Когда-то в Москве

В Москве шел снег.
Шел не переставая с прошлой недели и застилал дорогу впереди. Снег не могли убрать; он лежал толстым слоем на асфальте, тротуарах, скамейках, висел комьями на голых ветках.
Редким прохожим приходилось буквально перелазить через сугробы.
Я медленно ехал по улице куда-то в сторону своего дома и слушал радио. Музыка почти заглушала скрип под колесами. Звуки сливались в подобие аляповатой симфонии для двух инструментов. Мелодию прерывали голоса из рации.
Стекла машины запотели, ноги мерзли. Мозолил глаза какой-то красный огонек. Я чувствовал то, что обычно чувствую в конце дня: сонливость и умиротворенность.
Свернул на шоссе. Пристроился в правый ряд. Блестящие машины слепили фарами и тут же уносились. Снег уже не скрипел, вместо него теперь шелестела бурая каша.
Девушка на обочине махнула рукой. Она стояла прямо под уличным фонарем, по щиколотку в снегу и в пальто.
Я остановился.
Девушка заглянула в окно, одновременно отряхивая с себя снег.
— Буденова, 47.
Мне по пути.
В зеркало я наблюдал, как она устраивалась на заднем сидении, и одновременно с этим выруливал обратно на шоссе. Кажется, я наблюдал слишком открыто, и она это заметила. Коротко взглянула на меня и отвернулась к окну. Потом взглянула еще раз. На ее лице что-то изменилось.
— Как дела, Юра?
— Как дела, Рита?
Надо же, столько лет прошло, но я все еще тебя помню.
Когда-то мы гуляли вместе. Говорили, смеялись. Кажется, тогда тоже была зима. И мы так же утопали в снегу, пока шли домой.
Я был тайно в нее влюблен.
Как интересно все сложилось. Ведь я хотел быть богатым и известным. Хотел путешествовать по миру, узнавать новых людей. Писать песни и играть на гитаре. А теперь я вожу такси.
Говорили, у нее тоже все сложилось. Она хотела быть экономистом, или бухгалтером — я и не слушал (а еще до сих пор не знаю, есть ли разница). Но вместо этого вышла замуж... Родила милого ребенка.
Мы молчали. Нам было не о чем говорить. Или, по крайней мере, никто не решался начать.
Доехали до дома. Я отключил счетчик. Посидели пару секунд в тишине.
— Давай встретимся как-нибудь, Юр, погуляем, - она сказала.
— Давай. Погуляем.
Нет, не погуляем. Думаю, мы оба это знали и не подавали виду. Она протянула мне две тысячи, хотя хотя должна была вдвое меньше.
Какой-нибудь мужчина разозлился бы, а другой бы обиделся. Но те мужчины никогда не упустили бы свой шанс. И я засунул купюры в карман. День и так неуклонно катился вниз.
Она вышла в тишине. Заведовать своей маленькой бухгалтерией. А я завел машину и поехал дальше, путешествовать по городу и искать какую-то мелодию в скрипе снега под шинами.
Странно, никто и не скажет, но мы оба получили то, чего хотели. Давным-давно.

По мотивам песни Гарри Чапина «Такси».