Бледно-белый

Начать я хотел бы с того, что прямо сейчас я не имею ни одного сраного понятия, почему публикую это здесь, в /x/, или почему вообще это публикую. Может, потому что боюсь умереть или что-то типа того. События, о которых я расскажу, случились полтора месяца назад, в Шенондейле (или Шеннондейле?), в Западной Вирджинии, хотя написал я эту историю около двух недель назад. Мне просто все это время не хватало смелости опубликовать эти слова, пока вчера не случилось то, что случилось.
История начинается в позднем сентябре, когда мы с родителями поехали к одним своим родственникам, которые пригласили нас отметить то, что одна из них (тетка по имени Дэйзи) срубила в какой-то билетной лотерее выигрыш в две тысячи баксов. Они жили в настоящей заднице мира - одной засраной области Шенондейла, которую жители Чарльз-Тауна, Шефердстауна и Рэнсона (тех городов Западной Вирджинии, в которых, как считалось, реднеков было меньше всего) любили называть "Блеском Нищеты". Она стояла на самой верхушке горы и представляла то, что представляли себе все, кто слышал эту фразу - ветхие лачуги и ржавые, сотню раз перестроенные трейлеры. Абсолютно все там было покрыто этими убогими десятилетними рождественскими гирляндами, потому что жители - вонючие бомжы и нищие - были, конечно же, ужасно заняты, что хотя бы их убрать. Вид у них был как у ребят, участвующих в шоу "Избавление от дьявола". Вокруг нет ни рек, ни каньонов. Наши тамошние родственники были убежденными последователями близкородственного размножения - трахались прямо друг с другом. Мы не называем их "тетя", "дядя", "как-бы-там-ни-было-еще", просто родственники. Они не ужасные люди - просто абсолютная, скучная деревенщина, которую обычно показывают в дешевых сериалах.
Итак, мы сидим в этом богом забытым трейлере. И это полный отстой. Там собралось где-то восемь человек из их тусовки плюс я, мой отец, мама и моя сестра. Сидим там уже два часа. Мама тут же отобрала у меня телефон, чтобы я смог "почувствовать время, проведенное со всей своей семьей" (что, на самом деле, была полная чушь - все это время мы только и делали, что ели какую-то лапшу в кипятке и смотрели гонки "Наскар"). Спустя, наверное, шесть часов этого говна, за десять минут до того момента, когда мы бы уже оттуда ушли, начался дождь. Мы уже знали, какие на горах могли быть стремные дороги, поэтому решили подождать, когда дождь закончится. Прошло два часа. За окном темно как в аду, на часах десять вечера, а территорию вокруг трейлера уже угрожало затопить. К тому времени я забрал телефон (сигнала на котором, конечно же, не было) и играл в Тэтрис, "Поймай их по-техасски" и прочую муру, когда вдруг услышал, как в соседней комнате начинает орать мой отец.
Я пришел туда. Оказалось, что они недавно похоронили своего сына, Томаса, где-то во дворе, и теперь сказали отцу, что боятся, как бы вода вы вымыла его тело из ямы. Ему было шесть; его задрала собака, а они даже не вызвали копов. Просто похоронили его на заднем дворе, словно домашнего щеночка. Отец начал на них кричать - и вполне заслужено, потому что, ну, знаете, у нас тут двадцать первый век и все такое. Все они заявили, что разберутся с этим утром. Мои родители сказали мне и моей сестре спать в одной комнате. Мы так и сделали. Никто из нас не думал, что это они убили Томаса или что-то типа того, поскольку они были очень спокойными и мирными - у них даже никаких ружей не было кроме той старой двухстволки, висевшей где-то в комоде. Несмотря на это, мы были до смерти напуганы и решили вызвать копов как только доберемся до города.
Итак, было около трех ночи, и я не мог заснуть. Электричество вырубало в пятый раз за ночь и зарядить свой совсем севший телефон я тоже был не в состоянии. Но что хуже всего - из моего окна была хороша видна маленькая могилка Томаса. Крест, стоявший на ней, и все такое. Тут я понял, что если они беспокоились по поводу того, что его тело может вымыть водой из могилы, то глубоко он закопан быть не мог. Поэтому я и глаз не отводил от бугорка, все глядя и глядя через стекло. И тогда я увидел самую худшую вещь во всей своей жизни.
Что-то кралось через деревья, росшие перед самым домом.
Я попытался присмотреться, но ничего разглядеть не смог, потому что шел настоящий ливень. Через несколько минут я решил, что через лес, шагая то правым, то левым копытом, бок о бок шли две бледно-белые лошади. Но потом оно вышло на луч лунного света, и я увидел, что все это - единая тварь, похожая на человеческий торс, но только шире. Оно наконец полностью выбралось из-за деревьев, и я разглядел, что у нее было около шести ног - что-то среднее между лапами жука и копытами лошади. Две руки, на том же месте, где они и должны были быть, но на целых пол фута длиннее, чем любая человеческая рука. Голова у твари была лысой, но лицо у нее было как какая-то маска с маскарадного бала. Этот чертов вздернутый кверху бороздчатый лоб и нос, похожий на вороний клюв. Глаз у существа и не было... только впадины на тех местах, где они должны были быть. Кажется, под хоботком, тянувшимся из-под них, у него был человеческий рот. Но что меня до сих пор повергает в дрожь, это то, что у него, кажется, был еще и пенис - какая-то срань, которая висела у него под животом, там, где у нормального человека был член.
Тварь шла медленно, даже изящно, и пока шла, издавала эти тихие стуки, похожие на "топ-топ". Она, должно быть, была в семь или даже восемь футов ростом, хотя по шагам можно было подумать, что веса в ней было, кажется, самое большее - сто пятьдесят фунтов. Она направилась к могиле Томаса, и тут я, наконец, выбрался из того транса - или какую там срань нагнала на меня эта страшила - и просто закричал. Моя мама проснулась первая. Я сказал ей посмотреть в окно. Она подбежала к нему и, наверное, сперва даже не поняла, на что смотрит. Спустя минуту, существо опустилось на колени и руками принялось рыть могильную землю. В комнату ворвались мой отец и Джаспер. Джаспер чуть не грохнулся в обморок. Но тут же заверещал как девчонка и выбежал из комнаты, крича своему отцу: "Оно здесь! Оно пришло, оно снаружи!"
Я снова выглянул в окно, увидел, как существо яростно разбрасывает во все стороны огромные комья земли. В доме послышался звук беготни - думаю, они искали свою двустволку. Тварь разрыла в могиле дыру и схватила, как мне показалось, тело Томаса, держа рукой одну его ногу. Потом тварь развернулась и, вроде бы, поскакала обратно в лес. Треск веток разносился по всей округе. А потом все мы услышали это.
Детский плач. Звук, как будто ребенок хлюпал носом и плакал, в том самом направлении, куда убежало существо.
Мы уехали из их дома сразу же, как прекратился дождь, часов в пять утра. Кажется, мы никому из них даже и не сказали, что уезжаем. Ехали до самого Рэнсона, остановились только один раз, чтобы заправиться. В пути никто и слова не произнес. С тех пор моя семья отказывалась об этом говорить; однажды я как-то попытался поднять эту тему, просто чтобы убедиться, что это был не сон. Отец тут же сказал мне заткнуться к чертовой матери. Я так и поступил. Эту историю я написал спустя три недели после того случая, но тогда я только сохранил ее в текстовом файле и больше к ней не возвращался. Никогда не заговаривал об этом ни с кем из своих друзей, пытался только полностью выкинуть это из головы, до смерти упиваясь бухлом всякий раз, когда про себя вновь возвращался к тому дню. По большей части это и вправду работало, пока не наступил вчерашний день.
Видите ли, я работаю на той заправочной станции в Рэнсоне, с восьми вечера до трех ночи. Стою за кассой, убираю там все, выношу мусор. Вчера, когда я нес мусорные мешки к баку, стоящему за заправкой, чтобы утром их забрал мусорщик, я услышал то, что, как я сперва подумал, было бубнежом какого-то наркомана, залезшего в бак. Я пару раз крикнул, чтобы кто бы там ни был сейчас же отсюда убирался, пока я не вызвал полицию. Но когда я подошел к мусорному баку, я вдруг вновь услышал те же самые гулкие шаги. Как "топ-топ". Копыта, или ноги, или чем бы, черт их подрал, они ни были. Я сию же секунду развернулся на сто восемьдесят градусов, зашел в магазин и спрятался за кассой. Глянув на монитор охраны, я заметил какое-то движение, с самого края экрана. Что-то, отбрасывавшее огромную тень, уходило из поля видимости камеры наблюдения. На секунду мелькнул только... не знаю, локоть, наверное, или колено. Бледно-белая конечность, тут же исчезнувшая с монитора.
Это, должно быть, была та же самая тварь. Я подождал, пока она уйдет. Спустя несколько минут и правда стало тихо. Я проснулся в шесть часов утра, лежа под прилавком. Меня разбудил мой менеджер, глядевший на меня так, словно я был убитый вхлам нарколыга. После этого я поехал домой и допечатал эту историю.
Вот и все.