Лазутчики сидели на корточках, прислонившись к живой изгороди. В усадьбе играла музыка. Что-то венгерское, подумал лже-Артём.
-- Ну что? – спросил он. -- Что делать-то будем?
Мерзавчик сунул голову в кусты и сказал:
-- Не уходит, чёрт побери его бабку.
Рядом со входом навытяжку стоял стражник в красном мундире и кивере. Он держал в руках старинную винтовку со штыком.
-- Вот клоун, а? Ладно, давай-ка переодеваться, Друже, -- сказал Мерзавец и вытащил из своего рюкзака брюки, смокинг, чёрные туфли. С удовлетворением причмокнул. Лже-Артём открыл другой рюкзак, заглянул в него и резко отпрянул.
-- Так, -- сказал он. – Они опять? Опять издеваются?
Мерзавец сунул в недра рюкзака руку и извлёк оттуда розовое платье. Мгновение смотрел на него, затем согнулся от беззвучного хохота.
-- Я что, должен это надеть?
-- Ну не я же, -- сказал Мерзавец и почесал щетину на подбородке.
-- Ничего подобного. Так пойду.
-- Куда ты пойдёшь, горемычный? Переодевайся давай. За принцессу сойдёшь, с такой-то шевелюрой.
У лже-Артёма и правда были длинные золотистые волосы.
Он резко вскочил.
-- Мне надоело. Сейчас конец вашему балагану. Психи, уроды…
Мерзавец сбил его с ног и прижал к земле.
-- А ну остынь. Кипешевать потом будешь. Нам дело надо сделать, так что возьми себя в руки, истеричка.
Лже-Артём поднялся, красный от смущения и злости.
-- Отвернись, -- прошипел он.
Он долго пытался влезть в тесное платье и наконец догадался распустить шнурочки корсета. С туфлями, чулками и драгоценностями справился быстро, а вот корсет упорно не затягивался обратно.
-- Блин. Застегни.
-- Как прикажете, миледи.
-- Сука.
-- Ну всё, погнали. Сейчас вернёмся немного и пройдём по двору. Не торопимся, ведём себя спокойно. Мы просто богатые бездельники и пришли на бал.
Мощёную дорожку они прошли безо всяких проблем. Когда они миновали гвардейца у дверей, тот не шелохнулся, лишь скользнул взглядом по фальшивой груди лже-Артёма.
Едва они поднялись по мраморной лестнице, тяжёлые двери сами распахнулись и навстречу им выбежал швейцар в ливрее, поклонился в пояс и забормотал: «Какая жалость, господин и госпожа, что вы опоздали, однако заверяю, вы как раз вовремя, и не беспокойтесь за ваши вещи, всё верну в сохранности…». С этими словами он ловко вытряхнул лже-Артёма из кроличьего полушубка, а Мерзавец уже протягивал швейцару пальто. «И сумочку вашу, если у вас, конечно, нет при себе предметов личной необходимости, а то оставьте, разумеется». Лже-Артём рассеянно протянул швейцару сумку, но вспомнил об игрушке и резко отдёрнул назад. Он совсем ошалел от буйства красок, богатства костюмов, грохота музыки и полного абсурда происходящего.
-- Оркестр, венский вальс! – крикнул статный джентельмен и оркестр в тот же миг заиграл, а Мерзавчик спросил: «Позвольте вас пригласить?» и, не дожидаясь ответа, схватил лже-Артёма за талию и закружил по залу. Тот не сопротивлялся и лишь по-детски мотал головой по сторонам.
-- А вот и лестничка, -- шепнул Мерзавец, перехватил лже-Артёма под руку и поволок к небольшой двери с витражами. Он таранил толпу джентльменов в костюмах и масках и дам в пышных платьях, то и дело ему вскрикивали «что же вы, осторожнее», «аккуратнее, мсье», и вот они нырнули за дверь и только там перевели дух. Лже-Артём поправил на голове обруч с вуалью.
-- Checkpoint. Опережаем график, я думаю. Быстро прорвались.
Навстречу им спустилась молодая девушка в костюме то ли монахини, то ли горничной. Мерзавчик шлёпнул её по заднице. Та охнула, обернулась и одарила Мерзавца томным недвусмысленным взглядом.
-- Ты что, -- испуганно зашептал лже-Артём.
-- А что? Ревнуешь?
-- Операция сорвётся, блин.
-- Уверенней будь и ничего не сорвётся.
Они поднялись на третий этаж.
-- Определённо, нам туда, -- сказал Мерзавец и показал на дверь с нарисованным мультяшным слоником.
-- Подожди! А как же мама?
-- Не боись, сейчас всё сделаем. Входим, я отвлекаю мать, ты изящно избавляешься от подарочка. Ну-ка, дай его сюда кстати.
Лже-Артём достал игрушечный трактор.
-- Хм. Чересчур лёгкий для бомбы. А ну-ка посмотрим… -- он аккуратно поддел кабину и сквозь щель оба увидели содержимое.
Внутри лежала пачка сигарет.
Мерзавец нахмурился.
-- Что за дела…
-- А хитро придумано.
-- Что?
-- Взрослый вскрывать не станет, а ребёнок точно разломает. Всё, прячь.
За дверью была детская. В кроватке посапывал малыш лет четырёх. Больше в помещении никого не было. По всей комнате были разбросаны игрушки и обрывки подарочных упаковок.
-- До чего же всё удачно складывается, -- шёпотом пропел Мерзавец.
-- Слишком уж гладко. Не нравится мне это.
-- Чего не нравится, баран? Радоваться должен.
-- Ну что, идём?
-- Погоди. – Мерзавец на цыпочках подошёл к фортепьяно, приоткрыл крышку и расстегнул ширинку. Лже-Артём брезгливо отвернулся.
-- Всё, дела сделаны. Ты, кстати, не хочешь? Ну, пойдём назад.
Они прошествовали на первый этаж.
-- Пункт последний. Тревога, – и Мерзавец толкнул первого попавшегося джентльмена в плечо. Тот лишь качнулся и едва не упал, ища равновесие. Он явно был нетрезв.
-- Так, понятно. На улицу.
Вернувшись к месту переодевания, диверсанты не обнаружили ни рюкзаков, ни маскировочных халатов.
-- О-па. Да мы удачно смылись. Сейчас начнётся…
Но ничего не происходило.
Мерзавец подобрал с земли булыжник, размахнулся и швырнул в окно. Огромное стекло, от пола до потолка, разлетелось вдребезги.
-- Бежим!
Завыла сирена, послышались крики. Лже-Артём и Мерзавчик бежали по полю. Артём спотыкался на каблуках. Скинул туфли – бежать стало легче.
Сзади захлопали выстрелы.
-- В яму!
Оба скатились в овраг. Теперь автоматные очереди послышались в лесу.
-- Наши! Наши… -- радостно пролепетал лже-Артём. Но тут прямо над ними просвистела граната и раздался оглушительный взрыв. Лже-Артёма отбросило на каменистый выступ и он потерял сознание.
Когда он очнулся, вокруг был всё тот же овраг, а Мерзавца рядом не было. Накрапывал дождь. Со всех сторон в яму стекал густой чёрный дым.
-- Ой-ой… ох… -- сказал лже-Артём, держась за голову.
Лже-Артём поднялся по склону. Его сильно мутило, кружилась голова, а левое ухо совсем не слышало. Он осторожно выглянул.
Повсюду лежали люди, кто-то скулил, и посреди этого побоища шёл сам господин Винс – орлиный профиль, широкие шаги, солдатская выправка. За ним семенили четверо или пятеро людей в противогазах. Они дёргались и тыкали винтовками во все стороны.
Лже-Артём юркнул обратно в яму. Так не пойдёт, лихорадочно думал он. Меня убьют. А если не убьют, то показываться перед ними в таком виде я точно не собираюсь.
Он выбрался с другой стороны и побежал в лес, едва не падая.
Он не знал, сколько прошло времени, где он находится, куда идти.
С досадой думал, что надо было окликнуть своих, сейчас, может быть, сидел бы уже в тепле, и кто-нибудь заклеивал бы ему ссадины и отпаивал горячим чаем с коньяком.
Посреди леса лже-Артём вдруг натолкнулся на мёртвое тело, лежащее лицом вниз. Он отшатнулся и тут же нашарил рукой ещё одного мертвеца. И тут он увидел в лунном свете две фигуры. Высокий и статный мужчина стоял на опушке, уперев руки в бока, а перед ним сидел раненый и держался рукой за щёку.
-- Ах ты сволочь. Сволочь… -- бормотал раненый. – Всех положил. Предатель… Сволочь…
-- Не всех. Сейчас вот искать пойду, кто разбежался, – и лже-Артём узнал по голосу господина Тихона.
По земле стелился тот же чёрный дым, который лже-Артём увидел в овраге.
-- Тебя ж самого зароют… Из-под земли достанут, -- прохрипел раненый.
-- Меня-то? А за шо? Кто ж дедушку тронет? – пробасил господин Тихон, нацепляя накладную бороду. – Эх, старость не радость. Ну прощевай, солдатик. На-ка, покури.
Он бросил раненому пачку сигарет и спички. Тот вытащил сигарету, выкурил её в три затяжки, тут же закурил вторую.
-- Сволочь.
Господин Тихон ушёл.
Лже-Артём выбрался из укрытия. Ему уже было наплевать на платье. Он подошёл к раненому. Увидел рассечённую щёку. Тот курил уже пятую или шестую по счёту.
-- Пристрели меня, -- жалобно попросил раненый. – Я ведь докурю сейчас и потом лучше не жить…
Лже-Артём попятился.
-- Ну пристрели меня, не будь ты сукой…
Лже-Артём отвернулся и пошёл куда глаза глядят. Ему попалось ещё одно тело. Он хладнокровно снял с мертвеца одежду и напялил на себя.
-- Вот зараза, -- сказал он, увидев, что вышел снова к полю. Было тихо. В усадьбе горел свет.
-- Эй, Дружок? А мы уж тебя было похоронили! – окликнули его слева. Он развернулся и побрёл к своим.
-- Ну что, Дружок, справился. Хвалю. А теперь топай-ка ты домой.
-- Значит, вы опять меня не подвезёте?
-- Значит, не подвезём. Шагай.