sad s dikimi rozami

1

Мадам Николь Бонне выращивала в саду особый вид роз.
Небольшой сад окрашен высокой аркой. Четыре клумбы вырисовывались параллельно друг другу, а расписной округлый балкон возвышался над садом на уровне третьего этажа. Сад мадам Бонне был единственным красочным местом на весь индустриальный район.
Утром садовник Жак поливал цветы. Он неповоротливо и с тяжестью проходил между клумбами. Он закатал рукава мятой рубахи. Запустил ладонь в густые черные волосы, наблюдая за цветами. Вдали рабочие загружали теплоход.
"Придурок Жак! Догони меня!" - кричали дети, отбежав на некоторое расстояние. Жак молча поливал цветы.
Двери балкона со скрипом  распахнулись. Николь сонным взглядом окинула сад. Она протёрла глаза. Солнце через кривые перилла осветило бледные ноги. Она выпрямилась. Сиреневая шаль обвила шею.  Кремовые волосы вились, и она поправляла их нежными пальцами.
- Ты сегодня рано Жак, что-то случилось?
- Нет, всё в порядке мадам Бонне.
"Тупица Жак" - пронесся мимо парень на велосипеде.
Николь уперлась руками о перила балкона.
- Зайди ко мне Жак - приказала она, и её сиреневая шаль растворилась в темноте квартиры.
Они сидели друг напротив друга. Она гладила колени, опустив глаза. Высокие потолки. Сзади – коллекция антиквариата. Где в тени притаился старый рояль, там же на полу стоит и ваза с букетом роз. Минутное молчание должно было вот-вот рухнуть.
- Я нашла работу за городом для тебя Жак, из цветов там не только розы...
- Но я работаю в вашем саду.
- Да, я понимаю. Но сколько ты ещё будешь терпеть презрительные взгляды и насмешки детей? За городом ты бы чувствовал себя лучше.
- Это чепуха мадам - протянул Жак, - мне здесь отлично работается, я привык к этому месту, тем более я не могу представить свою дальнейшую жизнь без моих роз, за которыми я ухаживал долгое время.
- Жак, - она взяла его за холодную кисть - за городом тебе будет лучше.
- Я не могу жить без этих роз мадам Бонне! Они для меня всё! – Жак вскочил с дивана.
- Но там тоже будут розы!
- А мне нужны именно эти!
Этот разговор потух на неприятной ноте для обоих. Хлопнув дверью, его сутулый силуэт исчез.
Жак вернулся домой. Он разделся и выпил кофе. Под окном пронеслись две полицейские машины. Он закрыл форточку и стянул плотные шторы.  Сгорбившись над кухонным столом, он тушил одну сигарету за другой. Лампа слегка покачивалась, затемняя его задумчивое лицо.
Он сел за стол. Достал из ящика пару чистых листов. Это письмо матери. Он положил конверт на видное место. Запах сигарет проник через балкон.
“…прости, что так редко пишу. Я  во всю завален работой. Николь передает тебе привет. Скоро увидимся”.
Жак лёг. Сплюнул на ладонь и откинул голову. Ему уже лучше.






Утром он спешил на работу. Кран захрипел. В раковину упало несколько капель. Стянул мятую рубашку со стула. Зачесывая волосы, он спускался по кривым лестницам. Уже сидя в трамвае, он вспомнил, что забыл письмо на столе.
Он решил не будить мадам Бонне своим приходом.
Часть клумбы была в ужасном состоянии. Дети с корнями вырвали многие цветы. Жак вновь и вновь приводил клумбу в порядок.
- Можно я возьму один цветок? - раздался нежный женский голос.
Девочка прикоснулась к пышному бутону пальцами и взглянула на Жака.
- Нет, оставь мои цветы в покое! - крикнул Жак и испугался от себя самого, - извини, просто эти дети, они вечно уродуют мою клумбу - сказал он уже тише.
- Я не буду их портить, у меня есть прекрасная ваза, куда я поставлю цветок. Меня зовут Лея, а вас?
- Жак.
- У вас самые удивительные цветы во всем Нью-Йорке Жак!
- Я знаю, знаю - проворчал садовник.
- Ты не знаешь, кто это сделал? - спросил Жак, указывая на испорченную часть клумбы.
- Это Хэнк со своими друзьями, он учится со мной в одной школе. Они беспризорники.
- Хэнк тоже?
- Нет, он живет с отцом в Бруклине, он не из благополучной семьи.
- Покажешь мне, где он живет?



Ресторан “Le Bernardin”
Внутри играл джаз. Джоэл поправлял галстук, окидывая взглядом полотна импрессионистов на стенах. Каштановый галстук слезал по бежевой рубашке. Его подруга Хельга, подперев острый подбородок рукой, разглядывала официантов. На ней была милая шляпка, закрывавшая ее спутанные волосы. Она сняла ее, устало вздохнув. Вскоре подошла Николь.
- Ах, Никки, как долго мы не виделись! – Хельга поднялась со стула, и они дружески поцеловались.
Николь, покусывая тонкие губы, присела.
Джоэл не отрывал глаз от кремовых волос Николь, пока она разглядывала меню.
- Завтра состоится выставка Николь – он наклонился к ней, - будут лучшие творения авангарда.
- Как жаль, что я ничего не понимаю в искусстве – простонала Хельга.
“Принесите ещё красного” – произнес Джоэл, изящно взмахнув рукой.
- Недавно мы с Джоэлом ездили смотреть квартиру на Мэдисон-авеню, там просто великолепно – радостно сообщила Хельга.
Музыка на минуту затихла.
- Как дела с цветами?
- Всё отлично – ответила Николь и отвела взгляд в сторону.
Стройный официант принес бутылку красного. Он аккуратно поставил её на стол и удалился.
- Знаешь, Никки, мы тут присмотрели одно место в Манхэттене, там бы отлично выглядел твой сад, правда нам придется дорога аренда, но мы справимся.
- Спасибо Джоэл, но…
- Деньги польются рекой. Все будут любоваться твоими цветами – добавила Хельга.
- Ты только подумай, сколько мы сможем заработать. На Лонг-Айленд никому даже дела нет до твоих цветов, а здесь просто отличное место – повторял Джоэл, как вдруг остановился – а теперь, дамы, мне нужно отойти.
Он поправил пиджак. Подошел к другому столику в углу ресторана. Полный мужчина с зачёсанными волосами назад узнал его, мягко улыбнувшись.
- Ммм, Джоэл, как поживаешь, юный бизнесмен, а? – тихо произнес он, слегка потрясывая руку.
- Какой он мерзкий – прошептала Хельга.
- Ты о ком?
- Этот Пьер, тот толстый олигарх, он заведует многими ресторанами в Нью-Йорке. Если бы у моего Джоэла было столько же денег… – вздохнула Хельга.
Николь скромно улыбнулась.
- А ты уже захомутала какого-нибудь миллионера, а? – спросила Хельга, сощурив карие глаза.
- Пока еще нет – ответила Николь, рассмеявшись.
- Поедешь с нами в “Юнион”?
- Даже не знаю, на меня навалилось столько проблем…
- Что, опять этот садовник? Знаешь, Никки, когда ты его наняла, он мне сразу не понравился. Он какой-то странный, ты смотри, вдруг ещё что…
- Да ладно тебе – отведя взгляд, ответила Николь.
- Ну что, скучали без меня? – радостно произнес Джоэл, поправляя стул.
- Тебе обязательно общаться с этим Пьером? – спросила Хельга.
- Он мой партнер по бизнесу, малыш. Сколько раз я говорил тебе не лезть в мои дела – раздражительно повторял Джоэл, наливая виски.
- Ах да, конечно.





Лея, размахивая руками, легкой походкой шла впереди Жака. Её кофейное платье играло на ветру, слегка задираясь выше округлых коленей.
Девочка остановилась, держа в руке цветок. Она показала на нужный дом.
- Спасибо тебе – сказал  садовник, натянуто улыбнувшись.

Жак два раза постучал в деревянную грязную дверь. Парень лет тринадцать выглянул из окошка.
- Тебе чего дубина?
- Позови своего отца малой.
Немытое лицо исчезло из виду.
- Это тот тупица Жак, которые поливает цветы на Лонг-Айленд - послышалось с кухни.
Дверь отворил коренастый мужчина в мятой рубахе с пятнами от соуса и пива. Массивный нос скошен вправо. Потерянный взгляд и глупые, собачьи глаза.
- Я слушаю - хрипло сказал он, пытаясь казаться интеллигентом.
- Ваш сын Генри портит с друзьями мою клумбу...
- Генри мухи не обидит, а ты видимо дядя загоняешь мне что-то не то.
- Я вынужден буду...
- Слушай дубина, мой сын типа из приличной семьи, у него есть дела поважнее, чем портить твои ебучие цветочки.
- Это редкий вид роз.
- Меня не **** что это дядя, проваливай обратно на свою клумбу, пока я не съехал тебе по твоему жалкому ебальнику.
Он хлопнул дверью, и Жак постучал еще раз.
- Вы из полиции!? - послышался со спины жалобный голос, - пожалуйста, не забирайте его снова, у нас ребенок, наш мальчик Генри. Мой муж Роберт исправится, обещаю вам.
Девушка лет двадцати пяти с темными кругами под глазами, гремя бутылками в пакете, еще долго умоляла Жака не забирать своего мужа. Ее обвисшая кожа будто сползала к острому подбородку. Жак молча развернулся и ушел. Высокие облупленные дома закрывали солнце. Жак сел в трамвай. Он неспешно тронулся, скользя по рельсам.


Автомастерская “All-Round Craftsman”
- Хелбут! Сколько раз тебе говорить, старые шины бросай за гараж! – орал начальник автомастерской, проходя с сигаретой внутрь – Чем у вас тут воняет? Бекер! Я давно не видел, как твои чёрные ручонки трудятся.
Он тяжело зашел в себе в комнату, бросив папку с бумагами на стол. Набрал нужный номер. Он тяжело дышал. Покачивался с трубкой у стола в руке. Утренний жар солнца проникал через ставни автомастерской.
- Да, да, у нас ещё четыре фуры. К вечеру успеем – кряхтел он в трубку.
Сел за стол.
“Таааак, Роберт Хелбут” – увидел он в списке.
Он вышел из комнаты.
- Хелбут! Ты меня слышишь? ****уй перетаскивай шины, или твой сынишка Генри помрет с голода.
Роберт поднялся с кресла и, засучив рукава грязной рубахи, выбежал на улицу.
- У нас ещё четыре фуры на сегодня ребята – медленно проговорил начальник, кашляя в платок. Измученные тела рабочих, уже запачканные в бензине закопошились.
Роберт перекидывал шины, думая о сыне. Весеннее солнце слегка грело. Он вынул из кармана брюк флакончик с виски. Опустошил его, занюхав рукавом рубахи. Мне уже лучше – подумал он. Гораздо лучше. По трассе проносились переполненные фургоны, груженные всяким хламом.
Они отдыхали, после того, как было закончено с третей фурой. Впятером они наблюдали за широкой трассой и бескрайними полями.
- Дома жрать нечего – жаловался Бекер.
- Как там сын, Роб?
- Не знаю, некогда им заниматься, я не знаю что с ним, непослушный какой-то, грубит матери…
- ***во воспитал – подметил третий рабочий.
- Недавно зашел ко мне какой-то еблан, почему, говорит, твой сын портит мою клумбу. Я сдержался, хотел съездить ему по роже.
Бекер рассмеялся.
- Да какой нормальный мужик будет возиться с клумбами?
- Это случайно не тот сад на Лонг-Айленде? – крикнул кто-то.
- Откуда мне знать, я там не был – ответил Роберт.
- Я слыхал, им заправляет одна баба, у неё типо были богатые родители. Крутая соска. Я бы загнал этой суке как следует – сказал один рабочий.
Последняя фура уезжала и вскоре скрывалась вдали пыльной трассы. Солнце опускалось ниже и ниже. Рабочие отдыхали, сидя у гаража.
- Роберт, ко мне живо! – крикнул начальник из комнаты.
Роберт прошел внутрь, закрыв за собой дверь.
- Ну что, давай садись – тихо сказал начальник, расстегивая штаны.
Роберт опустился на колени перед стулом. В вечерней темноте были слышны лишь всхлипывания и скрип мебели. Голова Роберта опускалась к паху начальника. Солнце садилось, оставляя прекрасные оранжевые тени. Они закончили. Начальник развернулся к окну. “Какой удивительный закат”, – прошептал он.



2



Вскоре Жак Гренуар работал за городом.
Каждое утро он набирал воды из медленно текущей реки. Напевая песни, он вальяжно расхаживал между клумбами и поливал цветы. Он любил часами лежать на земле и слушать, как медленно течет вода.
Ночами он размышлял о жизни в городе, расхаживая из комнаты в комнату. У него было слишком много свободного времени. Он чувствовал себя ещё более одиноким. Постепенно он начал разговаривать с розами. Каждой из пятидесяти роз и тюльпанов он давал имя. Он составлял список имен, чтобы их не забыть.
Под каждым именем он оставлял характеристику, чтобы отличить один цветок от другого. Он дотошно конспектировал каждый цветок, каждую его отличительную особенность. Он приобрел нужные ему книги по строению растений и искусству выращивания их. Так проходили его дни. Ему казалось, что будет длиться вечно.
Утром приехала Николь. В это время Жак поливал цветы. Он услышал звук автомобиля и вышел к дороге, встретив ее у калитки. Кремовые волосы спадали к хрупким плечам. Она стянула перчатки, слегка улыбнувшись. Осторожно она прошла во двор. Она легко и живо смеялась, вспоминая моменты из жизни. Они долго ходили между клумбами, и остановились возле роз.
- Какие яркие бутоны! Никогда такие не видела.
- Это особый рецепт - краснея, говорил Жак.
- Как тебе удалось получить такой цвет? Это удивительно, а какие у тебя тюльпаны! Даже прикоснуться страшно.
- Это ещё не всё мадам Бонне - повторял Жак и вёл дальше.
Они задержались возле отдельно расположенной клумбы в глубине сада. Колючие тёмно - алые розы как тотем выделялись в лучах утреннего солнца. Николь склонилась над ними, осторожно осматривая. Острые шипы покрывали корень.
- Какой странный запах. Это не запах роз.
- Это новый вид мадам, я экспериментирую.
Николь окинула взглядом клумбу.
- Пойдем в дом.

Она молча осматривала комнату Жака, медленно попивая чай. Она взяла в руки лежавшие листы бумаги и прочла вслух: "...роза Анабель". Жак вырвал листок. Краснея, он спрятал его в ящик стола.
- Извини... - тихо сказал он.
Минуту они сидели молча. Она взяла его холодную руку и положила на свои колени. Жак дотронулся рукой до её бледно – желтых волос.
- Тебе здесь лучше? - вдруг спросила она.
- Да, всё хорошо.
Уже стемнело, когда Николь собиралась уезжать. Она медленно приподнялась с кровати. Надевая юбку, она  вытянула бледные ноги. Подошла к зеркалу. Достала одну сигарету.
Жак прошел в комнату и присел на кровать, глядя в зеркало.
- У тебя прекрасная грудь, чего ты стесняешься?
- Она мне не нравится – тихо сказала Николь, протянув сигарету Жаку.
- Как там цветы без меня? – спросил Жак, улыбнувшись.
Николь рассмеялась.
- Они скучают по тебе, ждут, когда ты вернешься обратно.
“Мне нужно уезжать, так много дел” – сказала она, присев рядом.
- Может останешься? – спросил Жак, целуя её плечи.
- Нет, нет.
- Я вижу твои вены через бледную кожу вот здесь – Жак провел пальцем – и вот здесь.
- Мне нужно идти – прошептала Николь.
- Прошу, хотя бы на один день.
- Мне предложили место в Манхеттене Жак, там будет сад, у меня есть влиятельные друзья, которые мне помогут.
- Да к чёрту этот Манхеттен! Просто останься со мной и всё.
- Нет, извини – сказала Николь, вытирая ладонью слёзы.
“Если ты захочешь вернуться в город, то скажи мне” – сказала она, собравшись.
Николь уже собиралась уходить. Жак вырвал листок и корявым почерком написал адрес. Колючую розу он вместе с листком он поручил отправить в город.
Она завернула цветок, помахивая сухой кистью Жаку, и машина уносилась вдаль по оранжевым полям.
Приятным четвергом Жак прогуливался по злачному городу.  Погода стояла тёплая и влажная. Он посетил сад, где раньше работал. Ничего не изменилось. В киоске он купил газету. В колонке сообщалось, что вчера ночью отец, Роберт Хелбут, сын Генри и жена Джессика Хелбут скончались у себя в доме по неизвестным обстоятельствам. Жак поспешил по адресу.
Дом был опечатан. Во дворе стояло пару полицейских машин.
- Не удивительно, что этот алкаш сдох, мир стал чище, а, Бен? - полицейский, заполняя бланки, с улыбкой смотрел на контуры трупа.
Синеватый бушлат прикрывал вываливающийся живот. Гремя кобурой, он сновал меж трупов.
Двор похож на место для отходов. Забит машинами и мусором. С крыш капало. Запах сырого асфальта и помоев.
- Его женушка тоже там? - подошел второй, пыхтя сигаретой.
- Да, сын тоже мертв.
- Докинс! Давай быстрее. Забирай их на вскрытие!
Третий полицейский, гремя фотоаппаратом, поспешил к машине. Жак заглянул через окно в дом. Три трупа на полу. На тумбочке в вазе - роза.
- Ты что тут делаешь? - раздалось сзади.
- Ничего, я уже ухожу...
- Ты знал эту семейку? - спросил третий, убирая фотоаппарат в сумку.
- Нет, нет, не знал - промямлил Жак и быстро уходил.
Всю ночь Жак не спал. Тушил сигарету. Первую, вторую, третью... Лампа качалась, отражая дым и кривые тени. Весь следующий день он просидел в доме за книгами.



Полицейский участок.
- Следов от пуль нет…
- Следов от драки, разбоя?
- Тоже нет.
- Может он напился и подох как собака?
- Была экспертиза, в тот день он вообще не пил.
- Мне надоело расследовать дело какого-то алкаша и его семейки – протянул Бен, наливая кофе.
- Согласен – поддержал второй полицейский – что там с наркотиками? – спросил он, обращаясь к Дэвиду.
- Ничего. Он ничего не употреблял в ту ночь, и это странно для такого…
Дверь участка отворилась. Вошел пожилой  мужчина в пальто, с облезлым шерстяным воротником.  Он снял очки и присел рядом. Его грузное тело едва помещалось на стуле. Он пригладил рукой седые редкие волосы. За окном лил дождь.
- Нашел что-нибудь? – спросил Бен.
- Есть один паренек – хрипло начал он – сын Роберта, дак вот, этот засранец портил клумбу одному садовнику.
Он на секунду замолчал, взглянув в окно.
- Дэвид, Бен – поезжайте к начальнику этого Хелбута, это автомастерская за городом и узнайте всё про этого садовника, а также про друзей Роберта.
Они оба нехотя встали. Накинули бушлаты и направились к выходу.
- Не работа, а дерьмо – провопил Бен, хлопнув дверью.
Они залезли в машину. Шевроле прогнулся под их телами. Рация захрипела, выдавая пока что неясные обрывки фраз.
- Погоди, тааак – кряхтел Бен, круча регулятором громкости.
- Что там?
- Что-то в Бруклине…убийство…нихуя не понятно.
- Слышал, что нам сказали? Нам нужно к начальнику Хелбута.
Дэвид с трудом завел машину. Они медленно пересекли шлагбаум, свернув на заполненные пробками улицы.
- Я хочу завязать, Дэйв.
- Ты про что?
- А ты как думаешь? Про эту сраную работу.  Знаешь, что выдала мне жена? – протянул Бен, остановившись – что я мало уделяю ей внимания.
Дэвид переключил станцию.
- Да я, бля, целый день работаю, начальство **** меня в задницу, понимаешь, Дейви, меня могут вызвать когда угодно, и никого не ебет, что у меня семья. И тут я прихожу домой, сажусь на диван, чтобы отдохнуть, беру пива, а она начинает закатывать истерику прямо перед детьми бля. В десять вечера. Я пытаюсь ее не слушать и посмотреть гольф.
- Это пройдет, приятель – утешает Дэвид.
- Мне кажется, это никогда не закончится. А по телику одни и те же ****ьники, всё одно и то же, жирные негритянки на пособии рассказывают про тяжелую жизнь, про дискриминацию чёрных, а вы посмотрите на мою жизнь бля.
Из динамиков донесся хриплый голос.
- Че это играет?
- Это Нирвана, моя дочь слушает эту группу – сказал Дэвид.
- Я слышал, тот парень застрелился года два назад.
- Ага.
-Я б тоже застрелился Дэйви, **** я такую жизнь, вот прям завтра и застрелюсь.


3

Вечером Жак вздрогнул от гудка машины. Спрятав листы в ящик, застегнув рубашку, он выбежал во двор. Кузов полицейского шевроле импала, у ограды полноватое, как мешок, тело лет сорока, в темной шинели, сползающей к ногам. Детектив изящно махнул ксивой.
- Жак? - резко спросил он
- Да, это я.
- Вы были знакомы с семьей Роберта Хелбута?
- Нет, а что-то случилось?
- Да, давайте обсудим это в доме.
Детектив выложил бумаги на стол. Из правого кармана клетчатого пиджака он достал ручку. Сделав глоток чая, он оглядывал комнату.
- Роберт Хелбут скончался несколько дней назад, а также его жена и сын Генри, но самое странное, - тут он задумался, взглянув на рваные обои, - что обстоятельства смерти этой семьи всё еще не известны. Можно было бы списать всё на алкоголь, вы знаете Жак, почему спортсменам запрещено пить до тренировок?
- Как к этому причастен я?
- Видите ли, Роберт Хелбут тем днем не пил вообще. Кем он для вас являлся?
- Никем, я не знаком с ним.
- Его сын Генри портил вашу клумбу, не так ли?
- Да, но я не знал, что он его сын.
- Вы наведались к Роберту, но он нахамил вам, - детектив улыбнулся, обнажив ровные зубы, - и вы решили разделаться с семьей Хелбута раз и навсегда, - он встал и положил тяжелую пухлую руку Жаку на плечо, - как вы это сделали?
Жак был загнан в тупик. Его влажные глаза бегали по пуговицам шинели детектива, боясь подняться выше пурпурного галстука, встретить массивный подбородок и взгляд. Чай детектива остывал.
- Это цветы
- Что?
- Цветы, которые я выращивал…
- Вы меня разыгрываете? Я не намерен слушать ваши бредни, господин Гренуар.
- Я долгое время экспериментировал с новым видом роз…
- Довольно! Вы прекрасно понимаете, о чём я!
По правую руку от Жака стояла фарфоровая ваза. Он схватил ее и днищем ударил детективу в висок. Тот медленно повалился на пол, тяжело кряхтя. Он вынул из кобуры револьвер. Одна пуля пробила потолок. Жак, навалившись всем телом, пытался душить старика. Взяв в руки вазу, он нанес детективу несколько ударов, проломив череп.
Он карикатурно развалился на холодном пыльном полу. Из продавленного носа и разбитого лба медленно текла темная кровь. Но он улыбался, тяжело дыша.
- Ты такой же урод, как и я. Прими же свое уродство, Жак.









Труп он закопал среди клумб. В  саду с дикими розами.








4

Он запрыгнул в полицейскую машину и понесся к мадам Бонне. Старый “шевроле” глотал пыль оранжевых полей. Тёплый воздух обдувал грубое лицо садовника. Слёзы текли по его щекам и тут же засыхали от ветра. В его животе засела густая тревога. Он въехал в город, свернул на Лонг-Айленд и остановился у дома мадам Бонне.
В саду цвели розы. Он больше не мог на них смотреть. Пахло сиренью. Небо окрасилось в бледно-розовые цвета. Кремовые волосы Николь. Сзади – красный кирпич. В руках ее – надкусанное лиловое яблоко.
- Ты уедешь со мной сегодня? – спрашивает Жак.
- Что случилось?
Он прошел внутрь. Сел на замшевый диван. Налил виски. Кубики льда постукивали в стакане. Выпил залпом. Николь села рядом.
- Я не могу больше оставаться в городе.
- Что ты натворил Жак? – она кладет руку на его плечо – Жак, посмотри на меня, что случилось?
- Я урод. Я убил человека. Я такой же урод и трус.
- Боже…Жак.
- Я убил полицейского  и еще…и еще ту семью, и всё это из-за этих цветов.
Он выбегает в сад и начинает топтать розы. Изящные их бутоны смешиваются с землей. Руки Жака по локоть в крови от шипов.
- Остановись Жак!
- Это всё цветы! Эти уродливые цветы!
Жак рвет их с корнями. Вытирает кровь об штаны. Розоватое небо покрылось тучами. Николь не могла сдерживать слёзы.
























Жак Гренуар был убит, оказывая сопротивление полиции.