NT9 g6c

Глава 6c.

Часть 1.

— ...Ах?!
Камидзё пробудился.
У него появилась привычка отстранённо наблюдать за тем, что с ним происходит. Это было похоже на то, как будто его ударили так много раз, что всё его лицо горело, и он не мог различать отдельные ушибы.
До такой степени он был измучен.
Его сердце было разорвано на кусочки и угрожало разлететься во все стороны. По зову инстинктов он отчаянно собирал фрагменты своего сердца, но его собственный контур настолько истончился, что он не мог даже вспомнить, сколько фрагментов нужно было собрать.
Даже так, внешний стимул заставил указательный палец Камидзё двинуться. Это было вынужденное движение, прямо как кто-то рефлексивно поднимает руку, чтобы оградить глаза от яркого света.
Он был в парке, наполненном мягким солнечным светом.
Он сидел на белой скамье, и, видимо, до этого он спал, прислонившись к спинке скамьи.
Он хотел бы знать, как долго он тут спал, но сомневался, что в этом вопросе был хоть какой-то смысл.
Было возможно, что это место было создано в то мгновение, когда он проснулся.
Это место, вероятно, было жестоким построением, составленным Отинус, пока она наблюдала сверху. Подобно тем, что были до этого, оно будет отрицать само существование Камидзё и будет вселять в него чувство беспомощности.
Любое место, которое поначалу кажется спокойным и безмятежным, всегда будет в конце проходить через разрушение. Его сердце будет сокрушено видом кричащих и утопающих в крови людей, которых он знал.
Поэтому он оборонительно напрягся.
После всего, что он увидел, он не будет сидеть сложа руки и оптимистично наблюдать за произошедшими переменами.
(Я сделаю первый шаг.)
Его затуманенный разум сфокусировался на одной точке в центре его головы.
Он почувствовал, как его кровообращение усилилось по всему телу.
(К счастью, я оказался способен сохранять мои воспоминания всё это время. Это даёт мне шанс собрать воедино способы противостоять, по-видимому, безграничной силе Отинус. ...Я спасу их. Не имеет значения, что произойдёт со мной, я верну всех в нормальное состояние!!)
Что бы произошло, если бы его сердце сломалось хотя бы раз среди этого множества смещающихся и флуктуирующих миров?
Он нисколько об этом не думал.
У него были более важные дела, чтобы на них сконцентрироваться.
Отинус скоро приступит. Как только это начнётся, разрушение и гибель мира будет не остановить. К счастью, ему никогда не требовалось ждать 100 лет в просторной необитаемой пустыне. Вероятнее всего, она также не хочет слоняться в ожидании. Ни один человек не будет пытаться убить неприглядного таракана, заботясь о нём в коробке для жуков, пока тот не умрёт. Тут было то же самое.
Камидзё должен был понять, что должно было произойти.
Он должен был сравнить разные виды разрушения и вычислить "дальность действия" Отинус.
Он должен был найти любые общие черты и определить, каковы привычки и склонности Бога Магии.
Где-то может быть маленькая лазейка.
Может быть тонкая, тонкая трещина, которую нельзя было заметить с первого взгляда.
Или может быть что-то крошечное, на что даже Отинус не обратила внимания.
Где-то может быть что-то.
(Так что не отворачивайся. Встреть это лицом к лицу. Встреть это и преодолей!! Не имеет значения, что со мной произойдёт. Не имеет значения, если эти повторяющиеся сцены, переходящие все границы, в итоге выжгут мой мозг. Я не могу позволить ей и дальше манипулировать Индекс и остальными. Я верну всё в норму и восстановлю их честь!!)
Он собрал силы по всему телу.
Он начал резко подниматься со скамьи.
Но что-то ещё сначала произошло.
— ...ллис.
Он услышал голос.
Казалось, что голос говорит по-английски, поэтому он не был способен понять подробности.
Всё, что он смог разобрать, было именем.
Но никакое имя сейчас не удивило бы его. Он даже видел, как полного незнакомца его класс называл "Камидзё Томой", но он это преодолел.
И поэтому он знал, что сможет справиться также и с этим.
Но затем полное имя скользнуло в его уши.
— Подожди, Эллис!
Это было только на мгновение, но дыхание Камидзё Томы весьма определённо остановилось.
Он полностью забыл о том, чтобы встать со скамьи. Он повернул только свою голову и медленно взглянул на говорящего.
Миниатюрная девушка со вьющимися светлыми волосами и смуглой кожей пробежала мимо.
Впереди неё бежал парень.
Камидзё узнал девушку.
(Но...)
Разве Эллис не было именем голема, принадлежащего волшебнице по имени Шерри Кромвель?
И разве это имя не пришло от её близкого друга, который умер давным-давно?
— ...
Камидзё уставился непонимающе — действительно непонимающе — на то, как парень и девушка убежали.
А затем он услышал другой голос.
Голос говорил либо по-французски, либо по-итальянски. В любом случае это был язык, который он вообще не понимал. Даже так, он мог сказать, что голос был счастливым.
Он повернулся в сторону голоса и обнаружил юную девушку и молодую пару, которые сидели на синтетической скатерти для пикника, уложенной на зелёной траве. Время от времени они вытягивали сэндвичи из плетёной корзины и счастливо кушали их. Их выражения говорили о том, что радость приходила скорее от момента, чем от вкуса сэндвичей.
Бурые волосы юной девушки были заплетены в тонкие косички.
Камидзё вспомнилась монахиня по имени Агнес Санктис.
Но слышал ли он хоть раз что-нибудь о том, что у неё есть родители?
— Этого не может быть...
Постепенно он ощутил, как над ним возникает большая тень.
Девушка, известная как Венто, что Спереди, гуляла рука под руку со своим младшим братом. Мужчина, известный как Терра, что Слева, не был казнён своим коллегой и пил кофе со льдом под одним зонтом от солнца с остальными.
Женщина по имени Ориана Томсон не работала в качестве магического курьера, а вместо этого улыбалась вместе с несколькими непохожими детьми и пожилыми женщинами.
— Вот вы где, сенсей.
Этот голос, по-видимому, принадлежал Кумокаве Марии, которая носила странный костюм горничной. Это значило, что Камидзё даже не требовалось смотреть, к кому она обращалась, чтобы узнать, кто это был.
Это был Кихара Каган.
Это был кто-то, кто определённо погиб и должен быть мёртвым.
— Отвергни это.
Эти два слова вонзились в грудь Камидзё.
Ехидный голос принадлежал светловолосой, носящей повязку на глазу девушке, которую звали Бог Магии Отинус.
— Если ты настаиваешь, что изменённые миры и процесс их изменения — это зло, тогда отвергни этот искривлённый мир, в котором нет преступлений, грехов или разбитых сердец.
— ...
Отинус наклонилась из-за скамьи, оперевшись об него, придвинула близко щёку и почти легонько кусала его мочку уха, пока шептала ему.
Камидзё ничего не сказал.
У него не было опровержения, чтобы его высказать.
— Уничтожить мир просто. Убей меня или уничтожь копьё, которое я использую, чтобы регулировать мою силу. Я сомневаюсь, что человек может достигнуть хотя бы одного из двух, но это по крайней мере заслуживает попытки. Ты потерпишь поражение в любом из этих двух дел и будешь неспособен отнять у меня всё, но ты сможешь вызвать немного помех. Этого будет достаточно, чтобы разбить этот импровизированный мир, созданный с несовершенной фазой. Ты сможешь разрушить один из миров, который, как ты веришь, настолько устрашающе деформирован.
В какой-то момент в её руке появилось копьё.
Это был Гунгнир.
Этот сверхъестественный предмет помогал регулировать силу Бога Магии. Это был ключ ко всему. Он вызывал изменения мира, игнорируя желания самих людей, на которых воздействовал. Один этот момент был связан с сутью вопроса.
Отинус обнимала плечи Камидзё из-за спины.
А ещё она держала копьё. Из-за этого оно отлично попадало в область действия его правой руки.
Прямо сейчас он мог бы уничтожить копьё.
— Поторопись, — спокойно предложила Отинус. Её длинные волосы испускали приятный аромат. — Отклонять мир в сторону счастья неправильно. Правильно вернуть его в нормальное состояние. Это то, что ты сказал, и, вероятно, ты прав. Так что покажи это своими действиями. Проверь своё собственное представление о справедливости. Сделай это.
(Могло ли это действительно произойти?)
Отинус свободно пользовалась своей абсолютной властью, чтобы всем управлять. Он предполагал, что она была абсолютным злом. Ради своей собственной выгоды она повторно уничтожала мир, приносила погибель людям и показывала Камидзё адские миры, наполненные страданиями.
Во время всего этого мысль о том, чтобы вернуть всё в норму, поддерживала его.
Это была его цель.
Но...
— Я сказала это ранее, — прошептала Отинус на ухо дрожащему парню, оглядывая этот мир счастья. — На самом деле миру ты не нужен. Даже конкретно без тебя они уклонились от опасностей. Число смертей, групп друзей, общая сумма людского имущества и заголовки новостей могут чуть-чуть измениться, но мир не остановится. Жизни людей, их дела и романтические отношения продолжатся.
— ...
— Ты спас их одним способом. Я спасла их другим. Вот и всё. В этом мире я встала на твоё место в этих безрассудных происшествиях. Это не вопрос о добре и зле. Бесполезно спорить, кто был прав. Это вопрос о доступных вариантах и достигнутых реальных результатах. Эти два фактора значительно различаются между нами. И это влияет на людские жизни, финансовое положение, личную жизнь и на многое другое.
— Тогда...
Тщедушный парень наконец-то двинул своими дрожащими губами, чтобы заговорить.
— Что я делал всё это время?
— Ты хорошо справлялся для обычного человека, — ответ Отинус был прост. — Но разве ты забыл? Я известна как бог. Я могу спасать людей способами, недоступными тебе.
Это могло быть теорией в различных мифологиях.
Для умов тех, кто верил в них, это могло быть более запутанно.
Но...
— Это нечестно.
— Возможно.
— Эллис уже был мёртв к тому моменту, когда я встретил Шерри. Это произошло за двадцать лет до того момента. Независимо от того, как много усилий я бы приложил, у меня не было способа спасти того мальчика. Я тогда даже не родился.
— В таком случае ты не сделал ничего дурного.
— То же самое с Орианой и Агнес. Они должны были пережить трагедии, о которых я даже не знаю. Я не могу знать всё о моральных обязательствах и сердцах людей. Как я должен спасти людей от этих вещей?
— Никто не винит тебя.
Бумажный самолётик пролетел перед ними.
Маленькая девочка погналась за ним вместе с несколькими девушками с точно таким же лицом, как у неё.
Камидзё повернулся в сторону, откуда запустили бумажный самолётик, и увидел двоих Пятиуровневых.
Это были #1 и #3.
Скорее всего, это было немного другое будущее, в котором они идеально уладили свои разногласия.
— Я не смог спасти их. Это было невозможно для меня!! Это так. Было убито более 10,000 клонов. Если бы я понял это раньше, был бы возможен другой вариант!! Допустить это было моей ошибкой. Я просто думал, что всё было разрешено, потому что я спас одного или двух человек передо мной.
— Если ты прекратишь винить себя, все остальные примут это.
— Тогда... Что решает мой выбор?
Перед его глазами, вероятно, был действительно правильный ответ.
Он был непомерным и требовал схитрить и обернуть время вспять, но Камидзё не мог придумать ответ лучше, чем этот.
— Усилил ли мой выбор некоторые трагедии? Возможно ли, что я вызвал ненужные жертвы? Доставил ли я кому-то страдания, заставил ли я кого-то взвалить на себя тяжкую ношу и разрушил ли я чьи-то возможности в любви? Я был удовлетворён и думал, что спас их, поэтому что мне было делать!?
Действительно ли изменение чего-то было злом?
Было ли действительно хорошо вернуть что-то в норму?
Может ли он до сих пор говорить это, после того как он увидел такой замечательный мир?
Даже если кто-то контролирует этот мир?
Отинус защитила улыбки, которые Камидзё был неспособен защитить, так что была ли она права? Была ли это на самом деле скорее просто форма правительства, чем мировое господство?
Футбольный мяч закатился к ногам Камидзё.
Отинус мягко отстранила свои руки от его шеи.
Освободившись от её хватки, он осмотрелся.
Небольшая фигура приблизилась к нему.
Это была монахиня, носящая белое одеяние.
— Мой мяч...
Услышав этот голос, Камидзё инстинктивно достал футбольный мяч из-под ног. Когда Индекс достигла мяча, она выглядела почти как щенок.
Позади неё были видны несколько других человек.
Стейл Магнус.
Канзаки Каори.
И несколько священников и монахинь, которых он не узнавал.
— Ух, — пробормотал он.
Из-за потери памяти он утратил информацию о действительных событиях.
Но, опираясь на свои знания, он более или менее понимал.
Это было будущее, в котором они не потерпели неудачу, а их роль не была украдена Камидзё.
— ?
Когда девушка с серебристыми волосами забрала у него большой мяч, она взглянула на его лицо и склонила свою голову.
— Что не так? У тебя болит живот? — поинтересовалась она.
Он понял, что делает очень странное выражение лица.
Изменится ли что-нибудь, если он протянет свою правую руку и прикоснётся к её голове? Или же вообще ничего не изменится?
На мгновение его правая ладонь зловеще дрогнула.
— Нет.
Камидзё сформировал улыбку.
Он тихо сжал свой правый кулак на колене.
— Ничего. Я в порядке.
Камидзё смотрел на спину девушки, пока она трусцой убегала прочь.
Вид того, как она присоединяется к другой группе, должен быть таким, который люди так часто видели в мире, который он знал.
Было ли это действительно формой спасения?
Кого он спасал, непрерывно предоставляя этим людям такое ужасное чувство потери?
— Защити или уничтожь, — прошептала Отинус, сидевшая на спинке скамьи и прислонившаяся спиной к его спине. — Ты можешь выбрать только одно или другое. И это решение повлияет не только на тебя, но и на всех, кого ты знаешь. Оно решит всё для каждого из них.
— Что ты просишь меня сделать? — спросил дрожащий парень. — Ты спасёшь мир, даже если я ничего не буду делать. Ты только что показала мне это! Так что ты хочешь от меня? Что осталось мне сделать в этом абсолютно идеальном мире? Что ты вверяешь мне!?
— Это довольно просто, — интонация Отинус была настолько беззаботной, что почти казалось, что она начнёт насвистывать. — Как ты сказал, этот мир идеален. Абсолютно идеален. Всё защищено золотым сечением, высчитанным из предположения, что не существует Камидзё Томы. Но подумай об этом с другой стороны. Всего лишь твоё присутствие здесь вызовет неисправность этого мира. Лишняя шестерня или единственный клин могут помешать движениям всех остальных шестерней. ...Это текущее положение, и скоро оно начнёт рушиться. Я не знаю, произойдёт ли это через одну секунду или же через один месяц от текущего момента, но это произойдёт. Это произойдёт в то мгновение, когда этот мир вспомнит, что ты до сих пор здесь.
Бог Магии Отинус взглянула на Камидзё своим единственным глазом и дала своё заключение.
— Положи конец своей жизни. Нет другого способа защитить этот мир.
— ...............................................................
На мгновение Камидзё принял расслабленное выражение, напоминающее причудливую улыбку.
Однако кто угодно мог бы сказать, что он определённо не улыбается.
Отинус не обратила внимания на это.
— Я могла бы убить тебя, но я уверена, что ты осознал проблему, связанную с этим. У тебя есть возможность как-то избегать опасные ситуации, вызванные внешними факторами. Твоя неспособность умереть, когда ты должен, может быть величайшей из всех неудач, что ты постоянно обнаруживал. Я могу убить тебя с шансом выше 99%, но, если ты хочешь заполнить пропуск и достигнуть 100%, будет быстрее самому положить конец своей жизни. Это будет наиболее благотворным вариантом для мира.
Камидзё услышал тихий звук.
Что-то упало с неба.
Это была петля из толстой верёвки, используемая с целью самоповешения. Как только он осознал, что это было, большее количество объектов упало вокруг него: нож, угольный гриль, пистолет, моющее средство, машина, пилюли, толстый пластиковый пакет, сломанная сушилка для волос, серебряная чаша с сакэ, нож в деревянных ножнах, заполненный газовый баллон и одежда, наполненная камнями в качестве груза. Это была красочная, комическая и сюрреалистичная сцена, напоминающая о дожде из конфет, который можно было увидеть в детской книге с картинками.
— Выбирай по своему усмотрению и разбирайся в себе самостоятельно. Если ты готов нести всё это, то можешь сразиться со мной и уничтожить копьё. Если ты не готов сделать это, то ты должен покончить со своей жизнью.
Камидзё медленно повернулся в сторону Отинус.
Но она уже исчезла.
Парень остался в одиночестве.
Весь-слишком-чудовищный гнёт этого счастливого и идеального мира нажал на его плечи.

Между Строк 5.

Человек думал о справедливости.
У него было ощущение, что она была в каком-то месте таком же далёком, как имена вымерших динозавров.
Человек думал о мире.
У него было ощущение, что мир может быть достигнут даже без справедливости.
Одно за другим, человек собирал необходимые условия, чтобы создать в голове картину. Выполняя эту работу, он склонил свою голову. Он продумал это всё с самого начала, снова обдумал это с самого начала и, наконец, пришёл к пониманию.
По-видимому, человек был ненужным элементом на пути к мировому спокойствию.
Люди, которых человек знал, будут улыбаться, эти люди возьмутся за руки с людьми, которых человек не знал, множество вещей будет развито, и множество проблем, наваленных абсурдно высоко, будет полностью разрешено. А после того, как этот сияющий идеал, выглядящий как пример из книги, будет достигнут, для человека не останется места.
Если бы мир был спокоен, вероятно, никто бы не пожаловался.
Если бы мир был спокоен, вероятно, никто не поднимал бы любых вопросов.
Если бы мир был спокоен, вероятно, все проигнорировали бы процесс, используемый для достижения этого.
Если бы мир был спокоен, вероятно, все радовались бы результату.
Если бы мир был спокоен, вероятно, все сказали бы, что это правильно.
Этот подходящий и эгоистичный ответ сокрушит удобство индивидуума. Но других вариантов не было. Справедливость уже была потеряна. Остались только окаменелые отпечатки.
Излишне говорить, что спокойствие имеет огромное значение. Прошедшая история доказала, что рассматривать жертву половины мира просто ради получения этого стоило того.
Если это можно было бы приобрести ценой единственной жизни, любой не упустил бы возможность.
Историки восхваляли бы это великое деяние человечества, новое число было бы высечено в списке великих дат, и даже мог бы возникнуть праздник.
Всё человечество улыбалось бы во время совершения этого убийства.
Ухмыляясь и вооружившись этой теорией, они бы взглянули в сторону от правды и радовались бы в своём прохладном и неприятном спокойствии, в котором все забыли, что такое справедливость.
Это приводило к вопросу:
Желал ли человек держаться за мир наподобие этого?