Что такое музыка? Что она делает?
                                                     И зачем она делает то, что она делает?
                                                   Л.Н. Толстой "Крейцерова соната", 1889 г.


                                В четырёх клавишах от блаженства
                                     (прозаическая сюита).

I. Аллеманда.

В бытность мою студентом, когда для подросткового возраста я уже был не так мал,
а зарево молодости всё ещё пряталось за горизонтом, так вот в это-то краткое междувре-
менье я и познакомился с леди Ю.
В тот тёплый апрель, залитый зеленью расцветших после зимы тополей, я ходил на классы
гитары уже полгода. Мои занятия проходили трижды в неделю в старом, полумузейного вида
приземистом здании музучилища.
Привычно кивнув охраннику, сидевшему в вестибюле, я не стал лезть в карман куртки за про-
пуском: здесь моё лицо хорошо знали и даже какое-то время назад запомнили моё имя.
Сонный взгляд верзилы в синем костюме, увидя меня, оживился и наполнился смыслом.
Впрочем, длилось всё это пару секунд; как только я скрылся на лестнице, глаза вновь по-
мутнели, до прибытия следующего гостя.
К тому моменту, как я поднялся на верхний, четвёртый этаж, урок уже начался и я зашёл в
аудиторию последним. Екатерина Сергеевна кинула в мою сторону неодобрительный взгляд по-
верх своего пюпитра, когда я, скрипнув дверью, прокрался к ближайшему свободному стулу.
- Ну, что же, давайте теперь перейдём к разбору этих десяти тактов, - пока она шуршала нот-
ными листами, я успел расчехлить гитару. Девушки рядом стали тихонько переговариваться.
- Как тебе фильм, ты ведь глянул? - Саша нагнулся ко мне, говоря почти на ухо.
- Неплохо, но режиссура могла бы быть лучше.
- Скорсезе мне тоже!
- И ты знаешь, я нисколько не пожалела, что выбрала этот лак.
- Отрывок достаточно сложный, впрочем, вам не помешает ещё раз отработать staccato.
- От Тарковского слышу.
- Я всегда беру в "Престиже", там дешевле и выбор больше.
- Давай ты станешь критиком, а я посмотрю, какие у тебя будут рецензии.
- А ведь нужно, чтобы какие-то деньги ещё на лето остались.
- Итак, тишина, господа! Сосредоточились!
Вразнобой зазвучали настраиваемые гитары.
- Будешь так придираться, ничего больше не посоветую. - провёл мелодично Саша по струнам,
подкручивая колки.
Я скорчил рожицу в ответ до того, как комната наполнилась звуками польки. Отставшая от всех остальных,
партия Анжелики завершилась последней. Брошенного невзначай взгляда мне было достаточно, чтобы
заметить, что её ногти действительно приобрели ядовито-красный оттенок. Мои глаза остановились
на замершей руке девушки. Монотонные наставления Екатерины Сергеевны доносились, звуча
с орбиты Земли, пока я смотрел, как нежные пальцы, привольно разлёгшись, отдыхали на струнах.
- Посмотри, что за штуку я с собой захватил. - я очнулся от оцепенения.
Зажатая в кулак рука Саши, распрямилась в протянутую ладонь, и в тусклом отсвете лампы заблестел
металлический шарик.
- "Ядро Мюнхгаузена", всё-таки взял, - заметил я равнодушно, хоть и внутри весь затрясся, предвкушая
забаву заранее.
Так называли мы подшипники между собой, служившие нам оружием ближнего боя (а верно прицелившись, неизвестно
насколько дальнего), соответственно, выбор стоял теперь лишь за удачной мишенью.
Сколько "ядер Мюнхгаузена" было кинуто в прочих сверстников, сколько таких попадало в стекла домов или в
плечи, спины и лица - куда, зависело только от медлительности отдельных растяп.
- У меня их здесь знаешь сколько, - миру явилась ещё целая горсть таких же маленьких шариков, вынутая из кармана.
Я приготовился к артобстрелу.
Первый мой залп угодил в подоконник, заставив учительницу прерваться. В раздавшемся перекате смешков я едва
удержался от соблазна к ним присоединиться.
- Кто это сделал!? - вопрос повис в тишине.
Через минуту вновь зазвучали мотивы польки, и невозможно было вообразить, какое гробовое молчание
нависло над помещением каких-то полсотни секунд назад.
Следующий выстрел произвёл Саша, и если бы не та злосчастная пулька, если бы не тот вопль Екатерины Сергеевны
от внезапного, резкого щелчка по носу, одному Богу известно, случились бы эти события, о которых я собираюсь
вам рассказать далее.
Поиски виновника не заняли много времени. Когда разразившаяся хохотом аудитория смолкла, и женщина, положив
руку на переносицу, стала вглядываться в лица, она быстро отыскала, по её мнению, выглядевшее наиболее пре-
ступным.
Что именно преступного было в тот момент в моём взгляде, или причёске, или же в линиях моих щёк, я и сейчас
затрудняюсь сказать. Впрочем, стрелявшим посчитали меня, и я оказался в пустом коридоре ещё до середины
занятия.
Из-за закрытых дверей разных классов, то тихо, невнятно, то нарастая и становясь различимей, звучали разные инстру-
менты. Десяток непохожих мелодий растекался вдоль стен, скользя по серому кафелю пола.  Среди океана различных музык
мой слух различал небольшой ручеек знакомой мне польки.
Шагом медлительным и вальяжным я пересёк коридор, - от белого подоконника со стоявшим на ним цветочным горшком до
спуска на узкую лестницу, и так несколько раз подряд. Когда снимки выпускников, смотревших на меня с высоты своих портретов,
 были тщательно мной изучены, а каждый бутон герани уже не являлся открытием, а банальностью, - тогда я и направился вниз, подумав
о сигарете и  вспомнив прохладу снаружи.
Появление сэра Эндрю, настолько же внезапное и неожиданное, каким, собственно говоря, и был весь его характер и он сам в своих
действиях, застало меня врасплох. Не успел я протянуть старому приятелю руку, справиться о его делах привычно в ответ,  как немедленно
последовало приглашение присоединиться к репетиции пианистов.
- Идём-идём, Роман.  Раз уж ты, к тому же, не занят. - я на мгновение замер на лестничной клетке, думая.
"Наверху закончат не раньше половины четвёртого. Заскочу в перерыв взять гитару, делов-то."
Я и Эндрю шагали по тёмному неосвещённому коридору фортепианного отделения. В этом крыле училища я бывал лишь
однажды, поэтому увидеть классы других студентов представлялось мне любопытной, не лишённой смысла идеей. Мой спутник болтал без умолку.
- И я ему сказал сразу, что мне нужна не дешевизна, мне нужно качество. Если бы я хотел взять говно, то не стал бы и переплачивать.
- Сейчас вообще сложно найти что-то достойное по объявлениям. - "Ты отличный парень, сэр Эндрю, но каким же ты иногда бываешь занудой."
- Это касается любых товаров, поверь.
- Убедился на собственном опыте. -  он остановился у нужной двери и распахнул её быстрым движением. Снопы яркого света, разогнавшие темноту,
заставив ту спрятаться по углам, показались в тот миг ослепительными. Переступая через порог, я всё ещё моргал, щурясь.
- Оксана, это Роман. Рома, это Оксана. Леди Ю, это Рома. -  знавший всех здесь присутствующих, Эндрю взял на себя обязанность познакомить
своих общих друзей.
Справился он с этим отменно. Поначалу, с каждой сказанной репликой, мы привыкали друг к другу. Расслабившись, девушки начали всё меньше молчать, а разговаривать больше. В какой-то момент я почувствовал себя предельно комфортно и стал не просто поглядывать украдкой на Леди Ю, а перешёл ко вполне нескрываемому пожиранию взглядом.
Хрупкая блондинка, она очаровала меня сразу. Её длинные локоны ниспадали на выступающие лопатки, которые были видны из-под белого платья.
Одна ножка изящно зажала педаль пианино, а сама  она, сидя вполоборота ко всем остальным, небрежно обменивалась фразочками, то со мной, то с подругой, сияя своими голубыми глазами. В ту минуту я позабыл о грядущих делах, запланированных на неделю, позабыл и про польку, и
про изнывающего от скуки Сашу, - которого, к слову, выгнали следом за мной, как выяснилось позднее, - почти обо всём на свете забыл,  утопая в изгибах бёдер, плавая по линиям милых рук.
"Как же всё это кружит мне голову. Встретиться с ней в другой обстановке - мечта. Эх, картинка,  не девушка! Будь осторожнее со своим сердцем,
влюбишься ведь без памяти". - стало мне грустно от необъяснимой тоски.
- Сука! - Эндрю достаточно неосторожно задел локтем стеллаж и грозящийся грохнуться,   он висел в полуметре от пола, быстро схваченный при
падении.
Я поспешил парню на выручку. Оксана тем временем спешно собрала разлетевшиеся по комнате нотные листы. Водворив вдвоём стеллаж на его прежнее место, в пыльный небольшой закуток, суета наша с Эндрю на этом кончилась.
- Неплохо бы вымыть руки, - после этого замечания мой приятель направился к выходу. Прежде чем он хлопнул дверью, я заметил клубок паутинки,
прицепившийся к джинсам ушедшего.
- Надеюсь, я не такой грязный, как Эндрю, - усмехнувшись, я потёр руки и окончательно успокоился, осмотрев обе штанины: те и впрямь не испачкались.
Сколь упорно я ни отпирался, Леди Ю всё же добилась соблюдения гигиены, -  вручила мне пачку салфеток, раз уж я посчитал водные процедуры  излишними.   Сделал я это больше из нежелания её огорчать, нежели из чистоплотности, когда молча взял в руки блестящую упаковку.
- Какую вещь вы разбираете? -   полюбопытствовал я. Привычку называть песни, этюды, прелюдии, вообще любые произведения, "вещью" я приобрёл здесь у преподавателей.
-  Вторая соната Шопена, - ещё до ответа Оксаны я подсмотрел заголовок в раскрытой, оставленной возле клавиш, чёрканой-перечёрканой партитуре, о чём умолчал.
-  Хотя это лишь по программе. Для себя я в последнее время играю что-нибудь из Рэя Чарльза, - Леди Ю не переставала меня изумлять. Салфетка
в моей ладони уже пропиталась потом.
- С удовольствием услышу твою игру. - я  не лукавил в тот момент совершенно.
"Большим талантам большие поклонники, верно?"
Поборов видимое стеснение, она, поёрзав на стуле, замерла, едва заметно тряхнула головой,  и уже через мгновение её пальцы вступили в проворную пляску, передвигаясь по клавиатуре. "Вещью" была "You don`t know me".
Леди Ю неподражаема, когда она музицирует, - мне бросилось это в глаза, как только из--под её рук зазвучали первые аккорды мелодии.  Ощущение это не покидало меня, сопровождая до самой концовки, и с каждым новым пассажем девушки лишь усиливалось, играло новыми красками каждую модуляцию. Всё исполнение мы пребывали в религиозном молчании.
- Твоя версия мне понравилась, Ю, - я нарушил тишину первым. - Ты очень тонко чувствуешь музыку. И старины Чарльза, и, я уверен, вообще.
Она зарделась от счастья.
- Обожаю её слушать. - с гордостью за подругу сообщила Оксана.
Неизвестно какие ещё эпитеты ожидали Леди Ю, смутившуюся теперь, казалось, до крайности,  если бы в наш крохотный мирок комнаты не ворвался в тот момент Эндрю, возвратившись из мира большого. По всей видимости, планета, за то время, что мы тут сидели, претерпела серьёзные  изменения. Пахло, если не концом света, то тянуло душком совершившейся революции.
Лицо сэра Эндрю багровое; волосы взъерошены так, будто бы прежде не встречали расчёски; ворот рубашки небрежно расстёгнут. Судя по тяжёлому дыханию, с каким он заговорил, наш друг мчался сюда стремглав.
- Внизу в фойе сейчас драка! Коган снова с кем-то сцепился! - выпалил он как наизусть, не сделав ни одной паузы. - Давайте быстрей туда, пока  ещё не закончилось! - так же быстро и без запинки.
- Снова он, второй раз за месяц! - ахнув, Оксана вскочила и выбежала вслед за Эндрю.
Я, ничего не успевший сообразить, остался на месте, словно прибитый к полу. Леди Ю одарила меня расстерянным взглядом.
Мы совершенно  одни.
- Думаешь стоит спуститься? - было слышно, как в коридоре кто-то шумно галдел, беспрестанно  стучали двери. Топот ног становился всё громче.
Подобно муравейнику, который разворошили палкой, училище стояло на ушах.
- Подойдём после всех остальных, чтобы не толкаться на лестнице.
Мы встретились с ней глазами.
- Как же ты очаровательна.
Она опустила лицо и принялась рассматривать клавиши. Белые, они сияли, как бы являясь бликом чистой её души.