Глава 5.

<p>THE DROWNED HOUSE</p>

ДОМ НА ДНЕ
   </title>
   <empty-line/>
   <p>Phaefhon opened his eyes and stared at the black gloom of the sea around him. He was alone. There was no sign of Old-Woman-of-the-Sea.</p>

   Открыв глаза, Фаэтон увидел только мрак морских вод. Он был один. От Старицы Моря не осталось и следа.

   <p>To his intense joy, he saw the parts of his golden armor lying in a wide circle around him, resting among the silt and weed and coral. He stood, startling a school of darting fish, and he thought a command. Tendrils reached from the black nanomachine lining he wore, took up the golden plates, and fitted them in place around him.</p>

   Вокруг, среди водорослей и кораллов, кто-то разложил все части золотого доспеха. Оживившись от счастья, Фаэтон встал, спугнув небольшой косяк рыбёшек, и подумал приказ наноподкладке на своём теле. Она дотянулась чёрными побегами до каждой детали лат, притянула к себе и собрала на нужных местах.

   <p>There was still a throbbing pain in his head, still fatigue. Old-Woman-of-the-Sea had allowed him to sleep, and he could sleep normally hereafter, but he still needed to find a self-consideration circuit, to cure what damage had already been done.</p>

   Утомление и боль в голове всё ещё мучили его. Старица Моря позволила выспаться, и теперь, после освобождения кошмара, он мог спать нормально, но нужно было исправлять уже нанесённый сознанию ущерб, для чего не хватало цепи самоанализа.

   <p>The extent of that damage he did not know.</p>

   Размеров ущерба он не знал.

   <p>Where was this place?</p>

   А где он?

   <p>He looked up.</p>

   Фаэтон осмотрелся.

   <p>Here, at the bottom of a long subsea slope, the end of a trail of debris, Phaethon found his drowned house. It had rolled all the way out of the bay and down this long slope after Ironjoy had scuttled it. There it lay on its side on the rocks, in deep waters where the light was no more than a murky hint.</p>

   Внизу протяжённого подводного откоса, в конце продавленной просеки, на боку лежал дом Фаэтона, катившийся прямо от залива, где его раньше затопил Йронджо. Свет в такой сумрачной глубине едва угадывался.

   <p>He climbed the spiral grooves of the toppled house. Phaethon found a spot where a receiving dish had been pulled free from its housing, leaving a comfortable cup for a seat.</p>

   Вскарабкавшись по завиткам опрокинутой лачуги наверх, Фаэтон уселся в удобную вмятину. Раньше на её месте крепилась спутниковая тарелка, но её оторвало.

   <p>He was still weary, still dazed. Sleep had not refreshed him; the damage to his nervous system caused by sleep deprivation needed curing. The joy at recovering his armor, like a fire among dry leaves, had flashed and faded, leaving him dull. Hadn't he been promised the tools he needed to allow him to live? What was here except the wreckage of this house?</p>

   Усталость оставалась, как и заторможенность. Сон не взбодрил - нервную систему необходимо исцелить от последствий подавления сна. Радость от возвращения брони была как костёр из сухой листвы - яркой, но скоротечной. Смысл её потерялся. Обещались же нужные для выживания орудия? Что тут было, кроме обломков его дома?

   <p>No. She said he would live if he thought. Only if he thought.</p>

   Нет. Она сказала так: он выживет, только если будет умён. Только тогда.

   <p>First, he thought of what he had dreamed.</p>

   Для начала он обдумал кошмар.

   <p>It was obvious and, perhaps, had always been perfectly obvious who his enemy was.</p>

   Теперь (да и раньше было) совершенно очевидно, кто его враг.

   <p>There had only ever been one colony sent out from the Solar System. Of course that colony was the first suspect. The only problem was that it had perished thousands of years ago, before Phaethon was ever born.</p>

   За пределами Солнечной системы была всего одна колония, и, разумеется, подозрение падало на неё. Вот только она сгинула тысячи лет назад, до рождения Фаэтона.

   <p>The scenes Phaethon's dream reflected came from scenes in life. During his (brief and reluctant) studies of history, he had seen the last broadcast from the Silent Oecumene; as most people had. He had seen the broadcast showing Earth's only daughter civilization among the stars destroying herself in a paroxysm of insanity.</p>

   Образы сна пришли из жизни. Во время своих урывистых занятий историей Фаэтон ознакомился с последним сообщением Молчаливой Ойкумены. Почти все люди видели, как единственная дочерь Земной цивилизации уничтожила себя в приступе безумия среди дальних звёзд.

   <p>The faint signal had been detected by orbital trans-Neptunian observatories. No one knew who that viewpoint character had been, who stood wondering on that plain of blood; no one knew whom he had been trying to warn. And no one knew if the broadcast had been fiction, exaggeration, misunderstanding.</p>

   Сообщение, едва различимое, пришло на орбитальную обсерваторию за Нептуном. Кто его записал, кто стоял посреди кровавой равнины, о чём хотели предупредить, не было ли сообщение мистификацией или поэтической гиперболой - этого не знал никто.

   <p>Later, Sophotech-manned slow probes, sent despite that they had not enough fuel to decelerate, had done a fly-by of the Silent Oecumene system, using extreme long-range detectors, and had found the same conditions, which the last broadcast had depicted. Deserted space-cities, destroyed planetoids, cold and empty ships, and a residue of blood and black nanoma-terial ash coating all the inner surfaces of every habitat. No energy, no motion, no radio noise. A Silent Oecumene.</p>

   К Молчаливой Ойкумене отправили зонд с Софотеком. Топлива на торможение не хватало, остановиться в нужной системе зонд не мог, но он совершил пролёт около неё, и сенсоры крайне дальнего действия подтвердили картинку из послания - опустевшие космические поселения, разрушенные планетоиды, угасшие и пустые корабли, слой крови и чёрного нанопепла в каждом жилом отсеке. Нет энергии, нет движений, нет радиошума. Молчаливая Ойкумена.

   <p>Only the fascination, and the hope of an infinite energy supply, had tempted Fifth-Era civilization to the vast expense of an interstellar mission, to explore the area surrounding the black hole at Cygnus X-l. And the first radio-laser broadcasts back from the Second Oecumene (as it had been then called) had been quite favorable. Their society seemed strange to the Sixth-Era generation that received those broadcasts, but the Second Oecumene had achieved great things.</p>

   Цивилизация Пятой Эры снарядила недешёвую межзвёздную экспедицию к чёрной дыре Лебедя X-l не только из любопытства, но и в надежде заполучить источник бесконечной энергии. Первые радиолазерные передачи из Второй Ойкумены (как её тогда называли) дошли уже во время Шестой Эры, и весьма обнадёживали. Хоть иноземный уклад и казался странным, достижения Второй Ойкумены были велики.

   <p>The scientific-industrial teams of the Second Oecumene had discovered a method to send energy-bonded paired particles glancingly through the near-event-horizon space of the singularity, so that the inward particle, consumed by the event horizon, would release into the other particle more energy than had been originally found in the paired system. From the frame of reference of normal space outside the black hole, it was as if entropy had been reversed.</p>

   Их научно-промышленные коллективы открыли способ отправлять спаренные частицы по касательной к горизонту событий так, чтобы сингулярность поглощала только одну из частиц, и она передавала оставшейся больше энергии, чем до этого было в парной системе. С точки зрения космоса снаружи чёрной дыры энтропия обращалась вспять.

   <p>The energy from the escaping particle could be used to create another pair, with energy to spare; the effect fed on itself, producing more and more energy each cycle, with the theoretical limits being only the gravitational rest-energy or the mass of the black hole's singularity. And mass could be added to the singularity simply by dropping more matter into it, asteroids or small planets.</p>

   Избыток энергии можно использовать для отправки очередной пары, и оставалась энергия для прочих нужд. Эффект самоподдерживался, с каждым циклом вырабатывалось всё больше и больше, и теоретическим потолком была только гравитационная энергия покоя и масса чёрной дыры, которую при желании можно было нарастить, сбросив в неё астероид или небольшую планету.

   <p>The Second Oecumene's broadcasts had depicted a golden age, as every member had more energy at his disposal than could be counted or conceived. Suddenly, no resources were scarce, and no normal rules of economics applied any longer. There was little or no need for Courts of Law, since there was no common property over which to have disputes. Any object, any habitat, any piece of information, could-with sufficient energy-be duplicated. And the energy was more than sufficient; it was unlimited.</p>

   Сообщения живописали золотой век Второй Ойкумены, где каждый житель имел больше энергии, чем мог потратить, подсчитать или хотя бы оценить. В один миг нехватка ресурсов прошла, и обычные экономические законы перестали действовать. Пропала необходимость в дележе имущества, несогласия кончились, и суды потеряли смысл. Любой предмет, любые данные, любое строение можно скопировать, имея достаточно энергии, а энергии было более чем достаточно - её было неограниченно много.

   <p>Ironically, it had been the example of the peaceful anarchy of the Second Oecumene which inspired the Golden Oecumene, during the late Fifth Era and early Sixth Era, to imitate that success. The people of the Sixth Era, led by the newly born Sophotechs, attempted to train themselves to such an unprecedented level of self-control and public self-discipline so as to render government by force almost unnecessary. Government by persuasion, by exhortation, largely had replaced it.</p>

   Забавно, что именно мирная анархия Второй Ойкумены вдохновила Ойкумену Золотую повторить её успех на стыке Пятой и Шестой эр. Под присмотром недавно созданных Софотеков люди попытались воспитать в себе самообладание и самодисциплину такой беспримерной степени, чтобы правление силой оказалось практически ненужным. Его сменила власть убеждения.

   <p>Utopia had come not by any magic, or technical advance (although technical advances certainly had helped); it came because the people's tolerance for evil and dishonorable conduct vanished, while their toleration for lack of privacy grew. At one end of the spectrum, the manorials, like Phaethon, were rare only in the high amount of supervision and advice they received from Sophotechs; but at the other and of the spectrum, Antiamaranthine Purists and Ultra-Primitivists and people who had no Sophotechnology in their life at all, or who had never suffered a noetic examination of their thoughts, or a correction of natural insanity, were even more rare-so rare as to be unprecedented. With very few exceptions, then, the Sophotechs in the Golden Oecumene watched everyone and protected everyone.</p>

   Не волшебство, и не технологическое чудо выстроило Утопию (хотя прогресс определённо помог), на самом деле Утопия возникла потому, что человек разучился терпеть бесчестье и зло, и ради этого свыкся с потерей частной жизни. Манориалов, подобных Фаэтону, за которыми каждую секунду приглядывали Софотеки и анализировали каждый их шаг, было немного, но людей, никогда в жизни не пользовавшихся Софотехнологией - Антиамарантиновых Пуристов, Сверхпримитивистов, тех, кто ни разу не проходил ноэтических вычиток или даже операций по лечению врождённых безумств - таких было ещё меньше, они почти не встречались. С очень редкими исключениями Софотеки Золотой Ойкумены присматривали за каждым и оберегали каждого.

   <p>So it was, at least, in the Solar System. In the Cygnus X-l system, where the Second Oecumene was based, the technology to create self-aware electrophotonic super-intelligences was banned by public distaste. That distant Utopia without laws now had one law it adopted: Thou shalt not create minds superior to the mind of man. By Golden Oecumene standards, the Fifth-Era people of the Second Oecumene were peculiar indeed.</p>

   Так было в Солнечной Системе. Вторая Ойкумена же единогласно запретила создание самоосознающих электрофотонных сверхинтеллектуальных машин, далёкая Утопия получила свой первый и единственный закон: Не роди ума сильнее человеческого. Да, жители Пятой эры системы Лебедь X-l по меркам Золотой Ойкумены казались весьма экстравагантными.

   <p>Several thousand years passed. No ships traveled the reach between the two Oecumenes; the distance was too great. And the Second Oecumene, indefinitely wealthy, had no physical goods she needed from the home system. Radio was sufficient to carry messages, information, and the lore of new scientific accomplishments.</p>

   Прошло несколько тысяч лет. Ни один корабль не пересёк расстояния между Ойкуменами - слишком оно было велико, да и бесконечно богатой Второй Ойкумене не нужны никакие материальные блага из родной системы, а для передачи новостей, сообщений и научных открытий достаточно радиоволн.

   <p>But, at the beginning of the Seventh Era, when the Golden Oecumene made the transition from mortal to immortal beings, and the technology that allowed thoughts to be recorded, edited, and manipulated was discovered, the radio traffic fell silent. The Fifth-Era people of the Second Oecumene apparently had nothing more to say; no scientific accomplishments about which to boast; no new works of art or music or literature to share with their brethren across the void.</p>

   Но в начале Седьмой эры, когда жители Золотой Ойкумены перешли от смертности к бессмертию и открыли технологию записи и обработки мыслей, радиопослания прекратились. Похоже, людям Пятой эры из Второй Ойкумены было нечего сказать - ни достойных открытий, ни новых шедевров.

   <p>What was most odd was that, with so much energy at their disposal, not one Second Oecumene citizen bothered to spare the power to point an orbital radio-laser at the Home Star; whereas, in the Golden Oecumene, the wealthiest of universities and business efforts had to combine much of their capital to buy the prodigious power required to send an undistorted broadcast so far. It was done infrequently; and, when the years turned, and there never came any return signal, all such projects were eventually abandoned. Investors, hoping for patents and copyrights on discoveries or arts flowing from received return signals were frustrated, and the money dried up. The name "Silent Oecumene" came into vogue.</p>

   Загадочней всего, что никто из жителей Второй Ойкумены не использовал своё неограниченное богатство чтобы нацелить орбитальный радиолазер на свою звезду-Колыбель. Для Золотой Ойкумены неискажённый сигнал обходился так дорого, что даже самые богатые университеты и предприятия не справлялись самостоятельно и были вынуждены объединять средства. Послания в колонию отправляли нечасто, ответа на них не поступало, и со временем попытки связаться забросили -  вкладчикам надоело, что деньги утекали, не возвращая ни патентов, ни авторских прав на новые виды искусств и наук. Тогда появилось прозвище "Молчаливая Ойкумена".

   <p>Two last broadcasts came. The first was a garbled message, a screaming paean to insanity, some sort of weird, worldwide suicide note, a few words, a line of indeterminate mathematical symbols, and no explanation. The second and last broadcast had included records depicting the scenes Phaethon had just dreamed. From all appearances, a fine and splendid culture, one with every advantage of resources, and civility, art, learning, and brilliance, had consumed itself in some grotesque civil war, using frightful nanomachine weapons, and then the victors had committed a baroque form of ritual mass suicide.</p>

   Пришло два последних сообщения. Первое - исковерканная, орущая ода безумию, нечто вроде предсмертной записки целой цивилизации, несколько строк, неопределённые математические формулы и никаких пояснений, что бы это значило. Второе, и окончательное - приснившиеся Фаэтону виды. Судя по всему, культура без недостатка в благополучии, ресурсах, знании, воспитании, искусстве и даровитости по неясной причине погрузилась в гражданскую бойню, использовав при этом ужасающее нанооружие, а потом победители совершили вычурное, обрядовое, всеобщее самоубийство.

   <p>Had some survived? But if so, how had they made the journey all the way across the abyss, back to the Golden Oecumene, without a civilization to build a ship and to power it? Why come silently and secretly?</p>

   Неужели кто-то выжил и вернулся? А если так, то на каком корабле они пересекли космическую бездну, если цивилизации, чтобы его построить и заправить, не было? Почему они скрываются?

   <p>And why attack Phaethon?</p>

   И зачем напали на Фаэтона?

   <p>The few last words broadcast by the Silent Oecumene ran (as best as translators could calculate) thus:</p>

   Лучший предполагаемый перевод слов из предпоследнего послания звучал так:

   <p>ALL WORDS ARE FALSE. ALL SPEECH IS IRRATIONAL. THAT WE SPEAK NOW DISPLAYS ONLY HOW MUCH STRONGER WE ARE THAN SANITY.</p>

   СЛОВА ЛЖИВЫ. РЕЧЬ БЕЗУМНА. МЫ ГОВОРИМ, ВЕДЬ МЫ ВЫШЕ РАССУДКА.

   <p>OBSERVE: RATIONAL EFFORT ENDS IN FUTILITY WITH THE END OF TIME, OR IS DROWNED IN FUTILE ETERNITY IF TIME ENDS NOT. THEREFORE CONCLUDE: RATIONAL EFFORT REQUIRES THAT THE BASIC AND UNALTERABLE CONDITIONS OF REALITY MUST BE ALTERED. YET THIS IS IRRATIONAL.</p>

   УЗРИ: РАССУДОЧНЫЕ ДЕЙСТВИЯ ТЩЕТНЫ В КОНЦЕ ВРЕМЁН, ИЛИ ТЩЕТНЫ ВЕЧНО, ЕСЛИ КОНЦА ВРЕМЕНИ НЕТ. ВЫВОД: РАССУДОЧНЫЕ ДЕЙСТВИЯ ТРЕБУЮТ ПЕРЕМЕН НЕИЗМЕННЫХ ОСНОВ РЕАЛЬНОСТИ, ЧТО БЕЗУМНО.

   <p>Then came a break in the text. A second data-grouping, when the broadcast resumed, read:</p>

   Потом - разрыв в тексте. Дальше передача звучала так:

   <p>SANITY IS SUBMISSION TO REALITY. FREEDOM IS INCOMPATIBLE WITH SUBMISSION. THEREFORE FREEDOM REQUIRES INSANITY. THIS FREEDOM SHALL BE IMPOSED.</p>

   РАССУДОК - ПОДЧИНЕНИЕ РЕАЛЬНОСТИ. СВОБОДА НЕСОВМЕСТИМА С ПОДЧИНЕНИЕМ. ВЫВОД - СВОБОДА ТРЕБУЕТ БЕЗУМИЯ. МЫ ВРУЧИМ СВОБОДУ.

   <p>TO COMPEL FREE ASSENT TO THIS PROPOSITION ADDUCE AS FOLLOWS:</p>

   ЧТОБЫ ВЫВЕСТИ СОГЛАСИЕ К СКАЗАННОМУ, ВЫЧИСЛИТЕ СЛЕДУЮЩЕЕ:

   <p>0/0 Zero divided by naught °°/°° Infinity divided by infinity OXoo Zero multiplied by infinity lex.oo Unit raised to the infinite power Oex.O Zero raised to the naught power ooex.O Infinity raised to the naught power oo-oo Infinity less infinity</p>

   0/0 Ноль делённый на ноль. °°/°° Бесконечность, делённая на бесконечность. OXoo Ноль, умноженный на бесконечность. lex.oo Единица в бесконечной степени. Oex.O Ноль в нулевой степени. ooex.O Бесконечность в нулевой степени. oo-oo Бесконечность минус бесконечность.

   (Ну автор, ну ёбаный стыд, ну что за срамота, Господи помилуй. Бунт гуманитариев.)

   <p>KNOW THAT IT IS INSANE TO ASSERT THAT THERE IS NO UNIT NUMBER, NOR NO ZERO, NOR NO INFINITY; IRRATIONAL TO ASSERT THAT RATIONAL MATHEMATICAL OPERATIONS BECOME IRRATIONAL WHEN APPLIED TO THESE VALUES; IRRATIONAL TO ASSERT THE RATIONALITY OF THE INDETERMINATE. YET THUS REALITY IS.</p>

   ЗНАЙ, ЧТО БЕЗУМНО ОТРИЦАТЬ ЕДИНИЦУ, ИЛИ НОЛЬ, ИЛИ БЕСКОНЕЧНОСТЬ. БЕЗУМНО ПОЛАГАТЬ, ЧТО МАТЕМАТИЧЕСКИЕ ОПЕРАЦИИ, ПРИМЕНЁННЫЕ К НИМ, ТЕРЯЮТ СМЫСЛ. БЕЗУМНО НАХОДИТЬ РАЦИОНАЛЬНОСТЬ В НЕОПРЕДЕЛЁННОМ, НО ТАКОВА ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ.

   <p>A third and final grouping, broadcast, read:</p>

   Третий, последний обрывок данных гласил:

   <p>SANITY IS SUBMISSION TO REALITY. REALITY IS IMPERFECT. SUBMISSION TO IMPERFECTION IS INSANE. WE DO NOT SUBMIT TO YOU. WE REFUSE TO ENDURE A REALITY WHICH FAVORS YOU.</p>

   РАССУДОК - ПОДЧИНЕНИЕ РЕАЛЬНОСТИ. РЕАЛЬНОСТЬ НЕСОВЕРШЕННА. БЕЗУМНО ПОДЧИНЯТЬСЯ НЕСОВЕРШЕНСТВУ. МЫ ВАМ НЕ ПОДЧИНИМСЯ. МЫ НЕ ПРИМЕМ РЕАЛЬНОСТЬ, ВЫГОДНУЮ ВАМ.

   <p>The most prevalent scholarly theory was that the word translated as "sanity" embraced the meaning "moral goodness" "self-consistent integrity," and "intellectual superiority." If so, this last broadcast was not directed to the humanity in the Golden Oecumene, but to the Sophotechs. By that time, apparently, the authors of this message were nothing more than a mass-mind constructed out of a worldwide sea of black nanomachinery, and the corrupted or dominated brains of its many victims. No one was certain what compelled these latter-day Silent Ones to destroy themselves.</p>

   Большинство учёных считало, что слово, переводимое как "рассудок", на самом деле включало семы "нравственная добродетель", "честность перед собой" и "интеллектуальное превосходство", и если так, то последнее письмо было направлено не к людям Золотой Ойкумены, но к её Софотекам. Похоже, что письмо сочинило уже не население Лебедя X-l, а масс-сознание из рассечённых и поруганных мозгов жертв чёрного океана наномеханизмов. Никто точно не знал, что именно подтолкнуло Молчаливых к саморазрушению.

   <p>Perhaps they suffered from a philosophical conviction that Sophotechnology was evil, and this conviction was so profound, that they committed general and racial suicide rather than admit the existence of the Golden Oecumene. Perhaps they believed that they could survive the interior conditions of a black hole, or escape to another universe, another cosmic cycle, or to an afterlife.</p>

   Возможно, они считали Софотехнологию пагубной, и эта вера была столь глубока, что они решили покончить со всей своей расой, лишь бы не принимать существование Золотой Ойкумены. Может быть они решили поселиться внутри чёрной дыры, может быть они так пытались перебраться в вругую вселенную, в следующий космический цикл, или в загробный мир.

   <p>Phaethon pondered morosely on these things. What did the nightmare mean? Why attack him? What threat was Phaethon to them? Why did they fear his dream?</p>

   Фаэтон угрюмо размышлял. Что же значил кошмар? Зачем нападать на него? Чем Фаэтон опасен? Чем опасна его мечта?

   <p>Phaethon speculated (and this was merely a guess piled on a guess) whether the authors of this last broadcast, whatever they were, were creatures who did not want to see the rise or the supremacy of the Golden Oecumene, or Golden Oecumene Sophotechnology. If Phaethon sailed the heavens, he would not be the last. They did not want Phaethon's way of life to spread to the stars.</p>

   Фаэтон предположил (правда, домыслы он основывал лишь на догадках), что авторы последнего сообщения, кем бы они ни были, не желали возвышения Золотой Ойкумены, или распространения Софотехнологий. Если Фаэтон полетит к звёздам, за ним последуют. Они не хотели убить Фаэтона, они хотели уничтожить его образ мысли.

   <p>It was no speculation, however, that some elements of the dead civilization, perhaps machines, perhaps biological, had avoided the mass suicide, and had been overlooked by (or had hidden from) the Golden Oecumene's fly-by probes; for, somehow, some of them had returned in secret to the Golden Oecumene.</p>

   Но совершенно точно, что нечто пережило массовое самоубийство цивилизации - механизмы, наверное, не исключено, что биологические. Зонды могли этого не заметить, или выжившее спряталось от них умышленно. Это нечто, каким-то образом, втайне вернулось в Золотую Ойкумену.

   <p>Perhaps they had been here for years. Certainly the Golden Oecumene maintained no watch to guard against such an unheard-of eventuality. And they were the remote descendants of an Earth colony. This would explain how they were able to understand Golden Oecumene systems and technologies well enough to mount an attack on Phaethon.</p>

   Вероятно, они были здесь уже долгие годы. Их не заметили - Ойкумена и не подумывала защищаться от настолько гипотетических угроз. И, поскольку у выжившего был общий предок с Землей, оно (они?) разбиралось в укладе и технологиях Золотой Ойкумены достаточно хорошо, чтобы напасть на Фаэтона.

   <p>But why? Why go to such great lengths? If someone or something had escaped the horror of the mass suicide, why not turn to the Golden Oecumene for help and rescue? Wouldn't they be friends? Unless they were the perpetrators who had arranged the mass suicide; in which case they had cause to fear the remorseless justice of the Earthmind.</p>

   Но зачем? Зачем лететь в такую даль? Если кто-то пережил ужас всеобщего заклания, то почему бы ему не обратиться в Золотую Ойкумену за помощью? Неужели Земля бросила бы своих детей? Значит, именно они устроили бойню и боялись возмездия Разума Земли.

   <p>Well, for the sake of argument, assume they had a reason, which seemed valid to them, to go to any lengths to prevent Phaethon's star flight. Assume they are courageous, undaunted, highly intelligent, infinitely patient. Perhaps a form of machine life ... ? This so-called Nothing Sophotech (as Scaramouche had dubbed it)... ?</p>

   Ладно, предположим, у них есть достаточная причина лететь куда угодно - лишь бы сорвать полёт Фаэтона. Предположим, что они отважны, неустрашимы, крайне умны и бескрайне терпеливы. Похоже на разумную машину. Как там Скарамуш говорил - Софотек Ничто?

   <p>Call it that for now. So, then: why hadn't Nothing Sophotech or its operatives attacked again?</p>

   Назовём их так. Итак: почему Ничто или его подручные не напали снова?

   <p>They had failed to strike at Phaethon again either because they lacked the means, or the opportunity. Or because they lacked the motive.</p>

   Либо им не хватало средств, либо они ждали возможности, либо у них пропал мотив - но повторного покушения не было.

   <p>Did the Silent Ones lack means? It was possible that Phaethon's public denunciations of the external enemy, first at the Hortators' inquest, and then at the Deep Ones' performance at Victoria Lake, had brought public attention enough to discourage the Nothing Sophotech from again striking openly. Perhaps its resources were limited, or were occupied elsewhere. Perhaps Atkins was active on the case, or other Sophotechs were now alert. All these things were possible. Nothing Sophotech might be more than willing to smite Phaethon, but simply be unable to do so.</p>

   Какие есть средства у Молчаливых? Возможно, что разоблачения Фаэтоном врагов - сначала на слушании у Наставников, потом на выступлении Глубинных у озера Виктория - привлекли достаточно внимания, и Ничто не решался бить в открытую. Не исключено, что его ресурсы иссякли, или были заняты чем-либо ещё. Может, подключился Аткинс, или какой-нибудь Софотек встревожился. Всё это возможно. Ничто может и желал убить Фаэтона, но пока не мог.

   <p>Or was it a lack of opportunity? If so ...</p>

   Или он ждал удобной возможности? Если так...

   <p>A prickle of fear crawled along Phaethon's neck. There had been no real opportunity to strike Phaethon heretofore. Talaimannar was swarming with constables. But here, below the ocean, in the dark, in the gloom, there perhaps was privacy enough for deadly crime.</p>

   По затылку Фаэтона пробежал холодок. Раньше не было настоящей возможности напасть - Талайманнар кишел констеблями. Но здесь, на дне океана, во мраке, он сидел один - превосходное место для убийства.

   <p>Phaethon, shivering, adjusted the heating elements of his armor-lining to a higher setting. (He fought down the childish regret that Rhadamanthus was not present to help him control his fear levels.)</p>

   На коже выступили мурашки. Фаэтон повысил уровень подогрева в броне. (Ребячье сожаление, что рядом не было Радаманта, который обуздал бы уровни страха, Фаэтон подавил).

   <p>Unwilling to move, without getting up, he rolled his eyes left and right. He saw only grit and mud clouds. Oozing dim light showed the limp shadows of some fronds floating high above. Tiny pale organisms flickered back and forth in the sea murk. No supernaturally horrifying attack appeared.</p>

   Опасаясь вставать и даже пошевелиться, он скосил глаза и осмотрелся. Вокруг была только муть и взвесь грязи. Сочащийся сверху свет едва доносил с поверхности тени плавающих пальмовых листов. По своим делам мельтешили крохотные белёсые рачки. Сверхестественно-ужасной атаки не происходило.

   <p>No; he was being foolish. This area seemed barren only to his weak human eyes. Phaethon was still in the center of Old-Woman-of-the-Sea; the energy-lines and nodes of her widespread consciousness inhabited the many plants and animals, spores and cells all around him. He would have to be much farther away, beyond the reach of any witnesses, before the Nothing Sophotech would dare more. So perhaps Nothing Sophotech was still waiting for an opportunity.</p>

   Зря переполошился. Только слабое человеческое око никого здесь не видело - на самом деле Фаэтон находился внутри Старицы Моря. Её силовые линии и узлы сознания широко распределены, они лежали и в растениях, и в животных, и в спорах, и в одноклеточных - повсюду вокруг. Ничто ждал возможности, ждал, пока Фаэтон уйдёт подальше от всех свидетелей.

   <p>But most likely, it was motive the enemy now lacked. Phaethon was lost, penniless, and alone. There was no need to strike again. Exile was enough of a defeat to destroy whatever threat Phaethon must have posed.</p>

   Но скорее всего, он просто потерял причину. Фаэтон потерял всех и всё. Незачем его добивать, ссылка и так пресекла все угрозы, исходящие от Фаэтона.

   <p>What threat? It had to be the ship, of course; the Phoenix Exultant. Now that the identity of the enemy was known, that point, at least, was clear. The Silent Oecumene clearly had the resources and ability to launch at least one expedition to from Cygnus X-l to Sol. For whatever reason (perhaps their well-known hatred of Sophotechnology) they wished for no others to have that ability. They had determined that the one ship capable of crossing the wide abyss to find them would never fly-But, the ship herself still existed. And, since the Neptunians bought out Wheel-of-Life's interest in the matter, title to the ship would pass to them. But to which Neptunians would the title pass? If Diomedes and his faction controlled the great ship, she would fly; if Xenophon and his faction (apparently tools of the Silent Ones), she would not.</p>

   Какие угрозы? Разумеется, его корабль - "Феникс Побеждающий". Личность врага теперь установлена, и это было ясно. Очевидно, Молчаливая Ойкумена умела и смогла отправить в Солнечную систему как минимум одну экспедицию. По какой-то причине (пожалуй, это их известная ненависть к Софотехнологиям) они пожелали, чтобы остальные летать между звёздами не могли. Теперь единственный межзвёздный корабль, способный их найти, возможно, никогда не полетит, но как вещь он всё ещё существовал. Нептунцы выкупили долю Колеса Жизни, и, следовательно, Феникс переходил к ним. Но к кому именно? Если к Диомеду и его людям - корабль сможет лететь. Если к Ксенофону (по всей видимости, он - орудие Молчаливых), то корабль не полетит никогда.

   <p>Phaethon gritted his teeth in helpless frustration. Somewhere, out in the darkness far from the Sun, whatever weird and tangled mergings and forkings of personalities and persona-combines ruled the Neptunian politics were deciding the fate of Phaethon's beautiful ship. Meanwhile, Phaethon lay hallucinating atop a ruined house at the bottom of the sea, unable to affect the outcome.</p>

   Фаэтон беспомощно сжал зубы. Где-то во мраке вдали от Солнца, судьбу его прекрасного корабля решали Нептунские заправилы - переплетения характеров, отпочкованные личности и слитые вместе люди, а Фаэтон беспомощно валялся на подводной развалине и глядел на галлюцинации.

   <p>Hallucinating? There were spots swimming above his eyes. At first he thought that this might be one of the billion swarms of coin-sized disks, black on one side and white on the other, which Old-Woman-of-the-Sea used to absorb or reflect heat from the ocean surface, as part of her weather-control ecology system. But no; he was too deep for that.</p>

   Галлюцинации? Всплывали какие-то крапинки. Сначала он подумал, что это всего лишь один из миллиардов роев двуцветных климатоуправляющих дисков - по указанию Старицы Моря, они всплывали белой стороной вверх там, где нагрев от солнца необходимо было уменьшить, и чёрной, если воду стоило подогреть посильнее. Но нет - он был слишком глубоко.

   <p>Bubbles. He was seeing a line of bubbles. Glistening, silvery, tumbling, rising, as playful as kittens.</p>

   Пузырьки. Он видел вереницу пузырьков. Сверкающих, серебристых, всплывающих, кувыркающихся, что игривые котята.

   <p>Phaethon sat up in surprise. Yet there it was. From a small crack near the spiral roof-peak of the prone house, air was welling forth. A pocket of air was still trapped in the house, despite its long tumble.</p>

   Фаэтон от удивления сел прямо. Вот они - лезут из трещинки около завитого выступа крыши. Дом катился сюда от самого залива, но воздух в нём всё равно остался.

   <p>Perhaps he was hallucinating. Certainly he was tired. And pawing through the mud along the bottom of the house had an aspect of nightmarish slowness and frustration to it. It took him many minutes to find a working door, since his vision was blurred by clouds, and sweeps of music seemed to ring in his ears.</p>

   Возможно, ему примерещилось. Он определённо устал, да и раскопки двери из-под грязи отличались вязкостью движений и ощущением бессилия, присущим дурным снам. В ушах вроде бы звучала музыка. Зрению мешала взбаламученная вода, поэтому на поиск входа ушло немало минут.

   <p>It was not until the door swelled open, releasing a vast silver gush of air around him, that he realized he was doing something foolish. But by then, a kick of rushing water had thrown him headlong into the interior, slammed him against the far wall. The precious air was bleeding out.</p>

   Фаэтон растянул дверь, выпустив наружу серебристый поток воздушных пузырей, и понял, что только что совершил глупость. Тут волна ударила в спину и ворвалась внутрь дома, внеся Фаэтона с собой. Поток воды прижимал к противоположной от выхода стене, а воздух вытекал наружу, как кровь из раны.

   <p>He found himself in a constricted space, filled with roaring echoes. He struggled, found the door controls, forced the panel shut. By some miracle, this particular door was strong enough to seal shut, and the rushing water stopped.</p>

   Тесную комнатку заполнили ревущие звуки. Фаэтон едва нашёл панель управления и дал приказ "запереть". Каким-то чудом двери хватило сил стянуться и отсечь поток воды.

   <p>Phaethon looked around with bleary eyes. Up to his chest was a plane of black water. Above this, Phaethon had one curving wall overhead, illuminated by a green web of reflected light. Trapped between was a sandwich of air, filled with sharp echoes. The green light was radiating from one spot beneath the water, across the chamber, near the wreckage of a construction cabinet. And he had not been hallucinating music. Strands of song were issuing, muted and dull, from that one spot of shivering green light below the water.</p>

   Смутным взором Фаэтон осмотрел обстановку. По грудь - чёрная плоскость воды. Над головой - закруглённая стена, освещённая зелёной паутиной искажённого света. Между стеной и водой - прослойка воздуха, растревоженного резкими эхо. Зелёный свет исходил из одной точки - в другом конце комнаты, под водой, около обломков этажерки. Музыка, оказывается, не показалась - она играла оттуда же, толща воды приглушала песню.

   <p>Phaethon tested the air, and removed his helmet. Pressure pained his ears. He sloshed through the water toward that trembling spot from which the light came. He did not need a lever to thrust the wreckage of the construction cabinet aside; the motors in his armor joints were sufficient. Then he drew a breath, stooped, groped, and stood.</p>

   Фаэтон снял шлем, предварительно проверив состав воздуха. От высокого давления заныли уши. Фаэтон добрёл до трепещущего под водой источника света и отодвинул завалившие его обломки - рычага не понадобилось, хватило сил сервосуставов доспеха. Потом он задержал дыхание, наклонился, что-то нашарил и встал.

   <p>Water streamed from the slate he held in his hand, and glowing dragon-signs, ideograms, and cartouches twinkled in the water drops. This was a slate similar to the one Ironjoy had displayed to prove that Phaethon had signed his Pact. Hadn't Ironjoy said he'd left a copy of the document in Phaethon's house?</p>

   В руке был планшет, за стекающими с экрана каплями мерцали идеограммы и знаки-драконы на фоне орнамента. На похожем планшете Йронджо показывал подписанный Фаэтоном Договор. Он же упоминал, что оставил копию Договора в его доме??

   <p>And the document was tuned to a music channel; plangent chimes and deep chords of a Fourth-Era Sino-Alaskan Tea-Ceremony Theme was playing in the Reductionist-Atonal mode. Perhaps the song had been called out of the library by some random water pressure on the manual control pads lining the surface.</p>

   Документ настроился на музыкальный канал, играла мелодия для Аляско-Китайской чайной церемонии, в редукционистско-атональной тональности. Похоже, планшет воспринял давление воды нажатием и обратился к музыкальной библиотеке...

   <p>Called out of the library ... ?</p>

   Обратился к библиотеке...

   <p>Phaethon began to laugh. Because now his sanity was saved. And his life. And (the plan appeared in his head with swift, soft sudden certainty) his beautiful ship. There would be complexities, difficulties, and at least two alternate plans had to be prepared, depending on which faction was in control of the Neptunian polity. If Diomedes' group had control of the ship, Phaethon might yet be saved. If the ship were in the hands of Xenophon's group, it would certainly be dismantled, unless they were stopped. Was there a way to stop them? Xenophon's group, knowingly or not, were the agents of the Nothing Sophotech, who was certainly intelligent enough to outmaneuver any stratagem Phaethon's unaided brain could fashion.</p>

   Фаэтон захохотал. Его рассудок сохранён. И его жизнь. И (план выстраивался сам собой) прекрасный корабль. Да, будут осложнения, и планов нужно подготовить не менее двух - в зависимости от того, какая группировка будет у власти на Нептуне. Если кораблём завладеет Диомед - Фаэтон, возможно, уже спасён. Если же он окажется в руках Ксенофона - корабль разберут, если не помешать. Можно ли им помешать? Ксенофон и его люди - агенты Ничто (и, возможно, этого не осознают), а Ничто - Софотек. Он несравненно хитрее Фаэтона и предскажет любой его шаг.

   <p>Unprepared and inadequate as he might be, Phaethon (now that he knew the identity of his foes) realized that the struggle was no longer his alone. Logically, the Silent Oecumene could not act to stop the Golden Oecumene from expanding to the stars, unless they were prepared to make war on her to stop her. Overt or covert, but war nonetheless. The acts against Phaethon must only be the opening steps in such a war. His burden now was not just to save himself and his dream, but the entire Oecumene as well. He must somehow save, not just his wife and sire and friends, but also the Hortators, and all those who had reviled and harmed him.</p>

   Фаэтон, хоть беспомощный и неподготовленный, узнал врагов, и понял, что схватка - теперь не только его. Не готовая к войне Молчаливая Ойкумена не стала бы ограничивать распространение Ойкумены Золотой. Открытой или тайной - но войне. Действия против Фаэтона - лишь её объявление. На Фаэтоне свалилась новая ноша - теперь он спасал не себя, не свою мечту, а родину - Золотую Ойкумену. Он должен защитить не только жену, сира-создателя и друзей, но и остальных, в том числе - Наставников, опозоривших его, причинивших ему столько вреда.

   <p>And this, somehow, he must do despite that he had no means to do it and that the very folk he meant to save had placed every obstacle they could in his path.</p>

   И спасти всех он должен вопреки тому, что у него не было средств и эти все поставили все препоны, на которые были способны.

   <p>No matter. While he lived, he would act.</p>

   Неважно. Пока жив - он действует.

   <p>But first things first. He only had one slate to work with, but it could give him anonymous access to the mentality. It would be text-only, with no direct linkages to Phaethon's mind or any of his deep structures. Operations that normally took an eye-blink could take weeks, or months. But they could be done.</p>

   Но сначала - дела неотложные. Да, у него был всего планшет, но через него можно анонимно выйти в Ментальность. В текстовом режиме, без прямых связок с памятью Фаэтона и его глубокими структурами. Когда-то мгновенные действия теперь растянутся на недели, или на месяцы, но теперь они всё-таки посильны.

   <p>Phaethon tapped the slate surface, brought up a menu, identified his stylus, and began to write commands in his flawless, old-fashioned cursive handwriting. He set up an account under the masquerade protocol. But whom to pick? Hamlet, in the old play, had returned unexpectedly to Denmark after being sent toward exile and death in England; the parallel to himself amused him. Very well: Hamlet he would be. A chime of music showed that the false identity was accepted.</p>

   Фаэтон нажал на экран, открыл меню, опознал свой стилус и начал писать команды безупречной, старомодной прописью. Он завёл маскарадную учётную запись. Кем назваться? В старой пьесе Гамлет неожиданно вернулся в Данию, хотя должен был умереть в английской ссылке. Сходство с собой позабавило его. Хорошо, пусть будет Гамлет. Мелодичный перелив показал, что личина принята.

   <p>Another command took him into Eleemosynary charity space. As part of the preliminary mental reorganization one needed to undergo in order to join into a mass-mind, an introductory self-consideration was required. The Eleemosynary, always eager for new members, gave away the software as a free sample.</p>

   Следующей командой он перешёл в пространство милостынь Благотворительной Композиции. Для участия в Композиции, нужно разметить и немного перестроить мышление, и Благотворительные раздавали простые программы для самоанализа бесплатно, желая ускорить приток новых членов.

   <p>It would take several hours for the entire self-consideration program to download through the tiny child slate Phaethon held; and at least another hour or two (since he no longer had a secretarial program) to integrate the self-consideration structures into his own architecture. But then he would be sane again.</p>

   Да, через планшет программа будет скачиваться несколько часов, и без автосекретаря ещё час-два уйдёт на перестройку цепей самоанализа к его архитектуре, но после этого он вернёт рассудок.

   <p>And, once he was sane, he could get a good night's sleep and start saving civilization in the morning.</p>

   И, более не безумный, он хорошенько выспится, а цивилизацию начнёт спасать с утра.

   <p>Phaethon was not idle. While he waited for the self-consideration program to download, he puttered around his broken, dead, drowned house. He found the major thought-boxes and junctions, of an old-fashioned style dating back to the Sixth Era. They were complex, meant to be grown and used as a unit, and Phaethon could see why the simple Afloat folk had let Ironjoy program their houses for them rather than do it themselves. But, like most Sixth-Era equipment, it was structured after recursive mathematic techniques, the so-called holographic style, so that any fragment retained the patterns to regrow the whole.</p>

   Пока программа загружалась, Фаэтон не бездельничал - он побродил по покойному дому-утопленнику и нашёл основные мыслительные узлы. Они были старые - из Шестой эры - и сложно устроенные, выращивать и использовать такие по частям нельзя, они работали только как целое. Неудивительно, что простоватые Сырые не возились с организмами дома, а доверяли их перенастройку Йронджо. Хорошо хоть, мыслительные узлы, следуя фрактальному духу Шестой эры, использовали рекурсивные принципы, так называемую "голографическую математику", поэтому по любой частице можно было восстановить чертежи целого.

   <p>While he waited, Phaethon opened the broken thought-boxes, stripped out the corrupt webs and wires, tested the impulse circuits till he found one in working order, made a copy of the circuit from nanomachinery in his suit, and triggered it to repair the other circuits according to that matrix, if they were repairable, or to break down and ingest circuits which were not.</p>

   Пока длилось скачивание, Фаэтон разобрал мыслительные узлы, выдрал негодные провода и сети, нашёл среди импульсных схем рабочую, изготовил из наноматериала костюма её копию и приказал ей починить остальные схемы по своему образцу, или, если это было невозможно, разобрать и поглотить.

   <p>The work kept his fatigue at bay. Eyes blinking, head swimming, Phaethon kept his hands busy and himself awake.</p>

   Труд отгонял усталость. Глаза слипались, голова плыла, но Фаэтон работал руками и не спал.

   <p>There was one unbroken sub-brain in the "basement" (which now formed the stem of his toppled house) which had an uncorrupted copy of the basic house-mind program. He spun a wire out of the reconstituted old circuits, connected it to the broken main, and suddenly Phaethon had twice the memory and computer space at his disposal. Next, a charge from his suit batteries were able to restart the house power generator. Phaethon cheered as light, white light, flamed on all over the house.</p>

   В "подвале" (в опрокинутом доме он скорее был кормой) нашёлся исправный под-мозг, с неиспорченной программой для основного мозга. Фаэтон соединил оба мозга проводами из разобранных схем и переустановил программу в основной мозг - и так он удвоил доступную вычислительную мощь и память. Для запуска генератора дома хватило разряда батарей из костюма. Всё в комнате засияло белым светом, к радости Фатона.

   <p>The house-mind had a plumbing routine, which was able to grow an organism of osmotic tissue. Water could be drawn one way through the tissues but not the other. Once it was connected with the capillaries meant to service the thinking-pond and staging pool, Phaethon could unleash pound after pound of absorptive material all across the flooded floors.</p>

   Разум дома имел откачивающую подпрограмму, она могла выращивать орган из осмотической ткани - вода текла сквозь неё только в одну сторону. Подключив капилляры, обслуживающие транспортный бассейн и мыслительный омут, Фаэтон произвёл несколько килограммов впитывающей массы и сбросил в воду.

   <p>With great satisfaction, Phaethon watched the water level, inch by inch, begin to sink.</p>

   Уровень воды постепенно падал, а удовлетворённость Фаэтона росла.

   <p>He then wanted to sit down. But it took fifteen minutes to convince the one dry and level surface in the house that it was a floor, and not a wall, and obey Phaethon's command to grow a carpet and mat. The wall kept insisting that, if the floor was no longer "down," then the house must be in zero gee, whereupon it extruded a hammock-net, but not a mat. Phaethon eventually fed it a false signal from the house's gyroscopic sense, to convince it that the house was rotating along its axis and producing centrifugal outward gravity.</p>

   Потом он захотел присесть. Пятнадцать минут он втолковывал единственной сухой и ровной стене в доме, что она теперь - пол, и должна вырастить циновку без пререканий. Стена же уверяла, что если пол теперь "не снизу", то дом на самом деле в невесомости, и поэтому вместо циновки производила гамак. В конце концов поддельный сигнал от гироскопа убедил стену, что дом вращается вокруг оси, и Фаэтона к стене прижимает центробежная сила.

   <p>The mat was lovely, patterned with a traditional motif of trefoils and cinquefoils.</p>

   Циновка вышла прелестной, её украшал традиционный узор из трех- и пятилистников.

   <p>He sat and ordered a cup of tea. But now the kitchen would only produce a spaceman's drinking bulb, which the tea service's heating wand could not enter. It seemed Phaethon would have to sip his tea cold.</p>

   Фаэтон уселся и заказал чай. Чай был подан холодным - кухня разлила его в космическую грушу-непроливайку, а в неё нагревательный элемент не пролезал.

   <p>He was about to get up and tear out the kitchen memory for the third time, when the green-glowing slate next to him finally chimed.</p>

   Фаэтон чуть было не поднялся и не выдернул кухонный мозг в третий раз, но вдруг светящийся зелёным планшет зазвенел.

   <p>The self-consideration program was ready.</p>

   Цепь самоанализа подготовилась.

   <p>Phaethon took a sip of cold tea to brace himself, sat in a position called Open Lotus, drew a wire from his slate to the jack on his shoulder board, performed a brief Warlock breathing exercise, and opened his mind.</p>

   Укрепив выдержку холодным глотком чая, Фаэтон сел в позу "Открытого Лотоса", протянул кабель от планшета к порту в наплечнике, совершил краткое дыхательное упражнение Чародеев и раскрыл разум.

   <p>There he was, sipping tea from a dainty bulb, seated on a fresh-grown mat woven in the traditional style, with his hypnotic Warlock formulation-rod to one side, and his slate in reading mode on the other, tuned to the proper subchannels and ready with the proper routines, ready to undertake a thorough neural investigation, cleaning, and reconstitution.</p>

   И вот он, попивает чай из изысканной фляги, сидит на свежей циновке между завораживающим структурным стержнем Чародеев и планшетом. Планшет настроен на режим чтения, все нужные под-каналы найдены, а программы - подготовлены. Он готов к доскональной проверке, а также к очистке и перестройке нервных путей.

   <p>A tea-bulb, a mat, a rod, a brain interface. All the simple and basic necessities of life. He was beginning to feel like a civilized man again.</p>

   Фляга чая, циновка, стержень, мыслеинтерфейс. Предметы первой необходимости. Фаэтон снова почувствовал себя цивилизованным.

   <p>Inside his personal thoughtspace, the self-consideration circuit opened up like a flat mirror, glowing with icons and images. It was a matter of a few moments to set the nerve-balancing subroutine into motion. It was the task of about an hour to review his major thought chains and memory indexes since his last full sleep, and to edit out the disproportionate reactions, the shadow memories, and the emotional residue clogging his thoughts.</p>

   Внутри мыслительного пространства цепь самоанализа раскрылась плоскостью зеркала, сияющей образами и иконками. Запустить нерво-уравнивающую подпрограмму - дело пары секунд. Обзор основных мыслительных цепочек, индексация памяти с момента последнего сна и удаление теневых воспоминаний, несоразмерных откликов, эмоционального нагара - всех помех для мысли - займёт больше часа.

   <p>Next, a review of command lines in his undermind showed that his subconscious desires, on several occasions, had been interpreted by his implants as commands to alter his blood-chemistry balance; the imbalances had produced subconscious neural tension; the tension had been interpreted as a further command to make additional modifications to his thalamus and hypothalamus, which had in turn affected his perceptions, moods, and memories. And these mood shifts had set in motion additional self-reinforcing cycles. It was a classic case of sleep deprivation. It was a mess.</p>

   Осмотр архива подсознательных команд показал, что неосознанные желания иногда воспринимались имплантами как приказ изменить гормональный баланс, от перекошенных гормонов подсознательное напряжение нарастало ещё сильнее, напряжение понималось как дальнейший приказ вмешаться в работу таламуса и гипоталамуса, и эти вмешательства влияли на память, настроение и восприятие. Эти перепады настроения запустили ещё некоторые самоподдерживающиеся петли. Образцовый пример подавления сна, то есть бардак.

   <p>Finally, he opened a sub-table and reviewed his emotional indicators. His frustration levels were high, but not disproportionately so, considering his circumstances. His general fear levels, normally below background threshold detection levels, had spread to involve every other area of his thought: every thought; every dream; every shade of emotion. Puzzled, Phaethon engaged an analyzer, and checked the back-linkages.</p>

   Под конец Фаэтон открыл под-таблицу и осмотрел метки чувств. Неудовлетворённость - высокая, но не чрезмерно, вполне уместна для его положения. А вот страх зашкаливал - раньше приборы его даже не улавливали, но теперь страх влиял на каждую мысль, на каждый сон, на каждое чувство. Фаэтон удивился, включил анализатор и проверил фоновые отсылки.

   <p>He found that his fear was linked to the thought that he was mortal. His subconscious mind had been profoundly affected by the knowledge that his noumenal backup copies had been ' destroyed. The images and allusions floating in his middle-brain grew morbid, panicked, grotesque. This, combined with the knowledge that Silent Oecumene agents were hunting him, affected his blood chemistry, nerve-rhythm, and the overall sanity of his entire mental environment.</p>

   Оказывается, страх был связан с пониманием собственной смертности. Из-за того, что ноуменальные копии стёрли, подсознание основательно растревожилось. Среднее мышление заполонили жуткие, панические, уродливые образы и ассоциации. На всё это накладывалось знание о том, что агенты Молчаливой Ойкумены ведут охоту, и вместе это расстраивало состав крови, нервные ритмы, и вообще сводило с ума весь мыслительный комплекс.

   <p>Fascinating. Phaethon compared his general mental balance against a theoretical index. According to the index, it was not insane, or even unusual, for a mortal man being hunted by enemies to react as Phaethon had done. For example: the index opined that wrestling with Ironjoy had been a normal and understandable reaction to the fear and frustration created by Ironjoy's theft. Why? Because the thought that he was mortal meant that he only had a certain amount of time left in his life. On a subconscious level, it was as if his nerves and blood chemistry had decided that there was no time to waste negotiating with criminals.</p>

   Восхитительно. Фаэтон сравнил ментальное равновесие с теоретическим образцом и узнал, что для смертного, к тому же преследуемого врагами, он вёл себя нормально - безумным его назвать было нельзя. Например, Йронджо кражей брони закономерно вызвал у Фаэтона страх и негодование, и образец полагал, что драка - здоровый и вполне понятный ответ. Почему? Потому что мысль о смерти - то же самое, что и мысль об ограниченности времени. Подсознательно его нервы и гормональный состав посчитали, что болтать с преступниками некогда.

   <p>Another file showed Phaethon the thought-images with which his subconscious mind associated his armor: he saw pictures of mighty fortresses, invulnerable castles, mythic knights of the Round Table in shining plate mail. It also showed maternal images of comfort and caring, healing his wounds, feeding him. Then there were emotion-images of loyalty and fidelity; the armor appeared in metaphor as a faithful hunting dog.</p>

   В другом файле были мыслеобразы, подсознательно увязанные с бронёй - изображения неприступных замков, нерушимых крепостей, рыцарей Круглого стола в сияющих латах. Вместе с ними - образы защищённости, заботы, уюта, сытости, исцеления - материнские образы. Ещё - привязанность, преданность - доспех представал в образе верной гончей.

   <p>Small wonder he had reacted violently to its loss. Phaethon smiled wryly to see how his subconscious regarded the armor as his fortress, mother, and dog all wrapped up in one. Perhaps he was not as insane as he had thought he was.</p>

   Неудивительно, что он так бурно ответил на потерю. Фаэтон усмехнулся. Для подсознания его костюм - дом, мать и пёс в одной обёртке. Всё же он не так безумен, как до этого считал.

   <p>In fact, out of his emotions, there were only two the self-consideration routine tagged as being abnormal. The first, oddly enough, was related to the cacophiles, the ugly monstrosities who had met him after his Curia hearing to praise his victory, and who had tried to intoxicate him with a black card. His level of disgust toward those creatures was very high; there was an abnormal desire not to think about them, to put them out of his mind. An image-box showed a half-melted lump of a body, quivering with tentacles and polyps, wearing Phaethon's face. The subconscious fear that he was somehow like them, no doubt, was what made him not want to think about them. The link chaser displayed lines of red light, to indicate that there were other reasons, deeper and stronger, as to why Phaethon did not want to think about the cacophiles. But Phaethon did not bother to follow those links. He did not want to think about it.</p>

   На самом деле, программа самоанализа нашла только два нетипичных чувства. Первое, как ни странно, относилось к какофилам - тем омерзительным тварям, что обступили его у Курии, празднуя победу в суде, и попутно попытались отравить чёрной визиткой. Уровень отвращения к ним слишком высок, желание не думать о них, забыть, было ненормально сильным. Куб-экран показал изображение отаявшей груды тела, потрясающей щупальцами и полипами. Груда натянула лицо Фаэтона. Это - подсознательный ужас, что он чем-то похож на них, и этот ужас гнал прочь все мысли о какофилах. Отслеживатель связей начертил немало алых линий к более весомым и глубоким причинам отвращения, но Фаэтон побрезговал их смотреть. Не хотел об этом думать.

   <p>His second association marked as abnormal was his fear of logging on to the mentality. The index rated that as being disproportionately out of character for Phaethon.</p>

   Второе помеченное ненормальным чувство - боязнь ментальности. Образец оценивал его как крайне противоречащее характеру Фаэтона.

   <p>The index on this self-consideration routine was not complex enough to analyze why Phaethon was more afraid than he ought to be.</p>

   Причин этого несоразмерного страха незамысловатая программа отследить не смогла.

   <p>According to Phaethon's belief (reported the index) the last virus-entity attack had failed. It had been thwarted by his armor, which had snapped shut and severed the connection. Why was he so afraid of a type of attack he knew how to defeat?</p>

   Фаэтон был уверен, (и уверенность подтверждала программа), что последнее нападение вирусного организма провалилось - броня захлопнула забрало и обрубила связь. Почему же он так боялся атаки, зная, как ей противостоять?

   <p>According to the index, it would have been more natural for Phaethon, at this point, to be imagining schemes to be able to log on to the mentality, and yet be ready to thwart a second attack, perhaps with witnesses logged on and watching his thoughts for any sign of the enemy.</p>

   Образцовый Фаэтон скорее бы изобретал способы непрямого выхода в Ментальность, готовился к следующим нападениям, возможно, подключил бы свидетелей и поручил им просматривать его мысли и выискивать в них следы врага.

   <p>The index pointed out that this was exactly what Phaethon had done at Victoria Lake, when the three mannequins had been seeking him. Why was he brave enough to do it physically, but not mentally?</p>

   Теоретический образец подчеркнул, что именно так Фаэтон поступил на озере Виктория - там он дал отпор трём телепроекциям. Почему же отваги хватало только на физический мир, но не на ментальный?

   <p>An attack in front of witnesses would prove to the Golden Oecumene that Phaethon had not been self-deluded. If no attack came, an uninterrupted mentality session would allow Phaethon to display to the world noetic deep-structure recordings proving that he was not self-deluded. In either case, the Hortators, by their own verdict, would then be forced to restore Phaethon to his former honors and community. Why was he so reluctant? The index concluded that his reluctance and his fear were unusual.</p>

   Нападение при свидетелях доказало бы всей Золотой Ойкумене, что Фаэтон не обманывал себя. Если бы нападения не последовало, то через Ментальность можно было бы показать миру глубокие ноэтические записи, и они бы доказали, что Фаэтон не обманывал себя. В обоих случаях Наставники, по собственному признанию, обязаны вернуть Фаэтону доброе имя. Отчего же он так упирался? Вывод самоанализатора - боязнь и упрямство были ему несвойственны.

   <p>According to the index, there were false-to-facts associations in Phaethon's mind related to his beliefs about the last virus-entity attack and its failure. His actions did not correlate with his apparent thoughts related to the strength and fear-someness of this virus. For example: if Phaethon where so unwilling to log on to the mentality to suffer a noetic reading, then why had he, immediately after the attack, opened all his brain channels to receive his missing memories from the Rhad-amanth house-mind, whom he, at that time, thought was infected by the virus?</p>

   Образец отметил, что провал вирусной атаки увязывался Фаэтоном с ложными предположениями, а действия расходились с представлениями о силе вируса. Например: Если Фаэтон так боялся выйти в Ментальность для ноэтической проверки, то почему он восстановил память сразу после нападения, открыв при этом Радаманту все каналы сознания, который, по его же мнению, тоже был заражён?

   <p>Phaethon watched this analytical routine with a growing sense of impatience. The index of this self-consideration routine, after all, had been programmed and created by the Eleemosynary Composition. Naturally it would tend to dismiss perfectly rational and legitimate fears as hysteria. The whole point of the program was to convince people that their individual lives were hysterical, unpleasant, or unnaturally fearful, in order to convince them to join with a mass-mind for comfort and protection. Also, the index probably dismissed his fears as paranoia. After all, this index was not meant to be used by a man who really and actually was being hunted by a powerful, evil conspiracy. It probably dismissed his desire to save the entire Oecumene from a horrible outside menace as delusions of grandeur, but only because it had never taken readings from a man in a position to fight such a foe and save civilization.</p>

   Фаэтон просматривал отчёт, и его терпение кончалось. Образцовый Фаэтон, всё-таки, был создан самоанализатором от Благотворительной Композиции - разумеется, он поставит клеймо "истерический невроз" на любой, даже на совершенно обоснованный страх, да весь смысл программы - убедить человека, что одиночная жизнь неприятна, полна неврозов и беспочвенных страхов, и только в теле масс-сознания его ждёт защита и спокойствие. К тому же, построенный образец наверняка принял страх преследования за паранойю, ведь он не был должным образом откалиброван. Программа никогда не исследовала человека, на самом деле обязанного спасти всю Ойкумену от ужасной угрозы извне - неудивительно, что она перепутала долг с бредом величия.

   <p>Is it paranoia when they are really after you? Is it megalomania if you are actually poised to do great things?</p>

   Если враги действительно рядом - это всё ещё паранойя? Если тебе действительно суждены великие дела - это всё ещё мегаломания?

   <p>The index tagged his present thoughts as a rationalization, and recommended psychological therapy. Phaethon snorted and shut the self-consideration system off.</p>

   Программа отметила, что его последние мысли - попытка обосновать своё поведение и посоветовала обратиться к врачу. Фаэтон лишь фыркнул и отключил самоанализатор.

   <p>He was too tired to think about it now. He used the slate to open his anonymous account in the mentality again, found some free dreams, which were being distributed as part of the Millennial festival. Most selections on the menu were uninspiring, but, to his surprise, he found one to his taste, a heroic piece. It took several minutes to download that one into the slate, and then restructure it from the slate to his thoughtspace. He had to organize its running-instructions one line at a time, now that he had erased his secretary.</p>

   Сейчас для раздумий он слишком устал. Фаэтон взял планшет, снова анонимно вышел в Ментальность и начал выбирать среди бесплатно раздаваемых по поводу праздника сновидений что-нибудь поинтереснее. Большинство из них не вдохновляли, но нашёлся один, вполне в его вкусе - что-то героическое. За несколько минут сон скачался и перестроился из планшета в мыслительное пространство. Без программы-секретаря пришлось вписывать инструкции по строке за раз, но в конце концов сон был готов и Фаэтон отправился ко сну.

   <p>But eventually, he had his dream and went to sleep.</p>
   <p>He dreamed a dream he had seen before. The world was beneath a great glass dome, and he rode a defiant ship, lines and shrouds dripping with ice, up to the utmost apex of that dome, and drew back an ax to shatter it, while gathered nations far below cried out in agonies of fear...</p>

   Сновидение было знакомо, он его видел. Мир накрывал хрустальный купол, а он, отступник, направил в небо свой уже обледеневший до вант аэростат, занёс под вершиной купола топор и приготовился разбить его, а все страны и люди под ним ревели в агонии ужаса...

   <p>It was time to set his plans in motion.</p>

   Пора воплощать замысел.

   <p>Awake, alert, rested, Phaethon began with a few hours of research on the public law-channels. This could be done anonymously, and without any interference from the Hortators, since the Curia, and its library of case law, could not be closed to any citizen.</p>

   Бодрый и отдохнувший Фаэтон начал с анонимного изучения юридических каналов и потратил на это дело несколько часов. Курия с её архивом судебной практики была открыта каждому гражданину, и Наставники помешать права не имели.

   <p>Without the Rhadamanthus lawmind to help him, Phaethon was baffled by the large number of cases, the complexity of the law, and the arbitrary nature of the findings. But he was able to download several volumes of case histories into an open section of the house-mind he was in (shutting off the sewerage and kitchen recycler to find the space to do it), and eventually the house-mind independently confirmed Phaethon's tentative opinions in the matter.</p>

   Правда, без помощи юридического сознания Радаманта Фаэтон скоро заблудился среди всех пунктов и подпунктов закона, а из необъятного обилия рассмотренных дел извлекались лишь частные, малополезные примеры. Отключив канализационную и кухонную подсистемы, Фаэтон освободил в памяти дома достаточно места для нескольких томов судебного архива. Разум дома изучил их самостоятельно и подтвердил догадки Фаэтона.

   <p>Next he touched the slate, opened a communication channel, and brought up the public emergency menu. Icons representing Fire, Mind-crash, Space debris, Ecological flux, Storm, Snow, Panic, and Injury opened up like red and blue-white flowers in the slate's surface. And then the gold-and-blue emblem of the constabulary presented itself.</p>

   Потом Фаэтон открыл на планшете канал экстренной связи и среди россыпи цветастых иконок - Пожар, Отказ Разума, Космический Мусор, Экологическое Бедствие, Буря, Снег, Паника, Ранение... - отыскал сине-золотую эмблему констеблей.

   <p>He paused.</p>

   И задумался.

   <p>What he intended suddenly seemed so mean and so petty. Phaethon did not want to appear either ruthless or ignoble when his accomplishments were contemplated by posterity.</p>

   Замысел внезапно показался жалким и низким. Фаэтон не хотел выглядеть в глазах потомков подлецом.

   <p>He smiled to think how alien such a scruple or such a desire would be to his many opponents, people who had wronged him. They would think it improbable, or perhaps vain, to think a man would want history to think well of him.</p>

   Многим его соперникам такая мысль бы и в голову не пришла. Фаэтон улыбнулся. Для них чужда, не нужна, невероятна мысль о том, что человек хочет войти в историю достойно.

   <p>"Well," he said eventually, "the worst type of ignobility may be to let others take advantage of your noble nature. I cannot help but feel sorry for those wretched Afloats, though. This will come as quite a shock."</p>

   "Но ведь" - подумал он - "худшая подлость, наверное - позволить прочим играть на благородстве. Но Сырых бедолаг всё-таки жаль. Им будет тяжело."

   <p>He touched the symbol and spoke aloud: "Allow me to speak with Constable Pursuivant. I wish to testify against one Vulpine First Ironjoy Hullsmith, base neuroform with non-standard invariant extensions, Uncomposed and Unschooled. And, no, I will not submit myself to a noetic reading to make my complaint. According to the law, a verbal complaint is sufficient to allow you to act..."</p>

   Фаэтон нажал на иконку и заговорил:
   - Соедините меня, пожалуйста, с Констеблем Пурсивантом. Я хочу дать показания против Вульпина Йронджо Кожуха Изначального, особи базовой нейроформы с нетипичными инвариантными расширениями, вне Композиций и Школ. И нет, я не соглащусь на ноэтическое подтверждение жалобы - по закону, достаточно устного заявления для...

   <p>A young woman appeared in the slate, accompanied by the squawk of music. She wore a semi-crystalline, semi-liquid body imbued with constabular blue and gold. Her body-shape, language, school, and emblems were of a type which Phaethon, without the Middle-Dreaming to help him, could not interpret.</p>

   Под шумный аккорд на экране появилась девушка в полу-жидком, полу-кристаллическом теле сине-золотого полицейского окраса. Без помощи Средней Виртуальности Фаэтон не узнал формы тела, её школы, символики, да и языка.

   <p>"I'm sorry," Phaethon said, "I cannot understand your language at that speed."</p>

   Фаэтон сказал:
   - Извините, на такой скорости ваш язык мне непонятен.

   <p>Parts of her crown glowed, while other parts went dim; she was evidently switching minds, or employing an interpreter. "This part of me and us are most happy to accept any complaint against Vulpine Ironjoy howsoever formatted. The constables have been trying to get the Curia to shut down his operation for decades. But we and I cannot help you achieve your other expressed desire. We and I cannot bring you in communication with the one you call Constable Pursuivant."</p>

   Некоторые зубцы её короны загорелись, некоторые - потухли. Она, видимо, переключала сознания или привлекла переводчика.
   - Эта часть меня и нас счастлива принять жалобу на Вульпина Йронджо в каком бы формате она ни была. Констебли уже десятки лет убеждают Курию закрыть его предприятие. Но мы и я не можем исполнить остальную часть желания. Мы и я не можем связать вас с Констеблем Пурсивантом.

   <p>"Why not? Is he hurt?"</p>

   - Почему нет? Он что, ранен?

   <p>"Hurt? How could any citizen of the Golden Oecumene be hurt? No. You cannot speak to a constable named Pursuivant because there is no such person."</p>

   - Ранен? Как житель Ойкумены может быть ранен? Нет. Разговор с констеблем по имени Пурсивант невозможен, поскольку такой человек не существует.