Двадцать седьмого февраля 1815 года дозорный Нотр-Дам де-ла-Гард дал знать о приближении трехмачтового корабля «Джелц», идущего из Смирны, Триеста и Неаполя. Капитан этого корабля, Фицджеральд Ван Кастер, был необычный по своей натуре человек. Он был очень добрым и вежливым и, видимо поэтому, был хорошим //манипулятором// и //организатором// [всё вплоть до этого неплохо, но оба канцелярских слова надо заменить], что очень помогало ему в работе. Фицджеральд был капитаном уже 35 лет. Он с детства все своё время проводил в море. Он ходил на том же корабле, на котором направлялся в Нотр-Дам-де-ла-Гард, со своим отцом. После его смерти "Джелц" перешёл сыну по наследству. Как и его отец, Фицджеральд умел оказывать влияние на людей и легко заводил друзей. //Это и послужило причиной набора// [Острый приступ канцелярита] такой хорошей и верной команды.
Несколько человек оставались служить на корабле еще со времен плавания отца Фицджеральда. Кто-то из старого состава погиб в море, кто-то ушел из жизни естественной смертью, кто-то подался на другие корабли, не поверив в юного капитана. Но те, кто остался, доверяли Фицджеральду и знали, что он перенял смелость, настойчивость и решительность своего отца.
Новую команду, еще будучи молодым, капитан набрал в Англии, откуда был родом он сам. Фицджеральду посчастливилось найти компаниюмолодых парней в Ливерпуле, в таверне, где он отдыхал после сильного шторма. Все они были как на подбор: сильные, крепкие, молодые и не без мозгов, да и плату брали маленькую. На лицо все похожие, будто братья, вот только откуда родом и чем промышляют они не говорили. Сказали лишь, что торчат в этом мерзком городе уже неделю без работы. Но тогда капитан на это не обратил внимания. Обрадовавшись, что заключил такую хорошую слелку, он //стал  более оптимистичен// [может, хватит уже?] насчет шторма и договорился с новоиспечёнными матросами встретиться на причале следующим утром. Они разом кивнули, ничего не сказав. Но Фицджеральд даже на такое странное поведение не обратил внимание. Тогда ему и в голову не пришло задуматься, почему их до сих пор не нанял другой капитан.
На следующий день Фицджеральд пришел на причал. День был ясный и теплый, шторм на удивление быстро закончился, не успел капитан это осознать, как встретил около дюжины, как один высоких, сильных брюнетов [ты так описываешь, что складывается ощущение, будто это не те ребята из таверны, а какие-то другие]. Они стояли в шеренгу и смотрели на подходящего к ним капитана. Фицджеральду от увиденной картины стало не по себе. Ну, по крайней мере требуют не так много, как другие.
Пока капитан стоял и смотрел на свою новую команду, а они стояли смирно и, не моргая, смотрели на него, к ним подбежал молодой парень, пониже их ростом, блондин, неопрятного вида, будто он только что проснулся в стоге сена после бурной ночи. Судя по татуировке, что едва выглядывала из-под порванной рубахи, этот молодой моряк был пиратом. Видимо, он узнал в таверне, что Фицджеральд набирает команду, но был слишком пьян, чтобы подойти и записаться к нему.
Этого пирата звали Малкольм. Три года он драил полы на "Святой Марианне", пока одним туманным утром их не встретил английский флот. Больше половины команды  включая капитана полегло в бою. Большинство из выживших повесили на показательной казни на площади. Всего в тот день было казнено около сотни пиратов. Молодого Малкольма вместе с пятью такими же молодыми пиратами посадили в тюрьму на три года, чтобы те, по словам губернатора, подумали над своей судьбой и встали на верный путь.
Он был трудолюбивым и верным, впрочем, как и все из его команды. Ему посчастливилось попасть на один из лучших пиратских кораблей, хоть и уборщиком. Все члены команды, в которой был Малкольм, были опытными, повидавшими многое в море, пиратами. Под командованием своего капитана, они разгромили не одно торговое судно и разграбили не один порт. Все, что им было надо — это ром, золото и распутные девки [как-то не вяжется всё это с 1815 годом, разве тогда ещё были такие отвязные пираты?].
А вот чего им не надо, и, соответственно, чего они не любят – это оставлять работу недоделанной, особенно вот этот самый Малкольм, и особенно – по разным причинам – эту работу.

...