Лицо ХХ века

Лицо XX века.
Я шёл по парку. Вековечные сосны окружали меня со всех сторон, невольно заставляя восхищаться храмом Природы. Однако мою душу волновал совсем не пейзаж: битый час я раздумывал над проблемой, которая наметилась в отношениях между мной и моим лучшим другом. Вкратце, он повёл себя совсем не по-товарищески, и теперь наша многолетняя дружба катилась в тартарары. Я шел и размышлял о том, что можно предпринять, дабы избежать окончательного разрыва, когда мимо меня прошёл странный человек. На нем было надето небольшое демисезонное пальто (дело происходило в самый разгар января), а на ногах красовались изношенные до дыр ботинки. На вид ему было около шестидесяти лет. Он прошёл мимо меня, даже не посмотрев в мою сторону. Однако я успел разглядеть кое-что необычное: его лицо было частично испещрено рытвинами, а застарелые шрамы покрывали оставшуюся поверхность. Было понятно, что этот человек, скорее всего, пострадал от взрыва гранаты на какой-нибудь из войн, в обилие происходивших благодаря гениальной внешней политике нашего государства. Сделав такой вывод, я вернулся к размышлениям о нашем с другом конфликте, как вдруг передо мной возник ещё один человек. Из-за того, что в месте нашей встречи дорога делала крутой поворот, создавалось впечатление, что он материализовался прямо из-под земли. Возраст его соответствовал возрасту предыдущего прохожего. Одет он был как обычный пенсионер, на голове красовалась кепка, которую часто носят таксисты, а лицо ничего не выражало. В руке он держал чёрный пакет. Мы поравнялись, и он заметил меня:
- Ты охотник?
- Извините? - я недоуменно переспросил.
- Говорю: ты охотник? Тут зайцев много водится...
- Да, я знаю (наш парк, хоть и лежит в пределах мегаполиса, ещё сохраняет некие отличительные черты живой природы). Нет, не охотник. А что?
- Да вот, можно было бы пострелять... А как тебя зовут?
- ... - ещё с большим недоумением ответил я. Старик продолжал:
- Здорово. А меня Виталий. Очень приятно.
Мы пожали друг другу руки. Все происходящее для меня было странным: наши люди обычно не особо разговорчивы и общительны с незнакомцами. Мнительные мысли типа "уж не маньяк ли он?" овладели мной. Их только усугубила последующая реплика Виталия:
- Слушай, а может пойдём пройдёмся? - он сделал приглашающий жест в сторону дороги, - у меня тут водочка есть, сможем выпить потом...
С этими словами он продемонстрировал содержание черного пакета. В нем действительно оказалась бутылка дешевой водки и пачка колбасы.
Во мне боролись два чувства. Первое все так и пылало подозрительностью и недоверчивостью. Если бы оно могло обратиться ко мне, то его монолог выглядел бы как-то так:"Ты серьёзно? К тебе посреди парка подошёл какой-то незнакомый старик и после короткого обмена репликами пригласил выпить и погулять с ним. И ты ещё и раздумываешь? Да вспомни Битцевского маньяка - он тоже заманивал жертву обещаниями, а потом хладнокровно убивал. Беги от этого Виталия подальше, пока жив!"  С ним не соглашалось второе:"Ну и мнительный же ты. Ты посмотри на этого милого тщедушного старичка. Он ниже тебя в два раза и старше в четыре. Ну что он может тебе сделать? Очевидно, пенсионеру скучно, ему нужен собеседник (и собутыльник), а принимая во внимание его выправку, можно сделать вывод, что он военный, из чего следует, что историй он знает массу. Это безумно интересно. Не понимаю, чего ты ждёшь. Немедленно соглашайся!"
После недолгих колебаний победило второе:
- А пойдёмте, почему бы и нет.
- М? - Виталий жестом указал на водку.
- Нет, я пока воздержусь, спасибо. Лучше расскажите о себе.
- Ну ладно... Мне сейчас 79 лет...
- Серьёзно? - я был поражён. - Вы выглядите лет на 20 моложе.
- Правда?
- Абсолютная.
- Спасибо... Однако мне действительно столько, - он молниеносным жестом выхватит из кармана паспорт и показал мне. Он не врал.
- Ничего себе! А кем вы работали? Военным, осмелюсь предположить?
- Да. А как ты догадался?
- По выправке.
- Да, наверное. Я действительно очень долгое время служил.
- А в каких войсках?
- Ох, дружок. В специальном подразделении ...
Я понял, что мне на удочку попалась крупная рыба. Это ж одна из самых привилегированных каст армии СССР! Это ж что я сейчас услышу. Но сперва нужно было направить старика в нужное русло.
- Ух ты, здорово! С вами, наверное, много всего происходило...
- Да-а, многое сейчас и не вспомнишь.
- Ну может вы все же постараетесь? Мне бы было очень интересно!
- Да? Обычно в твоём возрасте такое никого не трогает.
- Нет, что вы. Я был бы вам признателен, если бы мне рассказали какую-нибудь из ваших историй.
- Ну ладно, слушай, дружок. Помню, было в 68 году, нас послали на Сахалин. Там небольшой митинг образовался, ну мы его быстренько и разогнали... Да... А потом учения были, помню. И во время них, мы засекли, что какой-то странный парашют приземлился на одну из сопок. Нам было непонятно, что это. Скорее всего, это был вражеский шпион, засланный к нам из Китая или Японии. Чтобы нейтрализовать его, на место высадки отправили меня с небольшой группой бойцов. Мы снарядились на долгий поход по сахалинским дебрям, запаслись припасами и оружием. И вот, помню, летим мы на вертолёте над этим зелёным морем к сопке и я думаю: как же жить все же хорошо. Как красива эта планета! В таком настроении и приземлились. А, да, перед посадкой, я увидел, что весь склон сопки был покрыт красным-красным - будто кровью. Высадившись же, я понял, что это была... брусника! Целая туча брусники!
Ну мы отпустили вертолёт, сложили припасы в кучу и решили идти к парашюту, благо он виднелся где-то в километре от нас. Подойдя, мы остановились в недоумении и, немного погодя, все расхохотались. К парашюту была прикреплена бочка с зажигательной смесью. Такие в большом количестве использовались во время учений как воздушные цели. Видимо, эта не загорелась и, отнесённая ветром, опустилась себе спокойно тут. А главные подумали, что это шпион.
Отсмеявшись, мы развернулись по направлению к месту высадке. Один из бойцов уже вызывал вертолёт обратно. Вдруг мы увидели, что пока нас не было, наши припасы облюбовал... медведь! Огромный такой Миша хозяйничал себе в наших вещах и еде и в ус не дул. Один из моих ребят предложил пальнуть да снять шкуру, но я не разрешил. "Не надо. Он сидит, никого не трогает. Зачем убивать? Сейчас подойдём, он испугается и сам убежит." Все так и произошло. Тут и вертолёт прилетел. Вот такая вот история.
- Здорово! А потом вас куда передислоцировали?
- Ох, потом я недолго послужил в Твери, а потом меня с дипмиссией направили в Афганистан. Да-а, было дело... Стой, - он оборвал начинающийся рассказ на полуслове, - тебе правда интересно?
- Да, очень. Я вам серьёзно говорю.
- Ну-у, дружок. - он уважительно на меня посмотрел, - ты молодец. Тогда слушай. Значит, отправили меня в Афган в 78-м. Дали нам квартиру в дипломатическом доме. А в придачу дали несколько автоматов - жёнам. Вдруг в отсутствие мужа на дом нападут? Помню, как мы детей своих в школу сопровождали. Едет, значит, автобус с ними. Рядом с водителем сижу я. Дорога относительно спокойна, лишь в отдалении очереди слышатся, но к этому уже привыкли. Вдруг, я почувствовал что-то и закричал внезапно:"СТОЙ!"  Тормоза взвизгнули, и автобус замер. На дороге прямо перед нами разорвалась граната. То есть расчёт был на то, что мы на неё наедем. Да-а.

Мы молча прошагали с минуту. Я осознавал и чувствовал, что сейчас со мной говорит сама История.

- А ещё помню, за нами американцы следили. Едем мы куда-то по делам, а за нами чёрная машина все время. Мы - направо, они - направо; мы - налево, они - налево. Ну да мы умели отрываться, когда надо было.  Но что мы все обо мне. Расскажи лучше ты о себе.
- Да что вы! Мне о себе пока нечего рассказывать. Если вы не возражаете, я бы лучше с удовольствием ещё вас послушал.
- Неужели интересно? - он улыбнулся, искренне недоумевая.
- Серьёзно вам говорю. Очень.
- Ну хорошо, дружок. Тогда слушай. Очень хорошо я помню день ввода войск. 27 декабря 1979. Потому что тогда я выполнял стратегически одно из самых важных заданий в моей жизни.
Кабул-то, он как расположен? С одной из сторон его окружает гора высотой где-то с четырнадцатиэтажный дом. На ней стоит крепость ещё со времён Великого Шелкового Пути. В этой-то крепости располагался один из штабов афганского командования. А нам, то есть мне и ещё двум бойцам, было приказано обесточить его и как-то диверсией отвлечь руководство, чтоб дать возможность одной из наших дивизий войти в город через подножие этой горы.
Ну и помню, начали мы в шесть часов. Душно очень было, как сейчас помню. И каким-то темно-желтым представлялся город с высоты крепости. Незаметно подкравшись, я нейтрализовал часового ножом в затылок и мы проникли внутрь. Да-а.

Виталий сделал паузу. Теперь История не просто прикасалась ко мне, она обхватывала меня со всех сторон и поглощала целиком.

- Ты понимаешь, дружок, мне сейчас очень трудно это вспоминать...
- Я очень вас понимаю. Если хотите, - я еле выдавил из себя, - не продолжайте.
- Нет уж. Это было бы неправильно. Доскажу до конца. Так вот, мы прошли в крепость и обесточили там многие провода. Как раз начало темнеть. Мы заканчивали с последним проводом, когда увидели выходящих на крыльцо начальников штаба. Они были очень взволнованы. Мы понимали, что они как-то уже все раскрыли и скоро догадаются о начале наступления. Немного посовещавшись, мы решим идти ва-банк - сдаться и попытаться заболтать их, чтоб отвлечь от проводов и наступления. Знаю, идея кажется дурацкой, но иного выхода просто не было. Мы вышли к крыльцу с поднятыми руками. Нас тотчас же обыскали, отобрали все оружие и, даже не приведя к командирам,  провели через весь штаб. Сидящие там презрительно на нас смотрели. Наконец, нас втолкнули в какую-то круговую комнату. Через несколько минут появился переводчик. Он вошёл в нашу комнату, произнёс лишь:" Сейчас вас расстреляют." и ушёл.
А у меня ещё с шестидесятых был небольшой секретик. Отправляясь на любое задание, я брал с собой гранату, но прятал ее в необычном месте. В промежности. Звучит ужасно, но это единственное место, куда тебя при обыске не будут трогать. Афганцы не были исключением. Я и сказал об этом товарищам. "Ну ты и даёшь, Виталик!" - ответил один из них. Мы разработали план действий и спокойно сидели, ожидая. Наконец, дверь отворилась и к нам вошёл сам Амир, командир штаба в сопровождении двух офицеров. Видимо, ему сообщили, что поймали советских диверсантов, и он лично решил на них поглазеть. "Ну что..., обратился он к нам на очень плохом русском (он обучался в одном из наших лётных училищ),  - готовы...умерет?"
Я резко выдернул чеку из гранаты и бросился к двери, закрыв собой проход. "Ну что, Амир, хочешь жить? Тогда давай договоримся."
А афганцы, как и многие другие враги, дружок, они только на словах такие агрессивные. Когда дело доходит до настоящей угрозы, они становятся податливыми, как овечки. Вот и эти обмякли. Командир их ответил:"Да, хочю."  Мои товарищи тем временем разоружали его и сопровождающих. "Тогда слушай. Ты сейчас проводишь нас к своей машине и отвозишь из своей поганой крепости в город. Все это время моя рука будет сжимать гранату в кармане. Чуть дёрнешься - взорвемся оба. Ты понял?"
"Да, я согласна." - ответил он. Мои бойцы захохотали. "Ну тогда пошли. Только очень медленно." Мы прошествовали через штаб к выходу. Теперь уже мы презрительно смотрели на перепуганных афганцев. Амир посадил нас в свою машину и довёз до подножия горы. Один из моих товарищей предложил застрелить его, но я не разрешил. Все же слово дал, хоть и такой собаке. В общем, отпустили мы его и... увидели наши танки, въезжающие в город прямо в ста метрах от нас...
Может, все же выпьем?

Я не мог не согласиться. "Ну дружок, за то, чтоб на твоём веку не было такого". Мы присели на скамеечку, сделали по большому глотку прямо из бутылки и закусили колбасой.

- Вот так вот я повоевал в Афгане. Причём, знаешь, мне кажется, вся моя жизнь была как-то связана с войной. Я-то из крестьян Брянской губернии происхожу. И единственное мое детское воспоминание - какие-то высокие мужики в плащах и округлых касках, да с автоматами входят в наш дом без приглашения и с порога пронзительно кричат:"МАТКА! ЯЙКИ!" А моя матушка выносит им всю нашу снедь. Уже потом я осознал, что это фашисты были. Да-а.
- А что вы после развала Союза делали?
- Ох..., - Виталий сделал большой глоток и протянул бутылку мне, - меня, как опытного порекомендовали в охрану одному из миллионерам. Их тогда в девяностых расплодилось - пруд пруди. Поработал я у него немного. А потом перешёл в ту же охрану к депутату одному. Такой дурак был, конечно.
- А можно полюбопытствовать, как его звали?
- Да что уж тут. Не буду я говорить. Ну его к черту и все с ним связанное.
Мимо нас гордо прошествовали двое конных полицейских. Виталий засмеялся:"Это что, их теперь так одевают. Ну и ну!"
Мы допили водку и встали со скамейки. Начинало темнеть.
- Ну что ж, спасибо вам огромное за то, что рассказали мне все это. Вас очень интересно слушать.
- Да что ты, тебе спасибо, дружок. Ты главное помни: в жизни важно иметь цель и к ней идти. Неважно, кто тебе препятствует, какие палки в колеса ставит - не обращай внимания. Просто иди. И всего добьёшься.
- Спасибо вам.
Мы молча пожали друг другу руки и разошлись. Каждый все про другого понимал.
Порядочно замёрзнув, я быстро шёл домой. В моей голове роем носились мысли. Главенствовала, конечно, та, которая представляла Виталия как идеальную иллюстрацию ХХ века - с его войнами, абсурдностью, спасающей жизнь, автоматами, школьным автобусом, обстреливаемом из гранатомета, снова войнами, танками, убийствами часовых, командирами и подчинёнными. И как среди всего этого ужаса люди, даже непосредственные участники, умудрялись не терять себя, не сходить с ума, а продолжать нормально жить. А когда прежний режим рухнул, они оказались выброшенными на обочину Дороги Времени, превратились в пенсионеров, живущих на двадцать тысяч в месяц и радующихся, как дети, любому слушающему собеседнику. Перед такой трагедией масштаба Короля Лира мои высосанные из пальца проблемы показались мне просто смешными, и я тотчас же позвонил другу, и попросил прощения, которое он с радостью мне дал.
Эпилог.
Через несколько дней я шёл по парку. Вековечные сосны окружали меня со всех сторон, невольно заставляя восхищаться храмом Природы. Однако мою душу волновал совсем не пейзаж: битый час я пытался доказать другу, идущему рядом со мной, правильность какого-то Сонгуна. Он в ответ лишь смеялся. Из-под покрова деревьев мы вышли на дорогу, огибающую поле. Все было мирно и спокойно. Светило весеннее солнышко, и пение птиц наполняло красотой свежий воздух.
Внезапно послышалось несколько резких хлопков, и мой друг упал, как подкошенный. На его лице застыла гримаса ужаса, а из груди хлестала кровь. Повинуясь какому-то инстинкту, я прыгнул в канаву рядом с дорогой. В воздухе трескотней раздалось ещё несколько очередей. Вдруг небо, мгновение назад бывшее ослепительно синим, озарилось сполохами пожара. Нарастающим гулом на нем, как на каком-то дьявольском холсте, появились бомбардировщики, из которых тотчас же посыпались бомбы. В невообразимом количестве. В нескольких метрах от моего укрытия послышались резкие реплики на иностранном языке. Один из солдат, наконец, заметил меня, навёл на меня автомат и нажал на курок. Раздался оглушительный взрыв и... я проснулся.
В XXI веке.
В своей постели.
Убежденным пацифистом.