114***
Я с трудом сдерживал себя чтобы не начать настукивать когтями по столу, пытаясь вместо этого есть, сохраняя на лице улыбку. Зараза, что же было вчера? Столько интересного пропустил. На периферии поля зрения что-то мелькало, и обратив на это внимание, я понял что это мой собственный хвост, которым я раздраженно взмахивал. Так, спокойно, думать холодно и четко. Отбросить самобичевания, тем более что люди посматривают. Плевать, теперь это все не важно. Важен Лиров, и то, чего он от меня хочет. Стоун в ярости? Но поскольку Мартин не уделил этому внимания, логично предположить что с приездом Лирова мнение Стоуна не важно. А вот как раз этого ученого и представляет ценность.
Итак, спокойно. Что он может хотеть от меня? Отчета по совершенному мной? А что, это создает какие-либо проблемы для него? В его компетенции? Нет, думать. Он ученый, ученый по всей видимости один из крупнейших в этих разработках. Сомневаюсь что его заботят всякие мелочи вроде того с кем я тут подрался или потрахался. Что он хочет от меня? Во-первых, Мартин сказал что у Лирова модификация аналогичная той что планируется для меня. Хочет развеять мои опасения? Возможно. Так сказать дополнительно убедить меня в пользе этого дела. Ведь у меня есть вполне высокие шансы пропасть без вести в России, если я того захочу.
А может, я представляю для него личный интерес? Мартин склонен приукрашивать меня в разговоре со мной, чтобы подольститься ко мне, или он навешал на уши Лирова еще больше лапши? Если он знает о такой черте Мартина, то будет делить на два все услышанное. И он хочет убедиться, на достойного ли кандидата будут вложены средства. Возможно и потому это виляние Мартина с увеличением зарплаты, и тем самым откладыванием подписания документов. И так, какую линию поведения мне выбрать?
Закончив с этой мыслью еду, я вернулся в холодильник, и прилег немного отдохнуть после обеда. Внутри все еще глубоким раздражением бурлило недовольство происходящим, приходилось усилием воли отгонять его, чтобы сосредоточится на умственной работе. В какие игры мне играть с этим Лировым?
Пункт первый, он умен, возможно до гениальности. Вернее даже не возможно, а точно. Если его модификация сказывалась на умственных процессах, возможно, он даже в некотором роде безумен. Что он хочет услышать от меня? Зависит от его мировоззрения. Как он относится к своей работе? Это не просто заработок денег, это своего рода одержимость. И нет сомнения, что он хочет увидеть успех, увидеть то что мог наплести ему Мартин. Следовательно, мне нужно представать перед ним лучше, чем человек. Умным, сообразительным, уверенным в себе, с чувством юмора и доброжелательностью. Необходимо так же будет осторожно прощупать его, определить его идеалы, его убеждения. На этом стоит играть. Не следует безоговорочно соглашаться со всем, это произведет дурное впечатление. Исключение – если окажется что он тираническая личность, не терпящая чужих мнений. И даже тогда следуешь лишь пригладить степени противоречия его мнению, но не убрать его полностью. Вряд ли он будет рад увидев перед собой йес-мена в облике творения, которому он посвятил жизнь. Значит, требуется свое мнение, свои убеждения, схожие в общем, но отличные в частностях.
Немного отдохнув, и вновь натянув жилет, я опять стал ходить по комнате. Внешность, одежда. Хм, может все-таки натянуть обувь? Правда, у меня только берцы, а в этом климате я упрею в них. Хотя ладно, потерплю. Еще хорошо, что штаны не теплые, мне вполне комфортно было и в легких. Так, где там вообще моя пилка? Надо бы когти подровнять, да и причесаться. Найдя инструмент, я занялся привычной работой по приведению моего естественного оружия в красивый вид.
Вообще хотелось подрать что-нибудь, выплеснуть агрессию. Пострелять на худой конец. Но возможности не было, на улице днем слишком жарко для меня. Но, в конце концов, я все же пошел в свою комнату, по зову мочевого пузыря, и с желанием привести себя в порядок перед зеркалом. Я зашел к негритянке, опять посмотревшей на меня словно Ленин на буржуазию, и попытался жестами добиться от нее хорошей расчески. Похоже на нее моя пантомима впечатления не произвела, во всяком случае, она так и продолжала смотреть на меня словно я собираюсь ее изнасиловать, и плюнув на это бесполезное занятие я сам взял полотенце, расческу и ушел в душ.
Тщательно вымыв расческу, неизвестно кем используемую, промыв ее и с мылом, и споласкивая в обжигающе горячей воде, я залез под прохладу душа, смывая с себя грязь, и самое главное очередную кучу шерсти. Ком вышел приличного размера, но невероятно легкий. Затем я занялся причесыванием, уделяя основное внимание лицу, голове и рукам. Все остальное скрыто под одеждой.
Конечно внешность важна, но это только часть впечатления. Тем более что Лиров может и не особо обращать внимание на такие мелочи. Главное разговор, разговор неизвестно о чем. Да, я пытался проработать общие варианты, но все будет на импровизации. Слишком мало данных чтобы пытаться предугадать о чем он будет вестись. Забавно, самовычесывание несколько успокаивало.
Приведя себя в порядок, вернув вещи негритянки, и одарив ее очередной улыбкой ушедшей в пустоту, я вернулся в холодильник. Мысли, расчеты, планы. Я сосредоточился на них. Все остальное пока вторично, мне предстоит важный разговор. И так, кто я сегодня? Уверенный в себе, не лезущий в карман за оправданием при попытке сбить уверенность. Да, я побил их, но они сами напали на меня. Проклятье, а что вчера то было? Ладно, на месте разберемся. Тем не менее, я немного волновался, раз за разом размышляя над тем как поведу себя, и слепо глядя в экран ноутбука. Так меня и застал Мартин, пусть для него я всего лишь тратил время за игрой.
Поприветствовав меня, он сказал:
- Ну что, пойдем?
- Да, - ответил я, натягивая берцы и скрывая их штанинами, - пойдем.
На улице было жарко, хотя солнце клонилось к закату. Мы шли в незнакомое мне здание.
- Так, а по какому поводу вообще планируется разговор?
- Лиров вообще предпочитает лично контролировать работы непосредственно связанные с модификациями.
- Лиров, Лиров, а имя у него есть?
- Эм, а я не говорил? Дмитрий.
Мы вошли в здание, поднялись по коридорам. Мартин вел меня уверенно по достаточно богато отделанным коридорам. Интересно, своего рода административный центр? Мы поднялись на второй этаж, Мартин постучал в отделанную кожей дверь, и зашел внутрь, с порога заговорив с девушкой, секретаршей, судя по всему. Просторная комната имела несколько кресел, большая часть которых была занята весьма мрачного вида людьми, причем не скрывавшими оружия в виде пистолетов в кобурах. При виде меня они оказались, мягко говоря, удивлены.
Один парень буквально подавился кофе, уставившись на меня. Все они уставились, некоторые рефлекторно потянулись к оружию, но к счастью касаться его не стали. Более того, отдернули руки, словно в осознании, что рефлекс чуть не нарушил запрет. Повисшая тишина была настолько давящей, что голоса Мартина и девушки показались совершенно неправильными в этой ситуации. Я улыбнулся людям, уверенно заходя внутрь, и небрежно устраиваясь в кресле, подальше от них. Забавно, модификантов никогда не видели? Они инстинктивно сдвинулись друг к другу, этому мешали кресла, но они пользовались той степенью свободы что была в них именно для того чтобы быть подальше от меня, словно сплачиваясь для противостояния, словно, боясь?
115***
Да, они не были удивлены, шокированы, не это было главным. Они именно боялись, и именно меня, и подтверждением тому был тот факт, что напряженность атмосферы окрашивалась в приятный запах страха. Я улыбнулся чуть шире, начав измерять их взглядом одного за другим. Мой взгляд задерживался на глазах человека, несколько секунд, и он отводил взгляд в сторону. Я переводил взгляд на другого. Он тоже отводил взгляд. Их четверо, но каждый отводил взгляд. Этот страх, не страх неизвестности, это страх опасности. Они имеют негативный опыт общения с модификантом, они воспринимают меня именно как кого-то очень опасного, с кем лучше не спорить. Возможно они видели какого-нибудь модификанта проявляющего насилие, возможно им известны преувеличивающие истории о боевых модификантах.
- Эх, придется подождать, там пока разговор с мистером Винсенти, - сказал мне Мартин, подходя и садясь рядом. На все происходящее он смотрел достаточно забавно, он чувствовал напряженность, но изо-всех сил делал вид, что ничего не происходит.
- Ну, так подождем, - промурлыкал я, вновь окидывая взглядом людей. Вывод был слишком очевиден. Записка, Винсенти, страх этих людей, страх его людей. Они боялись именно меня. Проклятье, что же такое я вчера делал? Или они боялись из-за тех двух избитых мной? Но для этих головорезов, подобного должно быть маловато. Что ж, надо спрашивать:
- А это его телохранители как я понимаю? Что то они нервные какие-то.
- Не удивительно. Я если честно сам вчера немного испугался.
Хм, так, никаких прямых и странных вопросов. Взгляд на Мартина, пусть ребята отдохнут. Думаю русского они не знают.
- И как вам вчерашнее?
- В смысле?
- Ну, в смысле, какие у вас впечатления?
- Признаться я испугался когда увидел вас приставляющим револьвер к голове того парня. Да и эта ваша бомба внушала. Не знаю, чем я думал, когда дал вам взрывчатку, но рад, что вы оправдали доверие.
Так. Спокойно. Охренненная история. Допустим, я на глазах этих ребят грозился кого-то пристрелить, почему меня не пристрелили? Очевидно потому, что я сделал бомбу, или муляж, и притащил ее с собой. Взрывчатка у меня была, а детонаторы или компоненты для них? Так, наверное, я все же сделал муляж. Пригрозил, убедил, запугал или взял себе вид очень важной шишки. Вероятно на этого Винсенти все же удалось надавить по поводу поведения его людей, и в порядке извинений он подсунул мне в постель эту кошку, как свою лучшую девочку. А от ее наркоты, от которой у обычных людей, наверное, бывает самый лучший секс в жизни, у меня случилась амнезия. Весело.
- Что ж, похоже, я отлично сыграл роль, раз они и сейчас нервничают.
- Да. Эта куча взрывчатки на жилетке выглядела очень убедительно. Когда Стоун узнал, а ладно, не будем об этом.
Хм, весело. Да, это, несомненно, была правильная подстраховка. Никто не станет стрелять в человека, который с тобой в одной комнате с килограммом тротила на груди. Дверь открылась, из нее вышел лысоватый, полный, смуглый мужчина. И он был явно зол. Интересно, это и есть Винсенти? Он раздраженно махнул своим людям, и тут увидел меня. Я слегка кивнул ему в вежливом приветствии, с улыбкой на лице. Его взгляд замер на мне, полные губы расплылись в наигранной улыбке, он кивнул в ответ, и пошел прочь. Мужчины поспешили за ним.
Раздражен, видимо конфликтовал. Плохо, Лиров наверняка тоже зол. Может спроецировать и на меня. Ничего, переживу. Видимо не договорились о поставки партии генномодифицированных проституток. Мартин обменялся парой фраз с секретаршей, и сказал:
- Ну, идите. Лиров ждет.
Поняв по тому факто что Мартин не делал попытки встать то, что ожидается что я пойду один, я кивнул, и встав с самым расслабленным видом, отправился на аудиенцию. Открыв оказавшуюся весьма толстой дверь, неудивительно, что я не слышал разговор, я уверенно вошел внутрь.
Лиров сидел за внушительно выглядящим столом. На нем был темный, строгий пиджак, скрывающий тело. Видна была только голова, и следы модификации проступали совершенно отчетливо. Очевидное сходство с человекообразной обезьяной, возможно гориллой. Выраженные надбровные дуги, волосы, или скорее шерсть, довольно приличным шаром обрамляли голову. Темные, но все же покрытые серебристым налетом седины, они скрывали от взгляда форму головы. Любопытно, но черты лица контрастом к морщинистому лбу весьма тонкие, вполне человеческие и даже несколько аристократические. Он посмотрел на меня серыми глазами мудреца, знавшего некую тайну жизни, и проникшего в ее первооснову. Я держал на лице привычную полуулыбку.
- Профессор Лиров? Здравствуйте, позволите присесть? – говоря это я уже неспешно проходил внутрь, окидывая взглядом затененную обстановку кабинета. Окно занавешено от слишком яркого света. Тем не менее оно было за спиной Лирова, затрудняя возможность как следует рассмотреть его, и окутывая призрачным ореолом света, игравшего в шерсти на голове. Обстановка кабинета весьма богатая, тяжелый лакированный стол, кожаные кресла, портьеры вдоль стен. Кто-то еще тут, мелькнуло смутное беспокойство. Запахи. Пахло старыми книгами, деревом, натуральной кожей, библиотекой. Отголоски вполне человеческих запахов, Винсенти и еще кого-то бывшего до него, странный запах профессора, не человеческий, несколько звериный. И еще нечеловека, свежий, тутошний.
- Проходите, садитесь, - пользуясь этим, я отодвинул кресло, располагаясь на нем, и оглядываясь еще. Скользя взглядом по книжным полкам, по стенам. Где то здесь, за стеной, за мягкой, тканевой ширмой. Модификант, смутно знакомый, и… Оружейная смазка. – Здравствуйте, товарищ Соломин.
Товарищ? Какое старомодное обращение. И речь правильная, слишком правильная. Тоже занятия с логопедом? Да, челюсть определенно затронута, во время речи я успел заметить вполне выраженные клыки. Спокойно, с учетом того с какими бандитами он связался, я бы тоже озаботился об охране. Не стоит упускать инициативу:
- А ваш незримый друг?
- Абу Хазрат? Запах? – Без малейшей запинки или удивления сказал Дмитрий, переводя взгляд куда-то за мою спину, и кивая. Я чуть повернул голову, ловя боком зрения вышедшего из-под портьеры модификанта. Я уже видел его, высокий, песчаный кот. На этот раз он был в белых шароварах, позволявших разглядеть, оказавшийся достаточно длинным хвост, и нечеловеческое строение ног, схожее с тем, что было у Сары. Вновь я подумал о том, что используется всего несколько так сказать моделей модификации, признанных оптимальными. Своего рода малые партии, но уже не штучные образцы. На груди у кота висел короткий автомат, он держал на нем руки в небрежном жесте позволяющим за долю секунды вскинуть оружие для стрельбы от живота. Когда я ехал сюда, он охранял автобус, вернее торчал на видном месте с оружием наперевес для наведения страха на возможных мародеров. Я кивнул ему, он посмотрел на меня в ответ зелеными глазами.
- Да, запах. Надеюсь это не в мою честь? – Спокойно спросил я, не выдавая голосом невольное волнение. Все же я находился сейчас в крайне уязвимом положении для атаки с его стороны. Он сбоку, и может стрелять, не боясь поразить профессора. Что-то в последнее время я слишком много вижу рядом вооруженных людей.
- Нет. Предыдущий посетитель вызывал большие опасения, - почти сразу ответил Лиров. В его ответе нечто мне показалось странным, что то странное во фразе, что то странное в голосе. Возможно влияние модификации на речевой аппарат.
- Это радует, - беззаботно ответил я, сосредотачивая взгляд на Лирове. Так, спокойно, не косится. Я как на ладони. Хм, он что, испытывает мои нервы? Вероятно, иначе сказал бы этому Абу или убрать руки с оружия, или встать где то в поле моего зрения, в общем, не нервировать меня постоянным чувством опасности. Не двигать ушами, их на собеседника. Не проявлять волнения. Вообще Лиров вызывает доверие, в нем чувствуется какая-то мудрость, и даже своеобразный уют компании опытного человека. Я продолжал говорить:
- Хотя надо сказать ваша клиентура вызывает опасения и у меня. Вы так нуждаетесь в деньгах, что готовы идти на такой риск?
116***
- Дела фирмы вне вашей компетенции, - ответил Лиров. Какое-то повторение, что то странное, что? – это во-первых. Во вторых, я не потерплю на территории игр со взрывчаткой.
Я решил оборвать его. Проявление слабости с моей стороны нежелательно. От меня хотят чего-то, и я вправе требовать что-то взамен. Я возразил:
- Если вы не терпите этого, то почему я должен терпеть вооруженных людей, врывающихся в мой номер? Профессор, безопасность является одной из первичных потребностей, и не получая удовлетворение этой потребности службой безопасности фирмы, я вынужден заботится о себе своими силами, так как умею. И да, не стоит винить в это Мартина, уверен он передал ее мне именно потому что чувствовал вину за то, что у вас по территории ходят вооруженные головорезы, считающие себя хозяевами положения, - я чуть подался вперед, изображая праведный гнев, выливающийся в легкую раздраженность, - у меня вопрос, товарищ Лиров. Вы хоть понимаете, во что могут вылиться такие заработки?
Я умолк. Хм, раз, два…
- Хотелось бы услышать вашу теорию, - сказал он.
- Полная дискредитация генных модификаций. Если модификант будет ассоциироваться с преступником, мафиози, проституткой, наркоторговцем, или с кем вы там еще связались? То это поставит крест на самой идее генной модификации вплоть до того, что геном человека объявят священной коровой, вмешиваться в которую просто нельзя. Эти технологии и так уже за гранью современной морали, и стоит только дать повод, как они будут похоронены в иррациональном страхе. Вы этого хотите?
Окончание фразы, раз, два…
- Нет. Обстоятельства вынуждают идти на такие меры. Я настоятельно рекомендую вам впредь избегать контактов с иными посетителями. С учетом того что вы живете отдельно, это нетрудно.
- Боюсь, в моем номере не предусмотрены элементарные удобства. А что по поводу вашей рекомендации, вам известны все обстоятельства данного инцидента?
Окончание фразы, раз, два…
- И каковы они?
Каждый ответ, он каждый раз отвечает через равный промежуток времени, словно высчитывает. И его хладнокровность, думаю, она несколько смущает меня, вызывая странное чувство что я школьник, приведенный в кабинет директора. Нагловатый, правда школьник, ну да сложно не натренировать наглость в моих условиях.
- Они заключаются в том, товарищ Лиров, что эта модификантка, Сара, сама пришла в мой номер, застав меня за столь деликатным занятием как помывка в душе. И даже это обстоятельство не смутило ее. Так что ее телохранители обнаружили нас в весьма двусмысленном положении. И во всем этом у меня есть только один вопрос, проще всего его сформулировать как: какого хрена? Но я постараюсь выразить его иначе, что мне собственно говоря надо делать чтобы проблемы не находили меня в моем собственном номере?
Раз, два…
- Не пытаться решить их самостоятельно. Докладывайте о них Мартину, это его забота.
- Я конечно извиняюсь, но для ситуации подобной той в которой я оказался вам пришлось бы наделить меня телепатией, и заодно способностью телепортировать к себе Мартина, потому что веселые ребята с пушками ворвались ко мне примерно через пару минут, в течение которых я пытался понять что мне вообще делать с девушкой которая залезла ко мне в душ. Ну, кроме очевидного.
Окончание фразы, пара секунд на то чтобы неочевидность ее окончания рассеялась, еще пара секунд, и…
- Каковы ваши предложения?
- Откуда мне знать? Я вообще думал, что с оружием тут ходят только чтобы отбиваться от слишком наглого зверья. Хорошо, я буду сидеть, прогуливаться в ранее утро, пока достаточно прохладно и ваши опасные гости спят, но если этого будет мало? Контроль, за их поведением вне моей компетенции. И кстати, вы всегда высчитываете время, перед тем как дать ответ?
- Это так заметно? – Мгновенно ответил он. Мне показалось, что я еще слышал слабое эхо от стены своей фразы, очень яркий показатель с учетом того, что ткани на стенах делали его коротким и практически несуществующим. Я откинулся в кресле, с любопытством глядя на него. Что это? Как там Мартин говорил, эта нейронная модификация неким образом ускоряет процессы проводимости сигнала в нейронах, использует более динамические реакции, или вообще электросигнал? Реакция. Людям свойственно немного думать после произнесения фразы, он думает во время ее произнесения, а чтобы это не бросалось в глаза, просто отсчитывает время после окончания фразы собеседника. Как интересно. Пауза затягивалась, подобно тому, как растягивалась моя улыбка. Немного выждав, я заговорил:
- Наверное, я очень медленный собеседник. Хотя, речь ведь так неэффективна в вашем положении. Что для вас секунда, товарищ Лиров, каково это, жить в другой системе времени?
Вновь неестественно быстрый ответ:
- Великолепно. Это освобождение разума, ступень вверх по эволюции.
- Революции, - оборвал я его. Вот что еще вызывало подозрение. Его речь, она выверена. Она, почти механическая, она словно разговор с умственно отсталым, когда каждая фраза намеренно растянута. Практически равные промежутки между словами, почти по секундомеру выверенные фразы, ровно двойная фаза паузы в момент выделяющий слово. Мгновенный ответ:
- Революции? Прекрасное сравнение. Геномное вмешательство это революция, в противопоставление медленной эволюции. Что еще странного вы во мне заметили?
Любопытно. Разговор принял такой оборот, что Дмитрий вроде бы должен быть оживлен, его глаза должны были бы загореться, лицо наполниться просветлением, но кроме исчезновения пауз после моих фраз ничто не изменилось в его поведении, его речи, его лице. Так, его «товарищ» позволяет предположить, что он ученый советской закалки. Конечно не факт, но почему бы не попробовать сыграть на этом?
- Я считаю телепатию ненаучным мифом. Спектры электромагнитных излучений достаточно хорошо изучены, и будь среди них некий позволяющий оказывать тонкое воздействие на мозг, они были бы открыты. Иной вариант феромонное воздействие. Ваш запах мало похож на человеческий, и хотя мне он не кажется подозрительным, осмелюсь предположить что он вызывает некую подсознательную симпатию и благоговение что я невольно испытываю?
- Испытываете? Причина не в этом, но ваша теория не слишком далека от истины.
- Она основывается на опыте. Находясь рядом с Сарой, я проявлял неестественное для себя поведение, более агрессивное, чем обычно. Анализируя себя, я сосредоточился на ее странном запахе, и предположил что дело в нем.
- В этом предположении вы правы. Относительно меня – нет. Я использую инстинктивное влияние внешности.
- Внешности? Крайне любопытно. В вашей внешности есть некий диссонанс, не примите как оскорбление, но вы производите впечатление некоего мудрого вождя дикарского племени, все-таки мудрого, но все-таки дикарского.
- Я произвожу впечатление старика. В инстинктивной программе человека заложено послушание старшим. Облик здорового, следящего за своей внешностью старика производит доверительное впечатление. Это действие бессознательно, но в моем случае внешность затрагивает и программы этологической изоляции.
- Так значит моя внешность, - я помедлил, раздумывая. Этологическая изоляция это неприязнь близкородственного вида. Инстинкт, заставляющий с омерзением относится к тому кто похож на нас, но не мы. Инстинкт, усиливающий разделение едва обретших собственные пути видов. Расистский инстинкт. - Извините, для вас я, наверное, думаю очень медленно, - сказал я.
- Да. Но думаете совершенно верно. Столкнувшись с тем, что любые относительно масштабные вмешательства в человеческую природу приводят к проявлению черт вызывающих срабатывание этого инстинкта и сопутствующую неприязнь. Это оказалось столь неизбежным, что я предпочел иной путь, открывающий не только преодоление барьера неприязни, но и возможность вносить столь серьезные усовершенствования, что открывшиеся перспективы потрясли меня в свое время. Потому общие черты облика Canidae и Felidae.
117***
- Стоп, - сказал я, в принципе осознавая причины. Кошки и собаки кажутся человеку симпатичными. И делая модификантам схожий облик, можно добиваться подсознательной симпатии, в то время как Лиров с внешностью то ли обезьяны то ли австралопитека вызывает некое, отвращение. Да, оно маскируется этой странной приязнью, но оно есть. Чуть наклонив голову в задумчивом жесте, я спросил:
- Боюсь, в институте я изучал в основном химию, и мне требуются пояснения. Я правильно понимаю, что моя внешность обусловлена именно стремлением вызвать приязненное отношение?
- Да.
- И все же, я нечто такое, с чем обычный человек никогда не сталкивался. Так почему именно приязнь первого взгляда? Пусть даже перемежения с обликом собаки, они крайне условны и натянуты. Иррациональным побуждением первого взгляда должен быть страх неизвестности на фоне культурного опыта просмотра фильмов про оборотней, но не приязнь.
- Теории Локка ошибочны, товарищ Соломин. Опыт однозначно показал, что человек не является Tabula rasa, тяжелый опыт Советского Союза показал, что коммунизм недостижим для человека разумного, и потому его необходимо изменить.
Что бл…дь? Он что, еще и убежденный коммунист?
- То есть вы придерживаетесь Декартовых теорий о врожденных идеях?
- Нет. Эти теории двигались в верном направлении, но уже устарели. Истина состоит в том, что человек от своих животных предков унаследовал множественные инстинктивные программы. Именно их наличие раз за разом скатывает общество к устаревшим буржуазным системам, более отвечающим животной сущности человека, но не его разумности. Среди них следует выделить склонность к иерархическому подчинению, вызвавшему губительное отклонение от Ленинской идеологии к Сталинской, хоть и вынужденной во время войны, но губительной в дальнейшем из-за потакания инстинктам.
- Поясните, что именно явилось отклонением, и в чем потакание? – Заинтересованно спросил я.
- Начну с основы. Обезьяноподобные предки человека в своей эволюции пришли к прообразу общественного устройства. Не неся в себе коммунистического начала, оно несло основы первобытного общества. Суть его заключалась в строжайшей иерархичности. Чтобы понять причины возникновения подобной системы, необходимо понять условия жизни этих животных. Они жили в открытых местах, не имеющих природных укрытий. Миф о пещерном человеке именно миф, человек неприспособлен к жизни в сырых и холодных пещерах, и без нужного уровня развития позволяющего делать одежду, погибнет в них от переохлаждения и болезней. Не имея укрытий, наши предки так же были слабее окружавших их хищников, и чтобы выжить у них был только один путь – коллективное отражение нападения. Очевидно, что данное поведение сильно противоречит инстинкту самосохранения индивидуалиста, и потому выжили те группы, которые несли в себе коллективистские модели поведения, для которых страх потерять свое место в иерархии трусливым поведением был сильнее страха перед хищником. Таким образом, уже не индивид, но род стал объектом эволюционного развития. Основным передатчиком генного материала явился так-называемый альфа-самец, как правило, единственный имевший право оплодотворять самок. Он добивался этого права в жесткой конкурентной борьбе с бета-самцами, своими ближайшими соперниками. Нижележащие по иерархии не имели права бросить ему вызов непосредственно, поскольку нарушителя иерархии подвергали травли все члены стада. Это можно наблюдать даже на современных детях, педагогическая работа с которыми, к сожалению, пришла в упадок с развалом Советского Союза. Альфе может бросить вызов только бета. Бете только гамма. Тот, кто попытается пролезть без очереди, подвергнется массовой травле коллектива. Все эти индивиды являлись генетическими потомками предыдущего альфы, во всех них была жажда власти, жажда занять вершину. Эта жажда превращалась в агрессию, и при условии наличия внешнего врага, хищника, она перевешивала страх. Мне горько наблюдать, как в буржуазных системах не обращают внимания на эти многократно подтвержденные теории. Позволяя детям инстинктивно строить иерархические структуры, направленные на деструктивное противостояние внешнему врагу, капиталисты с удивлением получают на выходе подростковые банды, из униженных и затравленных детей, которые пытаются выплеснуть агрессию на любом, кого их инстинкты сочтут врагом. Только аккуратное направление детей на трудовую и познавательную деятельность, их воспитание, а не дрессировка, как этим занимаются сейчас, позволяет переламывать животную природу, благодаря гибкости человеческого ума.
Говоря же об отклонении, я говорю о том, что подобная иерархия, что ужасно, существует и во взрослом обществе. Она выгодна капиталистам, поскольку обретя понимание собственности, в виде пищи и предметов, вызывающих любопытство, пралюди создали и первые экономические системы, в которых низы безропотно отдавали свое имущество по требованию верхней ступени иерархии, а те в свою очередь выше, и так до альфа-иерарха. Тот же, в свою очередь приобретал избыток имущества, и использовал его для подкупа низов, становясь в их глазах из соперника любящим вождем, восстанавливающим справедливость. Строгое математическое понимание того что они получают меньше чем дают, было им недоступно.
- И именно это наблюдается в современных экономических моделях? – Спросил я. За трескучей идеологией все же таилась достаточно объективная правда, и я со всех сил пытался отделить ее зерна от наслоений политработы.
- Совершенно верно. Эксплуатируемые низы передают продукты своего труда по иерархической цепочке. Конечно, любое государство, так или иначе, требует этого, но при коммунизме верха потребляют не более низов, избытки тратятся на глобальные проекты выгодные в конечном итоге всем. Паразитические же буржуазные системы основаны на личной наживе. Каждый вышестоящий слой эксплуататоров копит богатства, идущие от пролетариата, делая время от времени ограниченные подачки для поддержания собственной власти. Высший же иерарх, президент, премьер-министр, олицетворяющий высшую власть, делает подачки низам в виде неэффективных социальных служб, добиваясь их лояльности.
- И в отклонении, о котором вы сказали, альфой является вождь, или фюрер. Единоличный властелин, не имеющий ничего кроме личных амбиций.
- Вы уловили суть. Диктатура пролетариата не приемлет других диктаторов. В тот момент когда выстроилась животная иерархия, все Ленинское учение потерпело крах, пусть незримый вначале, но проявившийся после.
- А если бы его не было, товарищ Лиров. Каков бы был итого Великой Отечественной? – Спросил я.
- Очевидное поражение. Агрессивные иерархические структуры являются идеальными военными машинами. Агрессивные низы, доведенные эксплуататорами до отчаяния, ищут внешних врагов, и потому глобальные войны неизбежны. Они становятся воплощением животной конкурентной борьбы в общечеловеческом масштабе, альфы сражаются друг с другом руками своих подчиненных. Задача состоит в том, чтобы не допускать построения подобных структур в зародыше, ставя власть в раздробленное и зависимое положение в самом простом случае, и вытравливая отжившие инстинкты в идеальном. Не обольщайтесь современной, внешне мирной ситуацией. Только атомное оружие остановило эту конкурентную борьбу. Стоит рухнуть системе ответного удара, непрерывно подтачиваемой соперниками, и получивший преимущество запад немедленно нанесет удар.
- Именно запад? – подколол я демагога. Впрочем, он опять никак не проявил эмоций, немедленно ответив:
- Современная олигархическая система России, или Сяопинская рыночная система ничем не лучше. Инстинкты неумолимы, и без системы сдержек даже социализм, не говоря об истинном коммунизме недостижим.
- Так значит, вы видите будущее человечества в избавлении от гнета инстинктов генетической модификацией?
- Совершенно верно. Убрав эту иррациональную тягу к власти, мы получим общество способное к построению устойчивого коммунизма. Уверен, вы хотите спросить о противниках, получивших преимущество тоталитаризма. Да, они будут сильнее. Животные сильнее человека. Но рациональное, разумное сдерживание военной угрозы позволит начать идеологическую работу. Открытая демонстрация массам разницы уровня жизни при коммунизме и буржуазном строе приведет к мировой революции, которая заставит эксплуататоров бросить военные силы на подавление собственного народа, подрывая тем самым собственную экономическую мощь. Таким образом, они впадут в глубокий кризис, и угнетенные добровольно обретут свободу не только от эксплуататоров, но и от инстинктов создающих эксплуататора из пролетария.
118***
- А если агонизирующая буржуазия нанесет атомный удар?
- Для этого вопроса есть ряд решений, и ряд мер противодействия. Да, опасность есть, но промедление гибельно, тем более что вы и сами это знаете.
- Варианты пути от противоположного? Космическая экспансия в рамках общемирового альфы, являющегося монодоминантой?
- Много более губительны в своих перспективах. Сохранение животной основы иерархии приведет к животной же борьбе за власть, которая в планетарных масштабах может привести к войнам катастрофической разрушительной силы. Что более ужасно, эти же инстинкты не позволят разбрестись в космосе, поскольку на слепой прыжок отважатся только отчаявшиеся массы, но не уверенные в своем положении беты. Для них борьба за ограниченные ресурсы будет более приоритетна, а упоение собственной силой с высокой вероятностью приведет к планетарным бомбардировкам. Обезьян нельзя выпускать в космос.
Я смотрел на этого человека, осознавая, что где-то он прав, и вместе с тем в чем-то неуловимо заблуждается. Я прикрыл глаза, и он умолк, вероятно, наблюдая как я пытаюсь осмыслить услышанное.
- Чем вы мотивируете массы? – Спросил я.
- Осознание неизбежных перспектив прохождения подозреваемой вами, товарищ Соломин, точки невозврата мотивирует людей для глобальной экспансии.
- Вы затрагивали мой мозг?
Задержка. Секундная задержка на размышления, и он ответил:
- В незначительной мере. Столь слабой, что это не сказывается на ваших мыслях. Именно потому в вас я вижу подтверждение моей теории. Люди все острее ощущают необходимость вырваться из-под ряда устаревших инстинктов ради основного инстинкта самосохранения вида. Но оковы животности слишком сильны и глубоки. В чудо ноосферного изменения я не верю, остается только искусственный путь.
- Ноосфера? Погодите…
- Нет, не телепатия. Подчеркну еще раз, в ходе эволюции человек происходил от одного предка. Набор эволюционно заложенных инстинктивных программ столь схож, что беря выборку людей одного рода, мы обнаружим столь сильное сходство производных этих программ, архетипов, что сможем утверждать, что люди являются параллельно мыслящими существами. Более того, связь людей заложена глубоко в инстинктах, и люди легко способны действовать подобно одному целому при активации стадных инстинктов. Именно подобный параллелизм я и подразумеваю под ноосферой. Идеи витают в воздухе, и, находя резонанс в умах усиливаются. Так эволюционировало общество, переходя от примитивных рабовладельческих к феодализму, а затем буржуазным. Коммунистическое же общество вышло за границы природной сути человека, вышло за его животную сторону, и вместе с тем эта идея, ее необходимость и неизбежность срезонировала столь ярко, что предпосылки научной технологии модификации человека под требования реальности появились во всем мире.
Я открыл глаза, посмотрел на него. Точно статуя, почти не шевелится, все тоже выражение лица.
- Причины наблюдаемых мной методов удовлетворения потребности в материальной базе? – Спросил я, подражая запутанному языку Лирова. Нет сомнения, Мартин многое ему рассказал, и Дмитрий играет со мной ту же игру поддержки идей.
- Неготовность человечества к осознанию необходимости подобного глобального скачка, осложненная противодействием цепляющихся за власть устаревших иерархий. Вместе с тем поддерживаемое ими за венец прогресса общество потребление в течение пары веков исчерпает природные ресурсы столь необратимым и глобальным образом, что космическая экспансия станет невозможна. Несмотря на масштаб временного промежутка надо понимать, что каждая потерянная пятилетка снизит масштаб экспансии растратой ресурсов, а это может привести к конкурентной борьбе даже среди модификантов, если утопическая задача абсолютного альтруизма не будет выполнена. А она утопична, я осознаю это, и понимаю, что достижение такой цели будет стоить утери разума, рабства его перед инстинктами, пусть и запрограммированными. Я вынужден играть по правилам этого мира, но сколь незначительна цена перед целью, вы и сами понимаете. Еще необходимо учесть назревающие тенденции моральной деградации в попытке убежать от предчувствия необходимости радикальных перемен в традиционалистические, отсталые варианты построения общества на глубоко тоталитарных, религиозных структурах. Подобные веяния все сильнее охватывают восток, слепо поддерживаемые капиталистическими странами для ослабления потенциальных конкурентов, чтобы сохранять их статус-кво сырьевых держав. Но если эти тенденции, крайне сильные из-за потворства низшим инстинктам человека в выплескивании агрессии на непохожих разовьются, они выйдут из-под контроля своих наивных хозяев. Мы мгновенно откатимся к средневековью, или будем вынуждены применить массированные средства геноцида, вплоть до атомного оружия. Ущерб планете будет катастрофичным, но точка невозврата близка и так.
- Радикальные религиозные течения?
- Да. Причина этого в том…
- Что бог это сверхальфа, - продолжил я Лирова, - иерархическая система требует завершенности. Если для гамм беты это нечто равное, чему можно бросить вызов, подобно тому, как для бет таковым являются альфы, то для альф должно быть нечто выше их, и чему можно бросить вызов. В примитивных религиях это бог, и потому древние фараоны, греки, римляне, обожествляли своих властителей, а их властители порой бросали вызов богам в конкурентной борьбе, заставляя ставить свои бюсты на алтари богов, и почитать их вместо сверженных статуй.
- Верно, это примитивные религии. Религии высшего порядка ставят ряд ступеней, ангелов, серафимов, и прочего, чему можно бросить вызов став пророком. Высшим иерархом среди людей, но вместе с тем гаммой бога. Эта особенность порождает продолжение цепочки иерархии, и таким образом определяющей волей наделяется мифическое существо, и самые туманные трактовки мифологических текстов ввергают массы в фанатичное исступление, из которого низы не могут, а верха не хотят выйти, поскольку являясь своего рода проводниками, они становятся рабами собственных вымыслов. Это высшая форма разрушительной машины человеческих инстинктов, пропитанная агрессией столь сильно, что даже ее пророк не в силах остановить агрессию, поскольку сам утратил волю.
- И вместе с тем религия, по крайней мере, в своих словах, пытается учить абстракции добра и взаимопонимания.
- Я могу предположить, что личность наподобие Христа действительно существовала, и, придя к пониманию природы человека, попыталась воздействовать на нее учением, казалось идеально отвечавшим животным инстинктам человека. Если это и так, то у него не было необходимого инструментария для перелома склонности к иерархии, что в результате вылилось в сложные софизмы, направленные на подгонку декламируемого к реальному. Знаете, почему инквизиторы сжигали ведьм?
- Потому что они служили врагу их бога?
- Все сложнее и лицемернее. Они спасали их. За связь с дьяволом ведьм ждал вечный ад. И пытать и сжечь заживо ведьму в извращенном уме богослова означает искупить ее грехи перед богом, и спасти ее от мучений вечных мучениями переходящими. Эта формулировка стала апофеозом оживотнивания первоначального посыла создателя религии, и в результате костыль на который опирался разум, сломался, обрушив человечество во тьму инстинктов. Теперь стало можно изливать агрессию на иных, ведь ненависть приравнялась к любви, а убийство к спасению и помощи. Религии же более ложащиеся на животную суть человека, проповедующие ненависть к иным, к неверующим, к инакомыслящим, являются более совершенными, не требующими искусственного перелома шаблонами, ложащимися на инстинкты, и направляющими агрессию. Я бы назвал их вирусом, вирусом который поражает разум человека, усиливает его инстинкты, и бросает личность прямиком на уровень обезьяньих предков, готовых закидать камнями любого, сочтенного ими за хищника. Этот вирус пущен по массам, и последствия уже ужасные, и будут лишь тяжелеть.
- Это еще хуже, чем капитализм. – Сказал я.
- Я бы не стал делать разницу. При всем различии, потворство низменности человека неограниченным потреблением или религиозным экстазом, есть потворство стадному инстинкту. Быть как все материально, и гибнуть в гонке за излишества плоти, или быть как все псевдодуховно, и гибнуть в гонке за правоверием в дикарские заветы. Быть под контролем иерархии озабоченной лишь собственным безудержным обогащением, или быть под контролем иерархии озабоченной лишь собственным безудержным влиянием. Все губительно, фанатизм лишь кровавие.
119***
- Должен признать, мне потребуется время на осмысление. Долгое время. Сейчас же я хочу перейти от идеологической подоплеки к непосредственной работе. И так, что потребуется лично от меня, и каковы первичные цели? – Спросил я.
- Первичные цели заключаются в выживании. Традиционные иерархии ощущают нас как опасную конкуренцию, уступить дорогу прогрессу они не пожелают, и они слишком сильны, чтобы мы могли сместить их. На нас оказывается давление, и мы должны подстроиться к текущим условиям, начиная влияние медленно, после интеграции геномных улучшений в общество. Мы подстроимся под них как ожидаемая ими программа военного направления, вы станете одним из первых сверх-солдат, которых они так жаждут от нас, проявите себя как перспективный образец в странах третьего мира, готовых поддержать нас материально, и не входящих в негласный заговор вторичности.
- Заговор вторичности?
- Тот, кто первый использует генное улучшение, поставит себя в уязвимое положение из-за инстинктивной неприязни. Это оружие настолько отвратительно в глубинах архетипах человечества, что политические потери первопроходца будут катастрофические. Мировые лидеры следят за нами, и они жаждут себе сверх-солдат, но жаждут получить их с оправданием ответности этой меры. Тот же, кто испробует их первым, станет козлом отпущения. Потому и используются страны третьего мира.
- Потому мозговая модификация. Она не только ускоряет рефлексы и реакции, она вычищает инстинкты, и после распространения, мировые лидеры с удивлением обнаружат, что их гвардия, имеющая передовое вооружение, вышла из иерархии.
Он промолчал пару секунд. А потом сказал:
- Болтун находка для шпиона. А я сказал слишком многое.
Я чуть заметно напрягся. Хвост обернул ножку стула. Его бросок отвлечет стрелка, а затем, Лирова надо взять в заложники. Вот только, насколько он быстр в бою? Проклятье, язык мой – враг мой.
- С другой стороны мои идеи витают в воздухе, они очевидны настолько, что любой имеющий разум поймет их. А те, кто заблудился в инстинктах, не смогут осознать. Мне нужны такие люди как вы, товарищ Соломин. Я уверен в том, что вы будете верны делу построения коммунизма в его совершенной, свободной от животности человека форме, и тем самым сохраните тайну, о которой догадались.
- А будь иначе, вы бы приказали своему охраннику расстрелять меня, - ответил я, изо-всех сил пытаясь сохранить лицо, - что-ж, я всегда считал доверие необходимым в подобном деле, и потому пошел на открытость. Теперь я хочу услышать открытость от вас.
Дерьмо, е…учий партийный недобиток. Коммуняка недострелянный. Так, спокойно. Я сейчас ему свой в доску, и вообще самый приближенный идеолог, чтоб его. Гребаная обезьяна.
- От вас требуется прохождение окончательной модификации, и участие в ряде пропагандистских акций по продвижению генных улучшений в армии. Мартин достойно проявил себя, выделив вас из массы. К сожалению немедленно приступить мы не можем, требуется время для расчета вируса. Чтобы его не терять, вы будете посланы на Российскую военную базу, для испытания их новейшей личной бронезащиты, изготовленной по нашему заказу, и удовлетворяющей сумасбродным требованиям верховного командования. Тем самым это КБ получает преимущество в конкуренции на исполнение поставленной задачи, а мы – необходимую нам связь для ускоренного продвижения после стадии первой презентации боевых модификаций. Остальные страны не ваша забота. Далее, у вас некие проблемы с законом?
- Да, пока случайные, но в дальнейшем они могут стать систематическими. Рост агрессии к непохожим уже проявляется, и пока меня спасала лишь моя способность социализации, и жизнь в знакомом городе. Мне приходится самозащищаться, и в ряде случаев это вызывает проблемы с законом. Естественно я не собираюсь злоупотреблять доверием, но если мне придется набить морды каким-нибудь педофиляям, мне потребуется юридическая защита.
- Педофиляи? Кто это?
- В текущий момент в России наблюдается нездоровая тенденция роста агрессивных подростковых группировок, направляющих агрессию по псевдо-законному пути. Та о которой я говорю якобы служит для борьбы с педофилией, однако методы используемые ими явно отражают суть подобных группировок. В частности они используют выглядящих половозрелыми несовершеннолетних, и устраивают провокации по нахождению в социальных сетях совершеннолетних парней, обманутых внешностью подставной утки. Затем же при назначенной от имени девушки встречи, группировка использует предлог обвинения в совращении несовершеннолетней для агрессивных действий по отношению к жертве, и ее унижению. Естественно необходимость разбирательства с участием компетентных органов, такие понятия как возраст согласия и иные оправдательные условия, игнорируются. Конкретно эта группировка успела прославиться, но имеются и другие, использующие предлоги от неправильной по их мнению одежды, до неправильно припаркованной машины. Общими чертами являются, самосуд, избегание привлечения к разбирательству теперь уже полиции, физическое унижение или моральное насилие над жертвой. Как вы понимаете, из за своей непохожести я легко могу оказаться в группе риска в городе более крупном чем мой родной.
- Я вижу в этом своеобразный клапан насилия, запущенный некомпетентным в вопросах педагогики правительством, направленным на стравливание неподавленных звериных инстинктов молодежи. Прекрасный пример отсутствия научного воспитания, и деградации масс попустительством низшим порокам. Я правильно понял, что это происходит при негласном потворстве властей?
- Они выкладывают видеозаписи актов насилия в интернет. Без потворства такого сигнала хватит для пресечения самыми некомпетентными правоохранителями, - ответил я, - естественно что в подобной ситуации я буду пытаться уйти от конфликта. Но с учетом того что на меня не действуют воспитанные запреты на причинение вреда себе подобному, а коллективность преступников порождает смелость, я могу столкнуться с ситуациями требующими резкого решения.
- Тем не менее, постарайтесь избежать крайних мер. Это осложнит вашу защиту. Далее, после подгонки и первых проб бронезащиты вы собираетесь провести время в некоем поселке?
- Да, он заброшен, и это снизит вероятность опасного контакта. И если честно, мне нужно немного побыть в уединении. Все происходящее со мной достигло той точки, в которой необходимо остановится, и обдумать. Собраться с мыслями вдали от людей, дабы не нагружаться постоянно сменяющими друг друга проблемами. Кроме того, если я получу образец брони, это даст мне время для физической закалки, поскольку ее характеристики все-же экстремальны для моей текущей физической формы.
- Я бы предпочел, чтобы вы были под охраной в это время, но вместе с тем ваши мотивы мне понятны. Я сталкивался с этим. Что-ж, этой весной вы будете направлены на модификацию, и в дальнейшем пройдете службу в качестве агитатора. Те мысли, что вы излагаете ясно говорят, что идеологическая работа с вами если и требуется, то минимальная, поскольку вы, как разумный человек, сами осознаете неизбежность происходящих в мире процессов, и необходимость реакции на них. И упреждая ваши опасения, я заверяю вас, что воздействие на личность в рамках генного улучшения просто невозможно. Лишь инстинкты лежат в геноме, и лишь на них я в силах влиять. Ваш рассудок останется нетронутым.
- Что-ж, прекрасно, - я встал с кресла, окинул взглядом кота, который, похоже, так и не двинулся с места, и добавил; - и все-же, я хочу задать один вопрос. В ходе агитационной работы от меня может потребоваться демонстрация милитаристам своей разрушительной мощи на живом человеке?
Он так и не изменился в лице, глядя мне прямо в глаза своим псевдомудрым взглядом безумца:
- Цель, стоящая перед нами приемлет любые жертвы. Уверен, при необходимости вы не подведете.
Я поморщился:
- Это входит в конфликт с моим воспитанием, но вы правы. Судьба одного не стоит судеб миллионов. До свидания.
- До встречи. Я верю в вас, - донеслось мне в спину. Я вышел, молча прошел мимо вопросительно посмотревшего на меня Мартина, и отправился в столовую. Отчаянно хотелось есть.