-- Это не доспехи, дедушка. Это костюмы были хем… хемзащиты. Я ж не глупая. – сказала девочка и состроила скучающую мину.
-- Химзащиты, правильно, внучка. А откуда ты про них знаешь? – удивился дед Тихон.
-- Плакат висел.
-- Ну что ж, значит, они и были. И вот один из пришельцев говорит: просим мы немного. Заберём всех младенцев возрастом до полутора лет и уйдём. Бабы сразу реветь, а мужики покумекали и решили: младенцев отдать можно, к ним мы пока не привыкшие и долго горевать не станем. Так и вышло после, да какой там горевать, когда дома ещё семь голодных ртов?
-- А зачем им годовалики-то были, деда Тихон?
-- Не знаю, внучка, но они обещались, что не на опыты. Опыты, это когда с людьми разные вещи проделывают…
-- И это знаю, деда.
-- Дальше больше. Хижинские в себя пришли к тому времени, стали оглядываться и видим: тати, которые не окоченели, сидят кучкой и цигарки курят. Мы с мужиками на них было, а они даже с мест не тронулись. И лица у них были такие осоловевшие, что мы дрогнули и назад отступили. В общем, ад творился, кто баб утешает, кто с желтыми спорил, кто на воров таращится да дубину сжимает.
И ещё один из пришельцев поковырял в траве сапогом и сказал – я навсегда запомнил, что он сказал. «Белок денатурировал при стабильных изобарах. Потрясающе!». Что ж в том такого потрясающего, я понял гораздо позднее. Молвили нам чужаки, дескать, переезжайте в другое место, да кто ж бросит Хижинки?
-- А с маленькими-то чего, забрали?
-- Забрали, милая, всех забрали. Кого утаили, тех нет, конечно, а так – со всех дворов понабрали. И этих отравленных тоже. Разбойники-то, пока их уводили, всё курили не переставая.
И самое главное, внучка, спасители наши с собой что-то такое унесли, что всей деревне жизнь задавало. Ни одна баба с тех пор не родила боле. Говорили про то, что боятся, да только и скотина телиться перестала, куры враз вымерли, и сама земля плодоносит едва-едва.
Дед Тихон замолчал и нахмурился.
-- То ли спасли, то ли погубили. Не поймём.
Девочка сидела на лавке, опустив голову и болтая ножками. Потом вдруг подняла лицо и широко округлила глаза.
-- Деда! Дедушка Тихон… Мы все умрём, да? – и немедленно зарыдала.
-- Ну что ты! Что ты, внученька. Тебе жить да жить ещё!
-- Ты про себя-то расскажи, как обещал, деда Тихон…
-- Да что про меня говорить. Я сам из города, в ту пору был ещё не Тихон, а так, Тишка. Да и то не моё имя, а прозвище. Нарекли Тихоном за то, что все дела я делал бесшумно и бесследно, а дела мои мерзкие были и не хочу про них рассказывать, даже не проси. Я и дома не жил, а всё больше по казино да кабакам, да и в более нехорошие заведения был известный ходок… В общем, кончилось всё тем, что поссорился я с моими приятелями и драгоценных камней у них уволок добрый чемодан. Думаешь, шутил я про лошадь? Там не только лошадь на лужайке, там и дома и машины и чего только нет. Смылся куда глаза глядят, мыкался по деревням и лесам и прибыл наконец сюда. Полюбил я Хижинки, ох как полюбил. Но пришла пора уходить!
На этих словах дед Тихон будто бы выпрямился и окреп.
-- Пришла пора уходить! – повторил он уверенно.
-- Куда ты, дедушка? Ты ж еле ходишь.
-- Сиди тут, внученька, я сейчас.
С этими словами дед подмигнул девочке и скрылся в дальней комнате. Долго его не было, только покрикивал: жди, мол, не уходи! И тут он вернулся. Девочка ахнула и замерла.
Перед ней стоял дед Тихон в своих вечных обносках, но это был уже не дед, а могучий богатырь лет сорока. Голову его украшал строптивый ёршик волос, чёрных, как смоль, и борода стала короче и темнее.
-- Деда Тихон! – взвизгнула девочка и бросилась к мужчине. Тот подхватил её на руки и закружил над головой.
-- Как… Как такое может быть?! Ты колдун, деда Тихон?
Раскатистый хохот, казалось, сотряс стены избы.
-- И да и нет, доченька, и да и нет! Получил я весточку от друзей, что повержены враги мои. Снова ждут меня домой! Да и гостинец уже готов, чего дальше ждать?
-- Так как же… Ты теперь навсегда уйдёшь?
-- Надолго, доча, да только вернусь, обещаю тебе.
И она смотрела с крыльца вслед Тихону, всё не веря своим глазам, и вместе с ней смотрели и остальные жители деревни. Глядели, как он скорым шагом идёт вдаль, закинув на плечо мешок. Тихон, такой большой, сильный и высокий. Такой молодой.