Реквест.

- Слушай, что заставило тебя вот так просто взять, бросить колледж и поехать сюда? - заинтересовался я.
- Эх, Витька, ты хоть знаешь, сколько стоит год обучения? - засмеялся Марк.
- Нет, не представляю, если честно.
- Ну и не надо, крепче спать будешь, - продолжал он в том же духе, но потом вдруг стал серьезнее. - Стипендию там выбить нереально, я же не футболист и не гений, а работать потом хочется за нормальные деньги. Фудстемпами семью не прокормишь. А здесь... Здесь есть отличная возможность поднять денег, получить... бесплатную страховку и оформить льготные кредиты в будущем.

Марк был сыном поволжских евреев, которые эмигрировали в США, как только на то появилось возможность. Русский знал просто отлично, говорил без акцента, только английские слова выдавали в нем иностранца. Держался он уверенно, открыто улыбался по поводу и без, шутил, был прямолинеен и добр. Он отлично располагал к себе, мы с ним сдружились буквально через денек после моего прибытия в Талил.

- А не боишься... Ну...
- Да брось ты! Я ведь и там умереть могу: бас меня переедет, кирпич на голову свалится, попаду не в тот район. Да я бы там в полицию пошел, где коэффициент побольше, чтобы деньжат поднять, да отучится нормально, чтобы горя потом не знать. А где коэффициент, там и опасность, Витя.
- Какой ты рассчетливый и меркантильный! Настоящий еврей! - пошутил я, чтобы перевести тему в другое русло.
- Меркантильный? - переспросил Марк.
- Меркантильный... Ну... Это такой человек, который переводит интерес в деньги, у которого каждая цель сразу же оценивается как выгодная или нет, сколько денег он там получит и так далее...
- А! Кажется, стал понимать, - улыбнулся он принялся за крупный стейк.

В столовой, в которой мы сейчас сидели, было очень конфортно. Она представляла собой крупную палатку с высокими потолками и кондиционерами, которые создавали внутри приятную прохладу. Еды здесь всегда навалом. Как говаривал Марк, на каждого солдата выделяется ежедневер 20 бакоов только на одно пропитание. Выбирай, что хочешь и сколько хочешь, меню как в хорошем украинском кафе. В холодильниках стояли постоянно обновляемые банки с газировкой: знаменитые "Кока-колы", "Пепси", "Спрайты" и так далее. Мои земляки, к сожалению, сделали из этого чисто национальный вывод. Слышали поговорку "Когда родился хохол, еврей заплакал"? Когда я рассказал ее Марку, он сначала задумался, потом раскатисто засмеялся, а затем, извинившись, побежал к своим англоязычным товарищам. Через минуту оттуда послышался дружный смех. Сейчас объясню, как и чем мои собратья по родине обличили себя. Как я уже сказал, еда здесь была неограниченная. Так вот, наш ушлый украинский контингент грузил целые рюкзаки и под неодобрительные взгляды уносил это все на торговлю к арабчатам, которые терлись возле базы. Смеяться ли или плакать от стыда, не знаю.

Я посмотрел на часы.
- Пора в патруль. А у тебя сегодня что?
Он прожевал и ответил:
- Тоже патруль.
Я немного помедлил с действиями, затем встал, вытер губы салфеткой и медленно пошел к выходу. Совершенно не хотелось менять такой конфорт на солнце и горячий песок, который лезет во все отверстия. Да и патрули я всегда не любил. Опасно. Уж лучше на базе что-то поделать, или иракской полиции помочь с проверкой документов.
- Увидимся! - бросил мне на прощание Марк.

Зайдя в казарменные помещения, я переоделся в американскую дареную форму, нацепил на себя разгрузку, взял автомат, против всяких инструкций дослал патрон в патронник, потуже зашнуровал берцы и пошел к тарахтящему БТР-у. К слову, о форме. Большинство носило американскую не из-за низкого патриотизма, нет, а из-за того, что УВС выдали нам форму из ткани, совершенно на это не пригодной, которая расползалась и вытиралась, как будто была из марли.

Мы все стояли, вытянувшись по стойке смирно. Подошел майор, сказал: "Сегодня едем на броне", - сам залез внутрь, призывно махнув нам рукой. Мы взгромоздились на раскаленную броню и, пристроившись за "Хамви" выдвинулись в город. Краем глаза я заметил Марка в головной машине.
"С богом!" - крикнул из-под брони командир. Мы дружно поцеловали нательные крестики.

Маршрут шел хорошо, без происшествий, однако ближе к середине путя народ с улиц стал пропадать. Это нас насторожило. Отличная примета - если нет местных, то жди беды. Армия Махди всегда предпреждает правоверных о надвигающихся заварушках.

Вдруг спереди на дороге мы заметили какой-то силуэт, похожий на мальчика. Он корчился, что-то кричал. Мы подъехали ближе, потом головной Хаммер остановился. Все затихли. Стало слышно, что кричал мальчик, он попискивал: "Мистерс, хэлп ми, айм илл, мистерс, хэлп ми, айм илл". Я приник к рации. Наши молчали. Вдруг тишину нарушил "Бульдог-1", командир Хаммера.

- Сикорски, чек зе ситьюэйшн!
- Ол райт, сёр.
- Ду ю нид сам гайс ту хелп ю?
- Ноуп, сёр.

Из машины вылез Марк и медленно направился к мальчику. Я тихонько окликнул Марка, он показал мне через спину "ОК" пальцами. Мальчик начал дергаться быстрее, все громче и громче повторяя: "Мистерс, хэлп ми, айм илл".

Марк осторожно приближался, взяв на изготовку оружие. Он знал не по наслышке, что здесь даже такой невинный с виду юнец мог засадить тебе нож в спину, стоит тебе отвернуться. Приблизившись к нему на расстояние вытянутой руки, он стал ощупывать его на предмет наличия оружия, невзирая на его писк и извивание.

- Хи из сивил, сёр. Мэйби хи гат сам стомак траблс. Ви маст ту хелм хим! - крикнул он своему командиру.
- А ю шуа, зэт хи из сивил, Сикорски?
- Эс шуа эс ай м джевиш - отшутился он.
- Окей, брин хим ту зе Хамви. Би кэфул.

Марк повернулся ко мне и улыбнувшись, крикнул:

- Не такой уж я и меркантильный, Витек! Смотри - безвозмездная помощь!

Он нагнулся к мальчику, просунул руки под его спину. Вдруг мальчик перестал извиваться, стал спокойным, закричал "Аллаhу акбар!", и резко встал, обнажив под собой две противопехотные мины. Щелкнул детонатор, раздался мощный взрыв. Взрывной волной нас всех бросило на землю, раздался шум, все забегали. Рядом со мной шлепнулась рука, на одном пальце которой красовалась помятая печатка в форме могендовида. Я бессильно положил голову на песок и заплакал.

Марк, лучше б ты был меркантильным.