30 декабря. Два часа дня.
Ты надеваешь первые штаны, первый свитер, вторые штаны, второй свитер, шерстяную жилетку, шерстяные носки, шерстяной шарф. Все заправляешь друг в друга. Надеваешь перчатки, на них рукавички, на голову балаклаву и вязаную бабушкой шапку. Потом надеваешь куртку, на ноги сапоги, на сапоги надеваешь кошки, берешь ледоруб и идешь на улицу.
Ты идешь по улице и думаешь, насколько беспощаден этот мир к человеческим слабостям. Ведь ты еще не успел начать есть мамины салаты, как у тебя заболел живот. У тебя болел живот три дня и три ночи, и теперь, когда боль достигла своего апогея, ты подобно крейсеру «Аврора» бороздишь снежную равнину, и конец твоего пути будет возвещать конец этой бессмысленной боли.
Ты идешь туда, где страдали десятки тысяч, туда, где умирали миллионы, туда, где никто и никогда не был счастлив. Ты идешь в поликлинику.
Если собрать весь человеческий страх, боль, ненависть, беспощадность и безумие, вы получите не Гитлера, вы получите безобидное здание белого цвета, с холодными длинными коридорами и рядами неудобных кресел.
Ты приходишь в поликлинику, снимаешь куртку и кошки, отдаешь в гардероб. Ты вешаешь ледоруб на стену для ледорубов.
Три часа дня. Ты пришел за час до начала приема. Ты шестой в очереди.
Ты примерзаешь к стулу, и через два часа из нормального человека ты превращаешься в безумца из очереди. Ты перестаешь пропускать людей, которым «на секундочку только спросить»…Ты не пропускаешь одноглазого инвалида-колясочника. Пока никто не видит, ты отрываешь сосульку от своего носа и протыкаешь ему колесо и выкалываешь второй глаз.
Твои соседи – несчастные больные люди одобрительно кивают. Симпатичная девушка на соседнем кресле, кажется, совсем перестала дышать. Видать замерзла насмерть. Ты снимаешь с нее шарф – это трофей.
Спустя шесть часов, ты заходишь в кабинет. Нечто похожее на человека, в белом халате и белой маске неодобрительно зыркает в твою сторону и бурчит стандартные фразы. Ты садишься на стул, и пишешь, что у тебя болит живот. Ты пишешь, потому что у тебя от холода совсем пропал голос.
Терапевт смотрит на тебя так, будто бы ты убил ледорубом всю его семью и теперь пришел за ним. Он щупает твой живот холодными щупальцами, и стучит по нему, сбивая морозную корку. Ты подумываешь о том, что убить его ледорубом не такая уж плохая идея. Но за ним надо идти в гардероб, и снова стоять в очереди, но еще одну очередь твой организм не выдержит. Ты думаешь о том, что пару веков назад тебя бы лечили морфием, а может быть даже кокаином, но вместо этого тебе делают клизму и суют в попу зонд, а потом сразу в глотку. У тебя такое впечатление, что ты только что снялся в гей порно. И это явно не входило в твои новогодние планы.
У тебя все таки аппендицит. 31 декабря. Тебе сделали операцию.
Новый Год. В палате только ты и умирающий дед. Он ссыт в специальный кулечек, ты всё это видишь, потому что кулечек висит прям у тебя перед глазами.
Куранты бьют 12, дед смотрит тебе в лицо и ссыт. Тебе кажется, что это всё ужасное стечение обстоятельств, роковое невезение. Но это не так. Просто ты родился в России. С Наступившим!
Подборка пикч