На одной из солнечных полянок, которыми так богаты окрестности Понивилля, расположилось на отдых семейство.
Возглавлял семейство белый жеребец-единорог, рослый и стройный, с благородной осанкой. Впрочем, в данный момент особо величественным он не выглядел, так как смеялся, смеялся до слёз, разбрызгивая сок из удерживаемой телекинезом коробочки и едва успевая сделать вдох, чтобы снова зайтись в приступе смеха. Причиной была история, которую рассказывали его спутницы, обе принадлежавшие весьма редкому для пони виду – они были аликорнами, или, как их ещё называли, принцессами.
Первая, та что повыше, с розовой шёрсткой, была его женой. Она то и дело пыталась успокоить неприлично хохочущего супруга, но рассказывая историю дальше, и сама начала хихикать.
Вторая, пониже ростом, лавандовая, была его сестрой. Она больше увлеклась бутербродами, чем историей, так как не успела позавтракать за своими книгами, но время от времени добавляла подробностей, тоже посмеиваясь при этом.
Находился на этой полянке и ещё один член семейства – маленькая девочка, жеребёнок-единорог с белой, как у отца, шкуркой, и нежно-розовой гривой под цвет шерсти матери.
Когда она родилась, родители сначала хотели дать ей имя, подчеркивающее её белизну – что-нибудь связанное со снегом, но ещё в колыбели девочка проявила свой живой и непоседливый характер, за что была прозвана Сникки, что значит «пронырливая». Конечно, она как благородная особа имела и другое, официальное имя, но когда девочка подросла, она стала настолько оправдывать своё прозвище, что по иному её и не называли.
При всей своей непоседливости легкомысленной девочку назвать было нельзя, в неприятности она не лезла, но всё же родители старались не спускать с неё глаз. Пару раз её одёргивали, когда она отходила от места пикника слишком далеко, однако, увлёкшись разговором, взрослые на минуту забыли о ней, и девочка ускользнула с полянки.
Сникки совсем не собиралась этого делать, честно-честно! Сначала, бегая по траве, она вспугнула кузнечика, погналась за ним, пытаясь поймать, но не поймала. Потом она побежала за бабочкой – не чтобы поймать, просто чтобы рассмотреть поближе. Так она оказалась у самой опушки леса, где услышала шорох.
Это ещё не была граница леса с его высокими, закрывающими солнце деревьями – просто густорастущие кусты вперемешку с высокой травой. И там кто-то возился, а высокая трава ходила ходуном.
– Эй! Кто там? – Позвала Сникки. Шорох мгновенно утих, а через секунду сквозь листву на неё посмотрели два светящихся зелёных глаза.
Она испугалась, но не очень сильно. За её спиной была открытая, солнечная полянка, случись что, можно сразу убежать, и совсем рядом всесильный папа и две принцессы, которые обратят в бегство любого зверя. Сильнее было удивление, когда из травы послышался голос:
– Это я.
– Кто «я»? – Строго спросила она.
Трава разошлась, и на полянку вышел жеребёнок. Чёрный. С полупрозрачными голубыми крылышками на спине, со сквозными отверстиями в ногах, с длинными, выступающими из-за губ клыками, с короткой серой гривой, едва прикрывавшей маленький изогнутый рог. Его глаза, как стало видно на солнечном свете, не светились – просто они были очень зелёными, настолько ярко-зелёными, что казалось, сами испускали свет.
– Ты чейнджлинг! Ух ты! Я никогда раньше не видела чейнджлингов! – Восхитилась Сникки и тут же обошла вокруг, разглядывая чуть оробевшего от такого напора жеребёнка.
– Ну... Да.
– Меня зовут Сникки. – Она протянула копыто. – А тебя?
– Я Фаерфлай. – Мальчик протянул своё копыто девочке, и она энергично его потрясла.
– Ты здесь живёшь, да?
– Что? – Фаерфлай оглянулся через плечо на лес. – А, ты имеешь в виду, в Понивилле? Я и здесь живу, и там, в нашем королевстве. Здесь у меня папа живёт, а там мама.
– О... А почему у тебя родители вместе не живут? Они что, поссорились? – Спросила Сникки, отчасти из-за малолетства, отчасти из-за неуёмного характера не знакомая ещё с тактичностью.
– Нет, они не ссорились. – Улыбнулся мальчик. – Они и живут вместе, то там, то здесь, просто им так удобнее.
– А, ясно. Я вот в Кристальном королевстве живу, сюда только отдыхать приезжаем... А что ты в лесу делаешь?
– Да вот... – Фаерфлай раздвинул кусты, и девочка увидела кривоватый каркас треугольного шалаша из веток, чуть присыпанный травой. – Мне показывал папа, как строить, а теперь я сам. Осталось травы нарвать и сверху накидать.
Из рюкзачка, лежащего в шалаше, он достал небольшой нож со странной, непривычно выглядящей рукояткой, и, держа его в копыте, срезал охапку травы и бросил на шалаш.
– А мне мама не разрешает ножи брать. Говорит, маленькая ещё, порежусь. – Пожаловалась Сникки.
– Да, можно порезаться. – Фаерфлай продемонстрировал левую переднюю ногу с несколькими зажившими шрамиками. – Мне поэтому папа не разрешает пока ещё топор брать...
Вскоре шалаш был полностью покрыт срезанной травой. Сникки шмыгнула внутрь, подняла голову.
– Вот здесь ещё, сверху положи! Здесь просвечивает!
Фаерфлай срезал несколько пучков травы, зашвырнул на конёк.
– Так нормально?
– Да, теперь всё закрыто. – Сникки выбралась, осмотрела шалаш снаружи, одобрительно кивнула. – Слушай, а почему ты нож телекинезом не держишь?
– Я пока ещё не очень телекинезом умею... Да и я ведь не единорог, я чейнджлинг, у меня копыта сильнее.
– Слу-у-у-шай... – Заинтересовалась девочка. – А вы ведь превращаться умеете в кого угодно, да?
– Не совсем в кого угодно... В пони...
– А ты можешь в кого-нибудь превратиться?
Это предложение отчего-то не вызвало энтузиазма у Фаерфлая. Он наморщил нос и протянул:
– М-м-м...
– Что? Ты не умеешь?
– Я умею, только... Мама говорила, это невежливо, перед другими пони притворяться.
– Так ведь ты же не притворяешься! Я же знаю, кто ты, значит, это не считается.
– М-м-м...
– Ну превратись, а?
– Ладно. – Дал себя уговорить Фаерфлай. Отступив на шаг, он набрал в грудь воздуха, расставил передние ноги, зажмурился и напрягся. С электрическим треском зелёные искры пронеслись от копыт до кончика носа, и чейнджлинг превратился в единорога с оранжевой шкуркой и тоже оранжевой, но более светлого оттенка гривой.
– Ух, круто! – Оценила девочка. – Трудно это?
– Немного трудно, я пока ещё не очень умею. А обратно ещё труднее, у меня не сразу получается.
– Ну так не превращайся пока. Ух, ты сейчас такой оранжевый!
В это время мать Сникки, бросив взгляд на поляну, не увидела дочери. Вскочив на ноги, она позвала её:
– Сникки! Куда ты убежала?
– Я зде-е-есь! – Отозвалась она и предложила Фаерфлаю: – Пойдём к нам?
– А...
– Пойдём! – Девочка ухватила его за копыто и потащила за собой.
– Вот ты где. – Мать вышла к ней навстречу. – И...
– Здравствуйте. – Файерфлай вежливо склонил голову.
– Здравствуй, мальчик. – Улыбнулась принцесса в ответ. – Как тебя зовут?
– Ф...
– Его зовут Фаер... Фаерфокс! – Сникки зашлась в беззвучном хохоте, но нацепила на лицо самое серьёзное выражение, едва мать повернулась к ней.
– Ты из Понивилля, да?
– Да, мэм.
– Какой вежливый жеребёнок. А кто твои родители?
– Ну, моя мама...
– Ма-а-ам! – Прервала её Сникки. – Ну не надо этих вопросов! Дай нам лучше мячик, мы поиграем.
– Ладно, ладно... Дорогой, мы брали мяч?
– Сейчас посмотрю... – Глава семейства порылся в седельной сумке, достал оттуда мяч и бросил жеребятам. Сникки подпрыгнула едва ли не выше рога своей матери, отбила его так, что тот улетел на противоположный край поляны и с радостным визгом бросилась следом.
– Фаерфокс, пошли!
– Мэм... – Фаерфлай глянул на мать Сникки чуть виновато.
– Беги, беги. – Улыбнулась она и пошла назад к скатерти с разложенной на ней снедью.
– Кто там? – Спросил её единорог.
– Жеребёнок какой-то из Понивилля. Вежливый, спокойный, не то что наша сорвиголова. Может, повлияет на неё положительно?
– Вряд ли. – Ответил единорог, наблюдая за гоняющими мячик жеребятами. – Скорее она его испортит.
– Как-то нехорошо получилось... – Сказал Фаерфлай через некоторое время, остановив мяч и наступив на него копытом. – Надо сказать твоим родителям, кто я на самом деле, а то невежливо.
– Да брось! Это же не ради обмана, это ради шутки.
– Ради шутки?
– Да! Это как сказать, что у кого-то вся спина белая.
– Ну ладно. – Согласился жеребёнок и снова подбросил мяч.
Родители девочки начали собираться уходить. Сложив посуду в корзинку и свернув скатерть, аликорн позвала свою дочь:
– Сникки! Собирайся, пойдём.
Девочка и мальчик остановились, посмотрели друг на друга, оба вздохнули.
– Ты ещё приедешь? – Спросил Фаерфлай.
– Наверное, в этом году уже нет. – Опечалилась Сникки. – У мамы работы много, а потом будет осень, а осенью я в первый класс пойду... То есть поеду. Я буду в особенной школе учиться, потому что у меня мама принцесса, а там всякие тоже... Ну, у кого родители всякие там короли и князья...
– Да! Точно же! – Обрадовался Фаерфлай. – Я тоже этой осенью в ту школу поеду!
– Ух ты! Значит, мы там увидимся?
– Ага!
Родители Сникки уже закончили сборы и нетерпеливо поглядывали на неё. Она махнула им копытом – сейчас, мол.
– А у тебя, значит, родители тоже?
– Только мама. Папа у меня простой, он жестянщиком работает. А мама... Она королева.
Девочка на секунду наморщила лоб, припомнив, что где-то слышала про какую-то королеву, связанную с чейнджлингами, возможно, от матери, когда она вела свои скучные взрослые разговоры, но что именно, вспомнить не смогла.
– Ну, тогда до встречи в школе?
– До встречи!
Они ещё раз пожали друг другу копыта, Сникки побежала к родителям, а Фаерфлай повернулся и побрёл к шалашу. Забрался внутрь, вспомнил, что находится в чужом облике, попытался превратиться обратно в себя, но не смог.
– Вот блин... – Произнёс он шёпотом, подхватил рюкзачок и отправился по тропинке на берег реки, где его отец рыбачил с одним своим знакомым чейнджлингом.
– Па-ап... – Позвал он, приблизившись к ним. Его отец повернулся, увидел оранжевого жеребёнка, вздохнул.
– Что, опять?
– Ну...
– Говорил же я тебе, и мама говорила – не превращайся в одиночку. Эх, хоть ты ему скажи, а? – Обратился он к своему товарищу-чейнджлингу.
– Не делай из этого трагедии. – Ответил тот, отложил удочку и подошёл к Фаерфлаю. – Видишь, пенёк стоит? Залезь на него.
Мальчик выполнил просьбу.
– Ну, залез.
– Теперь закрой глаза и представь, что под тобой пропасть. Представил?
– Э... Представил.
– Прыгай.
Фаерфлай сделал шаг, вскрикнул – видимо, обладал хорошим воображением – и приземлился уже самим собой. Открыл глаза, осмотрел себя, повеселел и уселся рядом с отцом.
– Ну как, построил шалаш? – Спросил тот, взлохматив его серую гриву.
– Построил. Пап, а эта школа далеко от нас?
– Недалеко. Не волнуйся, каждые выходные будешь летать домой, мама будет присылать за тобой колесницу.
– Да я не волнуюсь. Я наоборот хочу поскорее...
– Да? – Повернулся к нему отец. – Ты же вроде не хотел?
– А теперь хочу... – Фаерфлай улёгся на спину, заложив копыта за голову, и мечтательно зажмурился. – Теперь очень хочу.