NT9 g5 v6

Глава 5.

Часть 1.

— Ты проиграл, — голос Бога Магии Отинус скользнул в уши Камидзё Томы.
Изначально он был неспособен понять слишком сложную и безнадёжную ситуацию целиком.
— Ты проиграл, и вот результат. Если честно, меня не интересует, что ты будешь делать сейчас, но это реальность. Она скучна и в конечном счёте не оправдывает ничьих ожиданий.
— ...
Камидзё наконец понял, что лежит на спине.
Сразу после того, как он вскочил на ноги, он потерял дар речи. Всё вокруг него было странным. Всё было чёрным. Ничего кроме чёрного не было. Земля была идеально плоской. Она была даже более ровной и содержала меньше дефектов, чем кремниевые пластины в полупроводниках. От того места, где он стоял, до самого горизонта земля не поднималась и не опускалась даже на микрон.
— Что это за место?
Нельзя было увидеть ничего обычного. Также нельзя было увидеть ничего необычного.
Вопреки прошлому использованию слова "горизонт", было неясно, можно ли его применять. И земля, и небо были окрашены в чистый чёрный цвет, поэтому было невозможно провести различие между ними.
Он обернулся вокруг на 360 градусов, но пейзаж не менялся. Он остановился в положении, с которого по его мнению он начал поворачиваться, но он не был даже уверен в своей правильности. Без ничего, что могло бы послужить ориентиром, он не мог быть уверен.
Он мог, однако, видеть светловолосую зеленоглазую девушку.
Один из этих глаз был покрыт кожаной повязкой, и она держала копьё.
Однородный мир темноты подчёркивал её золотые волосы и белую кожу, как полную Луну.
Странное ощущение реальности постепенно наступало на сердце Камидзё.
Никогда до этого он не чувствовал такого неприятия и отказа к ощущению реальности.
— Что это? Я думал, мы были в Токийской Бухте. Мы были в штаб-квартире Гремлин в Саргассо!!
— Что? Выглядит ли это как какое-то другое место для тебя?
— Подожди секунду...
Бог Магии, казалось, находилась странно близко.
По сравнению с тем, как он погнался за ней на другой конец мира в Баггэдж Сити, находящийся в Восточной Европе, она казалась гораздо ближе.
Но в то же время она казалась отдалённой.
Никогда до этого он не был так далёк от понимания этой девушки, носящей повязку на глазу.
В этом смысле она казалась дальше, чем любой край земли.
— Это не Саргассо. Ты перетащила меня куда-то ещё, пока я был в отключке. Вот правда о том, что произошло! После всего!! Хм... После всего!! Что угодно будет большей проблемой!!
— Почему ты думаешь, что мир вращается так, как тебе удобно?
— Тогда что случилось с Саргассо!? Что случилось с Токийской Бухтой!?
— Выглядит ли это так, что какие-то из этих мест остались?
— Тогда что произошло с людьми там!? Что случилось с Индекс!? Или с Мисакой!? Или с Лессар или с Бёрдвэй!? И-и не только с ними! Что насчёт всех людей, живущих в Токио!?
— Выгляжу ли я как кто-то, кто будет волноваться по этому поводу?
— ...............................................................
Его понимание того, что лежит перед ним, рухнуло.
Он забыл, как производить гнев или отчаяние.
Эти вещи были настолько естественны, что он никогда до этого не думал об этом процессе.
Но его разум был в таком беспорядке, что он больше не понимал, кпк работает его собственное сердце.
— Ты лжёшь...
— Как долго ты собираешься продолжать разговор?
— Ты лжёшь!! Ты, хм, использовала какой-то трюк, чтобы всё выглядело так, как выглядит!! Это было бы легче. Вместо разрушения Токийской Бухты и убийства всех этих людей, было бы легче перенести меня куда-то в другое место!! Итак...!!
— Твоё восприятие ситуации больше не играет роли. Вопрос о том, кто же исчез, является тривиальным. Проблема, которая лежит перед тобой, заключается в том, что только мы вдвоём находимся здесь, — равнодушно сказала Отинус. Её голос звучал как голос кого-то, кто скачал приложение, чтобы убить время поздно ночью, но обнаружил, что оно оказалось даже более скучным, чем ожидалось. — И кажется, что ты путаешь масштабы, о которых мы говорим.
— Что? Ты говоришь, что есть что-то ещё?
— Почему ты говоришь об этом в крошечном масштабе Токийской Бухты? То, что я уничтожила, не содержится просто на какой-то маленькой планете, известной как Земля.
Камидзё Тома рассмеялся.
Он не смог удержаться от смеха. Он полностью отказался от попыток понять ситуацию. Все его эмоции подошли к концу. У него не было идей, на каких эмоциях базировалось его выражение лица. Это могло быть выражение марионетки после того, как её нити обрежут. Даже безэмоциональное выражение лица, считающееся людьми нейтральным, можно контролировать мышцами по желанию.
Это не было важно.
Он ничего не получит, разговаривая сколько-нибудь дальше с Богом Магии Отинус.
Он не может устроить с ней надлежащую беседу.
Она лгала. Она должна была лгать. Он не мог вынести мысль об альтернативе.
Он просто должен проверить ситуацию сам.
Это принесёт конец этому фарсу.
— Ха-ха. Если ты так сильно хочешь увидеть это, иди. Но ты не должен увидеть этого. На самом деле, ты можешь быть счастливее, если не увидишь это.
Насмешливый голос Отинус ударил его в спину.
У него не было намерения отвечать.
Он начал неуверенно идти по этому равномерно чёрному миру. Он поворачивался спиной к кому-то такому могущественному, как Отинус, но он не был способен дальше чувствовать какую-нибудь прямую угрозу его жизни.
— Индекс, — пробормотал он.
Не было ни холмов, ни конструкций, ни объектов, которые могли скрывать кого-то.
Если бы кто-то стоял здесь, он бы прямо сейчас их увидел.
— Мисака.
Не было ни гор, ни долин, ни океанов, ни рек, ни Солнца, ни Луны.
Пока он шёл, и шёл, и шёл, и шёл, и шёл, он ничего не обнаружил кроме такого же уровня земли. Он назвал несколько имён, но они исчезли в тьме, как если бы их проглотили.
— Лессар! Бёрдвэй!!
Их здесь не было.
Их нигде не было.
Истина, полученная его собственными чувствами, была слишком очевидна, но для его разума потребовался долгий, долгий срок, чтобы понять её. Он отказался признать эту истину, поэтому он отвергал идею изо всех своих сил.
Где-то что-то должно было находиться.
Где-то в этом равномерно чёрном мире может быть долина. Они все могут скрываться там, и он просто не может увидеть этого с такого расстояния. Несомненно, это было так. Это должно было быть так. Держа эту мысль в голове, Камидзё Тома принял свои безосновательные спекуляции за факт и продолжил идти.
И...
И...
И...

Часть 2.

...
.........
...............
Время прошло. К тому моменту Камидзё осознал, что не может вспомнить, как долго он ходил. Не было ни Солнца, ни Луны, чтобы оценивать по ним время. Не было даже звёзд. Он был окружён чёрным, как смоль, куполом. Он мог идти только полчаса или около того, но также он мог идти три дня и три ночи.
В любом случае, это было тогда, когда его разум достиг какого-то критического момента. Можно было сказать, что тонкая нить его напряжённости порвалась.
Здесь не было никого.
Нигде не было никого.
Он не мог найти ни одного человека.
— Ах...ахх....
Где же он был?
Невозможно, чтобы Саргассо было таким большим. Путь в одном направлении рано или поздно должен был привести его к океану, но ничего не менялось, как бы далеко он не прошёл. Океан исчез. Это было похоже на отрывок из книжки с картинками, необходимой для детей со странными философскими воззрениями. Действительно ли он блуждал в таком абсурдном и сюрреалистичном мире?
Или это мир был изменён, чтобы принять такую форму?
— Аххххх.
Где я?
Впервые Камидзё Тома должным образом задал этот вопрос.
И сразу как он это сделал, всё было кончено. Гигантское давление сжало его сердце со всех направлений. Он стоял на чёрной плоскости, высота которой не менялась даже на микрон. Небо было одинаково чёрным и не предоставляло ориентиров для путника. Не было ничего, что он мог бы использовать для того, чтобы судить о своём местоположении. Он мог идти по аккуратной линии, как машина, или же он мог кружить вокруг узкой области. У него не было способа подтвердить ни один из этих вариантов. Он мог чувствовать, как то, что поддерживало его ноги и его разум, разрушается внутри него.
— Аххххххххххх! Аххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх!!!!!!!
Он был один.
Он был совсем один в этом просторном мире, не содержащем ничего.
Его психическое состояние было схоже с состоянием кого-то, кто исследовал некоторые древние руины и обнаружил, что нить, ведущая к  выходу, оборвалась.
Сила покинула его ноги.
Он рухнул на землю и свернулся в позе эмбриона.
Он закричал так громко, как только смог.
В настолько искажённом мире сами понятия потери и незнания пути обратно не могли применяться. Пейзажи могли выглядеть полностью одинаково вне зависимости от того, в каких координатах он находился. Даже так, он испугался. Он испытывал невыносимый страх. Он боялся того, что не может вернуться в то место, которое осталось только в его голове. Он боялся того, что не может встретить людей, с которыми он до этого говорил как ни в чём ни бывало. Никогда он не подозревал о существовании такого вида страха. Никогда он не думал о возможности испытать такой вид страха.
О возможности однажды умереть он думал.
Но здесь всё было по-другому.
Это была полная противоположность.
Это был страх его жизни в одиночестве.
Это был страх исчезновения всего, кроме него.
Он не обладал способами сопротивления этому страху. Было бы неправильно даже пытаться ему сопротивляться. Это было нечто, что никогда не должно было произойти. Это была самая наихудшая среди различных возможностей. Камидзё Тома был заброшен в ситуацию, которая никогда не должна была быть пережита даже единожды.
К тому моменту, когда он достиг вопроса о том, что делать, его мысли застопорились.
Этот мир не имел ничего, что показывало бы, что делать.
Он мог кружить по всем 360 градусам и ничего не найти в этом мире.
Допустим, главный герой РПГ стоит в поле. Он может идти на север, на юг, на запад или на восток. Он идёт час или даже день, но не находит ни деревень, ни городов. Он не находит никого. Куда бы он не продолжил идти и куда бы он не вернулся, то же самое поле продолжится дальше и дальше до бесконечности. ...Что должен делать кто-то в такой ситуации? Может ли кто-либо вообще задумываться о продолжении пути, потакая желаниям того, кто создал эту безнадежную ситуацию?
Вот почему сердце Камидзё жаждало какого-нибудь индикатора.
Это могла быть маленькая деревушка, мост через реку или же удобно размещённый знак.
Он просто хотел какой-нибудь ориентир.
— Здесь есть один, — пробормотал он.
Он выпрямился из положения эмбриона и неуверенно встал.
В его разуме это появилось ещё раз.
Вариант, который он полностью отбросил, появился в его разуме ещё раз.
В этом тёмном мире сиял, как полная Луна, одинокий чужеродный элемент.
Отчаянные времена требуют отчаянных мер.
— Отинус, источник всего этого, до сих пор здесь.

Часть 3.

Он мог приближаться к самой сути вопроса.
Или же он мог попытаться убежать от реальности, с которой столкнулся.
В любом случае, Камидзё Тома снова начал свой путь. Он пошёл обратно по пути, по которому пришёл, чтобы ещё раз встретиться с Богом Магии Отинус.
Сразу после того, как его зашедший в тупик разум снова начал работать, вопрос за вопросом начали приходить к нему.
Все и каждый из этих вопросов безнадёжно тяжело нагружали его разум, но не смог бы никуда продвинуться, если бы проигнорировал их.
И, что было более важно, все ответы были связаны с Богом Магии.
Без ничего, что можно было бы использовать в качестве ориентира, он не был уверен насчёт правильности своего пути. Также он не знал, сколько ему предстоит идти.
Тем не менее, он продолжил.
Он шёл.
— Ох? — небрежно сказала Отинус.
Остриё её копья было воткнуто в чёрную поверхность, а она сама стояла, прислонившись к рукояти. Она лениво продолжила разговор.
— И здесь я думала, что ты сломался и упал в середине от ничего, чтобы умереть.
Камидзё не ответил.
Так же, как и она, он сказал только то, что хотел сказать.
— Здесь ничего не было.
— Я сказала тебе это с самого начала.
— Но это не конец.
Бог Магии Отинус выпрямилась от копья, торчащего вертикально вверх от земли.
Единственный её глаз немного сузился, но Камидзё продолжил.
— Должен быть какой-то способ вернуть этот мир к норме. Должен быть какой-то способ встретить людей, которые исчезли!!
— Мы возвращаемся к твоему специальному сорту оптимизма? Мне было интересно, как ты справился с видом конца света, но, похоже, ты просто ввёл себя в заблуждение, — пожала плечами Отинус. — Слушай. Миру пришёл конец. Он не играет роли. Он прошёл. Твоя правая рука может свести на нет магический огонь, и ты можешь быть способен защититься от него, но может ли она вернуть что-то, что уже было сожжено дотла? Здесь нет никакой разницы. Миру пришёл конец, и ты ничего не можешь тут поделать.
— Действительно? — спросил Камидзё. — По мнению Оллеруса, Разрушитель Иллюзий был создан эгоистичными надеждами всех магов. Он сказал, что это отправная точка и точка восстановления, которую они могут использовать, если исказят мир так, что не будут знать, как его починить.
— ...
— И это в точности то, что произошло здесь.
Он сжал кулак и вытянул свою правую руку.
— Я не знаю, о чём ты думаешь, и я могу даже быть неспособен понять этого, но ничего из этого не играет роли. ...Я сокрушу всё прямо здесь. Я найду способ вернуть всё, что ты выбросила в беспорядке. У меня есть для этого инструмент.
— Хорошо тогда, — сказала Отинус просто и быстро. — По правде говоря, я думала, что ты окажешься последним барьером. В частности, твоя правая кисть и запястье. Разрушитель Иллюзий принимает различные формы в зависимости от эры и местоположения. Ты буквально являешься отбросом, но твоё убийство и переход Разрушителя Иллюзий куда-то ещё может оказаться проблемой.
— ...?
— Итак, — приостановилась Отинус перед тем, как продолжить. — Вместо того, чтобы разбить каждый последний фрагмент тебя на кусочки, будет лучше сломать тебя психически. Я использую тебя как клетку, чтобы поймать Разрушитель Иллюзий. Эта твоя сила станет полностью бесполезной.
— Ну попробуй. В любом случае, мы здесь одни. Даже если я нахожусь в невыгодном положении, и даже если это безрассудно, я не могу полагаться на кого-то или на что-то ещё прямо сейчас.
— Я? Драться с тобой? — она нахмурилась и даже склонила голову. — В это может трудно поверить, но я бог. Действительно ли ты думаешь, что великая Отинус будет хлопотать, чтобы драться с тщедушным человеком?
Она схватила рукоять копья, на которое до этого опиралась.
Она вытащила остриё из чёрной земли.
— Богу Магии не требуется делать ничего напрямую, чтобы сокрушить одинокого ребёнка. Ты забыл? Бог Магии - это тот, кто может управлять чем угодно в мире, используя магию. Всё что угодно под моим контролем. Любая раздражающая работёнка может быть оставлена моим пешкам.
Оно светилось.
Копьё источало свет в этом мире, наполненном ничем, кроме тьмы.
Это было явное изменение.
Или, возможно, это был знак сотворения.
— Что ты делаешь?
— Я уже сказала тебе. Я сокрушаю тебя психически.
Интонация Бога Магии Отинус была довольно небрежной.
Она взглянула на него, как если бы смотрела на заключённого-смертника, которого ведут вдоль конвейерной ленты с полностью автоматизированным устройством казни.
— Я заберу то, что ты хотел защитить, места, куда ты хотел бы вернуться, лица, которые ты хотел бы увидеть ещё хоть раз, и всё остальное. Я основательно переверну их и уничтожу то, как ты их признаёшь. Я покажу тебе незначительность всего, что ты получил за пятнадцать или около того лет твоей жизни.
Как только она закончила говорить, весь мир окрасился белым цветом.
Его зрение не было заполнено ярким светом. Он не был ослеплён. Пустой мир темноты сейчас сиял. Он менялся. Начиная с копья, всё подчинялось воле Бога Магии.
Что-то происходило.

Между Строк 4.

Небольшие царапины были сделаны в этом пустом месте.
Чей-то ноготь сделал прямые царапины.
Отмечали ли они ход времени или же число раз, как кто-то проходил здесь? Человек не мог больше вспомнить.
Но медленный рост этого числа предоставлял незначительное чувство выполненного долга.
В этом не было смысла, но это оказывало поддержку.
Как только человек прошёл это место, царапины исчезли.
Думая, что они были в другом месте, человек прошёл вокруг этого мира равномерной черноты, но не нашёл царапин.
Человеку хотелось чего-то определённого.
Ему требовалось нечто неизменное, чтобы поддерживать его.
Он знал, что это желание было сложно исполнить, даже если оно было полностью естественным. Люди старели, а вещи ломались. Пища портилась, а металл ржавел. Города менялись, а культуры переплетались. Вечно оставаться такими же не могли даже народы и цивилизации. Даже если бы он не находился в этом чёрном мире, найти что-то по-настоящему неменяющееся было бы невероятно сложно.
Даже так, он желал этого.
В частности, ему хотелось этого, потому что всему пришёл конец.
Многое надо было сделать. Куда пропали исчезнувшие люди? Можно ли заменить утраченные здания? Можно ли в этой экстренной ситуации найти пищу и воду?
Возможно, между этими задачами и чем-то, что не менялось, не было прямой связи.
Однако, наличие или отсутствие такой вещи было бы главным отличительным признаком.
Она отличалась бы от набора мелких царапин, которые могли в любой момент исчезнуть.
В этом чёрном мире было бы что-то, что могло считаться.
Наличие чего-то такого определённого имело бы значение.
Итак...