"..."
    "Кому-то это может показаться странным (а мне оно именно таким и показалось), но до райцентра мы всё-таки доехали. В автобусе меня опять разморило, и я заснул. Проснувшись, в ужасе начал бегать по салону, жадно хватая ртом воздух, но вскоре понял, что эта длинная неделя закончилась!"
    "Я наконец-то смог вырваться из этого лагеря! Всё время, проведённое там, показалось мне куда длиннее семи дней… И вот, всё кончено!"
    "Затем события закрутились с пугающей быстротой."
    "У меня не оставалось времени, чтобы рефлексировать, «искать ответы», да что там – в иные минуты я вообще забывал про лагерь."
    "Как и любой человек, попавший в совершенно незнакомое окружение, я находился в полнейшем смятении. У меня не было документов, даже банального свидетельства о рождении, не было каких-либо навыков, чтобы заработать себе на кусок хлеба – тогда профессии вроде эникейщика или специалиста колл-центра большим спросом не пользовались."
    "Лена же вернулась к своей привычной жизни – заканчивала школу, готовилась поступать в институт. Как я и предполагал ранее, лагерь находился на юге СССР, в автобусной доступности от райцентра, где жила Лена – небольшого города с населением около ста тысяч человек."
    "В нём не было совершенно ничего примечательного – один завод, градообразующее предприятие, ряды ветхих пятиэтажек, сельские домики на окраине, продуктовый магазин, работающий до семи вечера, и универмаг, в котором был рай для шопоголика – калоши зимние, резиновые, тулуп женский, из овчины, шапка мужская, ондатровая."
    "Раньше я бы уже спустя несколько минут с воплями бежал бы из подобного места подальше, но теперь это был мой дом. В XX веке в Европе случаи голодной смерти были редки, так что кое-как устроиться я всё же смог – меня взяли помощником токаря на завод и выделили комнату в общежитии."
    "Такая трудная и непонятная сперва, работа через некоторое время начала приносить определённое удовольствие. Конечно, немалую долю в нём составляла возможность на полученные деньги купить поесть. Время шло, я рос по карьерной, так сказать, лестнице, и стал старшим смены."
    "Коллеги удивлялись моим способностям и трудолюбию, удивлялся им и я сам. Лена закончила школу, я провёл несколько ночей в обнимку с калькулятором, высчитывая графики расходов и доходов, и решился-таки предложить ей пожениться."
    "Не помню уже, долго ли она думала, предлагала ли составить брачный контракт или отнекивалась ввиду отсутствия приданого, но вскоре мы уже жили в комнате в коммунальной квартире рядом с заводом, за которую приходилось отдавать две трети зарплаты."
    "Благодаря советскому образованию, бесплатному для всех, а может настойчивости жены, через некоторое время я очутился на первом курсе вечернего отделения местного политехнического университета."
    "Сначала я рьяно протестовал, мотивируя это тем, что честному пролетарию ни к чему уподобляться вшивой интеллигенции, но потом здраво рассудил, что, имея диплом, в жизни продвинуться будет легче."
    "Учиться было не очень сложно – сказывался какой-то багаж знаний, оставшийся со времён моей первой попытки получить высшее образование. Время шло, страна вступала в эпоху перемен. Конечно, об этом я знал, но тем не менее всё свалилось как снег на голову."
    "Можно провести аналогию с лавиной в горах – как к ней ни готовься, всё равно похоронит. Завод приватизировали, а затем и закрыли."
    "Частный извоз на копейке, доставшейся от тестя, много денег не приносил, и я уже был готов пойти работать вожатым в «Совёнок», как неожиданно умерла какая-то троюродная тетя двоюродной бабушки Лены, оставив ей в наследство однокомнатную квартиру где-то в центральной России."
    "На семейном совете было принято решение переезжать. Начало девяностых мы встречали на тесной кухне в хрущёвке за просмотром «Лебединого озера». Перебиваясь случайными подработками, я скопил кое-какую сумму и решил перебираться в город побольше. И выбор пал само собой на мою малую Родину…"
    "Квартиру было решено продать и вложить деньги в бизнес. Какое-то время мы, можно сказать, купались в роскоши – огромные норковые шубы, дорогие иномарки, рестораны и заграничные поездки. Мне, как и многим в то время, удалось каким-то чудесным образом раскрутиться с нуля."
    "Занимался я продажей строительных материалов. В то время это был выгодный бизнес – у многих появились лишние деньги, которые просто необходимо было вложить в постройку помпезных коттеджей."
    "Может быть, всё так и продолжалось бы, но девяностые не зря называют лихими, и я, столкнувшись с рэкетом и коррупцией, в одночасье оказался с пустым холодильником, не менее пустым кошельком и горьким привкусом крови во рту."
    "Тогда-то я и вспомнил о своём статусе «человека из будущего». Невозможные в советское время тотализаторы расцвели буйным цветом, и я тут же бросился делать ставки на всё, в исходе чего был уверен. Однако и здесь меня ждало разочарование – матчи выигрывали совсем не те команды, что должны были, даже чемпионом мира 1994 года стала не Бразилия."
    "Когда я дома по телевизору смотрел футбол, всё было как положено, но стоило мне принести последние гроши в букмекерскую контору, как даже заведомо уступающий в классе соперник чудесным образом обыгрывал грандов."
    "Пробовал я себя и на поприще политического советника. Однако и тут меня ждала неудача – в высшее общество с голым задом не берут. Не знаю, сколько бы ещё продолжались хождения по мукам, но в моей жизни случилось событие, перевернувшее всё, – у нас с Леной родился ребёнок."
    "Я начал лихорадочно искать возможность заработать денег на семью. Вспомнив каких-то старых друзей отца, я через них, прикидываясь дальним родственником себя самого, непонятно каким образом получил должность младшего аналитика в одном банке. Тогда же я пошёл в какой уже по счёту раз получать (вернее даже – {i}дополучать{/i}) высшее образование."
    "Время текло медленно, денег хватало с грехом пополам, я сутками торчал на работе, выкраивая время, чтобы сдавать экзамены, а Лена сидела с ребёнком. Тогда же я и начал писать… Помню этот день как сейчас: время было уже за полночь, я сидел на кухне за стареньким, списанным на работе, 386-ым и остервенело отстреливал монстров во втором «Думе»."
    "Спать хотелось ужасно, но компьютерные игры хоть немного отвлекали меня от бесконечности серых дней. Пройдя очередной уровень, я вдруг задумался обо всём, что мне пришлось пережить за последние годы. Слишком много для одного человека. Тогда-то мне и пришла в голову мысль записать всё, что со мной произошло."
    "Открыв текстовый редактор, я накидал пару сотен слов с чётким намерением продолжить завтра. Однако ни на следующий день, ни через неделю я даже не вспомнил о том, что написал."
    "Спустя, наверное, месяц о моей незаконченной книге напомнила Лена, что-то печатавшая на компьютере. Я перечитал написанное и в ужасе удалил. Тогда же и появились первые сомнения – осилю ли я? В конце концов, это же выходит целый роман-эпопея, а я и двух предложений связать не могу."
    "Да и про себя писать непросто… Творчество было отложено в долгий ящик. 2000 год я встречал дипломированным специалистом в должности начальника отдела. Переезжая на новую квартиру, в старом хламе, определённом на помойку, я нашёл свой старый 386-ой, и тут же вспомнил о том, что собирался написать книгу о своей жизни."
    "И усмехнулся. Как глупо. Однако спустя некоторое время я всё же открыл ноутбук и накидал некий план короткого рассказа о том, как молодой человек без особого рода занятий и стремлений оказывается на другой планете. Довольно глупый сюжет, под стать которому была и смысловая составляющая. Вкупе со стилистикой, орфографией и пунктуацией."
    "Я показал рассказ жене. Она посмеялась, но сказала, что написано неплохо. И посоветовала продолжать."
    "Спустя примерно год ящик в столе, отведённый для моих литературных потуг переполнился. Тогда мне это показалось в высшей степени странным – я же целыми днями, иногда даже по выходным, торчал на работе, а каждую свободную минуту старался проводить с семьёй. Однако что получилось, то получилось."
    "Тогда же я и решил попытаться опубликовать свои рассказы. Как и в случае с любым начинающим писателем, возвращались одни лишь отказы, но парочку всё же приняли (в том числе и первый мой рассказ). Я был на седьмом небе от счастья. Конечно, за публикацию мне ничего не заплатили, но зато моё творчество будут читать люди! Значит, оно кому-то интересно."
    "Время шло… У нас с Леной родился второй ребёнок, а я в свободное время неспешно пописывал роман. Нет, не о своей жизни, не о пионерлагере – этих тем я решил никогда больше не касаться в своём творчестве. Всё произошедшее много лет назад казалось мне волей Божьей, милость которого искушать не стоит."
    "Кто знает, что бы стало со мной, не проснись я однажды в автобусе, стоявшем напротив ворот лагеря «Совёнок»."
    "Спустя примерно год роман был закончен. Обив пороги известных издательств, я таки получил согласие на публикацию в небольшой конторке. Редактор, пожилой человек в потрёпанном твидовом пиджаке и толстых очках, свисавших, казалось, почти до роскошных седых усов, сказал:"
    "«Уровень-то у вас средненький, молодой человек… Средненький, да. Однако мысль сама в себе интересная… интересная, да. Пожалуй, вам практики бы побольше. И это… Читать побольше… Да.»"
    "Эти слова я запомнил на всю жизнь. Авторские экземпляры, причитающиеся в качестве гонорара, я раздал друзьям и коллегам. Лена же, которая впервые мой роман прочитала только после выхода, сказала, что ей очень понравилось. Думаю, скорее чтобы не расстраивать меня."
    "Время шло… Дата на календаре неумолимо приближалась к тому дню, когда я был вырван из своего привычного мира и брошен в эту реальность, начавшуюся с таинственного пионерлагеря и заканчивающуюся здесь. Теперь я успешный писатель (хотя бы судя по тиражам моих книг), у меня прекрасная жена и двое детей. Жизнь совершила полный оборот."
    "Сегодня в полночь начнётся что-то новое – {i}завтра{/i}, которого я ждал столько лет…
    "Я открыл глаза и увидел Лену."
    "Она поставила кружку с чаем на столик рядом с креслом."
    "В камине тихо потрескивали дрова, а за окном бушевала метель."
    "Я укутался в плед и посмотрел на Лену."
    me "Знаешь, какой сегодня день?"
    un "Нет, а какой?"
    me "Помнишь, что я тебе рассказывал тогда, в лагере?"
    un "Нет."
    "Неудивительно, за столько лет я больше ни разу не поднимал вопрос моего таинственного попадания в этот мир."
    me "Помнишь, я рассказывал, что не из этого мира?"
    "Лена задумалась."
    un "Ну, что-то такое… да…"
    me "Так вот, сегодня как раз тот день, когда я много лет назад сел в 410-ый автобус и проснулся в том пионерлагере."
    un "Получается, годовщина?"
    "Лена улыбнулась."
    me "Да, своего рода…"
    un "Для тебя это грустный праздник?"
    me "Нет-нет, ты что!"
    un "А я вот почти не помню, что тогда было."
    me "Может, оно и к лучшему…"
    "Я подбросил дров в камин и взял со стола кружку."
    me "Напишу, наверное, роман!{w} Прочитаешь – вспомнишь."
    un "Думаешь, стоит?"
    "Лена сделала серьёзное лицо."
    "И ведь действительно, когда-то я давал себе обещание не писать об этом."
    me "Может, и не стоит.{w} В конце концов, то, что было, оно только для нас."
    un "Вот и я так думаю."
    "Я вздохнул и посмотрел на огонь."
    me "Знаешь, а ведь жизнь – она как свеча, у кого-то короткая, у кого-то длинная… и может погаснуть в любой момент."
    un "Ну, тогда наша жизнь – как этот камин."
    me "Да, наверное."
    "Я посмотрел на неё и улыбнулся."
    me "Я ещё посплю немного."
    "Лена поцеловала меня и мечтательно уставилась на огонь."
    "Глаза закрылись, и вся моя действительность свелась к тихому потрескиванию дров в камине."
    "Я начал медленно проваливаться куда-то далеко-далеко."
    "Нет, это был не сон – скорее тёплый эфир, нежно обволакивающий всё моё естество…"
    "…"