На дороге, на выезде из города, выстроились в ряд оранжевые колышки и толстые, неопрятные гаишники. Они, как обычно были ни в чем не виноваты, а исполняли чей-то приказ. Тормозя своими страшными и полосатыми палками автомобили, гаишники, создавая как будто какой-то конвейер, засовывали свои головы в открытые водительские окна и вдыхали пары из салонов. Они надеялись учуять запах алкоголя, спайса и прочей марихуаны, но сегодня им почему-то не везло. Пахло чем угодно – говном, мочей, блевотиной, но точно не алкоголем.
  Вдоволь надышавшись запахами чужих, немытых тел сержант Петров (фамилия вымышленная) заметил подозрительно надвигающийся в его сторону автомобиль. Это был какой-то старый Ниссан или Тойота. Автомобиль, как бы заприметив Петрова, включил правый поворотник и остановился на обочине. Со стороны обочины открылась  дверь, и на улицу вышел молодой человек в тёмных очках и, почему-то с усами. Поссав, молодой человек сел обратно, и автомобиль начал свое неторопливое движение в сторону сержанта Петрова.
- Ага, - подумал сержант. - Что-то здесь нечисто. Встали за сто метров до меня и опять поехали. Нужно бы их проверить. С ними явно что-то не в порядке. Нормальный человек вот так вот не станет справлять нужду перед сотрудником полиции. А этот явно накуренный, хоть и сидит на пассажирском сидении. Накурен пассажир – значит, и водитель тоже скорее всего накурен.
  Вот такие умозаключения происходили в голове сержанта Петрова, пока он махал своей палкой, приказывая остановиться возле него старому и подозрительному Ниссану. Или Тойоте – сержант еще не понял, что это была старая праворульная  Хонда. Петров наклонил свою голову к окну, и оно со скрипом опустилось наполовину. “Каксак нига!!! Исткост нига!!! Биг дик, вест кост каксак нига!!!” – раздалось изнутри каким-то диким и непонятным рэпом, а сержанта обдало холодом и еще чем-то до боли непонятным.  Господин полицейский не растерялся и как-то по-собачьи буркнул себе под нос:
- Сержант Петров, предоставьте, пожалуйста, ваши документы.
- Какие еще документы? –  спросил у невнимательного и мнительного Петрова пассажир праворульной Хонды, который тоже был мало того что в очках, так и имел абсолютно такие же усы как у своего приятеля, справившего нужду на обочине минуту назад.
- Водительское удостоверение, техпаспорт и страховой полис.
- Страховой полис? От слова “страх”? – пассажир, казалось, совсем не понимал, что от него хочет инспектор ДПС.
 После этих слов Петров испытал радость. Ему стало понятно, что перед ним самый настоящий наркоман. А это значит, что премия ему обеспечена. А может и еще чего поинтереснее, если наркоман окажется более менее адекватным и платежеспособным.
- Выйдете, пожалуйста, из машины, - заявил инспектор, пытаясь придать своему некрасивому голосу как можно более уверенный  и раскатистый вид.
- Лучше не надо, - раздалось с пассажирского сидения, которое на самом деле было водительским, но сержант Петров почему-то отчаянно не хотел этого замечать.
- Если вы не повинуетесь законному требованию инспектора, мы применим к вам силу, - с надеждой в голосе прокричал откуда невесть взявшийся сержант Иванов, почуявший что Петров таки поймал, наконец , алкаша или наркомана!
 Еще не успел договорить свою фразу Иванов, а воображение уже рисовало его вместе с Петровым в сауне, попивающего недорогой коньяк в окружении таких же недорогих девиц легкого поведения. Меркантильное воображение инспектора Иванова рисовало все эти картины  за счет финансов  водителя старой Хонды. Праворульность которой Иванов, как и его коллега, упорно не хотел признавать.
  Услышав про законность и силу, усатый пассажир как-то неприятно скривился, открыл свою дверь и начал не спеша покидать авто.
- Сильные все стали, я ебал, - занудно матерился себе в усы пассажир. – Куда ни плюнь – в силача, блять, попадешь. И все законные – просто хуй куда теперь денешься.
- Ваши документы! – самым требовательнейшим образом  потребовал Петров у недовольного и очкастого усача его документы.
А Иванов насторожился, и ему вдруг на секунду показалось, что дело пахнет жаренным.
- Вот, держите, - усач отдал паспорт Петрову. – Можете себе забрать, у меня еще есть.
- Водительское! Где ваше водительское удостоверение!? – голосом полным справедливого возмущения практически блеял Петров, а Иванову почему-то становилось все более и более не по себе.
- У меня нет водительского удостоверения, - пожимая плечами,  ответил пассажир-усач. – Да и не было его никогда.
- Наркотики употребляли сегодня? – спросил Петров, который запаха алкоголя от усача не чувствовал.
- Сегодня нет, - честно ответил усач. – Давайте уже прощаться, и мы поедем. Нас, сказать по правде, ждут неотложные дела.
- Заебались откладывать, - весело раздалось из машины. – И то не до конца отложили.
Богатое воображение стоящего позади сержанта Иванова почему-то связало слово “неотложное” со словом “неотложка”, и ему вдруг захотелось нервно покакать.
- А, ну-ка быстро снимите свои очки! - совсем уже, если честно, охуевшим образом потребовал сержант Петров у усача, держа в руках его паспорт. – Я буду идентифицировать вас по паспорту! Вдруг это не ваш.
- А это и так не наш, - еще веселее раздалось из машины, а негр из магнитолы просто на просто орал: “Сак сак сак!!! Как как как!!! Нига нига!!! Фак фак фак!!! Ист кост вест сайд сак май дик сак сак сак!!!!!!! Щит дик дик щит фак май нига эсс – оу есс!!!”
  Усач нехотя снял очки, а Иванов, стоящий позади Петрова поймал его пустой взгляд, замер и обосрался прямо себе в милицейские штаны. Петров же заглянул в паспорт, но с фотографии на него вместо усача почему-то глядела черная собака. То ли доберман, то ли ротвейлер – Петров не любил собак, поэтому не разбирался в них. Он, вообще, мало чего любил. Именно поэтому собака в паспорте его, мягко говоря, насторожила.
- Анубис Человек Петрович, - вслух прочитал фамилию, имя и отчество владельца документа сержант Петров. – Что еще за шутки? - отказываясь верить своим глазам и все еще надеясь на розыгрыш, промолвил Петров и поднял глаза на усача.
Но вместо него на Петрова, к сожалению, смотрел не то доберман, не то ротвейлер. Петров не разбирался в собаках, но смотрела и разговаривала с ним сейчас именно она. Которую, он не любил.
- И правда – хуйня какая-то. Человек Петрович…, - сказала собака, затем моментально превратилась в страшного рогатого быка и села в машину.
 А старая Хонда, взвизгнув лысыми покрышками, понеслась в синюю, манящую за собой Петрова и Иванова даль.
 На этом все закончилось. И сержант Петров, как никто другой это понимал. Понимал он так же и то, что он увидел – ему просто померещилось. Но от этого понимания сержанту Петрову становилось ничуть не легче, а наоборот – невыносимо тяжело и страшно. Он повернулся к своему коллеге, надеясь разглядеть в нем поддержку. Но вместо поддержки Петров разглядел Иванова, лежащего в куче своего говна. Со всех сторон сбегались полицейские, гудели сирены и съезжались неотложки. А сержант тем временем медленно наклонялся к своему коллеге. Теперь он понимал ясно – их спасет только одно. Слабеющими руками Петров зачем-то потянулся к промежности Иванова и потерял сознание…
  Щекотно, -  пробормотал попугай и, дёрнув ногой, отпнул от себя мартышку, которая делала ему массаж стопы, пока он спал.
  Попугай вскочил прямо на удава, на котором, как оказалось, он спал, и начал по нему бегать взад и вперед.
- Пиздец, - верещал попугай. – Приснится же такое!!!!
Удав лениво усмехнулся и еще плотнее свернулся в спираль:
- Макаку-то зачем пинать? Ну, приснились менты. С кем не бывает…
Попугай недоверчиво замер, стоя на удаве и внимательно посмотрел ему в глаза:
-	А ты откуда знаешь, что мне приснилось, - вспылила говорящая птица. – Уж не твои ли это проделки???
- Ну, вообще-то ты сам на меня разлегся.
- Ах ты гадина ползучая, - верещал попугай, - иш блять какой хитрый.
 После этих слов попугай обиженно взлетел с удава, пролетел несколько десятков метров, приземлился под куст и снова захрапел.  Удав с небольшой досадой посмотрел в сторону него, отвернулся и тоже уснул. А тем временем к спящему и ничего подозревающему попугаю как туча надвигался сержант Петров, и ничего не могло его остановить. Приблизившись вплотную к попугаю, Петров расстегнул попугаечью ширинку и начал неумело сосать небольшой попугайский хуй. Воняло кормом для птиц и почему-то говном. Вокруг раздавалось шипение, вой сирен и вой собак. Петров собрал остатки разума в кулак и обнаружил себя в полицейской машине, сосущего хуй своего напарника - Иванова, который почему-то обосрался.
  Подняв голову, Петров уставился на планшетный компьютер, установленный на панели машины, по которому заканчивался старый советский мультфильм “38 попугаев”. В стекло закрытой изнутри машины стучались сотрудники полиции наперебой с врачами из психиатрической бригады. Обосравшийся, видимо от полученного удовольствия Иванов, пришел в себя, вдыхая пары своего же говна и курительной смеси, некоторое время назад выкуренной прямо в служебной машине.
 Петров тер глаза, надеясь, что это все же какой-то чудовищный сон. Он увидел по ту сторону стекла репортера с микрофоном и снимающую их машину камеру. Он перевел глаза на планшет и увидел себя, сидящего в машине. Измазанного говном и спермой инспектора Иванова. Шел вечерний выпуск новостей. Прямая трансляция с места событий. Репортер увлеченно рассказывал телезрителям о том, что сотрудники ДПС, упоровшись конфискованным спайсом прямо в служебном авто под детские мультфильмы, занялись друг с другом оральным сексом и копрофагией.
 Вытирая губы от говна и спермы, сержант Петров виновато смотрел на приходящего в себя Иванова и прошептал:
-	Это ты во всем виноват!!!
Иванов с трудом вдохнул и промолвил:
-	Опять я? Ты же сам предложил покурить это говно прямо в машине.
- Ну так то да… - обреченно сказал Петров, которому уже было нечего терять, достал хуй и начал дрочить прямо перед камерой.