Сессия 21.

- Как себя чувствуешь, Клат? - подсел к вам на диван Кикбит, пробудив вас из состояния полудрёма. Добравшись до "Харвест", вы на некоторое время отстали от всех и дали себе возможность перевести дух после затяжной, выматывающей битвы, завалившись в гостинную, при этом подсознательно опасаясь ненароком заснуть. В результате, вы полчаса в непрерывной прострации сверлили стенку пустым, стеклянным взглядом, пока разговоры ваших друзей жужжали в ушах неразборчивой кашей, до которой вам тогда не оказалось дела.
- Как у тебя такие фейерверки получаются, и ты ещё и сам не ведаешь, как? - с нервной усмешкой подивился друг, беззлобно ткнув вас в бок копытом. - Ты нас случайно всех во сне в Клаудсдейл прямым рейсом не отправишь, разойдясь не на шутку?
- Кик, тебе случайно не кажется, что Аспид что-то утаивает от нас? - серьёзно обратились к пегасу вы, отставляя шутки в сторону. - Меня почему-то не покидает ощущение, что он явно знает больше о происходящем, но по какой-то причине сознательно не хочет делиться с нами всей информацией.
- Знаешь, - явно охладел товарищ, опустил уши и грустно засопел, отводя разочарованный взгляд в сторону. - С одной стороны, меня это тоже волнует... Но когда вспоминаешь, что от этого же пони сейчас зависит вся наша дальнейшая жизнь, и если он, как в дешёвом приключенческом кино, внезапно накинет на себя злодейский плащ и накладные усы, бравируя тартарским хохотом, то нам самим будет не до смеха просто потому, что у нас нет никакого видимого выхода из предполагаемой ситуация... Становится тяжко. Столь тяжко, что думать об этом расхочется. Мы не можем просто взять и пригрозить ему уйти, он какой-нибудь новый фокус из рукава достанет. Да и изначально идея глупая - он, считай, своей "особенной змеиной магией" нас всех держит в узде, чтобы мы не потеряли рассудок и не учинили погром, как эти бедолаги...
- Но с какой целью он делает это? - не унимались вы, не получив внятного ответа. - Вспомни его слова о том, что он на всё готов пойти ради достижения своих целей. Кстати, я почти уверен в том, что он попросил нас с тобой предоставить анализы лишь для того, чтобы мы впоследствии приняли участие в этом его эксперименте с журналюгой. То, что у него якобы возникли какие-то подозрения, было просто предлогом - он ведь прекрасно знал о том, что все буншин стерильны. Понимаешь, да? Аспид спланировал всё заранее. И сейчас у него наверняка есть какие-нибудь догадки о том, что это за тип взял клинику под контроль и учинил там всё это. Но он не считает нужным делиться ими с нами.
- Дискорд его знает... - фыркнул жеребец, настороженно поглядывая на входную дверь в гостинную. - Знаешь, меня удивляет ещё и то, насколько легко нам даются победы над такими же буншин, как и мы. Против нас стояло двадцать, тридцать, пятьдесят одержимых, а мы им задали такую трёпку, будто всю жизнь посвятили шлифовке мастерства умерщвления! - воскликнул соратник. - Я уж не знаю, или же мы такие особенные, или Аспид нас тайно накачивает дополнительной силой, но есть один момент... - потёр подбородок диджей. - Когда я поинтересовался у самого Аспида про наши слишком выдающиеся таланты, он ответил, что с каждым поверженным врагом, буншин обретает значительную часть могущества этого самого врага, становясь куда более угрожающим. Я тогда подумал, что это всего лишь метафора, но глядя на тебя сегодня... К тому же, если учесть, что этому змею известны способы контроля носителей... Выходит - он либо хочет создать непобедимый отряд, который он, скажем... Натравит чуть ли не на Сестёр, когда они соизволят вернуться, либо... подождать, когда мы из зелёных новичков разрастёмся в действительно свирепых крушил, и тогда уже напасть на нас... - осознавая возможную правдивость своих весьма необнадёживающих догадок, пегас тревожно обернулся на вас. - Только вот, насколько же он сам силён, чтобы решиться на подобное?
- Ему необязательно быть сильным для того, чтобы победить нас - своей схемой Объединения он может попросту заблокировать любому из нас способность превращаться в супер-формы. Но, должен признать, обе твои версии меня действительно пугают. Если ещё учесть, что он способен заглядывать в будущее с помощью Аншин, по части погружения в который он походу стал мастером... - поразившись домыслам соратника до глубины души, вы спасительно взялись за свои щёки холодными копытами, лишь бы согнать с себя наваждение страха беспомощности. - Мда, совсем не радужные у нас всех перспективы...
- Кстати, о мрачном... - цокнул языком Кикбит, придвигаясь поближе к вам. - Эта наркота, Эффиджи... Нам именно по поводу неё проводили лекцию о вреде всякой наркотической дряни. Сразу после того, как в эту же больничку засадили Вирдена... Это дерьмо принимают те, кому мучительно жить в одиночестве, а друзей они так и не нашли. Или те, кто наоборот, нашли, провели с ними лучшие годы своей жизни, а потом их трагически потеряли. Этот "бич молодёжи", как его в газетах писаки обозвали, начал распространяться в аккурат после катастрофы в Бойлингстоуне. Тогда многие тысячи жителей Эквестрии утратили своих родных и близких. Стольким нуждающимся в поддержке было необходимо душевное... "болеутоляющее"... и эти глупцы его нашли. "Или тот, кто провёл с другом лучшие годы своей жизни, а потом их трагически потерял..." - в раздумьях повторился друг, нахмурившись и опустив померкший взгляд в пол. - Надеюсь, Расти в порядке, не напортачил чего сгоряча, после моего отъезда...
- Не волнуйся, Кик: если твой друг был достаточно умён, то вряд ли пошёл бы на такое, - вы тёплыми словами попытались утешить опечаленного друга. - Но кто занимался распространением этой дури? Какая-нибудь криминальная подпольная организация?
- Наверное... - несведуще покачал головой пегас. - В криминальных газетах Филлидельфии часто всплывали новости, как доблестная стража задержала очередного "торговца смертью"... - от озвучивания до тошноты приторного и избитого изречения жеребца передёрнуло. - Кстати, наталкивает на не особо приятную мысль о том, с кем наша говорящая волчица вполголоса болтает, когда вокруг никого нет...
- Думаешь, она тоже сидит на этой дури? - удивились вы наблюдению. - Впрочем, нельзя и такой вариант исключать. Ладно, я пойду немного развеюсь, а то от всех этих разговоров только ещё больше не по себе становится, - вы поднялись с дивана и напоследок глянули удручённому товарищу в тусклые глаза. - Не падай духом, дружище.
- Ты тоже держись, Клат, - улыбнулся пегас, согретый поддержкой и сочувствием пони, которому он уже столько всего успел доверить...

И снова вы застали Фиери в гордом, молчаливом одиночестве. Расположившись на лавочке в беспонном закутке, пегас погрузился в свои столь же безрадостные мысли, сколь оказались и ваши рассуждения пять минут тому назад. Делая глубокий, отрезвляющий вдох, жеребец в теле кобылки поднял голову на вас и приветливо ухлыльнулся уголком рта, пригласительно подвигаясь и уступая вам место.
- Привет, Клат. Я тут сижу и не перестаю удивляться, насколько эта чума уродует пони, как ей угодно. Только посмотреть стоит на этого безголового выродка - тошно становится. Ещё и цепей на себя откуда-то навешал...
- Ты прав, зрелище не из приятных. Хорошо, что нам с тобой удалось сравнительно быстро с ним разделаться, пока он ещё во что-нибудь не превратился, - вы подсели к соратнику, встречая его похвалой. - Круто ты его отделал, кстати. Знаешь... - в неловкости заёрзали на месте вы. - У меня есть одна теория насчёт буншин, но я пока не уверен на сто процентов в том, что она верная. Даже не знаю, стоит ли её высказывать...
- Ну так, делись, коль есть, - оживился Фиери, поворачиваясь к вам. - А то Аспид нам и так ничего о буншин детально не объясняет...
- Хорошо, я попытаюсь объяснить, - собираясь с мыслями, начали рассказ вы. - Что мы знаем о буншин? Это мутировавшие пони и другие разумные существа, которые были изменены энергией Соран. Но становятся буншин все пони по-разному. Кто-то превращаются в них, когда их жизни угрожает смертельная опасность, как это произошло с сотнями пострадавших от взрыва бомбы на вокзале. Другие становятся буншин под действием наркотической зависимости, когда тоска по утерянным родным и близким заставляет пони обратиться к употреблению всякой галлюцинногенной дряни, как пациенты в этой клинике. И есть ещё такие, как мы. Те, чья жизнь не подвергалась смертельной опасности, кто не висел на волоске от гибели, но при этом все равно стали буншин. Потому что в глубине души каждый из нас по какой-то причине чувствовал себя несчастным и желал лучшей жизни. Так было со мной, с Киком и Селл, со Стоу, с этими двумя инвалидами, наверняка и у Дефта с Шебой и Матутеро свои проблемы были. Но вот только... из всей этой картины... - вы взглядом указали на товарища. - Явно выделяешься ты, Фиери. Ведь судя по тому, что ты мне рассказал, твоя жизнь наоборот наладилась после того, как ты ушёл от матери и начал профессиональную карьеру бейсболиста. Поэтому-то я и склоняюсь к версии о том, что эта теория не может быть верной.
- Эх... - тягостно вздохнул Фиери, пряча глаза в копыта и стискивая зубы до предела, сопротивляясь душевной боли, что причиняют невольно всплывающие в голове воспоминания. - Скорее всего, ты близок к правде, Клат. Я тебе... Я тебе кое-что так и не поведал. Прости меня, но после всего говна, что я ранее пережил... Я не смог снова это воспроизвести в своей памяти, хоть случилось оно совсем недавно. Не потому, что я тебе не доверяю. А потому, что я не хотел признавать свой объявившийся позор после того, как он снова прояснился... На определённом этапе своего взросления, до того, как моё бедствующее положение обнаружил Грейтстад, в ещё пока бессознательном возрасте, моя мамаша пичкала меня какими-то сверхдорогими и навороченными медикаментами на гормональной основе. Мол, как выяснилось позже, это предназначалось для того, чтобы мой организм сам себя постепенно перестроил в кобылу с наступлением полового созревания. Но потому, как я активно начал заниматься физическими нагрузками, действие этой дряни оказалось подавлено, и развивался я так, как и должен здоровый, увлекающийся спортом жеребец. Моя мамаша тогда решила пойти на куда более радикальные меры - хирургическое вмешательство. Слава Сёстрам, что тут за меня вступился Грейтстад... Но эту историю ты уже знаешь. Так вот, - тяжело вздохнул пони, стискивая копыта и нутром чувствуя, как он неминуемо приближается к той части рассказа, которую нестерпимо сложно и больно, но нужно выложить перед товарищем, столь искренне и настойчиво стремящимся помочь. - Прошло уже Дискорд знает, сколько времени, как я об этом забыл и спокойно жил своей жизнью. Но буквально месяц назад, со мной... Эх... Со мной произошло то, что я никогда бы не смог предугадать. Всё началось с периодических приступов усталости, слабости, падения интереса к своим увлечениям и нарастающей апатии. Стал сентиментальным, как сопливая кобылица, начал всё чаще и чаще плошать во время тренировок и матчей. А когда проводился очередной медосмотр всей команды, выяснилось... - лицо Фиери исказил ужасающий всплеск неутаимой ярости и досады. - Это дерьмо, которым меня накачивали в детстве до отвала, дало наконец свои сраные эффекты, которые мне жира в бёдра наложили и сопли под нос пустили, как долбанной плаксе! С этим говном ещё можно участвовать в городских соревнованиях, не вопрос! Но на междугородние, а уж тем более, чемпионат Эквестрии, о котором я ещё с начала своей болезни бейсболом мечтал, теперь дорога закрыта! Навсегда!!!
Рявкнув во всё клокочущее горло, жеребец от души врезал копытом по стене. Вздрогнув, пошатнувшись и громыхнув, кирпичная кладка оказалась рассечена глубокими трещинами, просыпающими пыль на пол. Грохот удара стремительно разнёсся по всему коридору, грубо нарушая спокойствие, дарованое уютным уголком.
- Я тогда для себя твёрдо решил, что выжму из себя все соки в будущих тренировках, - ядовито прошипел сквозь зубы взбешённый товарищ. - Я отточу свою силу, реакцию и навыки до таких высот, что когда получу возможность показать их комиссии, сдав нормативы и достигнув результата, близкого к рекорду, они обалдеют, костьми лягут, но пропустят меня на все соревнования, о которых я смел мечтать! Я каждый сёстров день пахал, как проклятый, выкладываясь на все сто процентов и не жалея себя, вспоминая о своей сраной мамочке и двигаясь дальше! Я приложил к себе все возможные усилия, пытаясь выправить положение неврачебными методами, ибо лечение означало приём конских гормонов и сродных препаратов, а это воспринимается медкомиссией, как допинг для мышечной массы, за которую грозит дисквалификация. Я...
Не выдерживая давления мучений извне, жеребец закусил губу и стиснул дрожащие веки до предела возможного. Из уголков воспалённых, покрасневших глаз брызнули слёзы горечи израненной души, столь долго переносящей все невзгоды и падения, что предвещала собой нелёгкая жизнь того, у кого захотели отнять выбор судьбы и кто забрал его себе в неоправдано жестокой борьбе.
- Даже если бы моя мамаша сдохла и не воскресла... - просипел сломленный жеребец. - Эта сука бы всё равно смеялась над моим горем...
- Чтоб мне в Тартар провалиться... - оглоушенно вымолвили вы, затаив дыхание. - Даже не знаю, что тебе сказать, друг. Никакие слова тут не помогут. Пожалуйста, прости меня за то, что заставил пережить эти воспоминания снова.
С искренним чувством вины, вы всё же пересилили себя и положили товарищу копыто на плечо, стремясь хотя бы как-то смягчить душевные страдания безутешного, которые и врагу не пожелаешь. Вы с таким трудом силились найти выход из совершенно безвыходной ситуации, пробуя и один подход, и другой - но ничто не срабатывало, оборачиваясь лишь бесплодными попытками исправить то, что находится за пределами вашего понимания.
- Мы ведь ещё можем всё исправить, - пытаясь пробудить в друге остатки надежды, воодушевляющим тоном ответили вы, не веря уже даже самому себе. - Если Аспид говорил правду, то эта хренова Соран должна вернуть тебе истинный облик, когда придёт время. Что если она при этом исцелит твой организм и очистит его от этих препаратов, как она исцелила Селл от порока сердца?
- Если эта срань хотела бы меня излечить... - вспылил рвущий и мечущий Фиери, желающий в исступлении колотить всё, что окажется на виду. - То почему она меня нарочно изуродовала?! Что она исправила?! Она уничтожила, растоптала и поглумилась над плодами моих кропотливых трудов! Над всем, что было достигнуто!
- Ты прав, - удручённо поникли вы, вставая с лавочки и тяжело вздыхая. - Знаешь, я правда очень хочу помочь тебе, но в результате приношу одни расстройства. Но не волнуйся, больше я не буду лезть к тебе с дурацкими вопросами...
Глядя на то, насколько вы трепетно и бережно относитесь к своим друзьям, сколь долго вы готовы выслушать, выносить и разделять с товарищем ненастье, и на что вы готовы пойти, лишь бы сохранить бесконечно ценную для вас дружбу, ставшую таковой в момент, когда вы всё же смогли прорваться из своей скорлупы в окружающий мир и познали неведомый вам столько времени вид отношений, которыми безусловно стоит дорожить, Фиери не смог остаться равнодушным и эгоистичным, слышашим только себя и свои причитания. Сгребая воедино все свои остатки разрозненного, жалкого конского достоинства, жеребец опомнился и в порыве закричал:
- Клат, стой! Подожди, не уходи!
Недоумённо обернувшись, вы застыли, как вкопанный, не понимая, чего можно ожидать от разбитого вдребезги друга, чью волю и стремление искалечила и почти сломила бесконечная череда неудач. Однако, неожиданно быстро взяв себя в копыта и сдержав нахлынувшие эмоции, жеребец твёрдо, спокойно, но сердечно и чувственно попросил вас:
- Друг, это ты прости меня за всё, что я тебе вывалил на голову. Я многократно повторял, что никому не пожелаю это пережить, а выходит, что ты вместе со мной сейчас это стойко переносишь... - застыдился пегас, но, к счастью, не утратил самообладание. - А я веду себя, словно избалованная дочка богачей, которой невозможно угодить... Знаю, что я, наверное, теперь уже слишком многое прошу, поскольку бездумно истощил твоё терпение и желание меня поддержать, как круглый, абсолютно глухой дурак, но если тебе ещё не всё равно... - замялся жеребец, чьё лицо выражало мольбу. - У меня к тебе есть одна просьба. Пожалуйста...

Сессия 22.

- ...Друг, это ты прости меня за всё, что я тебе вывалил на голову. Я многократно повторял, что никому не пожелаю это пережить, а выходит, что ты вместе со мной сейчас это стойко переносишь... - застыдился пегас, но, к счастью, не утратил самообладание. - А я веду себя, словно избалованная дочка богачей, которой невозможно угодить... Знаю, что я, наверное, теперь уже слишком многое прошу, поскольку бездумно истощил твоё терпение и желание меня поддержать, как круглый, абсолютно глухой дурак, но если тебе ещё не всё равно... - замялся жеребец, чьё лицо выражало мольбу. - У меня к тебе есть одна просьба. Пожалуйста...
Остановившись на полпути, вы мучительно медленно для товарища обернулись, после чего спокойно сели обратно на скамью, безмятежно глядя взволнованному соратнику в сожалеющее лицо.
- Я слушаю тебя, друг, - без лишних слов, согласно ответили вы.
- В общем, - растерянно начал Фиери, сделав неудобно долгую паузу, чтобы собраться с необузданными мыслями. - Я тебе уже рассказывал, что Грейтстаду пришлось уехать из города из-за проделок моей мамаши. Я подумал, что поскольку "Харвест" - организация правопорядка, они имеют некоторую базу данных о проживающих в Филлидельфии, а значит - возможность небольшого розыска. Я уговорил Ломо поискать, не был ли где последний раз замечен Грейтстад Валиант, и если да - то где? Перед самым нашим сегодняшним отбытием, когда мы с ней оказались наедине, она сообщила, что Грейтстад появился в городе три дня назад, а сейчас находится в жилом районе города, предположительно, остановившись у какого-то знакомого. Когда мы вернулись, я также поинтересовался о сегодняшних поручениях и получил ответ, что если спустя два часа после нашего прибытия на базу, никаких вызовов не поступит, то мы можем на остаток дня быть свободны. До нашей возможности самостоятельно выйти в город остался ещё где-то час... - отводя взгляд, пегас нервно потёр копыта, натужно сопя и волнуясь. - И поскольку, всё вокруг катится к Дискордовой бабушке и неизвестно, все ли из нас переживут завтрашний день, даже при том, какие мы теперь неубиваемые, я хочу навестить старика, пока ещё есть шанс, - жеребец с болью на душе закрыл глаза после того, как оглядел себя и ещё раз вспомнил свою главнейшую невзгоду. - Пусть он меня не узнает, пусть, возможно, что высмеет и прогонит, как будто перед ним полоумная потаскуха, а не ученик, ставший ему сыном... - друг наконец-то нашёл в себе конество поднять голову на вас. - Но я хотя бы смогу с ним повидаться и сказать ему огромное спасибо за всё. И предупредить, чтобы убирался из этого ёбаного города и страны как можно дальше, если не желает сгинуть в Тартар вместе со всеми нами... Не нужно напоминать о том, что нам воспрещено выходить на улицу поодиночке... Ты со мной сходишь, Клат?
- Конечно, схожу, - с улыбкой согласились вы, заставляя жеребца счастливо зажмуриться. - Мы обязательно навестим его, можешь не сомневаться.
- Спасибо, друг, - сердечно пожал вам копыто впечатлительный соратник, охватываемый переизбытком чувств. - Просто огромное спасибо. Я уверен, ты сможешь убедить Грейтстада в то, кем я на самом деле являюсь. После всего с тобой пережитого, я это знаю...
- А я пока пойду потолкую с Аспидом, раз уж у нас все равно ещё время в запасе есть, хорошо?
- Хорошо, - в явном нетерпении кивнул пегас. - Я тебя буду ждать в гостинной...

- Добрый день, Клаттерхед, - непринуждённым голосом поприветствовал вас змееконь, скрестив передние ноги на груди и одиноко размышляя о неизвестном снаружи медкабинета, будто его попросили выйти, а ему нехотя пришлось согласиться. - Тебя что-то беспокоит?
- Да, хотел кое-что обсудить, - вы подсели к Аспиду, всё же невольно сторонясь жеребца из-за его отталкивающей, непонячьей наружности, на что носитель отреагировал молчаливо понимающе, пусть и не сказать, чтобы довольно.
- Я много думал обо всём произошедшем, док, - начали вы, медленно и вдумчиво излагая свои мысли, порой действительно сложные для интерпретации. - И пришёл к весьма интересным выводам. Да, чего ходить вокруг да около - сразу перейду к делу. У меня есть серьёзные основания полагать, что все, кто присоединился к нашему отряду, стали буншин не случайно...
Сдержав обещание, вы подробно, но строго придерживаясь сути поведали о сделанном вами выводе из наблюдений за минувшим, поддерживая сказанное примерами, которыми послужили истории ненастий ваших друзей по несчастью.
- Итак, вот моя версия, - в ожидании закончили вы, глядя на собеседника. - Теперь я хочу услышать, что Вы думаете обо всём этом.
- Должен сказать, что вы оказались достаточно близки к моим заключениям, - согласно, с явным одобрением кивнул Аспид, с оживившимися глазами на по-прежнему постном лице приняв новость о том, что подопечные не только желают вникнуть в природу Соран, но и преуспевают в этом. - Но насколько я, вы, или кто-либо ещё близок к истине - неясно. Соран получила звание "эссенции насилия", на мой взгляд, по причине видения многими достаточно узкой общей картины. Обобщает черты этой внеземной силы отнюдь не кровопролитие, и даже не грубая, разрушительная мощь, дарованная тем, кого она коснулась. Объединяет её проявления только одна концепция - изменение. Явление перемен, течения, процесса, будь то развитие, стагнация, упадок, стабильность или повторение всего предыдущего в неизменной последовательности, раз за разом - всем этим заведует Соран, находясь у истоков зарождения и около пучины всеконца, появляясь и исчезая, уничтожая, чтобы на его месте взошло нечто новое. В ключевой момент, когда реальность стоит на пороге события столь всеобъёмлющего, что его не под силу изменить даже достигшим влияния бога, в мир вступает Соран. У каждого его вторжения имеется прецедент. Всё, что имеет таковой, препятствует течению задуманных Соран событий и подвергается его воздействию, что изменяет суть объекта, порой в корне. Но не по той причине, что носитель сам хочет измениться, кем бы он ни был. А потому, что Соран желает таким образом сформировать угодное его воле. Изменить. Но не исправить.
- Поэтому Фиери превратили в кобылу, хотя он этого и не желал?
- Как я уже упомянул, оно действует несогласованно с нашей волей, - покачал головой Аспид. - И имеет весьма далёкие от нашего понимания намерения. Они ни добрые, ни злостные...
- А что насчёт Вас, док? - поинтересовались вы, первоначально не надеясь на ответ, сочтя, что скрытность наставника оставит его безмолвным. - Какие обстоятельства привели к Вашему преображению?
- Желание помочь... - сразу, без молчаливой паузы и напряжения ответил змееконь. - Во время моего пребывания в деревнях Восточных земель, я изучил окружающую действительность и явление буншин достаточно, чтобы прийти к моими сегодняшним выводам. Постепенно осознавая, что над местным народом нависло, я предпринял отчаянные попытки предупредить их убраться с проклятых земель как можно скорее. Но по той причине, что эти забытые Сёстрами места, несмотря на сплошные трагедии и ужасающие легенды, что они порождают и без напасти Соран, бережно охраняются своими жителями, как единственное достояние бедной, неимущей, но до абсурда гордой и безрассудно несгибаемой общины, входящие в неё расы не желали покидать свой священный дом, какие бы тяжкие беды он им ни приносил. Похоронные процессии, безутешный плач и тягостное ощущение неминуемой, непередаваемо ужасной гибели, которая настигнет всякого, кто доверит свою жизнь восточным лесам, выжили из меня весь страх за себя, изгнали из души все предыдущие заботы и волнения, - голос жеребца стал необычайно низким и пугающе ледяным, словно носитель вновь стойко переживал чудовищные зрелища, с которыми он столкнулся за границей Эквестрии. - Я увидел боль, безразличие и безнадёжность в их самых кошмарных проявлениях. Сколько я ни пытался сообщить оглохшим ушам, что грядёт беда, которую они ни за что не смогут перенести - меня не слышали. Когда же нагрянула беда, когда буншин заполонили сёла и дома, эти убеждённые впали в такое тяжкое горе, что за считанные дни оно свело население деревни с ума, разжигая панику, по своей стремительности сродную лесному пожару. Закончилось это тем, что безумцы обвинили меня во всех грехах, что разгневали местных идолов и навлекли трагедию на их земли. Меня изловили, связали, выставили на поругание на самой видной и многопонной площали, привязав к столбу, после чего методично, с особой, изощрённой жестокостью загнали мне под кожу сотни капель горючей смолы, покрыли меня с копыт до головы жирным маслом, не жалея никаких скудных запасов во славу несуществующих богов... А потом подожгли...
Не проронив больше ни слова, Аспид ровно, глубоко задышал, закрыл глаза и облокотился на стену за своей спиной. Находясь в недоумении, вы первые мгновения попросту боялись продолжить разговор, искренне не ведая, что это внеземное существо, навсегда лишившееся понячьих свойств, испытывает внутри.
- Значит, Вы превратились в Буншин так же, как и сотни поней на вокзале после взрыва бомбы - когда Вашей жизни угрожала смертельная опасность, - рассудили вы. - А что стало с этими аборигенами? Они все погибли или превратились в одержимых?
- Кто-то из них окончательно лишился рассудка и одичал, обратившись одними из многочисленных монстров, населяющих поражённые леса, - прогудел Аспид. - Кто-то из них погиб, кто-то одумался и бросился бежать, кто-то бесследно исчез. С момента пробуждения очагов насилия на территории этой обречённой страны, она окончательно низверглась в разруху, запустение и, в очень скором времени, перестала существовать. Как и прежний я... - открывая глаза, змееконь бесстрастно, но настолько пристально взглянул вам в лицо, что вам стало не по себе. - Оно забрало у меня всё. Всё, чем гордился в прошлом. Всё, что имел в настоящем. Всё, на что надеялся в будущем. Оно отняло у меня даже собственное имя...
- Похоже, Эквестрию в скором времени может постигнуть такая же судьба... - вы сделали безрадостный вывод. - А кто дал Вам это имя, док?
- Это прозвище - всё, что мне удалось вспомнить, в попытках осознать после обращения, кто я такой. Последнее слово, что я услышал, прежде чем сгореть заживо и расстаться со своей прежней жизнью. Аспид. Змей. Подстрекатель. Раздор. Исчадье коварства и обмана. Тот, чей демонический образ ассоциируется со злом столь изощрённой и скверной натуры, что его воплощение становится потусторонним ужасом, ниспосланным на землю, чтобы терзать и совращать всех встречных несчастных. Постигая принципы Соран, я с каждым днём становился всё... ближе с этим наречением. Я ощущал, насколько хорошо оно отражает мою новую оболочку и отталкивающий облик самой эссенции насилия. Оно с каждым окликом напоминает мне, как воспринимают окружающие меня, и как они видят Соран, когда столкнулись с ним.
- Вы действительно многое знаете о Соран и буншин, док, - бесспорно признали вы. - Явно больше, чем Вы готовы поведать нам. Конечно, я понимаю, что у Вас могут быть свои причины скрывать от нас часть информации, но легче мне от этого понимания не становится...
- Я не перестану повторять, - без единой капли раздражения или недовольства, предельно терпеливо молвил Аспид напоследок. - Не всё о буншин возможно передать устно, как бы я ни пытался. Единственный способ вникнуть в глубину, что представляет собой Соран - это шагнуть в эту бездну и испытать всё самому...
- Ладно, спасибо Вам за беседу, - благодарно кивнув, вы поднялись со скамьи, направляясь к ожидающему вас другу. - Думаю, мы ещё не раз вернёмся к этой теме...


Прибыв в указанный Ломо жилой район, вы в спешке отыскали необходимый многоквартирный дом и зашли в неухоженный, сильно запущенный подъёзд. Чем сильнее вы приближались к цели, тем быстрее испарялась прежняя решимость и настойчивость Фиери увидеться с пони, изменившим его чудовищную жизнь и показавшим трудный, тернистый, но вознаграждающий в итоге путь наружу из прежде безвылазной пучины. Несмотря на прежнюю расторопность, жеребец с бреющего полёта над городом в какой-то момент попросил вас перейти на пеший ход, а после приземления ноги товарища так и вовсе переставали его слушаться, замедляя своего владельца, погружающегося в смятение и страх перед неизвестным. Беднягу остервенело разрывали надвое неуемное желание долгожданной встречи с самым лучшим и значимым его учителем, а с другой стороны - укоренившаяся боязнь сокрушительного стыда и сердечной боли от будущей встречи в таком жалком виде, бесследно стирающем весь результат, что упорный жеребец нажил непосильным трудом. Чувствуя мучительные переживания соратника, вы решились взять на себя ответственность позволить другу принять правильное решение и преодолеть все тревоги, заработанные нескончаемо длящимся кошмаром пребывания в теле смазливой кобылы. Чуть ли не в готовности схватить Фиери за копыто и насильно затащить его в дверь подъезда, вы непреклонно кивнули головой в сторону входа, терпеливо ожидая, пока пегас всё-таки возьмёт себя в копыта и первым шагнёт навстречу ужасу, а не продолжит трусливо прятаться за вашей спиной. Если несчастный желает преодолеть насильно вживлённые в него кобыльи черты, то пусть не отпускает конские, сохраняя стойкость, непоколебимость и выдержку, свойственные его полу и воспитанные идеалом друга.
Сделав глубокий вдох, Фиери буквально заскочил в распахнутую дверь, будто с разбегу сиганул в огненное кольцо, после чего в напряжении обернулся на вас, дабы убедиться, что вы всё ещё находитесь рядом, морально поддерживая товарища.
На первом этаже, за большой стеклянной панелью, сидел поседевший, худосочный, явно немолодой единорог-вахтёр, чьи признаки возраста были хорошо видны на каменном лице, полном скуки и бесконечно долгого терпения сидячей, безынтересной работы. Ломо понятия не имеет, в какой квартире именно проживает Грейтстад. А вот ответственный за назначенный дом пони - однозначно должен знать.
Продолжая стыдливо держаться в нерешительности, Фиери слегка ожидающе, просяще глядел на вас, чтобы именно вы спросили у вахтёра, в какой квартире и у кого остановился тренер спортскольта. У вас в голове пронеслась не особо приятная мысль о том, что дух жеребца будет беспрестанно падать всё ниже и ниже, если он наконец не соберётся конеством.
- Добрый вечер, - вы подошли поближе к разделяющему окну и вежливо поздоровались. - Не могли бы Вы нам пожалуйста подсказать, в какой квартире остановился Грейтстад Валиант? Мы его старые знакомые и очень хотели бы повидаться с ним.
- Четвёртый этаж, квартира 405, - монотонным, безразличным голосом выдал информацию полусонный единорог, даже не обернувшись в вашу сторону, ибо деловито заполнял какие-то неведомые вам таблицы домовых книг.
Услышав, насколько близка неизбежная встреча, Фиери побледнел. Его копыта видимо задрожали, а в горле пересохло, заставляя жеребца судорожно сглатывать. Хмуро бросив взгляд на лестницу вверх, пегас потупился и уткнулся взором в пол, лишь бы угомонить свой разбушевавшийся трепет.
- Большое спасибо, - учтиво кивнули вы вахтёру, снова упираясь глазами в товарища, заставляя его не опускать копыта и не оставлять попытки осуществить желаемое. Соратник столь близко подошёл к цели, ведомый своим стремлением и душевным порывом, что отступать сейчас оказалось бы несусветно глупо.
Добравшись до нужного этажа, вы остановились возле названной квартиры, вы снова без уверенности глянули на скованного Фиери, ещё раз убедились, что вам вновь придётся подталкивать жеребца на прежний путь свершения задуманного, после чего нажали за звонок. Звонкая трель привлекла внимание хозяина, и за чёрной железной дверью послышался грузный, тяжёлый стук копыт. Секундная тишина. Щелчок отпираемого замка, резкий звук которого вынудил Фиери поджать уши к голове и заколебаться, приложить все свои внутренние силы и достоинство для того, чтобы вновь не уронить взгляд от позора. Проворот круглой дверной ручки, дверь распахнулась - и соратник в оцепенении, беззвучно раскрыл рот, словно немая рыба.
На пороге стоял уже весьма пожилой, но до сих пор внушительный, грозный и впечатляюще сильный конь, образ которого рисовал вам Фиери в своих рассказах. Кирпичного цвета шерсть, мощные, жилистые ноги, словно бетонные столбы, широчайшие грудь и спина, едва проходившие в дверь и с трудом скрываемые застёгнутой ветровкой тёмно-горчичного цвета, шея, подобная угловатой деревянной тумбе, на которой покоилась голова, наделённая не менее грубым лицом, будто его выточили из прямоугольного бруска. Полное отсутствие гривы придавало облику тренера ещё больше суровости и влияния на излишне непоседливых подопечных, также задавая им яркий пример, к чему ведут упорная работа над собой и достижение весомых успехов в спорте.
Болезненно побледнев, Фиери готов был провалиться сквозь крепкий бетонный пол, в панике уже несколько раз пожалев о том, что опрометчиво посмел заикнуться вам про своё желание навестить учителя. Вам в очередной раз невольно придётся взять контроль ситуации на себя.
- Добрый вечер, - озадаченный Грейтстад пробасил зычным, волевым голосом тренера, оглядывая гостей и первым ожидая от них ответ на вопрос, кто они такие и зачем пожаловали.
- Здравствуйте, - непринуждённо поздоровались вы. - Меня зовут Клаттерхэд, мы прибыли из "Харвеста". Не могли бы Вы уделить нам несколько минут, ответить на парочку вопросов?
- "Харвест"?.. - вопросительно буркнул гигант, нахмурившись и ещё раз обведя вас двоих сомневающимся взглядом. Оно и понятно - со стороны вы выглядели не как сотрудники правоохранительных органов, а как молодая пара, облачённая в свободную полуспортивную одежду, никак не ассоциирующуюся со стражей. Однако, спустя несколько секунд раздумий, превратившихся в излишне затяжную, страшно неловкую для Фиери паузу, земнопони ответил. - Конечно, я вас слушаю. Что вам угодно, уважаемые?
Впрочем, в квартиру вас тренер явно не собирался впускать.
- Возможно, Вы уже слышали о том, что наша организация работает над проблемой магической одержимости поней энергией Соран, - продолжили вы. - Мы называем одержимых этой энергией буншин, и пытаемся приложить максимум усилий для того, чтобы взять ситуацию с ними под контроль. Так вот, дело в том, что несколько дней назад к нам присоединился ещё один одержимый, имеющий к Вам отношение. Один из Ваших бывших учеников по имени Фиери. Вы ведь помните его?
- Фиери... - на выдохе промолвил Грейтстад, переваривая информацию, а затем в глазах земнопони внезапно вспыхнула тревога. - Фиери Дринкс! Он... Как? Что произошло? Как это случилось?
Взволнованность своего бывшего наставника пришлась Фиери острым, истязающим лезвием прямо по и без того колотящемуся сердцу. Вы нутром чуяли, как тяжело соратнику давалось сохранение шаткого спокойствия.
- Как и многих других поней, его постигло это несчастье, - медленно, с толком проговаривали вы, пристально следя за реакцией Грейтстада. - Однако, его случай превращения в буншин оказался особенным. Дело в том, что энергия Соран не просто сделала его одержимым - она полностью изменила его облик, до неузнаваемости, - трепещущий Фиери затаил дыхание в предельной готовности. - Она превратила профессионального спортскольта-бейсболиста в кобылу.
Замолчав, вы незыблемо смотрели прямым, ничем не возмутимым взглядом на ошарашенного тренера. Растерянно замотав головой, громадный жеребец гулко топнул ногой, безголосо, неразборчиво выругавшись, а затем впился в вас двоих выпученными глазами и напуганно спросил, едва удерживая себя в копытах:
- Он ведь сейчас у вас? Я могу с ним встретиться?
- И сейчас Ваш бывший ученик стоит перед Вами, - отходя в сторону, вы оставили под взором сурового силача только своего друга, не сумевшего даже пошевелиться от страха. - Он сам пожелал увидеться с Вами, несмотря на все свои страхи быть отвергнутым.
Смиряясь, признавая свою искреннюю усталость от непрекращающихся волнений и сомнений, Фиери сбросил с себя хуфболку и шорты, откидывая одежду в сторону и обнажая своё клеймо Соран, вселяющее ужас в сердце каждого, кто столкнётся с его носителем, после чего виновато, моляще взглянул своему учителю в лицо, искажённое смесью предельной степени ошеломления и неописуемых словами эмоций, столь часто и резко сменяющих друг друга, что не поддавались распознаванию.
- Мистер Грейт, это я... - в поникшем, бессильном конском голосе Фиери едва различимо, но всё же заметно содержалась тусклая искра надежды на лучший исход. - Я не могу даже представить себе, что вы сейчас испытываете. Но я хочу вас от всего сердца поблагодарить за всё, что вы ради меня сделали. Вы лишились работы, репутации и уважения... Но даровали мне жизнь, силу, шанс и стремление. Вы пожертвовали всем ради одного меня. Я перед вами в неоплатном долгу, и мне стыдно признать, что единственное, чем я могу вам его отдать - это выразить благодарность за то, что научили меня искать собственный путь наружу, а не идти ко дну, сложа копыта. Спасибо за всё...
Лицо Грейтстада снова неожиданно изменилось, став прежним, собранным и не говорившим вам ничего о внутреннем состоянии собеседника. Не отводя глаз от своего ученика, земнопони шаткой, грузной походкой надвинулся на пегаса, шумно ступая по бетонному полу. В панике попятившись назад, Фиери не совладал с собой и безвольно плюхнулся на круп, готовясь к самому худшему, печальнейшему мыслимому исходу. Несчастный жеребец готов был ко всему, лишь бы бесконечно тянущаяся встреча подошла к своей решающей части. Чтобы кульминация наконец-то явила себя, и важнейший пони в жизни пегаса сделал свой выбор в самый трудный его час. Пегас был готов терпеть избиения. Он ожидал выносить сыплющиеся на голову проклятия. Он смиренно встречал бы самые смертоносные слова, которые звучали бы нестерпимо больно из уст самого дорогого ему пони.
Но решение Грейтстада оказалось иным.
Достигнув Фиери, громадный конь подсел рядом с чуть ли не плачущим жеребцом, теряющим все остатки несуществующего, иссякнувшего достоинства перед наставником, после чего крепко, трепетно и от всей души обнял за плечи того, кто заменил великану родного сына. Вздрагивая и судорожно запыхаясь, ваш товарищ в окаменении сидел на холодном полу, как на жерди, боясь пошевелиться и издать хоть малейший звук.
- Дурень ты набитый, Фиери... - дрожащим от неврного смеха голосом, переполненным самыми светлыми, добрыми и искренними чувствами, приглушённо промолвил тренер, похлопав своим огромным копытом вашему соратнику по спине. - Что бы с тобой судьба ни сотворила, я всегда буду на твоей стороне... И сколько я тебе уже раз говорил, чтобы меня мистером не называл...
- Я подожду тебя снаружи, друг, - ответили вы, разделяя с товарищем переполняющее чувство долгожданного счастья. Вы впервые в своей пустой, серой и ранее бессмысленной жизни видите, как кто-то при вас испытывает нечто столь непостижимо прекрасное, что готов заплакать от бесконечной радости свершения того, надежда на что была давно и горько утрачена. - Вам двоим есть что обсудить. Приятно было с Вами познакомиться, Грейтстад.
- Спасибо вам за то, - бросил вам вслед великан сквозь безудержно хлещущие наружу эмоции. - Что вернули его мне...

Пока вы ожидали Фиери на улице, глубоко, с головой погрузившись в собственные живые, суетливые мысли, которые нетерпеливо просили у вас выхода на свободу, но даже ещё не нашли себе внятного изложения, на улице значительно стемнело. Слушая музыку и в полудрёме думая о своём, вы безразлично упустили счёт минут и часов, давая товарищу столько времени, сколько он сам считает нужным для встречи с учителем, воспитавшим самого волевого и несгибаемого спортскольта Эквестрии, которому по плечу окажется всё, что он искренне возжелает преодолеть и достигнуть. На ваших глазах свершилась поистине сказочная история, достойная целого поучительного рассказа, цепляющего за душу и заставляющего задуматься каждого, кто о нём услышит. А вы это лицезрели собственными глазами! И невероятная история наяву получила свой счастливый конец... только благодаря вам.
Фиери силён и телом, и духом. Он прошёл через нечто, заставившее любого бы побеждённо сдаться и навсегда смириться со своим до горького, циничного смеха жалким существованием. А если применить такую незавидную судьбу по отношению к вам, то у вас не было бы никаких шансов на исправление, с учётом того, как долго вы отталкивали от себя все возможные пути из пучины, в которую вы себя сами загнали. А отважный, несломленный пегас с легендарный, мифическим упорством прошагал такой тернистый и непроходимый путь, что кому бы он ни рассказывал о своей жизни - сперва ни за что не поверят. Но один из решающих, ключевых, самых значимых и переломных для жеребца моментов, когда даже столь могучая воля дала предательскую трещину, а её владелец был близок к неизбежному сходу с правильного, но по-прежнему непонячьи сложного пути, вы подставили своё товарищеское плечо. Вы совершили магическое чудо, поразившее и себя, и соратника до глубины души. Вопреки всем своим недостаткам, изъянам, слабостям и упущениям, сегодня вы превзошли сами себя, сумев уберечь спортскольта от самого сокрушительного поражения в его жизни.
Лучше сделать и пожалеть об этом. Чем не сделать... и пожалеть.
- Клат!
Увидев перед собой безгранично счастливое конское лицо, вы очухались от дрёма и едва не свалились со скамьи от неожиданности, ошарашенно глядя на... спустившегося к вам Фиери.
Гладкие формы изнеженного кобыльего тела сменили крепкие, рельефные, прекрасно сложенные мышцы тренированного организма профессионального спортскольта. Прочные ноги, прямая осанка, грудь колесом, расправленные, мускулистые плечи и простое, улыбчивое и приветливое лицо жеребца, смахивающего с лица жёсткие волосы короткой, но объёмной гривы.
- Клат, это я! - триумфально выпалил пегас. - Фиери! Я стал самим собой!
- Борода Селестии... - восторженно промямлили вы, с трудом подбирая слова. - Друг, это действительно ты? Поверить в это не могу!
Поднимаясь с лавочки, вы пристально оглядели пегаса, тщательно осматривая каждую цепкую деталь новой внешности жеребца и сравнивая её с прежней. Вспыльчивая, легко воспламеняемая стремлением, охватываемая любым, малейшим порывом души натура атлета продолжала по-прежнему искрить и просачиваться сквозь завидное тело бейсболиста. Знакомый, приятельски близкий вам, боевой огонёк конских глаз, голос, наполненный до краёв решимостью и вызовом любым трудностям - ничто не оставляет сомнений, что перед вами настоящий, первозданный Фиери, заполучивший назад своё тело!
Не считая больше нужным сдерживать свои бурлящие чувства, вы крепко, искренне обняли жеребца по-дружески, на что он в ответ стиснул вас так, что вы едва не поперхнулись. Отстранившись друг от друга, вы безобидно рассмеялись и взглянули друг другу в сверкающие счастьем глаза.
- Я же тебе говорил, что всё получится! - победно воскликнули вы, поздравляя соратника. - Как это произошло, дружище?
- Я рассказал Грейтстаду всё... - окунувшись в отголоски приятных мгновений, заворожённым голосом начал пегас. - Свои проблемы со здоровьем, конфликт с командой, обращение в носителя - всё до сегодняшнего дня! Я всё это время дрожал и заискивал перед ним, как перед голодным медведем, думал, что отвращение его пересилит... А отвращения никакого и не было. Он изрёк то, что, как ни странно... До меня до сих пор оставалось тайной. Его мысль была таковой, что самый весомый и значимый дар,который он мне преподнёс, оказался вовсе не роскошным телом, карьерой спортскольта, жизнью полноценного, успешного коня или чем-то ещё. Им оказалась воля. Воля столь могучая, что способна всегда избирать только свой путь и упорно следовать ему, несмотря ни на что. Только она позволила мне заработать всё, что я всегда слепо считал подарком Грейтстада. И только она сотворила во мне настойчивость сражаться дальше, когда я всё это безвозвратно потерял. И старик был действительно рад лишь тому, что я бережно пронёс сквозь все эти невзгоды самое главное, что он смог мне привить. И только после осознания этой простой истины, что всю жизнь ходила за мной по копытам... - затаил неспокойное дыхание Фиери. - Я стал прежним... Спасибо тебе за всё, друг. Ты действительно являешься куда большим, чем о себе всегда думаешь. Я никогда бы не стал прежним, - с намокшими глазами вымолвил товарищ. - Если бы ты не оказался рядом.
- Я лишь оказал тебе моральную поддержку в трудную минуту - честно ответили вы. - Остального ты добился сам, как и всего в своей жизни. Поздравляю тебя, друг, - вы сердечно похлопали Фиери по плечу. - Я искренне рад, что для тебя всё закончилось хорошо. Теперь мы можем вернуться на базу?
- Конечно, дружище! - взял вас за плечи жеребец и в праздном настроении потормошил. - Это надо отпраздновать!..

Вернувшись "домой" с победой, вы триумфально вошли в гостинную, полную ваших дузей, которые немедленно опешили от незнакомца в вашем сопровождении. И только известие о том, кем обернулся Фиери на этот раз, сопроводилось безмерным ликованием ваших боевых товарищей. Изумлённые пони вскочили с диванов и кресел, окружая вас и осыпая с ног до головы вопросами о том, как это случилось. Кружа головой по сторонам, вы не могли даже определиться, кому первому ответить, в то время, как герой уходящего дня поглощал все лучи возрастающей славы. Кикбит, Селл, Дефт, Стоу и даже Джайзен - каждый хотел узнать секрет волшебного превращения.
Разумно сочтя, что у товарища хватит красноречия для захватывающего и интересного повествования, вы незаметно удалились и решили наведаться в медкабинет, чтобы как можно скорее донести радостную новость до вашего трудолюбивого доктора.
Постучавшись и дождавшись отклика Зари, вы вошли в кабинет, заставая кобылу в несколько помятом, небрежном виде. Слегка растрёпанная, наспех зачёсанная грива, мокрый, примятый воротник белоснежного халата и видная утомлённость единорожицы. Подсев к врачу за стол, вы обнаружили красные, припухшие глаза заведующей, будто от слёз, а также тонкий, но ощутимый запах неизвестного алкогольного напитка. И последняя видная деталь - две фотографии в рамках, повёрнутые лицевой стороной к владелице, изображение которых вам так и не довелось рассмотреть.
- Добрый вечер, мисс Красная, - как ни в чём не бывало, поздоровались вы с врачом. - Хочу сообщить Вам радостную новость...
Печальные, утомлённые глаза кобылы посветлели и постепенно вернули себе добродушную искру, а счастливый конец истории так и вовсе заметно поднял дух неизвестно кем или чем удручённого доктора. Навострив уши, заведующая внимательно слушала и не прерывала вас ни на секунду, чем доставила и вам несколько приятных минут засчёт ощущения того, что известие смогло порадовать ещё одного участника вашей тесной друг к другу организации, где сотрудничающие так быстро становятся друг другу как родные.
- Так что теперь в нашем отряде на одного жеребца в теле кобылы стало меньше, - подытожили вы. - А как продвигаются успехи у второго?
- Всё пока путём! - ликующе воскликнула кобыла, подымая сжатое копыто в символичном жесте. - Вирден пока только ест и спит, но ещё денёк - и Аспид отправит его с вами в бой! Ну, для начала, конечно, введёт в курс дела. Правда, его случай ещё одним моментом отличается от Фиери, - наклонилась к вам заведующая. - У него даже голос кобылий.
- И как он воспринял известие о том, что мы с Аспидом приняли решение о переселении его сущности в тело сестры? - поинтересовались вы.
- Не могу сказать, что положительно, - неуверенно покачала головой врач. - Но... И агрессии никакой не проявил. Слишком уж он... странно себя ведёт, чтобы можно было сделать вывод о его действительных чувствах, а поговорить с ним подольше никому из нас так и не довелось. Остаётся надеяться на то, что Аспид сумеет всё разъяснить.
- "Странно себя ведёт"? - удивились вы. - Что Вы имеете ввиду, мисс Красная?
- Например, вчера он попросил у меня зеркало, после чего... - нахмурилась кобыла, сделав неловку паузу. - ...Целый час лежал в кровати, держа перед собой зеркало на вытянутых передних ногах, смотрел в него и... злорадно шептал, наговаривая мерзости на свою сестру. Да и когда Вирден узнал, что с ним приключилось, его конечной реакцией было... нечто похожее на достаточно желчную насмешку. И он ещё тогда нелестно отозвался о своей сестре. Но каждый раз, как только я попыталась закономерно спросить его об их отношениях - он тут же менялся и вёл себя совершенно обыденно, как ни в чём не бывало.
- Очень странно, согласен, - вы согласно закивали, настороженно присматриваясь к собеседнице. - Надо будет с ним переговорить, когда будет такая возможность. А что беспокоит Вас, мисс Красная? Прошу прощения за нескромный вопрос.
На мгновение зажмурившись, Заря тяжко вздохнула и не глядя застегнула самую верхнюю пуговицу примятого халата, поправила воротник, после чего усиленно потёрла копытами утомлённое лицо, стирая остатки недавно нахлынувшей печали.
- Плохо это, друг мой... - мелко затрусила головой кобыла, заглушая новый спазм острой душевной боли, которую не могло скрыть даже столь волевое лицо, переполненное терпения. - Когда родители-дураки к своим детям относятся, как к игрушкам, инструментам. Как к вещам. Сломалась - новую куплю, думают. И не задумываются всерьёз до той ужасной поры, пока не потеряют их... - уставший врач снова скрыла копытами от вас краснеющие щёки и воспалённые глаза. Вас бросило в дрожь, когда за спасительным "щитом" заведующей послышался всхлип. - Знали бы они, какая страшная это боль - утратить единственное дитя в момент, когда вас разделяют километры, и ты ничем больше не сможешь помочь. Я знаю, о чём говорю, и не дай Сёстры кому-то это на себе всё познать... Моя дочь погибла в Бойлингстоунской катастрофе... Пошла по моим стопам, молодая такая, глаза горят, поскорей бы ей что-то новое узнать хотелось, совсем как я когда-то...
- Вот оно что... - затаили дыхание вы, ужаснувшись и смутившись тому, что вторглись настолько сокровенное для снедаемой горем матери. - Примите мои искренние соболезнования, мисс Красная. Не могу представить, насколько тяжёлая это для Вас потеря.
- Мне больно это признавать, но мне с этим уже давно пришлось смириться... - утирая намокшие уголки глаз воротником, со слезами в голосе промолвила Заря. - Но я могу смело сказать, что и ты, и все твои друзья, да и кто бы то ни был, могут рассчитывать не только на мою медицинскую помощь, но и на душевную поддержку. Вы все оказались вдали от близких, а Фиери, Стоу и Шеба и вовсе разлучены с ними навсегда. Я всегда возьму на себя ответственность за ваши жизни и буду бороться за них до предела своих сил, что бы ни случилось. Берегите себя, молодые. Ваше время смутное и дурное, что ни день, то ненастье и война...
- Большое спасибо Вам за поддержку, сейчас мы все нуждаемся в ней, - с воодушевляющим чувством промолвили вы. - И, конечно же, Вы тоже нуждаетесь в ней, мисс Красная. Только сплотившись и объединив наши усилия мы сможем пережить эти события. И я уж постараюсь сделать всё, что в моих силах, можете не сомневаться.
- И тебе спасибо за добрые слова, - улыбнулась заведующая, развевая скорбь и согреваясь душевным теплом. - Приходи ещё, если пригожусь. Я всегда рада гостям.
- Доброй ночи, мисс, - со счастливым взглядом кивнули вы, вставая со стола, и оглянулись на прощание.
- Добрых снов, - попрощалась с вами врач в ответ.


- Ваша? Ваша! - прямо на входе в спальню вас поджидал полуслышный, заговорщицкий оклик, заставивший вас впасть в недоумённый ступор. Оглядевшись по сторонам, вы увидели в дальнем углу сидящую на своей кровати Шебу, расслаблено закрывшую зелёные глаза и беспрестанно шепчущую. Укутавшись в одеяло и свернувшись калачом, волчица шумно сопела влажным носом, забавно шевелила ушами и продолжала общаться с невидимкой, будучи в твёрдой уверенности, что она в комнате находится одна.
- Ваша... - трепетным, любящим голосом прошептала хищница. - Ваша... Прости, что я... К тебе так и не успела приехать... Но оно ведь всё позади, правда?.. Перестань за меня так волноваться, я теперь тебя точно защищу, от кого хочешь. Это я должна за тебя переживать, сестра...
- Клат! - шёпотом позвал вас Клэй, испуганно подкравшись сзади к вам поближе. Стараясь не дышать, единорог бросал на волчицу боязные взгляды, словно ожидая, что она вот-вот бросится на нарушителей её покоя. - Она уже полчаса сама с собой бормочет. Я... даже заходить боюсь. Она... О-она не любит пони, очень не любит... Я боюсь представить, что будет, если её разбудить...
- Оставь это мне, - прошептали вы в ответ, тихим шагом двинувшись навстречу волчице.
- Ваша, перестань... - ласковый голос Шебы обрёл снисходительный тон. - Ты слишком хорошо относишься к пони...
- С тобой всё в порядке? - добравшись до хищницы, вы негромким голосом задали вопрос, осторожно находясь на некоторой дистанции, в случае нежданной агрессии.
Фыркнув от внезапности, волчица выпучила острые глаза, впилась ими вам в изумлённое лицо, прислонилась спиной к стенке за собой, поджала задние ноги и так недобро оскалилась, что у вас по спине холодок побежал.
- Пони... - рыкнула Шеба, в раздражении сбрасывая одеяло в сторону. - В порядке! Я в порядке! Что тебе не нравится, пони?
- Просто ты говорила с кем-то, хотя тут никого больше нет - вот я и подумал, что тебе плохо стало, - спокойно ответили вы. - Ты точно хорошо себя чувствуешь?
- Только пони имеют право на общение со своими близкими? - не унималась Шеба, морщась от неприязни к вам. - А остальным нельзя?
- Я вовсе не это имел ввиду, - вы отрицательно помотали головой. - Может, я чего-то не понимаю, но пони обычно не разговаривают сами с собой. Если у вашего народа так принято, то я ничуть не пытаюсь осудить ваши обычаи.
- Нет больше никакого народа! - ещё пуще обозлилась волчица. - Уже как целое тысячелетие! И всё из-за пони! А теперь и сестёр моих нет! Никого не осталось! Глупые, лживые пони!
Фыркнув вдогонку, хищница вскочила с кровати и торопливо зашагала из спальни, не в силах терпеть ваше присутствие, грудью толкнула дверь и скрылась в коридоре, уединяясь где-то ещё.
- Всё нормально? - неуверенно заглянул в комнату Кикбит несколькими мгновениями позже, озираясь. - Эту зубастую опять кто-то обидел?
- Я просто поинтересовался у неё, почему она разговаривает сама с собой - может, среди волков такие обычаи, - невиновно пожали плечами вы. - А что, у кого-то ещё до этого были какие-то разногласия с ней?
- С нами - постоянно, - вздохнул Кикбит. - То застали её не в том месте и не в то время, то, якобы, пристаём с расспросами, то "таращимся"... Только к Матутеро относится более-менее спокойно, почему-то. Остальным говорит, как она ненавидит пони...
Готовясь ко сну, в спальню начали плавно стекаться все ваши боевые товарищи, один за другим просачиваясь в дверной проём и направляясь к своим постелям. Зайдя самым последним, Клэй верно подбежал к вам и молча глядел на вас обоих, неизвестно, чего ожидая.
- Ладно, пони, я, пожалуй, сразу пойду на боковую, - махнув копытом на минувшие происшествия, сообщили вы товарищам. - Доброй ночи вам.
- Клат! - окликнул вас Клэй, дождавшись своей очереди. - Мне сегодня... дежурить?
- В смысле? - удивился Кикбит. - За Аспидом следить, чтоли? Спасибо, конечно, но не надо пока. Отдохни лучше, это завтра понадобится.
- Да, завтра подежуришь, хорошо? - ответили вы другу, забираясь на кушетку. - В этот раз нет такой необходимости. По крайней мере, я надеюсь на это.
- Конечно! - в полной готовности согласился Клэй, расстилая постель. - Спокойной ночи, Клат.
- Спокойной ночи...