Peredishka

В середине осени, в средней полосе России, в средних размеров дачном поселке проводил свои самостоятельно объявленные выходные молодой Владимир.
--Спускайся, Вова, кушать! -- кричала несколько раз в день доброжелательная бубушка. Вова спускался, трапезничал, был добр, хоть и немногословен, но оставался безучастен к свойственным этому времени года дачным обязоностям. Не от лени, просто не желал размениваться по мелочам и отравлять свою душу раздичного рода ковыряниями в земле. Помогать с особо тяжкими обязонностями все же приходилось, и когда бабушка просила выкопать картошку или перенести что-то тяжелое, что было пару раз за всю неделю, что он здесь, юноша, сохраняя безразличие, закатывал рукова.
Несколько дней подряд, рано утром, надев рыбацкие сапоги, спортивную куртку, которая, судя по виду, застала эпоху пионерских лагерей, и какие-то нелепые штаны, он ходил к небольшой речушке, что впадала несколькими километрами ниже по течению в Волхов. Жара уже давно покинула эти места, забрав с собой дачный сезон, и даже в разгар дня не нужен был никакой головной убор.
На другом берегу, казавшемся достижимым -- река была всего метров пятнадцать в ширь -- начинался лес. Сначала, сразу за рекой, росли нетронутые ежедневной людской суетой кусты, но чем дальше, тем мощнее становились растения, и вдали был виден могущественный дремучий лес, который пленил сердце Вовы и звал его к себе. Темные, молчаливые, многовековые дубы состязались в сумрачности с не менее величавыми елями. Березы и осины уже во всю залились яркими, сочными красками осени, приятный ветерок звал провести последнии дни с ним наедине, пока он не одичал и не превратился в жестокую зимнюю метель.
Так или иначе, но было решено, что лодка, стоящяя на возле пристани, бесхозна еще как минимум следующие полгода, и Владимир смело достал весла из под сиденья, столкнул транспорт в воду и через пару рывков уже пришвартовывался по ту сторону реки.
Когда он высадился, сомнения начали одолевать решимость зайти вглубь, но выбросив все страхи из сердца он подобрал небольшую палку-трость и побрел в густоту леса. Цель сего мероприятия была не совсем ясна и самому Вове, но примерные наметки мотивации своих действий он все же проговорил: приобщиться к чему-то первобытному, найти истоки себя, своей культуры, увидеть что-то новое, даже просто пойти на риск, ради возбуждения своей нервной системы.
Расправил рукова, чтобы не подцепить клещей. Проверил компас. На небе бегали небольшие тучи. Иногда заслоняя солнце, они бросали тень, словно огромный самолет, заставляла поднять голову.
Пережив переправу, Вова вновь окунулся в повседневные мысли о том, что он сделал и что делать ему предстоит после возвращения в Петербург. Сделать несколько лабораторных, прочитать несколько книг, начать несколько проектов и спроектировать несколько начинаний. Скоро размышления удовлетворили совесть и теперь можно было спокойно смотреть вокруг, как раз уже прошло немало шагов вглубь, хоть пустота пространства над рекой еще угадывалась где-то за спиной.
Поскрипывание пошатывающихся верхушек деревьев хоть и настораживало, но отзывалось пронзительным эхом в груди. Лес дышал и существовал словно единый организм. Он окружал, поглащал, проглатывал человека, а тот, лишь озираясь по сторанам, но не сопротивляясь, шел все дальше и дальше. Ничто не выделялось среди хаоса леса, но вдруг, стоя на поваленном бревне, Вова с ужасом встретился взглядом со стариком, бородатое лицо которого выглядывало из-за ствола сосны.
Желание бежать как можно быстрее не справилось с оцепенением и, стоя на бревне, Вова так и не шевельнулся. Старик, утолив любопытство, отвел взгляд, многозначительно кивнул и сунул гриб, который держал в руках, в корзинку, стоящую возле сосны.
--Доброго дня, юноша -- сказал старик, выйдя из-за дерева. Он был не очень высокого роста, но осанка играет в восприятии человека значительно бóльшую роль, а она была прямая и гордая. Одет в безразмерную грубую серую рубашку и черные широкие щтаны. Шаг невероятно легкий, словно тело было невесомо, голос в меру низкий, раскатистый, каждый звук набирал силу в широкой груди -- такой голос хотелось слушать, на такие легкие уверенные движения хотелось смотреть. Словом, старец располагал к себе и даже неожиданность и объективная невероятность встречи перестали пугать Вову, который поздорововался в ответ и продолжал, стоя на бревне, наблюдать за необычным  грибником.
Окончательно придя в себя, Вова, не отдавая себе отчет, уже шел вместе со стариком и молча смотрел, как тот, со знанием дела, выискивает добычу.
--У вас здесь дача? -- вырвался вопрос у Вовы
--Нет, дом. Я здесь живу.
--Как!? Живете? Где?
--На этом берегу.
--Что это значит? Вы живете в лесу?
--Так и есть. Живу в лесу.
После расспросов, Вова узнал, что много лет назад молодой человек по имени Петр вместе со своей подругой Ольгой закончили университет и решили, что устали от людей и ушли жить в лес. Взяли с собой множество литературы по агрономии, по строительству и в целом подготовились основательно, но Ольга умерла первой зимой. Скорбящий влюбленный был безутешен, но природа заставила его встать, чтобы выжить и приняла его к себе. Многие годы отточили навыки содержания себя и уже много лет как его существование плавно течет.
--Как же вы не сошли с ума от одиночества?
--Здесь не чувствуешь себя покинутым, как среди людей, здесь стрираются рамки личности. Если ты не оттаргаешь мир, мир простирает свои нежные руки и ты уже не одинок, ты есть все и все есть ты.
Истории и воззрения нового знакомого заставили Вову вновь думать о себе и том, кем он хочет быть и что он хочет делать. От идеалистической картины жизни Петра, покинувшего всех, веяло романтизмом. Попытки понять себя, не покидали лесного жителя все время, по его словам, он часто созерцал течение реки, или плывыщие облака, пытаясь найти в них отражение себя. В его простом, легком обращение с незнакомцем, его гармоничной полноте личности проглядывался определенный успех в рассуждениях на тему своего места в мире.
Вова завидовал ему. Он знал, что так не сможет, что он не хочет покидать всех, хоть и не знает, куда идти. По крайне мере сейчас. Есть еще много всего, чему он хочет научиться, и такой передышки в виде прогулки по древнему лесу вполне хватит, чтобы не только отдохнуть, но и пересмотреть свою жизнь, цели. Вернувшись в дом к бабушке, он собрался и поехал обратно в город. В сердце надолго осталась темнота дремучего леса и красота человека в нем. Все вокруг выглядели мелкими, неестественными, опошленными излишками испорченные потребителями.
Вова знал, что еще не раз вернется не только умом, чувствами к этому оазису умиротворения, но и приедет обратно. Но не сейчас. Теперь, изменив привычке, он не взял газету в метро не посмотрел новости вконтакте -- надо развиваться, чтобы так же найти свое дело, так же вплестись в бесконечные варианты истории и найти не только себя в мире, но и мир в себе.