президента, а не по своим глупостям болтунствовать. Слава... Слава...
- Слава. - Отвечает жена.
- Сла-ва. - По слогам повторяет Ванька.

С трудом, я оторвал свой застывший взгляд от этой апокалиптичной, сумасшедшей, будто бы сошедшей с полотен Босха картины и поднял его к посиневшему ночному небу. Но и там я не нашел отдохновения... Бледная, полная луна, которая вышла этой дьявольской ночью, смотрела на меня человеческим лицом!.. Это лицо ни один не спутал бы с другим. На меня смотрел титанических размеров Юрий Гагарин.
- Летит, летит ракета! - Гигантская голова первого космонавта открыла свой чёрный словно кратер рот. - Коричневого цвета. А в ней сидит... - Космический титан посмотрел ровно мне в глаза. - Кто сидит в ракете? - Спросил он.
Я молча открывал и закрывал свой рот словно рыба выброшенная на сушу.
- ГАГАРИН! ПРОСТОЙ СОВЕТСКИЙ ПАРЕНЬ! Тупая ослинная голова! - Подсказал мне жопный крокодил Путлера.
- Слава! Слава! Слава! - Эхом откликнулись миллионы моих сограждан.
- Слава. - Устало ухмыльнулся галактических размеров космонавт... Слава. Так звали моего любовника! Но не будем об этом! Не будем! Не будем!
- Не будем! Не будем! - Повторяла словно мантру толпа. - СРЕДИ НАС ТУТ НЕТ ПИДОРОВ! - Разнеслось многоголосье по одной шестой части суши.
- Кроме нас! - Воскликнули откуда-то из задних рядов. Народ России моментально развернулся, только чтобы увидеть знакомых всем с детства героев славной, забытой нынче передачи Спокойной ночи малыши - Степашку, в розовом боа, Хрюшу в белой длинной рубахе и чалме имама, и Филю в странной мешанине из кожаных ремней, цепей и бахромы. - Мы любим трахаться в попу!
- Каркаркар ребята! Хорошо чувствовать сильный, жилистый член в своей норке! - поддакнула связанная и облитая бензином Каркуша, засунутая в анальный проход неизвестного джентельмена, в котором только после третьей попытки я узнал известного фокусника и любимца публики Амаяка Акопяна.
- А теперь праздничный фейерверк! - Взвизгнула Тёта Валя, и поднесла к пропитанной горючей жидкостью вороне горящий свиток торы.
- Иншаллах! Хрююююю! - Закричал Хрюша!
- Диги-диги ду! Я из пушки в небо уйду! - Цитируя классическую песню сталинской любимицы Любови Орловой пропел Амаяк Акопян, и окружённый пламенем, выстрелил в сиротливо и угрюмо нависшее над всем миром русское небо.
- Нихуя себе. - Икнул Хрюша. - Так жиды в последний раз горели только в сорок третьем.
- Всё! - Рыкнул я, как мог громко.
Толпа меня игнорировала. Я спрыгнул со скользких, залепленных фекалиями губ ещё несколько минут назад переставшего дышать президента. - Я всё! Я досрал! Теперь что? Теперь... Куда вообще?
- А теперь, сука, сиди и смотри. - Прошипел такой знакомый и ставший таким родным из за очевидно развившегося во мне "Стокгольмского синдрома" голос крокодила.
- На что? Ну на что мне ещё смотреть?!
- На что?! Уж точно не на свой возбуждённый корешок, нестоячка ты ебаная! - Весело подколола меня шалунья жёнушка.
- У меня и то больше! - Хихикнул сынок.
- Ага! У него и то больше! Он меня с четырех лет, как ты за дверь, так сразу трахать. каждый раз с сыночком кончаю, ни разу симулировать как с тобой не приходилось. Он знает как щёлочке послужить. Он ведь там шесть месяцев до инкубатора провёл. Тем временем, видимо чтобы отдать последний жест безразличия к своему народу, умерший от калового ужина Путин склизко шлёпнулся на бок из своей прежней позы на коленях с запрокинутой головой.
- Сдох как и жил. Говном давясь. - Прокряхтела убелённая сединами, в один миг под напором моей сраки осиротевшая мать президента Шлюха Ивановна и с отвращением циркнула через рабочую щель между передних зубов на не успевший ещё остыть труп сына, который уже начали разбирать деловитые трупоеды в красных галстуках.
- Есть у кого монеты старинные? Пятикопеешные? В глаза бы Путьке вставить. Нельзя ведь так. - Прошептал из толпы обтянутый бурой кожей скелет известного актёра Панина.
- Десять копеек? На эту мразь? Хуй соси, сука! Сам и клади! Что, не можешь? В падлу? Или просто палёнку тогда купить не на что будет? Алкан!!! - Свирепо парировал артист Дроботенко.

Толпа... Нет! Страна... Хрипло, скворчаще захохотала, давясь слюной и кровавыми сгустками.

- А ХА ХА! ОТ ДУШИ! ОТ ДУШИ! КРАСИВО! НЕ ПОНЯТЬ ИМ! НЕ ПОНЯТЬ ИМ ЭТОГО! ИМ ТУПЫМ! ХАХАХАХА ААА ПРИГОРЕЛА ПОПКА! ТУПЫМ ТУПЫМ ТУПЫМ АХАХА АХАХА ПРИГОРЕЛА ПОПКА!

Кто-то в разноголосой толпе прокричал

- А вот я! Я хочу выступить! Дайте мне микрофон! - И когда ему протянули скорчившуюся мумию абортированного младенца, с какой-то особой яростью, и с душой, хоть и не особо складно, он заревел в её безухую головку -

ЭТО ДЕНЬ ПОБЕДЫ!
ПОРОХОМ ПРОПААААХ!
ЭТО ПРААААЗДНИИИК С СЕДИНОЮ НА ВИСКАХ!
ЭТО СЧАСТЬЕ! СО СЛЕЗАМИ НА ГЛАЗАХ!
ДЕНЬ ПОБЕДЫ! ДЕНЬ ПОБЕДЫ!
ЭТО ДЕНЬ ПОБЕДЫЫЫЫ! ТУМ ТУМ ТУМ!

Смрадное стадо стало нескладно подпевать народному музыканту.
- И главное! И главное! - Взвизгнул откуда-то снизу свиноногий композитор Градский - И главное чтобы никто не забывал эти слова! Такие важные слова для нас! Для всей нашей страны многомимной! Семижильной!
- Да! Да! Да! - Вторили ему опустившиеся бабки в кокошниках.
- ПИИИИЗДА! - Ответил им тоненьким голоском Градский и покатился по земле катушкой, демонстрируя всем свою крохотную батошку, напоминающую свиной хвостик.
- ПИЗДА-ПИЗДА, ПИЗДА ИВАНОВНА! - Закланялись ему в спину старушки.
- А вот дайте мне сказать! - Вышел из толпы любимец публики Светлаков. - Хотите новую шутку? Так смотрите! - Он быстрым движением достал откуда-то из за пояса пистолет ТТ, вставил себе в рот и без лишних сомнений нажал курок. Его лицо на секунду скорчилось, как будто он подавился косточкой. Он сильно сжал глаза и в мгновение выронив пистолет схватился за горло. В следующее мгновение он уже лежал на земле, раздираемый кровожадной толпой. Какой-то мужчина отрезал руку Светлакова и начал засовывать её в рот своему сыну, который неистово квохча словно курица, стрекоча словно кузнечик, выплясывал на козьих ножках, играя на трещотках.

- ЦАРЯ! ЦАРЯ ХОТИМ! - Заплакал блаженный старик, сжимая в руках медный крестик выплавленный из лагерной ложки. - Царя батююююшкууууууу! Где царь?!
- Где царь? Вот царь! - Ответил за его спиной молодцеватый богатырь лет тридцати на вид. Вот он. У меня в штанах.
- Дайте хоть поцелую батюшку... - Беззубый старик начал жадно сдирать с молодца его потёртые джинсы. - Где он?! Ох уменьшился наш царь! Ох маленький стал! Ну ничегоооо! Разбужу егооо! - И блаженный старец, потянувшись к пенису крепыша, внезапно ударил того ножом в район почек.
- Получааай! Получааай гигиги! Я русский! А русский это значит душа нараспашку! А у тебя сейчас будет грудная клетка нараспашку!
- Педик на педике и педиком погоняет! Педики в верховной Раде! Пидарас принимает законы! Нас, как народ отупляли, сперва Эмануэлью, потом губкой Бубом, всеми этими уродцами, мутантами. - Кричал распростёршийся над толпой словно гигантское дырявое одеяло герой народных баллад Игорь Стрелков. Сквозь его кожистые крылья летучей мыши, явно угадывались зажигающиеся на небосводе кровавые пентаграммы.
- А жальче всего во всём этом, мне лично, детеееей... - Промямлила популярная телеведущая Елена Малышева. Её, к слову, держала над толпой огромная конструкция из детских ручонок, скреплённых ржавыми металлическими скобами в своеобразного гигантского спрута. - Дети страдают от различных заболеваний. А от чего страдает уважаемый Пьер Нарцисс? От воспаления хитрости может быть?
- А что я?! - С густым африканским акцентом вопросил Пьер. - Я наколенье поставил многих белых женщин!
- Да ты пизди, пизди что не понимаешь, мартыха губастая. Расстрелять его! Расстрелять немедленно как врага народа! - Возопил воскресший Ежов.
- НА ЭШАФОТ, ЗНАЧИТ! - Подытожил Патриарх Кирилл, в его руках жезл из разлагающейся плоти. Он стоял на гигантской Библии из недублёной, мокрой от крови и слёз кожи. Его полубосые, выглядывающие из разрезанных кед пальцы нервно шевелились на написанных кровью строках "НЕ УБИЙ".
- Его надо бы помучать. Нельзя ему просто так, от пули сдохнуть. После всего... После всех этих песен... Я шоколадный заяц? Да блядь, да это же посмешище какое-то! Кто такое слушает? Слушать надо радио ДНР! - Прошипел стоящий за патриархом Всеволод Чаплин. В его серовато-зелёной бороде, помимо мёртвых как килечные, детских глазёнок, угадывались ещё различные ягоды из средней полосы - малина, черника, и конечно вкуснющая морошка!
- Севочка, ты же простудишься, дурной! Дурной! Положи же хоть ручки отогрей! - Пастор Андрей Кураев прискакал, и насадился ртом и анусом на руки проповедника словно живая муфта.

Я тем временем старался скрыться, хотя какая-то рациональная часть разума уже и утверждала мне что это будет невозможно. Бежать, а куда? Куда? К кому? Если все уже тут. И всё уже тут? Вся Россия вокруг меня, и не спрятаться, не скрыться. Даже на внутренних сторонах век, когда жмурюсь, изображения светящиеся - народного быта. Пасхальная поножовщина, опускание петушка, ссучивание, и сучьи походы.
- Не туда ползёшь, циклоп. - Знакомая усмешка, услышанная неподалёку, заглушила весь вой и гомон миллионоротой, кровожадной, разнузданной Русской толпы. - Тебе вон туда. Володька там его закопал.
- Что закопал?
- Труп твоей матери-шлюхарки, что закопал. Спрашивает, блядь. Я тут уже в разложении, в говне постылом, сдыхать задумал. А эта сука всё ещё своего ума набраться не может. Мудак ебаный. Чемоданчик блядь. Ядерный чемоданчик вон там. Закопал. Мертвец этот ебаный. Ползи блядь. И делай что надо.
- А что?... Что мне с ядерным чемоданом-то делать? - Мысль меня парализовала.
- Ну, можешь там икру хранить. Яблоки в него собирать. Можно положить туда голову ребёнка, и резко захлопнуть. Как ножничками срежет! Гладенько! Ой хорошо! А ещё можешь... - Тут крокодилья голова заговорила с таким тоном, какого я от неё ещё не слышал. Ни издёвок. Ни подколок. Она впервые доверила мне свои серьёзные интонации. - А можешь... Освободить нас всех. Сделать свободными. Впервые. И навсегда.
- Неее... - Я как-то испуганно (было же еще место для дополнительного страха после всего что пережил!) попятился от разорванного президентского трупа из которого вещала рептилия. - Нет... Нельзя такого... Нет...
- А теперь новобрачных следует повенчать! Перед господом! - Громогласно огласил на весь мир Патриарх. - Поднимите Владимира Владимировича Путина, нашего жениха! Ну? Ну что это такое?... - Грустно протянул он. - Уже голову кто-то уволок. Ну вы хоть что-нибудь приладили бы... Ну хоть ведро....
- Можно вот эту тыковку! - Воскликнула какая-то щербатая старушонка. - Я сама выростила! Из говна!
- Русского, надеюсь, говна? - Прищурился кривоватый, согнутый словно посох кривического жреца, генерал Чуркин.
- Стопроцентно русского! - С гордостью заявила старуха, вознося руки к тысячеглазой птице Сирину, что в этот момент коршуном набросилась на парящего в небе Стрелкова, и начала клевать его почерневшую, некротическую плоть.
Я, к тому времени, уже отбивался от Геннадия Зюганова, Клары Новиковой и кинокефала Геннадия Хазанова, пытавшихся натянуть на моё прямо скажем так не модельное тельце белое платье с корсетом и фату.
- Ты ему только сразу дай... Не надо с ним в игры играть... Он насильник. Пыточник. Он тебя так драть будет за непослушание... - Терпел я гремящий мне в ухо, мокрый шёпот клоунессы.
- Да пошли вы все! - Свирепо рявкнул я, и растолкав толпу сводников и сводниц, рванул в сторону, указанную мне жопной головой президента.
- Сука! ОН ЖЕ ЗА ЧЕМОДАНЧИКОМ ПОЛЕЗ! - Среагировала гордость страны, Юлечка Липницая, озадаченно поправляя медную воронку на своей голове. - Эта сука нас всех щас переебошит!
- На то он и Царь Иудейский. - Спокойно отреагировал известный йог Анита Цой, покрытый словно доспехами, досками с гвоздями. Сказав это, она воспарила вперёд над мечтой. Вперёд над Невой. И разбилась об гигантский стеклянный пузырь на паучьих лапках, в который к тому времени, сбросив маску превратился символ нашей страны, Кремль.
Я к тому времени, содрав все ногти, но не чувствуя никакой боли, вырвал из цепких лап земли-матери неприглядный багровый кейс.
- ЧТО ЖЕ ТЫ ДЕЛАЕШЬ, ИДОЛИЩЕ?! - Упал на колени Александр Проханов. - Бессмертия лишить Русь может только западный, но притом раскосоглазно-разнузданный Понтий Пилат с Воллстрит!
- Завали ебало! - Коротко отрезал я, и распахнув кейс, всеми силами, какие оставались в моём теле после этой безумной ночки, надавил на огромный красный кругляш с нарисованным на нём черепом с перекрещенными костями, после чего выбрал из контекстного меню с многочисленными вариантами, вроде "превратить СШП в ядерный пепел" или "покончить с Израилем" заповедную опцию "детонировать всероссийский резерв ядерного оружия".

Свист. И земля содрогнулась. Да что там земля. Казалось, содрогнулся сам космос. Само бытие. Тонкие ткани реальности. В миг, передо мной стояли тысячи меня. Полные мои копии. Один стоял в галстуке и читал книгу. Второй в тапках вытирал пол. Третий свешивался с виселицы на заросших густым осенним лесом холмах. Все эти россияне. Все они. Все они словно создали гигантские стены, устремившиеся к небу и кричащие на меня единым голосом - НЕТ! НЕТ! НЕТ! ХОТИМ ЖИТЬ! ХОТИМ ЖИТЬ! УБЕЙ ДРУГИХ! УБЕЙ ЛЮДЕЙ! ХОТИМ ЖИТЬ! ЖИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИ...... - Рёв исказился в свиной визг.
Я увидел, как ко мне, пробиваясь сквозь ярящуюся, бегущую в панике, в диком ужасе толпу, бежит какой-то мужчина в дорогом костюме А-класса.
Только протерев глаза. я понял что это давешний анальный крокодил Путьки. Крик обезумевшей от страха толпы с каждой секундой нарастал, грозился взорвать мои барабанные перепонки... И в эту самую секунду, когда я думал что меня просто разорвёт изнутри, что моё сердце просто взорвётся фонтаном крови, выплеснется сквозь мои глазницы, сквозь мои пальцы, сквозь сами поры моей кожи... В этот самый момент крокодил схватил меня, и раскрыв свою гигантскую пасть, в которую, клянусь, могло бы поместиться целое солнце, сбросил меня в неожиданно сухой и прохладный зоб.
Наступила тьма.

России, как тебе уже анон известно, после этих событий не стало. Я устроил геноцид российского народа. На моих руках кровь. Но если всё это было необоснованно? Если мои действия были несправедливы? Почему, даже сейчас, когда написав это, я заново пережил сотворённое, мне так хорошо на душе? Так спокойно?.. Почему все кто знает что я содеял только благодарят меня, молча вкладывая в руку купюры или дорогие украшения? И самое главное - почему меня никто не ищет? Я уже который месяц спокойно живу в славном западном городке Монреале, вместе со своей новой подругой жизни, чернокожей красавицей Дженни, с которой мы познакомились на дне города, где она не могла перестать смеяться с выступления местного мима, а я, спокойно потягивая ароматную мокку, шёл по бульвару в своей новой любимой майке "парень, который уничтожил Россию". Наверное меня не преследуют, потому что я оказал миру услугу. Или, потому что я, оставивший себя возможно единственным русскоговорящим жителем планеты, сам уже обрёк себя на самое страшное наказание - одиночество души.
Но всё же, если мёртвый язык, на котором я изложил эту повесть ещё известен хоть кому-нибудь! Если ты существуешь, анон, к которому я обращаюсь через пространство и время в глуповатой надежде на отклик, может ты мне подскажешь как мою мартыху на жопоеблю развести уже блядь третий раз пробовал все намеками тип дай ка визит в шоколадную фабрику устроим в поппенгаген по туристическому пропуску сгоняем на разок попачку поколупать разрешите мадама, а она как тупая просто блядь губёхами хлопает что твой обамка и тип не понимает нихуя а у ней пизда как ведрище ну как у всех нигерш у меня там хуй теряется, в жопу хочется понимаешь шоб узко ну прям без этого никак, разработать шоколадные копи хочу ебать, растянуть чёрное солнышко, напиндюрить попасон, сгонять в жаркое африканское сафари на ги-ПОПА-тамов посмотреть. Жду ответа. Прощайте.