1

Что-то дрогнуло, и мы в очередной раз взмыли в воздух. Летая по всей коробке, мы падали то там, то сям, издавая при этом разные звуки. Вон Джовано с братьями скачут. Вверх-вниз, друг за другом, будто прыгают на батуте. А звуки всегда кажутся неправильными, звучащими не сюда, а будто бы отсюда, наружу. Иногда мне кажется, что это нечестно – пляшем мы, а звуки слушает кто-то другой. Да что они вообще знают о трудностях нашей жизни! С такими мыслями я танцевал, повинуясь чужой воле. Когда всё закончилось, я твердо решил для себя, что пора что-то менять и отправился к Феруччо. Он был самый старый и самый мудрый из нас. И пахло от него всегда приятно. Апельсинами.
- Что заставляет тебя хмуриться, малыш?
- Феруччо, ты танцуешь дольше нас всех, поговаривают, что ещё с самого появления этого места.
-Поговаривают, - кивнул Феруччо своей большой покрытой чёрными кудрями головой.
-Но ведь нельзя же всю жизнь так! – неожиданно даже для самого себя вскрикнул я. – Должен же быть способ жить по-другому.
- Должен… - задумчиво произнёс Феруччо, почёсывая свой орлиный нос.
- Знаю, я выберусь отсюда. Давно об этом мечтал. Выберусь назло всем, кто говорит, что это невозможно. И тогда-то точно всё будет хорошо!
- Всё будет хорошо, - сказал Феруччо и улыбнулся.
- Какой же ты мудрый, Феруччо. Спасибо тебе.
Теперь я был полностью уверен в своем замысле. Даже мудрец Феруччо сказал, что всё будет хорошо. Но я был не дурак. Я знал, что один не справлюсь. Именно поэтому я направился к Базилю. Базиль был моим старым другом и во всем меня всегда поддерживал, даже в самых бредовых идеях. А когда я расскажу ему свой гениальный план, то он просто не сможет отказаться.
- Ну-у-у, не знаю.
- Как не знаешь, Базиль? С твоей кошачьей ловкостью и моим острым умом мы в два счета окажемся снаружи.
- А если там, снаружи, ничего нет?
- Что ты такое говоришь? Опять Фильо наслушался? Да даже если и нет, мы сами возьмём и построим всё что захотим. Пойдём, бери свой гаечный ключ.
- Ладно, уговорил. Идём.
Я закинул мешочек со всем самым необходимым за плечо, и мы выдвинулись. Чтобы в дороге не было скучно, напевали песенки и шутили шутки. Добрались мы уже к утру. Мы стояли на стыке двух большущих плит черного цвета. За ними пробивались лучики белого света.
- Вот видишь, как там может ничего не быть? Доставай фомку.
Базиль, кряхтя, достал из своего мешка фомку и вставил её в щель между плитами. Движимые жаждой открытий мы навалились на неё и давили что есть мочи. К моему удивлению, плиты действительно поддались нашим усилиям и на секунду разошлись. Мы с Базилем переглянулись и нырнули в проём. Какая же красотища была вокруг. Белые стены с узорами в виде летящих птиц. Канделябр с, казалось, тысячей свечей. Два большущих окна, в которые дул летний ветер и светило солнце. Это было прекрасно. За черно-белым агрегатом, который стоял в центре залы, сидел мальчик, одетый в белую рубашку и серые брюки. На вид ему было лет 9. Он выглядел озадаченным. Он совершал какие-то движения руками и все больше хмурился. Мы с Бэзилем подлетели поближе, чтобы посмотреть что же не так. Юнец раз за разом нажимал на клавиши на агрегате, но они отказывались производить какой-либо звук.
- Ма-а-ам, - протяжным высоким голосом прокричал мальчик. – Тут две клавиши сломались.