Андреич работал барменом в “Красном кубке” уже двадцать четыре года, но подобное видел впервые.

“Красный кубок” - заведение паршивое: кроме дрянной выпивки тут ничего не продают. Вечный полумрак заведения слегка рассеивают неоновые лампы по углам замызганных стен. Круглые, в царапинах столики разбросаны вокруг барной стойки.

Что и говорить: расположенное в трущобах, заведение пользовалось плохой репутацией, и недаром. Если днем тут иной раз забегал рабочий (пропустить рюмашку или купить у Андреича нюхательного табаку), то ночью душное помещение без окон набивают алкоголики, наркоманы и прочие подозрительные личности. Нет, Андреич их не боялся. Все эти мерзкие типы знали: стоит Андреичу нажать на кнопку под барной стойкой, и тогда им будет страшно, а не ему.

Бывали, конечно, проблемы. “Проблемчики,” - как называл их Андреич. Иной раз новые посетители, незнакомые с здешними порядками, размахивали кулаками, доставали ножи и шумно себя вели (агрессивно реагируя на замечания Андреича “не мешать господам расслабляться”) - стоило нажать на Кнопку, и проблема исчезала, лишний раз демонстрируя могущество седого, низенького бармена в рубашке цвета капучино.

Этим вечером случилась действительно необычная вещь по меркам “Красного кубка”. Нет, Кнопку жать не пришлось. Дело в том, что новый посетитель вызывал опасение у Андреича своим внешним видом, и вовсе не потому, что выглядел он как Машина Для Убийств.

Судя по черным брюкам и пиджаку с нашивкой в виде колоска на левой стороне груди, это студент. Он был до омерзения красив - прямым носом, идеальным разрезом бледно - голубых глаз и красиво очерченными бровями. Почему до омерзения? Остальная внешность (щуплая фигура, аккуратный подбородок, белая как снег, нежная кожа и маленькие руки) делали его ужасно женственным.

Сняв с узких плеч серое пальто, он сел за барную стойку, хмуро скользнул взглядом по календарю “С Новым 2024 годом!” и произнес:
Водки. - Голос у него был на удивление мужской - низкий и приятный.
Андреич покачал головой, но ничего не сказал - если человек платит деньги (студент положил на грязную поверхность стола мятую бумажку с изображением Владимира Владимировича), он нальет ему что угодно, от самогона до мышьяка.
- Не рановато тебе, малыш, хе - хе? - спросил Андреич, наливая прозрачную жидкость.
- Нет, - раздраженно ответил студент.
В воздухе разлился острый, тошнотворный запах палёной водки.
Нервный студентик взял стопку, опрокинул в себя алкоголь, охнул и схватился за грудь. На его красивых глазах выступили слёзы, щеки покраснели.

Дверь распахнулась, впуская холодный воздух, и в помещение вошёл Виктор со своими прихвостнями: его туповатый младший брат Сема, еще школьник, и тощий как палка Жига, который, судя по его внешнему виду, не первый год на игле.

А вот это уже плохо. Бледного юношу и его компанию многие остерегались, и даже Андреич сомневался, поможет ли в случае конфликта легендарная Кнопка.

Студентик взглянул на них исподлобья, словно бросая вызов, но тут же отвернулся. Виктор подошел к стойке и купил бутылку виски. Студент то белел, то краснел, и бросал испепеляющие взгляды на его черные волосы и глаза, зеленые, как мох.
А он, да, - гоготал Сема, продолжая начатый на улице рассказ, - и плачет, плачет, усрется счас!
Жига визгливо хохотал, вытирая сопли - рассказ его очень веселил, судя по всему.
А я вдарил снова.. он и говорит: мама, прости!
И оба захохотали, как ненормальные.

Виктор брезгливо сморщил губы, но ничего не сказал. Бывали вечера когда он не выдерживал и велел брату заткнуться (“закрой рот, никому не интересны твои школьные приключения, кретин!”).

Вот тут то и началось самое необычное и самое страшное: студентик полоснул взглядом лысину Семы, впился полупьяными глазами в ястребиный нос Виктора и тихо, зловеще сказал:
- Эй, уроды.


***

Денис ненавидел маленькую квартирку, в которой жил, ненавидел университет, в котором учился, ненавидел город. Всё, что он любил в своей жизни: самого себя и свою сестру.

Была ещё, конечно, мать, вечно работающая и больная. Она приходила с работы, наспех ужинала и падала в кровать. Рано утром Денис готовил ей завтрак (растворимые завтраки Саныча - пальчики оближешь, написано на упаковке) и будил. Мать с трудом поднималась, проглатывала завтрак и уходила из дома до поздней ночи.

А вот сестра - другое дело. Сердце Дениса замирало, когда его шестнадцатилетняя сестра выходила из своей маленькой комнатки, и потягивалась, разглаживая взлохмаченные иссиня - черные волосы. Маленькая, хрупкая, тонкая как веточка, она говорила нежными голоском:

- Доброе утро, Дениска.

Дениска. Только она так его называла.

Когда он учился в школе, одноклассники называли его Голубок, Красавчик, Петушок (а когда Никитос прочитал в одной книге слово “педераст”, то так смеялся, что чай из столовой пошел у него носом), но никак не Денис, и уж точно не Дениска. Учителя ограничивались  “эй, ты” или “Патенцев”. Старый лысый физик с трясущимися руками  все десять лет учёбы говорил “Полотенцев”.

Дразнили его за нелюдимость и необычную внешность. Он был настолько красив, что это переходило всякую границу: шелковые золотистые волосы, небесно - голубые глаза, прямой нос и аккуратные уши. Худоба, узкий подбородок, маленькие руки и ступни делали его до ужаса женоподобным.

Началось, всё, конечно, с простых подначиваний и шуток. Денис, плохо воспринимающий их, отвечал в несколько раз обиднее и всерьез. Это продолжалось до тех пор, пока большинство ребят из класса его окончательно не возненавидели.

После средней школы он стал угрюмым и замкнутым в себе. Да, до него никому уже не было дела, но и он сломался окончательно, и только книги и Интернет оставались его друзьями.

- Сколько можно читать, - устало говорила мать, разглядывая его пустыми глазами, - шёл бы, с друзьями погулял.

“У меня их нет,” - сердито думал Денис и отворачивался, крепко сжимая книгу.

Он уставал от подобной заботы, которая выражалась постоянными упрёками.
- Кем ты хочешь стать? - спрашивала она его регулярно, когда Денис учился в средней школе.
- Я не знаю, - устало отвечал он.
- А твой отец - знал сразу. Он хотел быть архитектором, и он им стал. Почему ты не можешь быть как он? - Дениса резанула интонация, с которой его мать задала вопрос - она была не по - детски серьезной.
Однажды он прочитал книгу Джека Лондона “Морской волк”. Его восхитил Волк Ларсен и то, как он верно описал жизнь.
“Сильная закваска пожирает слабую,” - выписал он в дневник. Когда Ларсен погиб, и главный герой спас свою любовь, Денис пришел в ярость и не стал дочитывать книгу.

- Мам, - сказал он как то, - я стану моряком.
- Моряком? Зачем? Что за глупости? - раздраженно сказала она. - Ты станешь архитектором.
- Но ходить по морю - круто! Мам! Зачем это - архитектором?
- Ты будешь архитектором. Ведь я так тебя люблю, - сказала она с ненавистью.

Только сестра его действительно любила.

Ещё в школе ему нравилось гулять с ней и смотреть вместе мультфильмы.

Когда он поступил в университет, то понял, что не может без сестры, а вот она без него, похоже, преспокойно может обойтись.

Раньше  Денис, сытый издевательствами в школе по горло, со всех ног бежал домой, к сестре: можно было пойти гулять, или смотреть фильмы, или лазить в Интернете (последнее он любил больше всего).

“Дениска!” - кричала Юля, бросаясь ему на шею, - “Мне было так скучно одной!”.

Денис старался сдержать улыбку.

Теперь, когда он открывал дверь,  его встречала пустая, темная квартира, и только Интернет служил просветом в плотном тумане одиночества. Тысячи таких же анонимных душ общались с ним, делились  переживаниями, но это было не то: мертвый машинный гул компьютера не мог заменить живую, пахнущую малиновыми духами сестру.

Духи - его подарок на день рождения. Они были бедняками (когда то эта мысль коробила его, но сейчас Денису было наплевать), и максимум, что они могли себе позволить - это дешевый торт.
- Кате подарили духи, - сказала сестра грустно одним зимним вечером, - вот бы и мне их получить.
Денис посмотрел на обшарпанную кухню, застеленную исцарапанным линолеумом, ржавый кран, старую электрическую плиту и мутное зеркало над расшатанным столом, и его глаза увлажнились. Он поклялся, что его сестра получит эти духи.

- Даже не знаю, парень, - сказал Виталий Степанович, их сосед, работающий редактором дешевой газетенки, - если что то будет, я скажу, но не надейся особо.

Однако на следующий день он сказал ему, что им требуется разносчик газет. Каждый день Денис вставал в пять утра, запрыгивал на старый велосипед и ехал на почту. За пятьсот газет, что он разносил, ему платили всего 50 рублей, но он не жаловался.

Это так выматывало силы, что один раз он заснул на уроке, уткнувшись в тетрадь. Проснулся он, когда его ткнули в в бок.
- Патенцев, повтори, что я сейчас казала?
- Я.. я н-не знаю, Мария Ивановна.
Весь класс гоготал над его заспанным, опухшим лицом. 7 В здорово повеселился в тот день. Никитос, коренастый, уродливый подросток с обсыпанным прыщами лбом спросил его на перемене:
- Спящая красавица, чего спала на уроке? Спящая красавица..
Спящей красавицы было достаточно, чтобы окружающие захохотали. Денис смотрел на смеющиеся лица, и ощутил горечь во рту.
- Я знаю, знаю, - не успокаивался Никитос, - ты проституткой работал, да, красавчик? Да?
Проститутка окончательно добила их. Больше всего Дениса жег девчачий смех. Даже Настя, которую он любил, улыбалась, и это ранило его. Слово проститутка, казалось, было вершиной юмора.
- Заткнитесь! Вы, - он ткнул пальцем в их сторону, - закройте рот!
Все замолчали. Никитос подошел совсем близко, и нутро Дениса обледенело от страха: он был крупным и ходил в карате.
- Чего? - сказал он, обдавая Дениса кислым, противным запахом изо рта, - девочек нельзя же.. ну, ты знаешь?
Денис дрожал, не зная, что сказать.
- Извинись.
Денис молчал, сгорая от стыда и страха. Нет, он не извинится, он просто будет молчать, пусть они уйдут, что он им сделал?
- Ты чо, тупой? Извинись!
Денис посмотрел по сторонам и увидел, как все отводят взгляд. Раздался шлепок, и правую стороны головы охватил огонь - Никитос несильно шлепнул его по уху, однако было больно. Денис схватился за ухо и попытался вылезти с другой стороны парты.

Никитос быстро схватил его за ворот серой рубашки и притянул к себе. Его злость выглядела ужасно фальшиво: Денис понял, что он так развлекается.
- Извинись, - с непонятным наслаждением сказал Никитос.
Он уже занес кулак, но прозвенел звонок на урок, и все расселись по своим местам. Денис смотрел на цифры, но синие закорючки расплывались на клетчатом листе,  и слезы душили Дениса. Страх перед Никитосом не оставлял ни на минуту, и тревога  усилилась, когда по рядам пошла записка, на которой некий остряк нарисовал, как Никитос избивает его.

 Он знал, что задира его не оставит. Ухо горело - и он не хотел ощутить это снова. Денис боялся боли и конфликтов, и уже жалел, что накинулся на девчонок.

Но ему повезло. Последним уроком поставили физру, и Денис, освобожденный от нее (справка после болезни оказалась кстати), быстро пошел домой, пока все переодевались.

Денис выбежал из школы, глубоко вздохнул и быстрым шагом пошел домой. Несмотря на осень, пригревало солнышко, и легкий ветерок шевелил опавшие листья. Денис шагал вдоль металлического забора по выложенному каменными плитами дороге, когда знакомый голос остановил его.
.
- Денис, - позвала его Настя, и от ее голоса у него закололо в сердце.
Он развернулся и улыбнулся ей, в глубине души молясь всем богам, чтобы это выглядело естественным.
- Да, ч-что, Настя? - сказал он, ругая себя последними словами за то что запнулся.
Ее милое, красивое лицо с серыми глазами выглядело виноватым.
- Прости, что я смеялась над тобой на перемене.. Это нехорошо. - Сказала она, наматывая свои русые волосы на палец.
- Да.. эм, ничего, п-понимаю, - ответил Денис, густо заливаясь краской. На душе стало тепло и приятно, и даже легкий укол совести (“ты признал, что твое унижение - это смешно?”) не испортил это прекрасное чувство.

Он замедлил шаг и пошел рядом с ней. От такой близости к Насте его била дрожь и потели ладони. Денис забыл о том, что ненавидел ее еще пару часов назад за смех. Они говорили о уроках, о том,  что нельзя оскорблять других людей, и еще о всякой чепухе.

Когда они вышли с территории школы, стало темнее - в тенях под нагромождением многоэтажек так всегда, и Мосальск, один из самых густонаселенных городов Российской Империи, не стал исключением. Запах автомобильных выхлопов заполнил нос Дениса. На асфальтированной улице валялись помятые банки из под пива, окурки и прочий мусор. Время от времени слева проносилась машина, обдавая их ветром.

На 14 февраля он хотел подарить ей коробку конфет и своё признание. Да, тогда он решился, и его била дрожь, когда он смотрел на нее исподтишка, ожидая, что Настя наконец отойдет от подруг. Однако в последний момент компания одноклассников избила его, забрав конфеты, и окунула в грязный придорожный снег.

Поэтому Денис решил признаться ей в любви сейчас, когда никто не помешает (“к чему тянуть? используй возможность!” - храбрился он, вспоминая мотивирующее цитаты из Интернета в стиле “сейчас, или никогда”).

В голове почему то заиграл новогодний мотив из рекламы “Кока - колы”.
- Праздник к нам приходит, - пробормотал он.
- Что? - вздрогнула Настя, и у Дениса неприятно ёкнуло в сердце, когда у нее раскраснелись щеки -  в иной ситуации это показалось бы ему милым, но сейчас от чего то вызвало смутное подозрение.. но почему?
- Настя, - решился он, чувствуя, как сердце обрывается и падает вниз, - я.. я тебя.. люблю, - последнее слово он выплюнул, как горькое лекарство.
Настя ойкнула и побледнела. Денис хотел сорваться и убежать: внутренности словно окунули в расплавленное масло.
- Денис, прости, - сказала она таким тоном, что у него по спине пробежал неприятный холодок.
- За.. за что?
Настя закрыла лицо руками и отбежала.

 В следующее мгновение сильный удар в затылок опрокинул его вниз. Денис больно ударился лицом, и ощутил, как соленая кровь наполняет рот, и услышал хохот.
- Утырок, - гоготал Никитос, - спасибо что задержала его, Настька! Всё хорошо сделала! Сее-ейчас он за всё перед тобой извинится...
Слезы наполнили глаза Дениса, скорее от гнева, чем от обиды. В груди стало пусто, словно кто то всё вырвал оттуда со словами “мда, так уж вышло!”. В следующую секунду удар ногой по рёбрам заставил его согнуться, свернувшись в клубок на грязной земле.
- Никита! - звенел голос Насти, - ты сказал что только встряхнешь его, и всё!
- Встряхну, хорошенько встряхну, - сказал Никитос, дергая его за шкирку. - Вставай, или всыплю сильнее!
От боли онемело лицо. Денис поднялся: от второго удара страх вытеснил гнев. Он дрожал, и крупные слёзы стекали по красным щекам.
- Извиняйся, ты. Понял? Девчонок нельзя.. ты, понял? - кричал Никитос.

Денис услышал, как Настя убегает, стуча каблучками. На пустой улице никого не было. Монолиты домов равнодушно смотрели на них черными, пустыми окнами.
- Извини! Пожалуйста! - скулил Денис.
- Не передо мной, придурок! - брезгливо морщась, сказал Никитос, - перед девочками! Выглядишь как баба, и ноешь как баба! Завали, или всыплю!

Девочек даже не было. Денис неуклюже двинул рукой вперед, в мягкий живот Никитоса. Тот скорее от неожиданности, чем от боли, выпустил его. Денис пулей сорвался с места.
- Стой! Урод!

Денис задыхался, легкие жгло, и ветер свистел в ушах, когда он убегал. Потом в затылке что то щелкнуло, взорвавшись болью, и он снова упал, разодрав ладони об асфальт. Денис встал и попытался сделать пару шагов, но его повело вправо и он рухнул в колючую траву справа бордюра. Прикоснувшись к затылку, он увидел кровь, темную и блестящую. Сразу же за этим разряд боли пронзил правый бок, и Денис вскрикнул. Развернувшись, он увидел, как Никитос держит в руках камни и бежит к нему.
- Сука! Ты ударил меня! - почти удивленно сказал он, - ударил меня! Просто всыпать тебе будет недостаточно.
Похоже, слово “всыпать” - его любимое.

Он пнул Дениса в живот и сорвал с него рюкзак. Денис схватился за сумку, и они некоторое время тянули ее друг к другу. Плечи свело от напряжения, но Никитос, порвав лямку, вырвал его, и подбежал к водостоку, который ремонтировали. Обогнув предупреждающий знак (“ведутся работы, проход запрещен”), он потряс сумку над черным отверстием колодца, и Дениса охватил страх: в сумке лежали деньги на подарок.
- Стой! Нет, пожалуйста! - сказал Денис.
Этого ему говорить явно не стоило. Никитос улыбнулся и разжал пальцы. Блеснув застежками, сумка исчезла во тьме колодца. Дениса охватила ярость. Он бежал прямо к люку. Никитос побледнел, увидев его решимость, но когда тот попытался прыгнуть вниз, схватил его за плечи и прижал к себе, зажав рот.
- Стой! Эй! Не упади! - похоже, задира уже жалел о содеянном.
Денис рычал и плакал одновременно. Потом он закусил палец Никитоса до хруста, и его рот наполнился чужой кровью. Задира завизжал и выпустил его. Денис помчался  к колодцу, спустил ноги вниз и посмотрел во тьму. Его портфель лежал внизу в куче листьев и мусора, и казалось, что это очень далеко (Денис боялся высоты). Он схватил шершавые металлические скобы и начал спускаться вниз. Иногда ноги срывались, и Денис, дрожа, прижимался к скобам. Ржавые металл вдавливался в щёку и успокаивал своим холодом.
- Эй! - услышал он голос, эхом отлетевший от бетонных стен шахты, и увидел бледное лицо Никитоса на фоне многоэтажки в круглом проходе шахты. - Ты куда! Поднимайся!

Денис промолчал и продолжил спускаться, остерегаясь смотреть вниз. Запахло сыростью и прелыми листьями, а потом потянуло вонью. Он взглянул вниз: оставалась ещё половина пути.  Голова закружилась и руки сами отпустили скобы.

После короткого ощущения полёта, ступни пронзила сильная боль, а в лодыжке хрустнуло и взорвалось невыносимой болью. Рухнув на портфель спиной, Денис зарыдал и взглянул на ногу. Она была неестественно повернута в лодыжке. Белое как мел лицо Никитоса, следящее за ним, казалось совсем крошечным в маленьком кружке света.
- Я позову взрослых! - закричал он. - Жди!
Как будто он мог уйти. Руки, колени болели. Воротник рубашки стал мокрым от крови на затылке, губа рассечена. Все тело рвало на куски от боли (Денис в жизни так не напрягался), особенно нога, которая горела огнем в области лодыжки, но это неважно - ведь он спас деньги на подарок сестренке.

В полумраке мало что видно, и Денису стало жутко от неестественной тишины. Подтянув к себе портфель, он зарыдал, и слезы, смешиваясь с пылью на щеках, оставляли грязные разводы.

Внезапно его внимание привлек матовый блеск справа. Протянув руку, Денис ощутил холодный, ребристый металл. Взяв в руку предмет, он увидел, что это старый револьвер. Тяжелое оружие, казалось, источало опасность… и силу.  Он осмотрел потертую черную поверхность, и увидел что барабан полон пуль. На боку белыми буквами стертая надпись, только буква “S” сохранилась.  Даже боль отступила, и у Дениса перехватило дыхание от восхищения.
- Эй! Денис! Сейчас тебе помогут! - услышал он крик Никитоса.
- Как вас сюда занесло, шалопаи? Знак для кого? - недовольно пробурчал мужчина в очках. заглянув в колодец.
- Мы.. играли..  и вот, - виновато засмеялся Димас, и в голосе его переплелись вина и фальшь.
Мужчина и его друг начали спускаться, стуча обувью по скобам. Денис быстро засунул револьвер в портфель.

***

Чайник свистел. Денис лежал с перебинтованной ногой, и после наркоза его тошнило, поэтому он уже второй день не ел. Мать сидела рядом, обернутая в шаль, и осматривала его пустыми, рыбьими глазами.
Юля налила чаю и дала матери. Они разрезали торт, и мама сказала усталым голосом:
- С днем рождения.
- Сейчас она спокойна. Взяв выходной, она отругала Дениса за то что он свалился в люк и вёл себя плохо (“твой отец бы такого себе не позволил!”).

Спустя пару дней после того как ему вправили вывих, наступил день рождение сестры.
- Извини, Дениска, но тебе торт нельзя! - показала ему язык сестра. - Раз тебя тошнит.
- Ничего, - выдавил улыбку брат. - С днем рождения, Юля!
Он пригубил стакан с теплой водой, смущаясь - слишком много любви и тепла он вложил в эти слова. Потом он подтянул портфель, раскрыл его и охнул - совершенно забыл про револьвер. Он лежал на учебнике математики и поблескивал в дневном свете из раскрытой форточки. Пошарив в портфеле (Денис предусмотрительно не показывал им то что лежит внутри), он достал слегка помятый конверт, и сказал торжественно:
- Это.. я заработал тебе. На духи. Которые ты хотела. Извини, но мне нельзя вставать, поэтому купишь их сама!
Сестра охнула и улыбнулась, а Денис ощутил себя невероятно счастливым, глядя на ее улыбку. Вместо слов она расцеловала брата и крепко прижала его к себе, шепча: “Спасибо, спасибо!”. Что то перевернулось в его животе: еще никто так искренне его не обнимал, и он подумал: сделаю всё что угодно, чтобы снова ощутить это чувство.
Взглянув на мать, он побледнел, она смотрела на них с отвращением, и в глазах ее промелькнула ярость. Поджав губы, она сказала:
- Лучше бы ты дал эти деньги мне. Мы не самые богатые люди в городе, знаешь ли.
Воцарилась тишина, которую разрушала дробь дождевых капель о стекло. Сестра дрожала, словно боясь вылезти из его объятий. Видимо, в её глазах уже исчезала картинка, на которой она покупает заветные духи. Внезапно Дениса охватило раздражение, что то горячее подкатило к горлу, и он сказал, глядя в стеклянные глаза матери:
- Ничего, обойдешься
Эти два слова были так пропитаны гневом и вызовом, что мать поджала губы, отставила стакан чая, и вышла из комнаты. Денис погладил сестру по спине, и сказал, ощущая внутри невероятную храбрость:
- Нет, не обращай внимания! Бери деньги, - он отодвинул ее, держа за плечи, и смотрел в  глаза, - беги и сейчас покупай духи, или что хочешь!
Сестра посмотрела на него повлажневшими глазами (она боялась мать) и сказала “Спасибо, братик!”.

На следующий день он ощущал прекрасный запах малиновых духов.

С тех пор они стали невероятно близки.

***

До того дня как она поступила в старшую школу, и тогда Денис, возвращаясь домой, не находил ее дома. И грустил.

Со времен школы ничего не изменилось. Его  больше не дразнили, но людей он не любил и избегал знакомств в университете. Он чувствовал, что его обсуждают за спиной, и возможно, презирают, но плевал на это.

А его сестра.. что ж, она растет. И если у нее есть друзья в школе, это хорошо. Юля красива, умна, умеет поддержать разговор, и ничего удивительного в этом нет. Денис даже был рад, что она избежала его участи.

Хотя он и надеялся застать ее дома время от времени. Сначала Денис сильно страдал без ее поддержки, но потом постепенно привык.

На большой перемене он как обычно купил сосиску в тесте и стакан горячего кофе. Он обожал сосиски “от бабушки”, как их называли. Каждую перемену на обед к университету подходила бабушка с термосумкой, которую она катила на колесиках. Бабушка вставала у кованых ворот, украшенных металлическим колоском, и у нее образовывалась огромная очередь, чтобы купить пирожки и сосиски в тесте, домашние, горячие, источавшие пар. Денис всегда оказывался одним из первых: он без зазрения совести сбегал с конца пары, ибо учителя его не помнили и не обращали на него внимания.

Сев на лавочку, он разглядывал снующих  туда - сюда студентов, и высокое здание университета в окружении таких же многоэтажек. Он ненавидел дома. Их было так много, что казалось, они его душат.

Наверное, это еще одно достоинство работы моряком. Море, огромное и свободное, пахло солью и свежестью, в отличии от загаженного мусором Мосальска. Кругом вода, и ни одного дома, думал Денис.

И, возможно, о твоем Дне Рождении помнят.

Холодный ветер пробирал даже под пальто.
- Эй! Денис, привет, - сказал высокий черноволосый студент в очках, присаживаясь рядом.
- Привет, Артем.
- Чего такой голос невеселый, а? Как дела?
Артем был местным добрым духом, лез в друзья ко всем и вся,подлизываясь, и выглядел довольно жалко. Может, пытался всем понравиться, а может, и правда был дураком - иначе подобных людей и не назвать. Денису на это было наплевать, ровно до того момента, когда тот начал приставать к нему. Раз или два в неделю он цеплялся к нему, и пытался разговорить - считал одиночкой, которому не хватало общения, хотя на самом деле он ошибался - Денис привык к постоянному одиночеству.
- Я не невеселый, - ответил Денис, сжав кулаки, - просто ты мне не нравишься.
- Я? - обиженно сжал губы Артем, - я тебе ничего не сделал.
- В десятый, нет, в сотый раз говорю, я не хочу ни с кем говорить. Только и всего.
- И.. с Днем Рождения тебя! - сказал Артем, протягивая ему сверток. Денис принял его, краснея, но ничего не сказал.
- Да ладно! Не начинай снова! Я ж понимаю, ты хочешь дружить, а то что ты меня отталкиваешь…
- Защитная реакция! - раздраженно закончил Денис. - Отцепись!
Артем раскрыл рот, собираясь что то сказать, но Денис быстро встал и зашагал прочь. В спину ему донеслось:
- А у меня.. отца машина сбила.
Денис остановился и нахмурился. Он не видел лица Артема, и его глаз. Он поправил лямку сумки, и ветер разбил об его ноги горстку желтых листьев. Как только он утих, стало тихо, и в тишине жалобно раздалось:
- Он в коме.
Денис развернулся к Артему, и глаза под очками зажглись теплыми огоньками. Однако улыбка под ними пропала, когда Денис сказал неловко:
- Подумаешь.
И быстрым шагом вошел в здание университета, пахнущее пылью и “ТурбоЛимоном”, которым здесь мыли полы. Поднявшись на второй этаж, он сел на подоконник напротив серой двери с пометкой “212”.  Развернул сверток и увидел карманный нож из серой стали. “Занятная вещица, вот только нахрена мне такой подарок” - пробормотал он, убирая его в карман пальто.
Во время перемены тут было тихо, только изредка студент или преподавать разрушали тишину гулкими шагами. Денис смотрел в окно: студенты, разбившись на группы, курили и разговаривали о своем. Он взглянул на ту самую лавочку, и увидел, что Артём сидел там же, схватившись за голову руками.

Справа от Дениса зашуршала ткань, и раздался знакомый голос:
- Артемка совсем загрустил.
Повернув голову, Денис увидел Виктора в классическом костюме с галстуком. Он не нравился Денису, и он промолчал.
Лез Тема ко всем дружить, лез, а сейчас и сам никому не нужен, - сказал Виктор с непонятным наслаждением, и два его зеленых глаза на бледном лице сверкнули, как изумруды.
- Тебе то какое дело.
- Мне просто весело, - усмехнулся Виктор, ткнув в худую грудь Дениса пальцем..
Последние несколько недель Артем постоянно ходил с Виктором, они говорили о чем то и смеялись, и Виктор постоянно над ним подшучивал, иногда слишком зло. Однажды они поссорились, и Артем не выдержал нападок: толкнул Виктора, и прокричал:
- Заткнись! Вот это - точно несмешно!
Виктор скривился, и отвесил ему звонкую пощечину, а затем ушел. Артем не стал ничего говорить, или догонять его, и стоял на месте, краснея от унижения. На следующий день они сидели вместе как ни в чём не бывало.

Артём пришел в их группу и не знал о Викторе ничего, и был рад, что нашел друга. Он не знал, что Виктор постоянно сближался с людьми, изводил их постоянными оскорблениями. Напряжение скапливалось, а потом наступал взрыв, после которого они больше не общались (“я достаточно повеселился,” - говорил Виктор). Денис один из немногих, кто сразу же отказался контактировать с Виктором.

Не только потому что Виктор - сын мэра, и не потому что часто прогуливал пары. Кроме того, он постоянно пил в баре “Красный кубок”, что было известно из рассказов Клары, местной сплетницы. Всё, что делал Виктор, это “прожигал жизнь”, как он самодовольно называл свои занятия (“в конце концов, всё вокруг такое скучное, я уже не знаю, что может меня рассмешить..” - говорил он и хохотал над всем подряд). Имея много денег, он только и делал, что развлекался и относился ко всему несерьезно. Преподаватели закрывали глаза на его выходки, которые он устраивал, когда приводил в университет своего брата, школьника еще Семена (боксера ростом под два метра и лицом аутиста). Пытался он привести и Жигу, но его не пустили: тощий, с желтой кожей и тусклыми глазами, он одевался как отморозок, и был известен как героиновый наркоман.

Неизвестно, что нашел в них Виктор, но это была компания, в которой он обращался чаще всего. Ходили слухи на втором курсе, что Виктор сбил мужчину насмерть, катаясь пьяным, но ничего не подтвердилось.

***
На паре он постоянно говорил что то Артему, выводя из себя преподавательницу, и тот уныло отвечал что то. Наконец Виктор пихнул его локтем в бок.
- Да надоело! - сказал он так громко, так что преподавательница сломала мел. - Ты скучный весь день.
Артем что то сказал ему, опустив глаза на пол.
Виктор проигнорировал и выбежал из аудитории, тараторя:
- Светла Всилна я выйду!

Когда Светлана Васильевна исчезла больше, чем на двадцать минут, а Денис закончил работу, он собрал вещи и вышел из аудитории. Он пошел в библиотеку и долго выбирал книгу, пока не нашел ту что заинтересовала его: старую, в черном переплете. Посередине ее красовалось название - ровными печатными буквами написано “Джеймс”, а на обороте аннотация - “Этот город погряз…” Это заинтересовало его.

Он спускался вниз и осматривал книгу, что займет его в пустом доме. Пустом. Сестра, наверное, опять с подругами, или хуже того, с парнем. Денис вздрогнул, когда перед его глазами промелькнуло изображение сестры, дрожащей в объятиях красивого паренька - может, такого как Виктора - богатого. Денис яростно пнул мусорный бачок. Он был пустой и рухнул на бок, загремев.

В эту же секунду Денис увидел, как Виктор толкает кого то, смеясь. Он подошел поближе и услышал жалобный голос Артема:
Вить, мне правда.. к отцу надо..
- Да перестань, - веселый голос Виктора сменился громким вздохом, когда он снова толкнул Артема, не пуская его к проходу на лестницу. - Идем. Мой брат ждет, пойдем в “Кубок”, и выпьешь за своего отца.
- Витя! - на этот раз раздраженно. - Мне не до этого. Это срочно, ему всё хуже!
Денис подошел поближе: Виктор не пускал Артема на лестничной площадке к лестнице на первый этаж.
- Ну, да, - засмеялся Виктор. - Ты, видимо, совсем глупый. Я же сказал, что не пущу. Или ты забыл, что должен мне?
- Должен? - голос Артема стал испуганным. - Т-ты же сказал, что подарил те деньги мне.. разве нет?..
- Нет, идиот. Так что или возвращай деньги, или..
Тут он оборвал разговор, потому что Денис спустился мимо них.
- Денис! Помоги!
- Помоги? - захохотал Виктор. - Еще и этот красавчик ввяжется? Весело будет!
- Только помоги пройти.. вдвоем сможем.. мне надо к отцу, мама сказала!

Денис взглянул на красное, жалкое лицо Артема, и его серые глаза под стеклами очков, и высокого, статного Виктора, который словно напрягся и ждал, что будет, и в зеленых глазах его читалось “ну, давай, что же ты, так еще веселее, вступай в нашу игру”.
- Как дети малые, - сказал Денис. - Вы же не в школе.
И прошел мимо них, разглядывая стенд с лучшими учениками университета (“дай номерок, красотка” - написано маркером под его фотографией).

Открывая массивную дверь, он услышал эхо хохота Виктора.

На улице закапал дождь, и Денис поднял капюшон, по которому тут же защелкало. Пахло свежестью. Мокрый асфальт в трещинах покрылся лужицами. Проехала машина, подняв кучу грязных брызг. Денис успел увидеть: за рулем сидел Виктор, а справа - грустный, подавленный Артем.

Последние желтые листья, трепыхающиеся на темных от воды сучьях голых деревьев, выглядели жалко и навевали печаль.

***

Целую неделю после этого случая Виктор и Артём не появлялись в университете. Денис жил в привычном режиме: после университета читал книги (“Джеймс” оказался убогой графоманью),  и сидел в Интернете, общаясь с анонимными собеседниками.

“На что ты готов ради своей семью?” - прочитал Денис вопрос чуть ниже темы про плюсы и минусы Shindows 92.

Денис осмотрел темную, пустую комнатку, заставленную шкафами с книгами, которые очень удачно закрывали старые, желтые обои. Молния осветила его силуэт, завернутый в плед, и он взял в руку красную картонку с рисунком торта. “С днем рождения, братик!” - гласила красивая надпись с обратной стороны.  Открытка источала легкий запах малины.
“Готов убить,” - напечатал Денис и клацнул на кнопку “Отправить”.

В то же мгновение прозвучал странный звук, очень знакомый, словно из другого мира. Денис вздрогнул. Это же телефон звонит! Номер свой он дал только Ане, и сейчас шарился по комнате, как слепой, пока не нашел телефон на книгах. Нажав на кнопку приёма, он сказал:
Алло.
- Братик, - тревожно раздалось в динамике, - тут два парня уже несколько дней ошиваются рядом со школой и пялятся на нас! А сегодня они пытались заговорить с нами! Проводи меня до дома, пожалуйста.
- Да, - сказал Денис, бледнея. - Только никуда не выходи из школы!

Накинув куртку, и надев капюшон, он выскочил из дома и побежал в направлении школы, вздрагивая каждый раз, когда грохотала молния. В детстве, когда дома было пусто, он часто оставался с сестрой. Они сидели в углу, прижавшись друг к другу, и Аня всхлипывала каждый раз, как раздавался удар грома.

Мутная дождевая вода пузырилась и несла слипшиеся листья вниз по улице. В сумерках фонари и фары машин вдали казались расплывчатыми разноцветными пятнами под косыми линиями дождя. Минут через двадцать Денис свернул направо, с проспекта, и увидел двухэтажное здание белого цвета. Над большими пластмассовыми дверями висела позолоченная стальная табличка “Школа № 27”.

Рядом со ступенями стояла машина Виктора.

Сквозь тонированные стекла ничего не было видно, и Денис, сгорая от ярости, поднялся по ступенькам. В чистом, пустом холле, между колоннами, Юля сидела на лавочке.
- Денис, - радостно сказала она, и встала, поправляя безрукавку черного цвета. - Наконец то!
Денис стряхнул капли дождя. Войдя с улицы он принес запах дождя: сырой, тревожный.
- А где твои подруги?
- Они позвонили родителям, и те их забрали.
- А тебя они не могли подвезти?! - Денис скрипнул зубами. - Подруги, блин.
- Не ругайся.. хорошо что ты тут.
Она одела красную курточку, и достала зонт. Весь ее уверенный вид говорил: когда Денис тут, я ничего не боюсь.

Они вышли на улицу и прошли мимо машины Виктора.
Они сели в эту машину, - встревоженно сказала она.
Денис держал сестру за руку, и повел ее домой. Машина чихнула, и завелась, жужжа двигателем. Денис шел быстрым шагом - машина медленно ехала следом. Денис крепко сжал губы и смотрел вперед отрешенным взглядом.
- Они едут за нами, - испуганно сказала сестра.
- Не бойся, - сказал Денис. - Это.. я их знаю, в общем. Они учатся в моем университете.
- Они так шутят, что ли?
- Нет.. да.. не знаю.
Денис ощутил, как потеют ладони. Сестра не знала, кто такой Виктор, и на что он способен. Он способен творить дикие вещи не боясь никого и ничего, потому что ему всё сойдет с рук.
- А что они вам сказали? - спросил Денис, разглядывая темную от дождя двадцатиэтажку. В вечерних сумерках трудно было разглядеть дождь, и только шелест воды говорил о том, что он не кончился.
- Ээ-э, ну, мы собирались погулять, но как только вышли из школы, увидели их! Высокий, в красивом костюме, хоть и прилично выглядел, пугал нас побольше остальных. - Она сжала руку брата покрепче. - Он спросил, куда мы идём, и засмеялся. От этого смеха мне почему то стало не по себе. Никто не ответил. Тогда он сказал.. вернее, предложил развлечься! Вероника сказала, что нам это не надо. Тогда он сказал, чтобы она, ну, заткнулась. И так раскричался, что мы испугались. Мы хотели попросить преподавателей помочь нам, но они отмахнулись. И тогда мы стали звонить… ну, я тебе.
Они прошли еще немного. Затылок чесался, когда туда стекали капли воды, и мокрая ткань липла к телу. Он встал поближе к сестре, под зонт.
- Потому что не надо тебе больше гулять где попало, с подругами то, - услышал Денис свой ледяной голос.
- Почему? Это тут причем?
- Может, и не при чём. Но кто его знает? Может он вас где то заметил, и увязался? Где вы шлялись?
- Нет, нет, не в этом дело, - сестра фальшиво засмеялась.
- Не хочу рисковать, - упрямился Денис. - Я тебе запрещаю.. да, запрещаю гулять с подругами. По крайней мере, сейчас.
Удар молнии, сверкнув на горизонте,  выкрасил все вокруг белым светом и на мгновение ослепил Дениса. Протерев глаза, он увидел, как сестра смотрит на него, и лицо ее стало такого же цвета, как гипс.
- Запрещаешь? - раздраженно сказала она. - Ты не можешь мне..
Какое то нелепое упрямство сдавило Дениса внутри, и он перебил её:
- Я.. мужчина в семье. Посидишь со своими дурочками дома пару дней, ничего не будет.
Лицо стало горячим от неловкости. Губы дрогнули, когда он говорил “я - мужчина”.
- Они не дурочки! Не буду я с тобой сидеть!
- Со мной? Дело во мне что ли? Это для твоего же блага!..

Год назад, когда они сидели дома, и смотрели фильм, Денис повернулся спросить, налить ли ещё чаю, и увидел, что сестра заснула. Телевизор вещал что то фоном, но звук словно пропал: Денис поразился красоте своей сестры, как будто в первый раз ее видел. Нет, не так: это было не то восхищение, когда смотришь на сестру, или мать, или иную близкую родственницу, и думаешь - она правда красива (сухо, как в документе, просто констатируя факт). Восхищение, которое испытал Денис, порезало его изнутри, как бритвой. Оно было омерзительным, и в то же время сладостным.

Сестра, укутанная пледом, откинула голову назад, облокотив ее на спинку дивана тигровой расцветки. Взлохмаченные волосы, шелковистые и блестящие, обрамляли аккуратное лицо. Каждая черточка на нем, от маленького носа и слегка дрожащих во сне ресниц до слегка вздернутого носика и приоткрытых алых губ, обнажающих ровные, белые зубы, дышала спокойствием. Денис, ощущая, как внутри разливается что то горячее, приблизился к ее лицу. Малиновый запах ударил в голову. Денис ощутил жар ее тела, и рывком (“нет, не надо.. пожалуйста” - истошно кричал голос из телевизора) прижал свои губы к ее, раскаленным и сухим, как пустыня.

Открыв глаза, она ошеломленно пялилась на него секунды две и наотмашь ударила Дениса по лицу, отбросив, и убежала в свою комнату. Денис сидел на месте, схватившись за лицо, и слушал, как неистово колотится его сердце.

Еще несколько месяцев сестра гуляла допоздна, и избегала брата. Только потом они снова начали общаться, но той близости больше не было, и Дениса встречала дома пустота.
- Не из за тебя! - крикнула сестра, и Денис услышал фальшь в ее голосе.
- Тем более, - свирепо сказал он, - останешься дома.
Выражение ее лица было совсем как тогда, год назад, после поцелуя.
- Нет! Не все хотят быть изгоями, как ты.. без друзей!
Он вздрогнул сильнее, чем от удара молнии.
- Что ты сказала? - он схватил её за плечи и посмотрел ей в глаза, и если глаза сестры были теплыми, как чай, то у Дениса они промораживали насквозь ледяной голубизной.
Она вырвалась и убежала. Денис стоял под дождем, опустошенный. Машина Виктора давно пропала. Желания идти домой не было. Он погулял по торговому центу “Рамзан” еще часа два и вернулся домой. Там было пусто. Денис переоделся и рухнул в кровать, чувствуя себя разбитым.

***
Ему снился отец. Большой и сильный, он воплощал всё, чего не хватало Денису: храбрость, чувство ответственности, мужские черты лица. Он учил Дениса, как правильно бить кулаком в драке. Потом его лицо расплылось, и  сквозь пелену проявилось лицо Виктора.

Денис проснулся в холодном поту. Перед его глазами промелькнула картинка: отец, желтый, тяжело дышит, лежа в больничной койке.

На часах 20:37. Надо начинать готовить ужин. Стоило ему одеться, он услышал скрежет ключа в замке, и рыдания. Наконец, дверь открылась, и на пол рухнула его сестра. Электрический ток пробежал по коже Дениса, и он ахнул: на Юле разорвана юбка, волосы - взлохмачены,  безрукавки нет, рубашка смята, многие пуговицы оторваны и лицо - беспомощное, молящее. В груди Дениса что то надломилось. Всё что он мог, это смотреть на истеричные рыдания.
- Кто?.. Что?.. Кто это?! Тебя.. они тебя?..
- Он не решился задать вопрос. Сестра ничего не сказала.
- Юля!
Она подняла взгляд, и Денис, посмотрев на ее перемазанное соплями и слезами лицо, ударил её. Кулаком, с размаха, прямо в дрожащую губу. Что то чавкнуло, и сестра заплакала ещё сильнее, прижимая руку к подбородку, и между пальцев сочилась кровь.

Денис, вытирая слёзы, бросился к своей кровати, и достал из под нее потертую оранжевую коробку. Развернув промасленную ткань, он крепко сжал в руках револьвер.

Он хорошо за ним ухаживал: раз в месяц чистил и смазывал оружие. Денис положил его в карман пальто, быстрым шагом прошел мимо трясущейся сестры, и вышел на улицу

“Красный кубок,” - пробормотал он себе под нос, и пошел в Трущобы.

***

Трущобами их называли из за контингента. Наркоманы и бомжи облюбовали полузаброшенный район недалеко от сталелитейного завода. Огромные трубы круглосуточно коптили небо, выглядывая из - за высокого забора из рифленой стали. Дождь прошел, но тут не пахло свежестью и озоном, потому что эти запахи перебивало зловоние Волги - она поблескивала справа, неся свои воды под мостом. Наконец он увидел приземистое сооружение, на котором краской написано: “Красный кубок”.

***
- Эй, уроды, - сказал Денис Виктору, Жиге и Семену.
- Чо ты сказал? - тут же рявкнул Жига. - Я тя, суку..
Виктор сморщился и толкнул его локтем, заставив умолкнуть. Сема с любопытством взглянул на него.
- Выйдем? - сказал Денис смело, однако внутри все цепенело от холода, и дрожали колени. Пистолет. Там, на улице, они по другому - заговорят, когда он достанет его. Он заставит их ответить.
- Ребят, кнопочку жать? - почти ласково спросил бармен.
Виктор посмотрел в глаза Дениса, улыбаясь:
- Нет, Андреич, не стоит. Мы выйдем.
Сема с Жигой переглянулись и визгливо засмеялись, как гиены. Почти никто не посмотрел на них, когда они вышли.

Поднялся ветер, но Денис ощутил жар, когда они отошли подальше, и встали недалеко от берега. Журчала вода, и холодная луна освещала их. Денис достал пистолет и направил на них. Жига и Семен попятились, но Виктор не двигался.
- Чего такое? Не нервничай. - Сказал он, побледнев.
- Чо случилось? Ты предъяви, э, - сказал Жига.
Спусковой крючок холодил палец. Жми. Ну. Не церемонься. Они причинили боль твоей сестре. Сейчас!
Что то оборвалось в груди, но Денис не спустил курок.
- Сестра, - сказал он с трудом, словно его голосовые связки заржавели. В ту же минуту Семен рванул ему навстречу. Денис направил пистолет на него, и спустил курок, но в последний момент увел ствол вправо. Прогремел выстрел, ослепив Дениса, и в следующую секунду он упал на спину с ртом, полным крови и боли. Пистолет вырвали из руки резким движением.
- Ну и? - засмеялся Виктор. - Строй из себя крутого, конечно, тряси пистолетом, но ты не изменишь своей сути, трус и тряпка.
Денис тяжело поднялся на ноги, приходя в себя. Стоило сплюнуть сгусток крови в сухую траву, полную мусора, как рот наполнялся новой.
- Думаешь, весь такой крутой, нелюдимый, сторонишься всех? Это лишь подтверждает, насколько ты боишься всего - людей, отношений...
- Сестра, - только и смог сказать Денис. Зубы горели огнём, один шатался.
- Занятная вещица, - проигнорировал Виктор, рассматривая револьвер. - Старенький, конечно..
- Сестра..
- Да не трогал никто из нас твою сестру, - усмехнулся Виктор, - веришь ты или нет.
- Вы ехали за нами, - каждое слово отзывалось болью в челюсти.
Темная фигура спускалась к ним по холму, и когда она приблизилась, Денис увидел, что это Артем.
- А вот и виновник торжества, - засмеялся Виктор.
- Я спросил у Андреича, где вы, и он сказал… а он что тут делает? - испуганно посмотрел Артем на Дениса, чью грудь и подбородок покрывала кровь.
- Пришел тебя убить. Ну, за то что ты изнасиловал его сестру.
Слова эхом отдались у него ушах. Изнасиловал его сестру.
- Трахнул ее, ну, - сказал Виктор, посмеиваясь.
Денис побледнел и побежал вперед, к Виктору, замахнувшись. Семен быстрым ударом повалил его обратно на землю с такой силой, что воздух вышел из лёгких.
- Почему ты это сделал, Тёмочка? - спросил Виктор, не прекращая посмеиваться. - Обидел его сестру. Просто потому что она красивая, и я обещал, что тебе ничего не будет?
- Потому что.. в тот день.. когда он не помог мне пройти... мой отец умер. А я с ним так и не попрощался! Из - за тебя! - его голос звучал жалко.
Денис тупо уставился на Артема
- И все?
- И все?! Да пошел ты.. мой отец..
- Ты считаешь это оправданием? Ты, уёбок. Да тебе конец! Я не был обязан помогать тебе!
Артем смотрел на Дениса, не мигая, и тот увидел в его глазах что то отвратительное, сломленное.
Не конец. пока я не дам тебе револьвер, - сказал Виктор.
Денис хотел снова побежать на Виктора в слепой ярости, но остановился, услышав:
- А я его отдам. Но, Темочка, - положил он ему руку на плечо, - я  и тебе дам оружие. Решим всё в лучших традициях классической дуэли! Двадцать шагов, и по одному выстрелу!
Казалось, он сейчас лопнет от восторга (наконец можно повеселиться). Сема захихикал, подражая брату, но не понимая, что же тут смешного.
- Не думай, красавчик, что у тебя одного есть ствол.
Он полез в карман и достал небольшой пистолет из черной стали, новый и блестящий.
- Ну как, рискнешь шкурой ради мести? - спросил Виктор. - Иначе я заберу у тебя револьвер, и мы расходимся.
Денис смотрел на Виктора, а тот избегал встречаться взглядом.
- Да, - сказал Денис.
Они отсчитали двадцать шагов, и встали друг напротив друга. Денис вытер пот со лба. Фигура Артема напротив выглядела маленькой и жалкой на фоне моста. Стекло разбитой бутылки захрустело под подошвой Дениса, когда Жига дал ему револьвер.
- Там один патрон. Жахай точнее.
Первый стреляет.. кто хочет, - лениво сказал Виктор.
Артем тут же поднял руку, и Денис, взглянув в черное дуло, зажмурился. Прогрохотал выстрел, и слева от Дениса что то щелкнуло. Открыв глаза, Денис увидел что Артем отбросил оружие и убегает. Под хохот Виктора он помчался следом.
- Некрасиво, - услышал он впервые за вечер хриплый голос Семена.
Но фортуна не была на стороне Артема, и он упал, споткнувшись о битый кирпич, когда взбирался на холм. Он покатился вниз. Денис подбежал и выстрелил ему в лицо, закрыв глаза (“трус! трус!” - кричало внутри). Запахло порохом. Открыв глаза, он увидел бледное лицо Артема, и глаза его были раскрыты в удивлении, а на лбу мерцала влагой багровая точка. Тонкая струйка крови потекла из нее на треснувшие от падения очки.
Внутри Дениса - пустота.
Виктор подошел и сказал удивленно:
- Надо же, пристрелил. Теперь ты, наверное, жалеешь, что всего одна пуля была?
Денис взглянул на Жигу и Семена, в страхе бегущих к бару. Однако Виктор не боялся - или делал вид, что не боялся выстрелов.
- Нет, не жалею, - глухо сказал он. В руке его сверкнул нож, подаренный Артемом, и с мерзким, чавкающим звуком он воткнул его в горло Виктора.
- Оу, - сказал он, выплюнув липкую кровь на руку Дениса, на его рукав, и в лицо, а затем опустился на колени, держась за горло и кашляя со странными, хлюпающими звуками. Денис отошел к реке и отмывал руки в ледяной воде.
- Оу, - повторил Виктор, завалился на бок и умер.

Давненько он так не веселился.