Внутренний демон

Она упала и прислонилась спиной к холодному камню, тяжело и прерывисто дыша. Пульс отдавался громом в ушах, израненные босые ноги люто болели, спутанные, мокрые от пота волосы лезли в глаза, но она не спешила убирать их. Она просто сидела, подняв лицо к небу, до сих пор не в силах поверить в свою удачу. Выбралась! Неужели выбралась?!
Прошла наверное вечность, прежде чем она поняла, что сидит голой задницей на сырой земле и какие-то букашки вовсю ползают там, где им совсем не место. Она выругалась и тяжело поднялась на ноги.
Кое-как отряхнувшись и убрав волосы от лица, она огляделась. Высокие деревья тянулись вокруг до самого неба. Да уж, чаща мрачного леса — не самое подходящее место для беззащитной девушки. У нее с собой нет даже самого обычного ножа — не додумалась прихватить, спеша удрать подальше из темницы. Даже никакой тряпки не захватила, срамоту прикрыть, бежала куда глаза глядят, лишь бы подальше от этих... этих...
Только от одного воспоминания ее затрясло. Они же просто так не оставят ее побег. Бард мертв, но осталось еще как минимум пятеро. Кто знает, когда ее хватятся? Может быть, уже ищут...
На всякий случай сложила пальцы в знак "куанн" и прочитала формулу. Ничего. Как и следовало ожидать. Чертов ограничитель! Пять лет учила фолианты в академии, а теперь ни костер разжечь, ни даже магический фонарик создать! И все из-за треклятого артефакта. И не лень же им было лезть за этой штукой в пещеру, полную нежити, только для того, чтобы отомстить ей! Или дело не в обычной мести?
В этот момент до нее донеслись приглушенные голоса. Она тут же нырнула за корягу, лежащую неподалеку и свернулась калачиком, молясь, чтобы ее не нашли. Она не переживет второй плен.
Голоса приближались и скоро она смогла различать слова.
— Да брось ты! Найдется, далеко не убежит. — говорил кто-то веселым басом.
— А если сбежит? Нельзя было оставлять эту шлюху наедине с Кристофом. — отвечал высокий неприятный голос.
Варвар и шпион — узнала она. Самые большие посмешища во всей академии. Два уродливых болвана. Варвар, которого побила девчонка, и шпион, который попался на краже кошеля с монетами в пустой комнате. Наследил как только мог, чуть ли не расписался на месте преступления. Оба опозорились из-за нее и ненавидят ее больше остальных.
Она обхватила голову руками, как ребенок, играющий в прятки, думающий, что если он ничего не видит, то и его самого тоже не видно.
— Не бойся, найдем. Куда она денется? Лес же, а она одна и выживать не училась, - сказал варвар
— Я уже не знаю, чего и ожидать от этой суки, — проворчал шпион. — Как она убила Кристофа? Она же связанная была!
Да как, вот так — развязали, зло подумала она. Мужчины вообще самонадеянны и женщин ни во что не ставят, а если мужчина бард и любимец женщин, то его эго больше Великой Бездны. Трахать неудобно стало и решил раздвинуть ноги. И развязал. Придурок. Сам виноват. Даже после всего что он с ней сделал, она не собиралась убивать его, но эта ваза стояла так близко, просто сама просилась в руку. А он на пике блаженства совсем не смотрел по сторонам.
В это время мерзкий голос шпиона раздался совсем близко от нее:
— Надо старый форт проверить, наверное она там.
— Что ей там делать, он же заброшен?
— Прячется наверное, сам подумай! Или ты думаешь, что она сейчас следит за нами и хочет убить?
Варвар захохотал так, что с соседних деревьев с клекотом упорхнула стайка птиц, а у девушки душа ушла в пятки:
— Ага! Представляю себе эту шалаву с ножом, как она крадется за нами со злобной рожей и примеряется, куда побольнее ткнуть!
— Да, умру от смеха сейчас! Пошли форт проверим. Когда найдем шлюху, порву ей жопу, а парням скажу, что когда нашли ее, так и было.
Она полежала еще несколько минут и осторожно выглянула из-за коряги. Верхушка рогатого шлема скрылась за пригорком. Ушли.
Чуть не попалась. Снова. Волшебница обхватила руками плечи и затряслась в беззвучных рыданиях. Волшебница? Какая она теперь волшебница?! Первая отличница академии, которой пророчили такое будущее, похищена каким-то отребьем, которое она всегда презирала. Лишена магического дара примитивным артефактом давно вымерших дикарей. Изнасилована во все места и во всех позах, как портовая шлюха! Во рту до сих пор привкус их грязных, вонючих, немытых...
Она чуть не завыла в голос. Единственная, кто смогла достать яйцо пещерной наги прямо из гнезда. Та, кто решила проблему с контрабандистами без единого трупа, унизив их главаря так, что того опустили свои же люди. Та, кого сам ректор лично приставил к высшей награде и своими руками повесил ее портрет на доску почета.
И вот она лежит, голая, избитая, оттраханная, на пожухлых листьях рядом с червями, а шпион-недоучка, идиот и бездарь, которого не выгнали только из жалости к его почтенным родителям, грозится порвать ей жопу.
Глотая слезы, на ватных ногах она подошла к ручью, чтобы умыться и ее скрутило в новом приступе отчаянной жалости к себе. На нее смотрело отражение заляпанной грязью шалавы, с разбитой губой, красными зареванными глазами, спутанными грязными волосами с запутавшимися в них белыми склизкими катошками.
Где та ослепительная богиня, при виде которой затихали голоса, в след которой поворачивались все головы с вожделением в глазах мужчин и черной завистью в глазах женщин?
Нет ее больше. И магии нет. И силы нет. Даже оружия нет. Есть только тело, которое, несмотря на все надругательства, не потеряло пышности аккуратной упругой груди, прелести точеной попки, длинных ножек и осиной талии. Для шлюхи она была хороша и так, но не для волшебницы. Может лучше сдаться самой? Она просто не выживет одна в лесу.
Придти, бухнуться перед мучителями на колени и умолять о пощаде. Они, конечно, накажут ее, ведь она убила их товарища. Возможно, пустят по кругу... нет, они точно пустят ее по кругу. Возможно даже не только сами, еще и сдавать ее за деньги будут.
Она представила вереницы посетителей, желающих отодрать саму Валерис, первую красавицу Астероса, подающую надежды волшебницу, надежду семьи. В памяти всплыло лицо матери. Что она сказала бы, если бы увидела ее сейчас?
Она как будто очнулась. Что бы сказала мать, если бы узнала, что ее любимую малышку, ее талантливую доченьку... как портовую прошмандовку... в попу и в рот? Маленькие изящные аристократичные ручки невольно сами сжались в кулачки. Она уже сознательно вызвала в памяти образ отца. Сурового начальника городской стражи, который всегда хотел сына, но получил дочь. В детстве он всегда был ей недоволен, но когда она поступила, как же он радовался ее успехам! Однажды она даже видела слезы в его глазах. От гордости. Если бы он увидел ее, распускающую нюни...
— Жопу порвешь, да? — проскрежетала она. — Смотри, свою не надорви.
Откуда-то сама собой вылезла злобная ухмылка, которая в отражении ручья смотрелась совершенно демонически. Она медленно поднялась на ноги и пошла в ту сторону, где скрылись шпион с варваром.

***

— Да нету ее тут! Пошли назад. — варвар отчаянно скучал. Сидя на обломке стены старого форта, он крутил топор и насвистывал похабный мотивчик.
— После того, что эта сука с тобой сделала, ты хочешь просто отпустить ее? — воззрился на него шпион.
— Это было давно, все уже забыли, да я и отомстил ей уже. Аж четыре раза, хе хе! Пошли отсюда, пусть шлюшка живет.
— Да хер там! — заорал шпион. — Я не успокоюсь, пока она не будет ползать у меня в ногах, облизывая сапоги!
— Наверное это потому, что ты не смог ей отомстить, — варвар поднялся, закинул топор на плечо и уверенно побрел туда, где пару веков назад были крепостные ворота. — Но сучка не виновата, что у тебя не встал.
Шпион сделал движение в его сторону, но наткнулся на взгляд через плечо и решил не испытывать судьбу.
— Ну и иди. А я еще тут поищу. Когда найду ее, делиться не придется.
— И че ты с ней будешь делать, байки травить? — И варвар с презрительным смехом ушел.
"Вот паскуда" — пробормотал шпион и в очередной раз окинул взглядом руины. Он чувствовал, что девчонка здесь, надо только еще раз внимательно все осмотреть. Если бы не спал на уроках выслеживания, уже давно нашел бы ее по следам. Но ничего, она скоро сама как-нибудь себя выдаст. Она одна, безоружна, и до смерти боится его. А если боишься, рано или поздно совершишь какую-нибудь глупость.
Он пошел на третий заход по кругу вдоль стены и тут же его взгляд зацепился за четкий след босой ноги пальцами в сторону одного из проходов слева от него. Он готов был поклясться, что в прошлый раз этого следа здесь не было. Значит, шлюха проходила здесь в течение последних пяти минут. Она не могла далеко уйти!
Он рванул с места, как гепард и понесся по старому каменному коридору, с зелеными ростками, торчащими из щелей. Почти сразу он увидел еще один след. Сучка старается идти по камню, но иногда все же оступается в грязь. Конечно, осклабился он, камень же холодный, а ножки босые, неудобно по камням-то! Он на бегу выхватил из сапога длинный узкий кинжал, свернул за угол и тут же, поскользнувшись, с диким воплем ухнул куда-то вниз, запрокинув руки. Кинжал глухо звякнул о каменную стену где-то вверху, а шпиону удалось в последний момент ухватиться за корень и зависнуть на краю дыры.
Он глянул вниз и тут же зажмурился. Если сорвется - ему конец. Даже если посчастливится упасть между кольями, он просто умрет на дне ямы от голода. Он успел разглядеть несколько скелетов, сидящих у стен ямы. Он попытался подтянуться, но корень затрещал и шпиона осыпало землей. Немного колючих камешков попало за шиворот, но он даже не заметил. Он затаился, боясь дышать, и тут же различил шлепанье босых ног по краю ямы.
Нет, не может быть, да ну нахрен! Почему она сама не упала сюда? Или она заманила его? Нет, чушь сивой кобылы, эта белоручка не способна на такую подлость.
— Эй, Кардин, ты там?
Точно, это ее голос.
— Надо же, ты помнишь мое имя, — постарался он сказать как можно безразличнее, но получилось плохо, голос предательски дрожал.
— Ну конечно, ты из вашей компашки самый симпатичный, — она встала на краю ямы и он смог ее разглядеть. Снизу, в тусклом свете солнечных лучей, пробивавшихся из дыр в потолке и стенах коридора, она выглядела настоящей валькирией. Высокая. Грозная. Ее длинные черные волосы спутались, но сквозняк развевал их, делая ее похожей на мифическую горгону. — Кажется, ты единственный из этих тварей, кто так меня и не трахнул. Спасибо тебе.
Она одарила его самой сучьей улыбкой из всех, что он когда-либо видел.
— Тогда почему ты хочешь убить меня? — спросил он.
— Я не хотела убивать тебя, ты сам туда упал — Кардин не мог понять, издевается она или говорит серьезно.
— Вытащи меня!
— Зачем? Ты же вернешь меня в темницу.
— Помогите! — заорал он, — Бертс, она здесь!
— Бертс ушел, — мягко, почти ласково сказала она ему, присаживаясь на корточки на краю ямы. — Здесь только я. И ты.
Она смотрела ему прямо в глаза, а он не мог отвести взгляда от ее тела. Снизу открывался прекрасный вид на все ее изгибы, на срамные губки, на аккуратную грудь, которая, и так немаленькая, казалась еще больше. И ее красивое лицо, обрамленное длинными прямыми волосами, которые, спутанные от грязи, спадали ей на плечи и грудь, слегка развевались от сквозняка и придавали ей такой грозный и порочный вид.
Он вдруг подумал, что хочет чтобы она отшлепала его, хочет лизать ее точеные ножки, ползать в грязи перед ней, хочет быть ее рабом. Член набух и уперся в штаны. Так вот почему он тогда не смог... Она была беспомощной связанной рабыней с ужасом и отчаяньем в заплаканных глазах. А ему нужна госпожа.
— Ты хочешь чтобы я умер? — спросил он.
— За что вы меня? — вдруг она сама задала вопрос. — Я ведь не сделала тебе ничего плохого, Кардин. Я вообще никому не сделала ничего плохого. Или это все из зависти?
— Сучка! — взбесился он. — Ты еще издеваешься надо мной? Пошла ты в Бездну!
Он разжал руки и молча упал спиной вниз прямо на колья.

***

Когда Валерис пришла в себя и нашла в себе силы взглянуть вниз, Кардин был мертв. Два кола пронзили ему грудь, один вышел из бедра. Он умер без единого звука с открытыми глазами. Она отвернулась. Он так говорил, будто она и правда в чем-то провинилась перед ним. Но она почти не встречалась с ним в академии. Шпионов не любили на кафедре волшебства, а волшебникам считалось зазорно ходить на кафедру шпионов. Что же его так разозлило?
— Эй, мистер вялый, ты где?
Ах, Бездна! Треклятый варвар! Почему он вернулся? Она заметалась, силясь найти выход, но тщетно. Отсюда только два выхода: в яму с кольями и назад по коридору, прямо в лапы к Бертсу. И если сравнивать, то яма - не самый плохой вариант. Она так хотела позлорадствовать над одним из своих мучителей, что сама загнала себя в ловушку.
Ее взгляд упал на кинжал, который при падении выронил Кардин. Глупо. Соломинка для утопающего. Он рассмеется ей в лицо, если она попробует отпугнуть его этим. Как минимум, он заставит ее оттрахать себя рукояткой кинжала. А скорее всего... может просто перерезать себе горло? Интересно, он станет насиловать ее труп?
— Я слышал, как ты кричал! Выходи! Что, поймал девку и не хочешь делиться? Смотри, как бы не занял ее место!
Проклятье, еще секунд десять, и он выйдет из-за поворота и увидит ее. Он уверен в себе, идет не спеша и точно не упадет в яму. Что же делать? Из всех пятерых он самый страшный — начисто отмороженный, безжалостный садист. Только лидер их группы хоть как-то сдерживал его. И у него самый большой член, которым он отлично умел пользоваться. Валерис поморщилась от воспоминаний, от которых у нее похолодело в низу живота. И как только он ее не порвал?
Но самое страшное было то, что Бертсу на самом деле было за что не любить ее. Еще в самом начале обучения в академии на празднике посвящения эта свинья пыталась бравировать перед юными магичками и Валерис унизила его перед всей академией. Хрупкая девушка вложила в пощечину лишь совсем чуть-чуть магии воздуха и двухметровый амбал отлетел метра на три. Бертс после этого еще несколько дней караулил ее у входа, но она каждый раз с помощью магии избегала его.
Пока эти сволочи не похитили ее — вот тут уж он отыгрался. Но во имя Великой Бездны, что же делать-то?!

***

Бертс уже почти подошел к повороту, за которым он ожидал увидеть этого хлюпика, как вдруг ему навстречу выбежала та шлюха, которую они искали. Она врезалась в него, упала и уставилась на него, как на привидение, широко раскрытыми глазами, полными животного ужаса. Он тоже остановился, не веря своим глазам. Он думал, что Кардин напал на след девки, но никак не ожидал увидеть ее саму.
Тем временем до нее дошла глубина жопы, в которой она оказалась. Она взвизгнула, подскочила и юркнула назад за угол. Бертс в два прыжка очутился там и вдруг почувствовал, что земля уходит из-под ног. Он извернулся, растопырив руки и смог ухватиться за край ямы. Одним рывком он подтянулся наверх и вылез, скаля зубы. Он не смог удержать топор и тот упал в яму. Заглянув туда и увидев что стало с товарищем, он окончательно рассвирепел. Значит, сука заманила его в ловушку, убила, а потом поставила перед варваром те же самые силки? Как бы не так! Кто-то перепутал роли — дичь пытается играть в охотника! Да еще этот топор — подарок деда.
Он прислушался. Топот босых ног удалялся по коридору, которым он пришел. Наверное, прижалась к стене, пропустила его, а потом побежала обратно. Тупая шлюха не подозревает, что, выйдя из форта, она будет как на ладони. А в самом форте она долго прятаться не сможет. Он помчался назад и, выскочив на свет, остановился, зыркая по сторонам и принюхиваясь. Она бы не успела за это время добежать до ворот, значит, шлюха еще где-то здесь, в форте. Он медленно пошел по кругу.
— Валерис! — вкрадчиво позвал он. — Так тебя зовут, да? Чего ты боишься, девочка? Выходи, я с тобой просто поговорю. Не бойся, я не сержусь, я ведь уже тебе отомстил. Даже не один раз. На всякий случай, вдруг ты еще когда-нибудь взбесишь меня.
Форт выглядел совершенно пустым. На второй ярус вела лестница, но она была разрушена. Магичка туда никак бы не допрыгнула. Может, она прячется за колоннами?
— Я чую запах твоей письки, шлюха! — его начинала злить эта затянувшаяся игра. — У тебя оттуда течет! Признайся, ты ведь хочешь, чтобы я тебя нашел! Тебе же понравилось в попку, я знаю!
Он остановился в таком месте, откуда он мог видеть весь форт и гаркнул что есть мочи:
— Ага, вот ты где!
И тут же краем глаза отметил судорожное движение справа от себя, как будто мышь юркнула в норку. Он бесшумно метнулся туда.
Обвалившийся кусок навеса, лежит на осколках колонны. Ему туда не пролезть, но вот она вполне там поместилась бы. Он припал к земле и заглянул под навес. Вот она, красавица. Лежит спиной к нему и дрожит всем телом. Пока не видит его. Что это блестит у нее в руке? Ох-хо-хо, да мы вооружены? Опас-с-сная, глянь-ка! Как бы не порезалась...
Он молча запустил руку под навес, схватил ее за ногу и, вопящую от ужаса, выволок наружу. Она извернулась и полоснула его кинжалом по руке. Он вскричал и разжал пальцы, а она тут же шмыгнула обратно.
Он посмотрел на раненую руку.  Сучка только что заработала себе еще один косяк.
— И долго ты собираешься там сидеть? — поинтересовался он, успокаиваясь. Теперь она никуда от него не денется. Можно и поиграть, если дама так желает. Он медленно пошел вокруг навеса.
— Пока не оставишь меня в покое! — ответила она.
Надо же, еще хватает наглости что-то вякать! Вот сучка! Он припал к земле, не глядя засунув руку под навес, но тут же с воплем отдернул ее обратно. "С-с-сука", про себя выругался он. Ну ничего, одним шрамом больше, одним меньше. У нее не хватит силенок нанести ему серьезную рану.
— Знаешь, а ты молодец, — сказал он, прохаживаясь вокруг навеса. — Я думал, ты сразу сдашься, а ты, вон — до сих пор трепыхаешься. Из тебя мог бы получиться хороший варвар.
— Мне шкуры не идут, — голос раздается со стороны, противоположной ему. Следит за ногами и отползает к другому краю. Умная. Но пустынный воин умнее.
Он сделал еще два шага, а потом резко вскочил на навес, в два шага преодолел его и припал к земле с другого края. Но стерва разгадала его замысел и снова откатилась к дальнему краю. Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Она тяжело дышала, но в глазах читалась решимость идти до конца. Ну что ж, она не так глупа, как я думал. Понимает, что если на этот раз попадется, ей конец.
— Бертс, можно вопрос? — вдруг спросила она.
— Валяй, — задумчиво ответил он. — Сразу спроси все что хочешь. Когда я тебя достану, у тебя рот будет занят.
Она вздрогнула, но быстро взяла себя в руки:
— За что вы так меня ненавидите? С тобой понятно, но остальные за что?
— Если со мной понятно, то почему спрашиваешь про остальных? У нас у всех одна причина. — отозвался он, не переставая прикидывать, как добраться до этой вертлявой задницы.
— Что? Но я ведь только тебя унизила, не их.
— Когда ты меня унизила? - опешил он.
— На посвящении в академии, когда дала тебе по морде. Я помню, ты тогда еще меня на выходе поджидал.
— Ты думаешь, я ненавижу тебя из-за этого? — он вытаращился на нее. — Ты первая девка, которая смогла меня побить, я тогда в тебя втрескался по уши и ждал, чтобы познакомиться! А ты думала... Вот ты тупая.
Он сокрушенно покачал головой.
— И что, ты не понимаешь, за что тебя не любят? — вновь воззрился он на нее.
— Нет! Что я такого сделала? Если это не причина, то что тогда?
— Вот шлюха, — сплюнул он. — Не понимает она. Ну ничего, сейчас поясню. Надоело мне с тобой играть.
Он поднялся на ноги, запустил руки под навес и начал поднимать его. Навес был тяжелый, но медленно поддавался, поднимаясь все выше. Вот он уже на уровне колен варвара, груди, плеч. Руки у него дрожали, вены крупно вздулись. В конце концов Бертс прошел чуть вперед, поднял его над головой и подмигнул опешившей волшебнице, злобно осклабившись.
— Ты любишь сзади или снизу? — прокряхтел он.
Она ринулась вперед, но не мимо него, как он ожидал, а прямо. Перехватила его между ног кинжалом и отпрыгнула в сторону и вперед, оказавшись у него за спиной. Он заорал, тут же выпустил навес и тот обрушился ему на макушку.
Варвар рухнул как мешок тряпья, навес упал на землю и раскололся на куски, подняв тучу пыли.

***

Бертс не шевелился, но Валерис не сразу осмелилась подойти к нему. Она попинала его ногой и, убедившись, что он мертв, рухнула на колени, выронив кинжал. Она закрыла лицо руками и разрыдалась. Ее трясло с ног до головы.
Выплакавшись, она вытерла слезы и только сейчас заметила, что уже смеркается. Когда она убежала, было что-то около полудня, а теперь солнце красным шаром опускалось за верхушки деревьев, небо заволокло тучами и поднялся зябкий ветер. Она вдруг осознала, что из одежды на ней только старое медное колечко, которое ей подарили еще в детстве и насильники не стали его с нее снимать.
Она поежилась и взгляд ее упал на мертвого Бертса. Ее передернуло от одной мысли о том, чтобы прикоснуться к нему, но не может же она и дальше ходить голой по лесу. Она стянула с него сапоги и осмотрела. Велики. Очень велики. Она залезет в такой сапог обеими ногами. Она отставила их в сторону, сняла с него набедренную повязку и обнаружила, что это не просто меховые трусы, а кусок длинной ткани, которой она сможет обмотать не только бедра. Набедренника ей хватило на какое-то подобие юбки, лифа и часть она отрезала кинжалом и сделала себе пару обмоток на ноги. С одеждой она провозилась дотемна.
В наплечной сумке варвара она нашла какие-то сухари и вспомнила, что ее не кормили с тех самых пор, как похитили, то есть уже три дня. Сухарей было немного, но они оказались сытными. Она прошла чуть дальше в лес, не очень отдаляясь от форта, нарвала веток с листьями, потом забралась на разлапистое дерево и, обложившись ветками, заснула.

***

Проснувшись, она не сразу поняла, где находится. Пошевелилась и чуть не рухнула с дерева. Ветер донес до нее чьи-то голоса. Она посмотрела в сторону форта. Трое стояли вокруг трупа варвара, который вчера у нее не хватило сил убрать.
Она слышала только обрывки фраз, но поняла, что они ссорятся. Помимо слов "шлюха", "соска" и "шалава" она слышала и такие ругательства, как "тупой болван", "нахрена развязал", "если не найдем" и "какого хрена".
Они долго рыскали по форту, даже забрались на второй ярус и обшарили его. Но в конце концов ушли в сторону того дома, где ее держали в плену. Она задумалась. Когда ее похитили, долго везли в карете. С мешком на голове она не видела дороги, но ехали не меньше часа. И это уже после того, как она пришла в себя. Добраться до города пешком она не сможет. Теперь у нее есть кинжал, но в глубине леса живут такие твари, что ей и фламберг не помог бы. Даже если она смогла бы его поднять.
Она даже не знает, в какой стороне ближайший город. Единственное место, которое ей известно в этих местах — это ее темница. Тот загородный дом, где ее держали в плену. Минуточку, а на какие деньги эти отщепенцы смогли позволить себе двухэтажный особняк посреди леса? Их поддерживает кто-то могущественный и богатый, это точно. Возможно, это какой-то давний завистник или завистница.
Валерис слезла с дерева и вернулась в форт в поисках чего-нибудь полезного, что она не заметила в прошлый раз. Она продолжала размышлять по дороге.
Если завистница, то это может быть кто угодно. Молодая и красивая талантливая волшебница не могла не вызвать черной зависти у магесс. Та же зав кафедрой предсказательства, молодящаяся старуха, с первого взгляда невзлюбила Валерис, не успела та и рта раскрыть. Валила на экзаменах, поставила зачет только после того, как ректор лично попросил.
Ректор - вот кто точно ей помог бы. Этот милый старичок всегда хорошо к ней относился, все время помогал и совершенно ничего не требовал взамен. Сразу видно профессионала, который видит молодой талант и стремится раскрыть его. Когда она выберется, сразу сообщит ректору и уродов выкинут из академии с позором.
От двоих она избавилась сама, остались трое. Монах, лучник и волшебник. Тоже звезд с неба не хватают, но она без своей магической силы совершенно беззащитна даже перед первокурсниками, а эти худо-бедно, но на дипломы идут, пусть и троечные.
Но чтобы наказать их, надо добраться до города. Единственный способ — вернуться к дому, где ее пытали. От него наверняка идет дорога к городу, не через лес же ее везли в карете. Можно будет просто пойти по дороге в город.
С другой стороны, они думают, что Валерис в ужасе сбежала, куда глаза глядят. Им и в голову не придет, что она может сама вернуться в дом, где ее насиловали впятером, да еще после того, как убила двоих из них. Она и сама бы не поверила, что способна на такое, если бы кто-то сказал ей об этом еще вчера. А раз от нее этого не ожидают, значит это путь, на котором будет меньше всего препятствий.
Она остановилась, пораженная и напуганная тем, куда зашли ее мысли. Да она спятила! Вернуться туда по своей воле? Может еще сразу пройти в клетку и запереться там? Бред!
Но в ее голове словно поселился кто-то другой, нашептывая безумные варианты действий. Если она вернется в тот дом, то сможет найти проклятый ограничитель. У нее "отлично" по артефактоведению, она легко разберется, как вернуть себе магическую силу.
Она зажмурилась, представляя, как призванные големы трахают этих троих в самых немыслимых позах.
Нет! Чушь! Не получится, она не сможет!
— Сможешь, — нашептывал ей внутренний голос. — Ты гений, ты лучшая волшебница академии. Даже без своей магии ты лучше, чем они. Эти идиоты не ровня тебе, они годятся только для того, чтобы лизать тебе ноги.
Она встряхнула головой, отгоняя навязчивые мысли. Решение принято — она сделает это, но нужно не фантазировать, а трезво все рассчитать.

***

Весь день до вечера она ползала вокруг дома, изучая входы и выходы, один раз даже подобралась вплотную и заглянула в окно. Дом выглядел пустым и это настораживало. Во-первых, почему в таком большом особняке нет прислуги? Во-вторых, куда делись эти трое? Они за весь день ни разу не вышли на кухню. Может, отправились ее искать? Ну что ж, если их нет в доме, тем проще. Главное, чтобы они не забрали артефакт с собой.
Когда стемнело она собрала всю свою храбрость и проникла в дом через подвальную дверь, поднялась по лестнице из подвала в кухню и пробежала на цыпочках в зал. Сапоги из набедренной повязки варвара отлично заглушали ее шаги. Первый этаж был пуст.
Она осторожно поднялась на второй этаж. Ей не нравилась эта тишина, было в ней что-то фальшивое. Она старалась держаться ближе к углам и не выпускала кинжал из руки. Вот, наконец, она подобралась к комнате, где ее держали связанной. Осторожно приоткрыла дверь и заглянула туда. Пусто. Она внимательно оглядела комнату. Подставка, к которой она была привязана, так и стояла на прежнем месте. Ее покоробило. Кровать с периной, на которой ее насиловали — справа. Надо будет сжечь эту кровать. Книжные полки вдоль стен. Ну, против книг она ничего не имеет. В свете луны она увидела на столе возле окна на подставке искомый ею артефакт. Сволочи специально ставили его рядом с ней, но так, чтобы она не могла до него дотянуться.
Она зашла в комнату и тут же чья-то сильная рука схватила ее за волосы и прижала к земле, она отмахнулась кинжалом, но он сам собой вырвался из руки и отлетел в сторону, воткнувшись в стол под неестественным углом. Тот, кто держал ее за волосы, потянул за них и заставил ее встать, развернул и так двинул в солнечное сплетение, что следующую минуту она корчилась на полу, не в силах как следует вдохнуть.
Когда она снова смогла соображать, она поняла, что это те трое, кого она так боялась встретить. Именно поняла, а не увидела, потому что свет они не зажигали. Она слышала их дыхание, но не видела их. Почему они ее не хватают и не связывают?
Она попыталась подняться, но ее тут же припечатали ногой к полу:
— Не дергайся, шлюха!
Это голос монаха. На таком расстоянии она не смогла бы одолеть его даже со всей своей магией. Своими тренировками они доводят рефлексы до такой степени, что ловят мух пальцами.
— Я... — начала она, и тут же получила сокрушительный удар под ребра. Он бил всерьез, не сдерживаясь, и ее отбросило к стене. В боку появилась острая боль, неужели сломал ребро?
— Не бей меня, я сдаюсь! — пискнула она, сжимаясь в позу зародыша. Сейчас у нее не было шансов. Может, ей как-то удастся обхитрить его?
— Только дернись, я тебе сердце из груди вырву, — пообещал монах, и она знала, что он сможет.
Подсвечники на стенах зажглись сами собой и она увидела всю троицу. Лучник целил ей в лоб, монах выглядел спокойным, но его глаза метали молнии. Колдун сидел в кресле возле двери и внимательно ее разглядывал, потирая подбородок. Они некоторое время играли в гляделки, а потом колдун спросил ее:
— Как ты вернула свою магию?
— Я не... что? — опешила Валерис.
— Сука, не шути с нами, у нас у всех очень плохое настроение. Повторяю, как ты убила Бертса и куда делся Кардин?
— Я ее не вернула...
— Я вижу, что магии в тебе нет. Как ты маскируешь ее?
— Я не маскирую!
Он устало вздохнул и сделал движение рукой. Нож, торчавший в столешнице, подскочил и, бешено вращаясь, ринулся к ней, воткнувшись в шкаф в миллиметре возле ее уха. Она отпрянула и всхлипнула, закрывая голову руками. Если она хочет остаться в живых, придется немного поиграть в слабую напуганную девочку в плену у сильных и страшных бандитов. Мужчины это любят. На самом деле в ней сейчас кипела ярость.
Случилось то, чего она боялась больше всего. Самый худший вариант уже произошел. А значит, бояться поздно. Она лихорадочно соображала, как выйти из этой ситуации хотя бы просто живой.
— Я жду! — сказал колдун.
— Дай я ей что-нибудь сломаю, — процедил монах сквозь зубы.
— Нет, пожалуйста! — вскричала Валерис. Она поползла на коленях в их сторону, — Не надо, я сделаю все, что вы хотите!
Монах напрягся, лучник натянул тетиву, а колдун вскочил на ноги.
— Стой на месте!
— Да, да, хорошо! — она отползла назад, но немного поближе к окну и села там, обхватив колени. — Я все расскажу, только не делайте мне больно!
Они снова расслабились. Колдун сел.
— Что за магия? — сурово спросил он.
— Меня ректор научил, это... магия секса!
— Че? — спросили все трое хором, их физиономии недоверчиво вытянулись.
— Вы же трахали меня три дня... впятером. А секс заряжает энергией. Вот я и...
Монах с лучником посмотрели на колдуна, тот на них, и пожал плечами:
— Чушь какая-то, секс не обладает достаточной каталитической силой для... ах ты сука!
Он вскочил и выбросил руку вперед. В то место, где только что стояла Валерис, ударила ветвистая молния, но было поздно, она прижала к груди артефакт и вывалилась в окно. Она упала на козырек от дождя, скатилась по нему на землю и рванула со всех ног в сторону леса.
Первое дерево... второе... вот, это здесь! Она нырнула в заранее подготовленную на такой случай яму под корягой и затаилась. Ну теперь одно из двух. Или найдут и убьют на месте, или не найдут и она вернет себе магическую силу. И вот тогда будет весело.
Она начала осматривать артефакт. В темноте было сложно различить символы на его гладкой поверхности, но в конце концов ей удалось. Она положила пальцы правильным образом и крутанула нижнюю и верхнюю его половины в разные стороны. Артефакт раскрылся и она почувствовала, как ее внезапно наполнила сила, к которой она так привыкла, и по которой успела очень сильно соскучиться.

***

Она шла по лесу в наглую, не скрываясь. Она упивалась мощью, магия позволяла ей видеть вокруг себя на много сот метров, магия позволила ей выбросить лохмотья и нарядиться в роскошное платье из травы и цветов. Щелчком пальцев она помылась и вычистила волосы, вернув свою естественную красоту. Ведь магия — это для нее естественно, она такой родилась. Она чувствовала себя раза в три выше, настоящей богиней.
Ярость клокотала в ней и она не сдерживала фантазию. В мыслях она уже убила каждого из троицы по сто раз. И ни разу не повторилась.
Первой ее жертвой стал медведь, перепутавший ее с легкой добычей. Она, не останавливаясь, походя превратила его в кучу лягушек, не удостоив даже взглядом. Наконец, она почувствовала одного из них впереди. Это был лучник. Он засел на дереве и целился на дорогу, ожидая, что рано или поздно, она на нее набредет. Сейчас он сидел к ней спиной.
Ей неприятно было вспоминать, как ее насиловали, но все должно быть по справедливости. Этот возбуждался от того, что засовывал в нее всякие предметы. От своего лука до ножки табурета. Понятненько. Сейчас мы тебя...
Дерево, на котором он сидел, с уханьем распрямило ветки, а затем схватило его и оторвало от себя. Он попытался освободиться, но дерево было сильнее. Одной из толстых веток оно обломало сук и собралось насадить лучника на него, но на полпути остановилось. Он перевел дух и покрепче перехватил лук.
— Выходи, я знаю, что это ты! — крикнул он.
Она вышла из тени и стала перед ним.
— За что, Киррик, — спросила она. — Что я тебе сделала?
Он наложил стрелу на тетиву и прицелился. Стрела вспыхнула в воздухе и сгорела, не долетев до волшебницы
Валерис вздохнула и сделала жест рукой, отворачиваясь:
— Сделай это нежно, если сможешь, — сказала она дереву. Судя по воплям лучника, нежно не получилось.
Монаха она нашла с другой стороны дома. Он изучал ее следы, пытаясь понять, куда она могла пойти. И она помогла ему, материализовав свежий след босой ноги, направленный в сторону леса.
Этот был садистом. Ему нравилось, когда она кричала от боли. А монахи достаточно хорошо знают анатомию, чтобы причинять адскую боль одним прикосновением. Ее насильники все были по своему отвратительны, но жестокость ради жестокости — это хуже всего. Поэтому она связала его по рукам и ногам плющом и пригвоздила к земле. Затем она заставила дикий колючий куст прорастать сквозь него. Валерис была разочарована — он не кричал. Ублюдок умер, так и не доставив ей удовольствия от мести. И на вопрос "за что" он тоже не ответил.

***

Остался только колдун. С этим будет сложнее. Он, конечно, ей не ровня, но может доставить неприятностей. Он упивался ее страхом. Лишив волшебницу магии и покопавшись в ее мыслях, он вытаскивал ее самые потаенные кошмары и воплощал их для нее.
Колдун остался в доме. Она видела, где он, но и он чувствовал ее. Придется лицом к лицу. Она бросила ментальный вызов, но он не вышел. Ну конечно, он ведь понимает, что против нее у него нет шансов. Пожав плечами, она просто вошла в дом через дверь, затем поднялась по лестнице и прошла в комнату, откуда час назад выпала из окна. Маг сидел в своем прежнем кресле и спокойно смотрел на нее.
— А меня ты убьешь инфарктом? — поинтересовался он.
— Скажи мне, за что вы сделали это со мной? — она скрестила руки на груди. Этот не умрет, пока она не узнает правду, решила она.
Колдун усмехнулся и покачал головой:
— Что толку тебе объяснять, шлюха всегда останется шлюхой.
— Еще раз так меня назовешь... — Валерис нахмурилась. — Я не шлюха!
— Ну да, — он развел руками. — Ты еще хуже. Шлюха хотя бы дает...
Она не выдержала и ударила его силовым толчком. Он мог сблокировать, но не стал. Его отбросило к стене и впечатало в стену. Хрустнула сломанная шея.

***

Валерис вздохнула. Неужели она так и не узнает, в чем провинилась? Просто так никого не будут похищать, увозить в заброшенный особняк посреди леса, насиловать несколько дней, а затем умирать, так и не сказав, за что ненавидят.
Здесь явно чувствуется подготовка, продуманный план. И мотивом к этому не может быть даже зависть. Завистники опозорили бы ее публично. Лишили бы магии, изнасиловали и выбросили голую из кареты на центральной площади. А тут просто наказывали. Жестоко, беспощадно и не объясняя причин. Как будто она и правда неспособна жить по другому. Словно есть что-то в самой ее природе, что она не в силах изменить. Но это что-то очень бесит людей вокруг нее.
— Твои мысли на верном пути, дитя мое. — раздался голос сзади нее. До боли знакомый голос.
— О боги, — она медленно обернулась, боясь увидеть то, что она ожидает увидеть и в то же время понимая, что это он. — Но вы... почему вы? Вы-то за что? Я боготворила вас!
— Я тоже мужчина, дорогая моя. И у меня тоже есть чувства, — ректор грустно улыбнулся и поправил очки. — Я надеюсь, что ты выучишь этот урок.
— Вы стояли за всем этим! Это ваш особняк! — Валерис была ошарашена. Это был последний человек, от которого она могла это ожидать. — Но почему? Объясните мне, за что даже вы ненавидите меня!
Она чуть не плакала. Если даже великий ректор считает, что она достойна такого наказания, то наверное, так и есть.
— Я не ненавижу тебя, дитя мое. Но ты это заслужила.
— Но что я сделала?! — в исступлении вскричала она.
— Пойдем, я покажу, — он протянул ей руку. Она поколебалась и взяла ее.
И тут же поняла, что стоит на крыше верховной обсерватории. Позолоченные стены, теряющийся где-то высоко вверху купол и множество фресок во всю стену. Говорят, что для каждого человека фрески разные, каждый видит в них что-то свое.
Ректор подвел ее к первой фреске.
— Что ты видишь?
— Это... это Кардин. Тот шпион, которого я... Он дарит мне кольцо.
— Ты взяла его? — спросил ректор.
— Да, взяла. Боги, я совсем забыла тот случай. Он ради этого кольца лазил в какой-то склеп, мне девчонки говорили. Я ему сказала спасибо и поцеловала в щеку.
— И что ты сделала потом?
— Ничего, — удивилась Валерис. — А должна была? Это же подарок, он подарил, я взяла. Сказала спасибо. Я же не просила его.
Ректор вздохнул:
— Идем дальше.
— Нет, подождите, — уперлась она. — Вы хотите сказать, что он возненавидел меня за это? Что я не дала ему за это кольцо?
— Дитя мое, это событие — только одно из череды последующих. Ты должна увидеть их все.
Валерис нехотя прошла к следующей фреске.
— Бертс. Я ударила его, он влюбился, хотел со мной познакомиться, а я его избегала, потому что боялась мести.
— Это все?
— Все.
— Точно? — ректор взглянул на волшебницу поверх очков.
— Великая Бездна, ну хорошо! Вот тут я еще строю ему глазки.
— Зачем?
— Это было на людях. Я знала, что он не станет трогать меня при свидетелях. И я заигрывала с ним, чтобы позлить, мне это казалось забавным.
— Забавным, да? — ректор покачал лысой головой.
— Но это же просто невинная шалость! А он четыре раза отодрал меня в задницу своим... этим...
— Пойдем дальше.
Валерис обреченно поплелась к следующей фреске, уже зная, что она там увидит. Она помнила, как Киррик ходил за ней хвостиком, писал ей стихи, приносил ей шкуры редких животных, которыми она потом щеголяла перед подругами. Она благосклонно принимала все ухаживания, ведь он был таким милым. И ничего не просил и не требовал.
На другой фреске монах спас ее от хулиганов. Она тогда еще была на втором курсе и не владела боевой магией. К ней пристала группа агрессивных молодых людей. Монах вступился за нее. Он тоже только начал учебу и ему здорово досталось, она поблагодарила его и пошла по своим делам. Она даже не узнала его имени. Почему-то сейчас ей стало стыдно за это.
Последним был колдун. Сынок богатых родителей с ее факультета парой курсов ниже. Она была с ним благосклонна просто для статуса, на самом деле он ей не нравился. Она то отдаляла его от себя, то намекала, что у него есть шанс. Это сводило его с ума и ей нравилось чувство власти над ним.
Пройдя последнюю фреску, ректор остановился и внимательно посмотрел на Валерис. Она сосредоточенно думала о чем-то.
— О чем ты думаешь, дитя?
— Бард, — сказала она. — Которого я убила первым. Его здесь нет.
— Его ты должна вспомнить сама.
— Я помню, — она опустила голову. — Это мой друг. Мы с ним дружим с детства. Я знаю, что он меня любит, но он... он же...
— Друг, — подсказал ректор.
— Да, просто друг, — согласилась она. — Ну то есть, он был мой друг. Пока не умер... Пока я не убила его.

***

Ректор еще какое-то время ходил вдоль фресок и разглядывал их. Вероятно, он видел какие-то свои. Валерис переваривала то, что они поведали ей. Надо же, она и думать забыла обо всех этих событиях.
— Ректор, скажите, — позвала она.
— Да, дитя мое, — отозвался он.
— Я понимаю, что они могли рассердиться на меня за то, как я вела себя с ними, но наказание слишком суровое. Так же нельзя!
— На фресках изображены основные моменты. Самые яркие и знаковые, показывающие, как ты поступаешь обычно. На самом деле, это не череда из шести проступков. Это твой образ жизни. Тебя наказали за все сразу. За то, какая ты. Ты поняла, какая ты?
— Да, я... поняла.
— Я хочу, чтобы ты озвучила это.
— Я использую людей вокруг себя к своей выгоде. И ничего не даю взамен. Они правы, я хуже чем шлюха.
— Я слышу в твоем голосе, что ты говоришь искренне. Ты прошла экзамен, дитя мое. Ты победила. Твой внутренний демон повержен.
— Демон — шлюха?
— Самый страшный демон из всех, — поморщился ректор. — Потому что маскируется под нечто красивое. И превращает хороших парней в чудовищ и насильников.
— Вы сказали... экзамен?
— Это экзамен на последний курс — победа над внутренним демоном. Закончив курс, ты станешь настоящей дипломированной волшебницей.
— Нет, постойте... Если это экзамен, значит всего этого не было? Это иллюзия, да? И все эти парни живы и меня никто не насиловал?
— Парни живы, но тебя действительно насиловали. Я тебя насиловал. В мозг. Но тебе же это понравилось, маленькая шлюшка?
Валерис уже вдохнула было воздуха, чтобы обрушить негодование на его лысую голову, но поняла, что оно будет наигранным.
— Я так и знал.
И в мудрых глазах старого ректора блеснули дьявольские искорки.