Молния раскатисто залила мокрые до нитки улочки ярким светом, проникшим в каждый закоулок, на секунду вдохнувшим жизнь в размерное существование тяжелых каменных новостроек. Струившиеся потоки грязной дождевой воды бежали через арки монолитных въездов, прокладывая себе путь по давно изведанным трещинам искусственной земли. Всё словно застыло в неловком молчании от резкой вспышки, ударившей прямо в глаза. На мгновение она забежала в одно из окон многоэтажного кирпичного дома. Внутри, за высокими столиками, стоящими на истёртом деревянном паркете, среди сырого воздуха и одиночества, сидели люди и нелюди, толстые и тощие, здоровые и больные. Все они укрылись здесь от непогоды или тягот жизни за кружкой хмельной амброзии. Вдруг послышался голос.

- Раз, два, три…

Раздался грохот. Стены загудели, передав вибрацию всем, кому посчастливилось пройти мимо дрожащих от страха колонн бетона и старой обшарпанной двери, ведущей в запой.

Мир здесь и там был разделён стальным градом слёз, скрывшим за собой блики солнца, проливающимся с самого неба в царства, более приближённые бренным созданиям. Крошечные ангелы низвергались вниз в поисках своего собственного пути.

Вспышка и снова ничего. Тусклая лампа, похожая на фонарную, осталась единственной виновницей не наступившего для окружающих забвения.

- Раз, два…

Грохот, снова перебил слова, нарушающие тишину. За ним потухли фонари на улице. На секунду она снова наполнились ярким светом, избавив мир от мрака.

В одном из углов кабака тёмная рука вытянулась вперёд. Её хозяин почти растворился в темноте, и только жажда выдавала его присутствие. Пальцы нащупали стеклянный стакан, машинально сжались и поднесли его к губам. Холодный. Запотевший. Пара громких глотков. Тяжёлый, но уже чуть легче.

 Тень, из которой вышел незнакомец, словно, сочилась из него самого, для остальных постояльцев злачного заведения он выглядел по разному. В меру распущенности каждого, в меру уровня пьяного бреда, который изливался из их ртов, стоило только зайти речи о незваном госте.

Казалось, что кожа его руки имела необычный черно-градиентный цвет подкожных чернил. Он был изолирован от этого мира, избавлен от чужих предрассудков и, казалось, в окружении пленённых был свободен, не оставив никому на суд свою историю, ведь он исчез в наступившей тьме так же быстро, как и появился. Все снова стали равны. Каждый стал безупречен. Небо громко прогудело, сильнее, чем в прошлые разы. Его голос снова начал рассказ.

- Что-то приближается, скоро ворвётся внутрь, разбив дверь в щепки. Хороший сегодня день, а погода подводит.

Сделав глоток и опорожнив тем самым стакан, он продолжил говорить, то ли окружающим, то ли себе под нос.

- Ну и дрянной же день, спасибо хоть погода не подводит. Сам себе не верю, сколько не тверди, что «погода хорошая», обувь суше не станет. Да и день тоже.

Тень молнии скользнула внутрь комнаты и размашисто проползла по его тёмной фигуре.

- Раз…

Сильнейший каскад звуков ошеломительно ударил по оконной раме, выбив её и разбросав по полу осколки стекла, ветер, неся в себе капли дождя, со свистом ворвался внутрь, размахивая руками опрокидывал столы, сорвал тусклую лампу и кричал так громко, что в глазах постояльцев начинало белеть от страха. Паника окутала сердца посетителей, те, кто не успел промокнуть, отчаянно мотались в стороны, остальные же начали тянуться к стенам, прижимаясь… Нет. Вдавливая друг друга. В кромешном мраке люди и не заметили, как впервые осмелились приблизиться к сидящему в углу человеку так близко.

- В вашем страхе нет ни капли восхищения. Вы все слышали мой голос в ночи, но отказывались признать. Будто я одна из многих страшных историй, какие вы обходите стороной с трусливым уважением. Мой танец подходит к концу, звучат последние ноты моего выступления.

Вспыхнул яркий огненный раскат ослепляющего света, за которым последовал тихий грохот вдалеке, что иссекал его кремнём. Всё замолкло. В миг пропал страх, за ним и режущий кожу ледяной ветер. Люди, в которых не так давно преобладали животные инстинкты снова стали теми, кем были до этого. Начались разговоры и о погоде, и о субъективных днях, но не было речи о незнакомцах, таинственно прячущих лица в углу.

Громадные ватные гиганты бежали с небосклона в страхе перед испепеляющим солнцем, что дарило успокоение своими лучами. Память угасала, за ней развеялась тьма, оставив лишь пустой стакан в углу.